Елена Шварц
ПОПУГАЙ В МОРЕ
Вот после кораблекрушенья
Остался в клетке попугай.
Он на доске плывет - покуда
Не заиграет океан.
Перебирает он слова,
Как свои шелковые перья,
Упустит - и опять поймает,
Укусит и опять подбросит.
Поет он песню о мулатке
Иль крикнет вдруг изо всей мочи
На самом на валу, на грубне,
Что бедный попка водки хочет.
И он глядит так горделиво
На эту зыбкую равнину.
Как сердце трогает надменность
Существ беспомощных и слабых.
Бормочет он, кивая:
Согласен, но, однако...
А впрочем, вряд ли, разве,
Сугубо и к тому же...
На скользкой он доске
Сидит и припевает,
Бразилия, любовь
Зажаты в желтых лапах,
Косит он сонным глазом,
Чтоб море обмануть:
Год дэм!.. В какой-то мере
И строго говоря...
А волны все темней и выше,
И к ночи океан суровей,
Он голову упрячет в перья
И спит с доверчивостью детской.
И растворяет тьма глухая
И серый океан косматый
Комочек красно-золотистый,
Зеленый и голубоватый.
Вот после кораблекрушенья
Остался в клетке попугай.
Он на доске плывет - покуда
Не заиграет океан.
Перебирает он слова,
Как свои шелковые перья,
Упустит - и опять поймает,
Укусит и опять подбросит.
Поет он песню о мулатке
Иль крикнет вдруг изо всей мочи
На самом на валу, на грубне,
Что бедный попка водки хочет.
И он глядит так горделиво
На эту зыбкую равнину.
Как сердце трогает надменность
Существ беспомощных и слабых.
Бормочет он, кивая:
Согласен, но, однако...
А впрочем, вряд ли, разве,
Сугубо и к тому же...
На скользкой он доске
Сидит и припевает,
Бразилия, любовь
Зажаты в желтых лапах,
Косит он сонным глазом,
Чтоб море обмануть:
Год дэм!.. В какой-то мере
И строго говоря...
А волны все темней и выше,
И к ночи океан суровей,
Он голову упрячет в перья
И спит с доверчивостью детской.
И растворяет тьма глухая
И серый океан косматый
Комочек красно-золотистый,
Зеленый и голубоватый.