Кубарь и его инсайды
«инсайд» (от английского слова inside - «внутри») -
информация, полученная изнутри фирмы
Толковый словарь
Да, примерно в таком доме проживал ведьмак Кубарь.
Атомный паровоз имени товарища Сталина.
И его устройство.
Сталинские дома бывают двух сортов. Иные, как молодящиеся светские львицы, в отчаянных румянах свежей краски, стеклопакетах, весёленьких мансардах, с подновленной лепниной барельефов, бывает даже, с затейливыми перилами и статуями на крыше, надменно созерцающими с промозглой высоты сверкание огней больших денег.
А бывают иные - затерянные среди угрюмых заборов, неухоженных кривых лип, гаражей и остатков былой индустриальной мощи, с вечно сырыми и облезшими кирпичными фасадами, заросшими лишайником по нижние окна, ржавыми стальными дверьми, рассыпающимися ступенями лестниц, сгнившими глазницами окон, следами небрежно содранной рекламы и затхлым духом неизбывной нищеты и пьянства. Доживающие свой век коммуналки, которые и ремонтировать-то опасно.
В один из таких домов, догнивающих на задворках Капотни, и добирался замначальника 13-го отдела крупного столичного банка, Евгений Лючников, молодой человек с аккуратной бородкой и тонкими очками в платиновой оправе. Ругаясь про себя на бездонные выбоины и устроившихся для соития собак на проезжей части, он кое-как припарковал "тойоту" между низким сварным заборчиком и недавно выкрашенной пенсионерской лавкой, и, морща нос, поднялся по тёмной лестнице на пятый этаж, где проживал Кубарь.
Кубарь - вовсе не профессия или форма существования многоклеточных грибов. Кубарем звали мага, а попросту ведьмака. Хуже того, Кубарем Барбарисом Семёновичем. Так уж его бестолковая матушка нарекла, в честь известного сериала "Санта-Барбара".
Как на него вышел шеф, уму непостижимо? С таким даром можно всю жизнь прожить, и никто не узнает. Тем более сам его обладатель, с незаконченным средним и мутной трудовой географией. Уж больно редкий его дар был и особый. Такое только и могли оценить гуру астральных деривативов и сэнсеи страховых проклятий, подвизавшиеся в пресловутом 13-ом отделе финансового гиганта.
Задание было несложное, но уж больно муторное и противное. Ведьмаки, они и в фильмах не подарок, а тут Кубарь! Сказать, что он был дурным человеком, нельзя. В волка этот заросший щетиной потный старикан с двойным подбородком точно не превращался, и христианских девиц, верно, лет сорок не портил. Но уж больно вредным был и капризным образцом буйной и многоликой оккультной жизни. А главное - никому не известным, кроме узкого круга должностных лиц Тройка-Новатек банка. Золотой жилой, алмазным рудником, скрытым в глуши этих древнесоветских руин. Ну и бонусы за выезд. "Попрошу тридцатник накинуть, если будет, как в прошлый раз" - подумал Евгений, выискивая под слоем краски нужный звонок.
Задание было простое. Деньги, они тишину любят, празднословия боятся. На листочке с логотипом шеф вывел три знака "UЭ?" и бросил его в шредер.
Звонил Евгений долго. Сначала раздались завывания бабки, прерываемые глухой руганью, потом выключился телевизор, потом что-то долго скрипело и лязгало, потом упал велосипед, потом опять всё затихло. Евгений позвонил ещё минуту, и прелюдия какафонии повторилась. На этот раз упал таз и банки в углу.
- Кто? - пробурчал из-за двери ведьмак.
- Свои! Лючников! Открой, Кубарь. Я по делу!
- А жрачку привёз? Знаем вас, по делу-не по делу. Если без дела, я спать пошёл, ну вас в фарью, выходные, спать не дают.
- Привёз, открой Кубарь! - и Лючников прислонил сумку к двери.
Оттуда послышалось сопение и громкое взнюхивание, как от крупного кабана.
- С луком?
- C луком, как ты любишь, и пончики!
Замки с полминуты полязгали, и дверь со скрипом распахнулась, выдохнув в подъезд густой запах мочи, кошек и варёного в баке белья. Бабка в дальней комнате вновь завыла, прерываясь лишь для краткой ругани президента и думы. Других жильцев здесь не было: видимо, сладкая парочка отпугивала даже отчаянных детей Кавказа. На бабкиной двери был нарисован мелом огромный крест для отвращения ведьмаковых чар.
Осторожно, обходя ржавые кастрюли и тумбочки, Евгений брезгливо протиснулся в зловонное логово Кубаря. Понять, что здесь живёт редкой силы талант, отмеченный, верно, самим Баалом, было невозможно: столько всякой дряни и неуместного хлама громоздилось: грязные сумки, лыжи, разломанные гаджеты в стенном шкафу, плюшевый медведь, заточённый в пустой аквариум, россыпь виниловых дисков, рога на стене.
