Petersburg über Alles - 5, или Возвращение домой
Изложив положенную порцию наукъ физическихъ, выслушав очередные выпуски передачи с названием "Трёпы в учительской", пообсуждав очередной концерт с директором, выхожу на пустынную об этот час Торговую и поёживаясь да прячась от ветра иду к Театральной. И если мои маршруты в Коломну, пожалуй, что и не повторялись вовсе ни разу до сих пор, то обратные затвержены наизусть, впечатаны и замурованы: низенький Глинка, диагональ за консерваторией, Офицерская, Фонарный (все вспоминаю немца, которого консультировал когда-то по истории Петербурга - он предположил, что топоним сей происходит от названия греческого района в Константинополе, Фанара), Казанская, Невский, 209-й.
Появились и излюбленные места - например, люблю зайти во двор Юсуповского дворца. Все те же старушки прогуливаются или сидят на лавочках, все та же кошка на том же люке, все та же девочка бросает палку собаке. Нравится мне и нелепая решетка по коньку крыши не менее нелепой пристройки. Псевдоготический корпус неведомого мне назначения за забором. Башенка над дворцом - оптический телеграф?
Впрочем, изредка сбивает меня с этого привычного пути необходимость поприсутствовать на каком-нибудь очередном окололитературном мероприятии. Мое двухлетнее уже присутствие на галерке "литпроцесса" вполне можно было бы положить в основу недурных мемуаров - достаточно язвительных и с должной долей печали. Или можно было бы разродиться ехидной пародией - условный Осип Эмильевич приходит на условное ЛИТО. Или заключить рассуждения о пустоте и пробелах в цикл изящно-горьких эссе - с цитатами, аллюзиями и прочими атрибутами стиля. Но вряд ли когда-нибудь стану я описывать увиденное и встреченное за это время. Отчасти потому что невольно придется задеть порою очень хороших людей - all the right people in all the wrong places, at all the wrong times. Но главное, что боюсь не выбраться из недоброго, боюсь, что недоброе поборет все остальное, и не удастся донести главное - тех людей, которых довелось мне повстречать и разглядеть. Мне всегда было очевидно, что литпроцесс никакого отношения к слову не имеет (и всегда удивляли люди, принимавшие его за литературу), хотя странные его формы приобретают иногда даже черты своеобразного искусства. Может быть, из-за этой очевидности я и остался наблюдать на спасительной галерке, с возможностью всегда уйти, с возможностью узревать причудливые проявления существования.
Меня всегда интересовал Петербург - во всех его проявлениях. Потому и назвал я этот цикл так, Petersburg über Alles. Хотя не скажу, что этот интерес очень уж часто соседствовал с любовью.
Впрочем, и эти заметки, заканчивающиеся здесь и сейчас, все в том же двести девятом, и мои незаканчивающиеся хождения - тоже, боюсь, не более чем еще одно проявление нашего существования...
Появились и излюбленные места - например, люблю зайти во двор Юсуповского дворца. Все те же старушки прогуливаются или сидят на лавочках, все та же кошка на том же люке, все та же девочка бросает палку собаке. Нравится мне и нелепая решетка по коньку крыши не менее нелепой пристройки. Псевдоготический корпус неведомого мне назначения за забором. Башенка над дворцом - оптический телеграф?
Впрочем, изредка сбивает меня с этого привычного пути необходимость поприсутствовать на каком-нибудь очередном окололитературном мероприятии. Мое двухлетнее уже присутствие на галерке "литпроцесса" вполне можно было бы положить в основу недурных мемуаров - достаточно язвительных и с должной долей печали. Или можно было бы разродиться ехидной пародией - условный Осип Эмильевич приходит на условное ЛИТО. Или заключить рассуждения о пустоте и пробелах в цикл изящно-горьких эссе - с цитатами, аллюзиями и прочими атрибутами стиля. Но вряд ли когда-нибудь стану я описывать увиденное и встреченное за это время. Отчасти потому что невольно придется задеть порою очень хороших людей - all the right people in all the wrong places, at all the wrong times. Но главное, что боюсь не выбраться из недоброго, боюсь, что недоброе поборет все остальное, и не удастся донести главное - тех людей, которых довелось мне повстречать и разглядеть. Мне всегда было очевидно, что литпроцесс никакого отношения к слову не имеет (и всегда удивляли люди, принимавшие его за литературу), хотя странные его формы приобретают иногда даже черты своеобразного искусства. Может быть, из-за этой очевидности я и остался наблюдать на спасительной галерке, с возможностью всегда уйти, с возможностью узревать причудливые проявления существования.
Меня всегда интересовал Петербург - во всех его проявлениях. Потому и назвал я этот цикл так, Petersburg über Alles. Хотя не скажу, что этот интерес очень уж часто соседствовал с любовью.
Впрочем, и эти заметки, заканчивающиеся здесь и сейчас, все в том же двести девятом, и мои незаканчивающиеся хождения - тоже, боюсь, не более чем еще одно проявление нашего существования...