(no subject)
Друзья!
Как вы знаете, противостояние украинцев действующей власти продолжается.
Это нелегкие для нас дни: весь центр города набит приезжими, прокопченными на огне и пропахшими соляркой, потому что они греются, спасаясь от диких холодов; на Грушевского повстанцы наполняют бутылки бензином и швыряют их в милицию, а также жгут шины, чтобы избежать метких попаданий резиновых пуль со стороны противников, и из-за этого одна из моих любимых улиц Грушевского превратилась в выжженное дымом черное пожарище.
Тем не менее, ощутимого развития событий все не наступает и не наступает.
Все это прибавило бессонных ночей и дней и мне лично: на прошлой неделе мне стало известно, что
Гарик с другом завербовались в отряд «титушек», но были пойманы «на горячем».
Их хотели предать позору, но потом, однако, выяснилось, что все не совсем так, а просто Гарик с другом пьяные возвращались вечером домой и разбили ногами какую-то витрину. Позже вообще оказалось, что не витрину, а стекло на остановке, так что ему выписали штраф и отпустили.
Я даже не знаю, что, в конечном итоге, в этой истории правда, а что вымысел? и смогла ли бы я встречаться с «титушкой»?
А если бы я очень влюбилась в человека, а потом оказалось, что он «титушка»?
Мне кажется, любовь способна разрушить все преграды, но точно я не знаю, и смотря какие.
Тем временем, на запах «жареного» в Киев примчался скотина Ульф, влекомый, как всегда, нездоровым лобопытством к массовым народным сборищам с оттенком небезопасности.
Первые несколько дней он постоянно торчал на Майдане и Грушевского, жадно снимая происходящее на мобильный и с аппетитом поглощая бутерброды повстанцев, чай и любую другую снедь, найденную им на Майдане в палатках «пищевого сектора», а в кармане пуховика у него постоянно была фляжка водки, с которой он ни в коем случае не разлучался, несмотря на то, что прибыл он исключительно продуманно экипированный, а именно: термобелье, маска-респиратор и даже стельки с авто-подогревом, купленные им в каком-то спортивном магазине.
Признаться, не раз и не два я с завистью вздохнула, глядя на стельки Ульфа, ведь ноги у меня - самое проблемное место, не считая, конечно, лица.
Наконец Ульфу немного надоело находиться в эпицентре протеста, потому что, положа руку на сердце, не то чтобы там происходили какие-то ежедневные шоу или развлечения, и он пригласил меня на обед. Место он выбирал сам, и, конечно же, руководствовался принципом где подешевле: а это был хорошо известный и ему и мне Дом Кино.
Но и там не обошлось без эксцессов.
За барной стойкой стояла женщина, которую я никогда раньше не видела. Ульф заказал себе несколько готовых блюд, стоявших возле зеркальной горки, но мне хотелось чего-то горячего, что готовилось бы специально для меня и согрело бы теплом, и я, поколебавшись, остановила свой выбор на мясном шницеле.
-А вы принесете, когда он будет готов? - уточнила я у женщины за стойкой.
-Сами подойдете и заберете! - отрезала она. - По мере готовности мы вам продублируем!
-То есть как это, «продублируете»? - не поняла я.
-Ну, покричим! - нетерпеливо пояснила женщина, и, демонстративно отвернувшись от меня, с улыбкой обратилась к следующему клиенту, который, по-видимому был важной персоной, потому что его постоянно фотографировали. Когда он уселся на свое место за соседним столиком, я, даже не зная кто он, тем не менее, подчиняясь эффекту масс, тоже достала мобильный телефон и сделала несколько снимков.
Ульф принялся рассказывать мне о своем героизме в эпицентре протеста, и как все это необычно и волнующе, как вдруг в воздухе раздался крик:
-Женщина-шницель! - и я так и замерла, сразу представив себе фильм с таким названием, ведь мы находились в Доме Кино, и от того, что я представила себе в этом фильме, я инстинктивно вздрогнула.
Крик повторился.
-Вероника! - произнес Ульф, внимательно наблюдавший за мной уже несколько секунд. - Это, между прочим, к тебе обращаются!
Я так и оторопела, прежде чем понять, что это дама за стойкой «дублирует» мне о готовности моего блюда, и я, смутившись, зашагала к стойке.
