Книжка вдруг
Внезапно вышла вот такая книжка. Можно поздравлять, напрашиваться на экемпляр и вообще:). Автор расчувствуется:).
Март на Крюковом канале пылью зимнею усох.
Дни его пересыпали, рассыпали, как горох.
Ах, влюбиться не пора ли, раз уж воздуха набрали
У весны на первый вдох? Столько звали, столько ждали,
А она - опять врасплох!
(По дворам теперь бродячье, воробьиное, котячье,
Чик-чирики сплошь да мяв! Вдоль Подьяческой на кляче,
На везенье, на удаче, спутницу полуобняв,
Путать выдумку и явь).
Но весне какое дело? Лишь бы капало, звенело,
И по берегу в раздрай - беззаботный визг и лай.
Только взгляд притворно хмурый с поднебесной верхотуры -
Сам святитель Николай говорит: «Блажной, ступай!»
К тополиному обрубку он присядет на приступку,
Словно царь на пьедестал. И раскуривая трубку,
Скажет: «Что-то я устал. Здесь на суше нынче снова
Сто забот - невпроворот. У меня-то, у Морского!
Пальцев мало - вот им счёт! Надо строго щурить очи,
Надо поздний, лежебочий растолкать в канале лед.
Солнцу путь найти короче. Поскорее к белой ночи
Приторочить небосвод: за зиму-то прохудилась -
Вот беда, скажи на милость! - где с корабликом игла?
Вся-то память уплыла! А еще - проведать братца
У красавиц-площадей. А еще - устать бояться
Холода прошедших дней. А еще полюбоваться
Колокольнею своей!»
Март на Крюковом канале пылью зимнею усох.
Дни его пересыпали, рассыпали, как горох.
Ах, влюбиться не пора ли, раз уж воздуха набрали
У весны на первый вдох? Столько звали, столько ждали,
А она - опять врасплох!
(По дворам теперь бродячье, воробьиное, котячье,
Чик-чирики сплошь да мяв! Вдоль Подьяческой на кляче,
На везенье, на удаче, спутницу полуобняв,
Путать выдумку и явь).
Но весне какое дело? Лишь бы капало, звенело,
И по берегу в раздрай - беззаботный визг и лай.
Только взгляд притворно хмурый с поднебесной верхотуры -
Сам святитель Николай говорит: «Блажной, ступай!»
К тополиному обрубку он присядет на приступку,
Словно царь на пьедестал. И раскуривая трубку,
Скажет: «Что-то я устал. Здесь на суше нынче снова
Сто забот - невпроворот. У меня-то, у Морского!
Пальцев мало - вот им счёт! Надо строго щурить очи,
Надо поздний, лежебочий растолкать в канале лед.
Солнцу путь найти короче. Поскорее к белой ночи
Приторочить небосвод: за зиму-то прохудилась -
Вот беда, скажи на милость! - где с корабликом игла?
Вся-то память уплыла! А еще - проведать братца
У красавиц-площадей. А еще - устать бояться
Холода прошедших дней. А еще полюбоваться
Колокольнею своей!»