Взгляд выхватывал ветхую ламповую радиолу, портрет Брежнева, кактус, железную полочку с десятком рваных книг, круглые маятниковые часы, пыльный хрусталь в полке над грязным столом, керосиновую лампу на подоконнике, разбросанные под койкой шахматы и кипы старых журналов.
Для посвященного глаза, однако, в этом была система. Комната представляла один большой, скрытый за пыльными окнами реактор алхимика, погружающий активный стержень Кубаря в эпоху застоя, в смачный дух семидесятых, пропитанный канцелярским клеем, сиренью, кислой капустой и дешевым портвейном. Наполняя ведьмака по самый подбородок, он пробуждал в его чреве Дар, впервые испытанный тогда, в далёких и легкомысленных восьмидесятых.
Впрочем селедкой несло из принесенного Лючниковым пакета.
- Харч давай! Чего, как попадья, расселся? - буркнул Кубарь, грязной тряпкой смахивая со стола окурки, пивные крышки и засохшие макаронины.
- Ну, вот, вроде чисто. Газеты принёс?
- Принёс, дядя Боря! Ты не подкачай. - Евгений положил на тумбочку несколько газет "Труд" за 1986-ой год. Без газет Кубарь не мог работать. В принципе. И не дай бог назвать его Барбарисом. Можно и клюшкой по голове получить.
- А чё, "Известий" не было?
- Не было, дядя Боря! Вот точно, все дачи обыскали, только "Труд" нашли.
- Да и чёрт с ним, всё равно темно. Я наощупь духом перестройки пропитываться буду, - ответил ведьмак и стал ловко чистить селедку на одну из газет.
Также из сумки извлечена кислая капуста, пол-чёрного, а ещё килька в томате, вонючая безымянная колбаса, пончики. Кубарь взял с подоконника кастрюлю с макаронами, потыкал грязной вилкой, сморщился и поставил обратно.
- А вот нет бы сварить! - капризно прогундел он, - вам нужно-то, а не мне. Мне оно в фарью не надо, бегемочьи дети. Водки тяпнул, сухарём занюхал, и в лес. А там соловьи щебечут, девки ходят, с первомайской демонстрации и в лес. В кружок сядут, сала нарежут, лука, и давай песню петь, как это, Пугачевой вроде, про розы? А может ещё что? С ними ещё тяпнешь. А как тепло было! Жук летал уже! Какой сейчас нахер жук? В сентябре снег, грязи по уши.
"Кажись, работать начал..." - понял Евгений и поставил на стол водку "Столичная" с содранным штрих-кодом.
- Это дело! - отозвался ведьмак, - тебе не предлагаю, ты за рулем, и вообще я молодежь не спаиваю. Это статья! Вы и трезвые-то глупые все, как пень. Мне больше достанется," - ведьмак накатил гранёную стопку.
Потом он долго рассказывал про учебку, про Чернобыль, про стройку в Непряхино, про дело Щелокова, про атомный паровоз имени товарища Сталина, и американских астронавтов, которые не были на Луне.
Потом он доел пончики, потом кильку, потом предусмотрительно заначенный Евгением колбасный сыр с репчатым луком, потом ещё рассказал про вторую школу и внезапно про Горбачева и сухой закон. И постепенно достиг высшей точки своего магического ритуала, требующего немедленных действий. Схватив со стола пару газет, он икнул и двинулся к двери.
- За мной не смотреть! Там крючка нет. Надо будет, крикну.
Кто бы знал, что секрет невиданного взлета "Тройки" кроется здесь, в сумрачном логове Кубаря, временном пристанище Гадеса на заброшенной окраине, кто бы знал, на какую ненадежную материю опираются мраморные колонны и сверкающие стеклянные потолки головного офиса, верно бы, помер со смеху. Но много знать опасно. Инсайд такой инсайд, особенно на территории хозяина тьмы Баала.
В который раз Евгений вдруг понял, что опять забыл задать свой вопрос.
- Да знаю я,- отозвался из коридора Кубарь, - с тем же пришел. Если бы жениться решил или машину новую покупал, оделся бы по другому. Газеты пока почитай.
Минуты томительно тянулись. Евгений дошел уже до заметки про феномен Кашпировского, как вдруг из коридора донеслось: "Давай, пока не смыл!", и вновь заголосила бабка, ругая Чубайса, Газпром и обеих Бушей.
Зажимая одной рукой нос, Евгений поднял смартфон над щербатым унитазом. Слегка прикрытые рваной газетой, на полочке красовались рядком две длинные какашки, перевитые отчетливой змейкой той же субстанции.
Зафиксировав на камеру знак, не требующий иных пояснений, Евгений дернул цепочку и пулей вылетел из зловонного сортира.
Ни разу ещё Кубарь не ошибся, и Сорос сдох бы от зависти, когда бы узнал, сколь прочен и необычен канал, связывающий логово Гадеса с его земным воплощением в виде хрустящих бумажек и банковских серверов. Сколько миллионов получит "Тройка", поставив на доллар против евро, не знал даже сам чёрт, тем более Кубарь.
Получив две обещанных пятитысячных купюры, он вытер руки о штаны, и плюнув в сторону бабкиной комнаты, закрыл дверь на цепочку.