Как вы знаете, противостояние украинцев действующей власти продолжается.
Это нелегкие для нас дни: весь центр города набит приезжими, прокопченными на огне и пропахшими соляркой, потому что они греются, спасаясь от диких холодов; на Грушевского повстанцы наполняют бутылки бензином и швыряют их в милицию, а также жгут шины, чтобы избежать метких попаданий резиновых пуль со стороны противников, и из-за этого одна из моих любимых улиц Грушевского превратилась в выжженное дымом черное пожарище.
Тем не менее, ощутимого развития событий все не наступает и не наступает.
Все это прибавило бессонных ночей и дней и мне лично: на прошлой неделе мне стало известно, что
Гарик с другом завербовались в отряд «титушек», но были пойманы «на горячем».
Их хотели предать позору, но потом, однако, выяснилось, что все не совсем так, а просто Гарик с другом пьяные возвращались вечером домой и разбили ногами какую-то витрину. Позже вообще оказалось, что не витрину, а стекло на остановке, так что ему выписали штраф и отпустили.
Я даже не знаю, что, в конечном итоге, в этой истории правда, а что вымысел? и смогла ли бы я встречаться с «титушкой»?
А если бы я очень влюбилась в человека, а потом оказалось, что он «титушка»?
Мне кажется, любовь способна разрушить все преграды, но точно я не знаю, и смотря какие.
Тем временем, на запах «жареного» в Киев примчался скотина Ульф, влекомый, как всегда, нездоровым лобопытством к массовым народным сборищам с оттенком небезопасности.
Первые несколько дней он постоянно торчал на Майдане и Грушевского, жадно снимая происходящее на мобильный и с аппетитом поглощая бутерброды повстанцев, чай и любую другую снедь, найденную им на Майдане в палатках «пищевого сектора», а в кармане пуховика у него постоянно была фляжка водки, с которой он ни в коем случае не разлучался, несмотря на то, что прибыл он исключительно продуманно экипированный, а именно: термобелье, маска-респиратор и даже стельки с авто-подогревом, купленные им в каком-то спортивном магазине.
Признаться, не раз и не два я с завистью вздохнула, глядя на стельки Ульфа, ведь ноги у меня - самое проблемное место, не считая, конечно, лица.
Наконец Ульфу немного надоело находиться в эпицентре протеста, потому что, положа руку на сердце, не то чтобы там происходили какие-то ежедневные шоу или развлечения, и он пригласил меня на обед. Место он выбирал сам, и, конечно же, руководствовался принципом где подешевле: а это был хорошо известный и ему и мне Дом Кино.
Но и там не обошлось без эксцессов.
За барной стойкой стояла женщина, которую я никогда раньше не видела. Ульф заказал себе несколько готовых блюд, стоявших возле зеркальной горки, но мне хотелось чего-то горячего, что готовилось бы специально для меня и согрело бы теплом, и я, поколебавшись, остановила свой выбор на мясном шницеле.
-А вы принесете, когда он будет готов? - уточнила я у женщины за стойкой.
-Сами подойдете и заберете! - отрезала она. - По мере готовности мы вам продублируем!
-То есть как это, «продублируете»? - не поняла я.
-Ну, покричим! - нетерпеливо пояснила женщина, и, демонстративно отвернувшись от меня, с улыбкой обратилась к следующему клиенту, который, по-видимому был важной персоной, потому что его постоянно фотографировали. Когда он уселся на свое место за соседним столиком, я, даже не зная кто он, тем не менее, подчиняясь эффекту масс, тоже достала мобильный телефон и сделала несколько снимков.
Ульф принялся рассказывать мне о своем героизме в эпицентре протеста, и как все это необычно и волнующе, как вдруг в воздухе раздался крик:
-Женщина-шницель! - и я так и замерла, сразу представив себе фильм с таким названием, ведь мы находились в Доме Кино, и от того, что я представила себе в этом фильме, я инстинктивно вздрогнула.
Крик повторился.
-Вероника! - произнес Ульф, внимательно наблюдавший за мной уже несколько секунд. - Это, между прочим, к тебе обращаются!
Я так и оторопела, прежде чем понять, что это дама за стойкой «дублирует» мне о готовности моего блюда, и я, смутившись, зашагала к стойке.