"Закончилась война, и первое, что украсило город, - эта мечеть."
***
На втором этаже мечети «Сердце Чечни» в круг сидят женщины в длинных балахонах, которые выдаются при входе. Заунывно звучит молитва на арабском. Головы покорно склоняются к ворсистому ковру. Арки подпирают сферические потолки, формой и росписью похожие на перевернутые пиалы.
Женская половина нависает над мужской и заканчивается с одной стороны резной балюстрадой. Балюстрада такой высоты, что коленопреклоненной не видны мужчины, совершающие у дальней стены намаз. Осенний свет слабо пробивает витражи окон и лезет внутрь в основном через желтые стекла. Женщины поднимаются. Певшая тяжело расставляет затекшие ноги. Девушки резво перемещаются к балюстраде и, опираясь на нее то одной рукой, то другой, фотографируются в разных позах на мобильные телефоны.
- Закройте волосы, вы же в мечети, - обращается ко мне мужчина в длинном халате, когда я спускаюсь по лестнице на первый этаж.
- Как вы думаете, почему именно эта мечеть была выбрана в качества символа? - спрашиваю его, сойдя с последней ступени.
- Мы же любим свою родину, свои ценности, свои достопримечательности, - по-прежнему улыбаясь, отвечает он. - И начнем с того, что такой красивой мечети у нас не было никогда. Я голосовал за эту мечеть, и мои родители голосовали. Знаете, я боюсь, вам этого не понять. У нас двадцать лет была война, двадцать лет разрухи. От той кольцевой дороги, от церкви весь город было, как на ладони, видать. Закончилась война, и первое, что украсило город, - эта мечеть. Люди стали сюда ходить. Сегодня я проповедь читал о тех деяниях, которые совершаешь в сердце своем. Откуда идет ненависть, как вы думаете?
- Из мозга.
- Нет, из сердца. Нельзя давать сердцу волю. И я говорил это как имам этой мечети… - продолжает он, входя в свой кабинет и оставляя дверь открытой.
- Может быть, вы как имам этой мечети объясните мне, почему она - «сердце». Среди этих ковров, люстр и позолоты я ничего не чувствую…
- Я даже не знаю, что вам сказать, - усмехается он, его голубые глаза смотрят обиженно. - Я, наверное, в церкви тоже не почувствую того, чего здесь не чувствуете вы.
- А что вы чувствуете?
- Что это - моя родина, моя гордость…
- Вы могли бы припомнить самый черный день вашей жизни?
- У меня были черные дни, но должен ли я выносить их на публику?
- Я всего лишь пытаюсь почувствовать через людей то, чего не могу почувствовать через каменные стены и ковры.
- У меня такая работа: я всегда должен быть добрым и приветливым с людьми. Но не могу я свои раны выносить на обозрение. Вы никогда и не увидите того, что я вижу здесь. Зачем вы это все? Вы думаете, мы ничего не понимаем? Да что вы заклинились на этом «сердце». Для чеченцев эта мечеть - центр.
- Да, я заклинилась, потому что выходит, что до появления этой мечети у чеченцев со всей их долгой историей вовсе и не было никакого центра…
- Просто вы ничего не оставили нам из старого, что мы могли бы пойти и посмотреть. Почему вы хотите от нас что-то узнать? Почему вы всегда ищете подоплеку в каких-то наших делах? Ну любим мы эту мечеть, - говорит он, и по голосу его слышно: я обидела имама, и сейчас он пытается не притупить добротой и приветливостью обиду, идущую из сердца. - Почему мы голосовали именно за эту мечеть?.. Да боже мой… Мы же чувствуем, как вы к нам относитесь… Любой человек почувствовал бы. Почему у вас возникают вопросы только к чеченцам? Ну люблю я свою родину! Люб-лю! Люблю Россию! Люблю свою республику! Люблю свое село! И деревья, которые у меня в селе растут, тоже люблю! Кому это мешает?! В конце концов… - договаривает он добитым голосом, - мы же не за боевые башни голосовали, не за кинжалы, а за храм Божий…
Я выхожу, а имам остается сидеть за столом. За спиной его - массивный шкаф с множеством книг в золоченых переплетах.
***
- Помните тот анекдот с Джохаром Дудаевым, когда он сказал, что готов молиться 8 раз в день, если надо?
- Конечно. Генерал советской авиации Джохар Дудаев был классическим светским националистом. Если бы он увидел, вокруг чего сейчас разворачивается конфликт на Северном Кавказе, он бы очень удивился. Большинство сторонников Дудаева тогда тоже были нерелигиозными людьми. Известный российский этнолог Валерий Тишков, который участвовал в переговорах в Хасавьюрте, отмечал, что не было такого момента, когда бы чеченская делегация в полном составе читала намаз. Обе стороны тогда представляли обыкновенные советские люди, просто одни себя считали патриотами единой России, а другие - независимой Чечни.
Но вскоре противостояние трансформировалось в конфликт с религиозной подоплекой, ментальность людей трансформировалась. Почему? Хороший вопрос. Двадцать лет назад Грозный был форпостом русской культуры на Кавказе, крупнейшим культурным центром, а сейчас это город, где в центре располагается самая большая мечеть в Европе. Это два разных города, два мира. В сегодняшнем мире процессы протекают настолько быстро, что исследователи, аналитики, политики не успевают за ними. Люди, которые описывают какую-либо ситуацию, уже являются анахронистами: процесс за время их работы уходит на два-три шага вперед.
http://expert.ru/kazakhstan/2011/50/passionarnaya-religiya/?5533