Осмозис Джонс. Перерождение (сценарий альтернативной концовки)
Мэр Флемминг остается на своем посту, а Лея Эстроген принимает православие, уходит с работы и выходит замуж за Джонса.
Флемминг ревнует и не разрешает иметь им детей, а Лея, как Ъправославная, хочет иметь как минимум семерых.
Джонс, используя старые связи в полиции, постоянно подделывает результаты проверок и по бумажкам у них детей вроде как нет, а на самом деле их уже некуда складывать.
Поскольку его коллегам все труднее прикрывать его, Лея открывает Джонсу правительственный секрет - способ получения доступа к центральному полицейскому серверу, на котором хранятся данные обо всех жителях города, с любого компьютера.
И очень вовремя, т.к. зайдя на него, Джонс и Лея узнают, что их махинации раскрыты, дом берется в оцепление, но время еще есть - сейчас идет согласование последних деталей операции по их захвату.
Им повезло и они наткнулись на универсальный ID правительственных агентов, работающих под глубоким прикрытием, а также узнали алгоритм смены паролей и отзывов полицейских патрулей.
Джонс в восторге: вместо перспективы провести остаток жизни в притонах, постоянно скрываясь от полицейских облав, ID агентов такого уровня открывает большие возможности. Конечно, придется много путешествовать, постоянно меняя место жительства, но он готов. Радостная Лея признается, что путешествовать - ее мечта.
Они удаляют из базы данных все записи о себе и Джонс бежит в чулан разгребать гору хлама за которой скрывается потайной ход в соседнее здание, а поющая веселую песенку о путешествиях Лея отправляется собирать детей в дорогу.
Тем временем, приятель Джонса Дрикс направляется к нему гости, прихватив подарки для трех детишек (он еще не знает, что со времени его последнего визита его знакомые СИЛЬНО расплодились). Столкнувшись с оцеплением, он находит командира отряда и пытается объяснить, что происходящее - недоразумение, что в этом доме живет спасший город герой со своей женой. Тем временем, командиру отряда звонит сам мэр и кричит, что в доме скрывается крупное формирование смертельно опасных террористов, поэтому огонь вести на поражение.
Слышащий это Дрикс, начинает махать руками и кричать, что мэр не имеет права отдавать приказ на убийство, можно только арестовывать. Крича: "Никому не стрелять!", Дрикс пытается отобрать устройство связи, чтобы поговорить с мэром. При этом он толкает одного из полицейских с гранатометом. Тот стреляет и граната улетает в окно дома Джонса и Леи.
Слышится хлопок и, просачиваясь через окна, двери и всевозможные щели, на улицу начинает выползать лавина непонятных мелких существ. Ошеломленный увиденным Дрикс замирает и немедленно перехвативший инициативу командир полицейских приказывает открыть огонь на поражение...
Джонс, мурлыкая под нос веселую песенку про путешествия, закончил расчистку прохода в соседнее здание и бежит обратно за семьей. Слыша голоса жены и детишек, поющих веселую песенку про путешествия, он почти летит на крыльях мечты о том, что в первую очередь они отправятся в район глаза (там открываются замечательные виды!), а потом они посетят район сердца, где будут сидеть и дрожать в восторге от могучего ритма, а потом... а потом он слышит голос Дрикса, который кричит "... стрелять!", слышит хлопок разорвавшейся гранаты и, ворвавшись в ту комнату, где собирались дети, он видит разбросанные по комнате взрывом поломанные тела своих детей, видит, как обезумевшие от ужаса оставшиеся в живых, брызнули в разные стороны: стараясь убежать как можно дальше от страшного места взрыва, дети выбираются из дома через любые отверстия, забиваются в любые щели, но это не помогает: пули прошивают насквозь и дом, и тела детей. Одно за другим их тельца взрываются брызгами, стекают на пол лужицами слизи, лопаются воздушными шариками... Он видит как очередь бросает тело его жены в полет через всю комнату, а в полете в него впиваются все новые пули, и еще, и еще... до противоположной стены долетают лишь брызги. Больше он ничего не видит, т.к. взрывная волна от очередной гранаты отправляет его в полет, который заканчивается потерей сознания...
Очнувшись, он обнаруживает, что ничего не помнит, но уверенность в том, что произошло что-то ужасное и непоправимое, гонит его все дальше вглубь брошенных территорий ставших свалками. Зарываясь как можно глубже в мусорные кучи, он проводит там, валяясь в полубеспамятстве, дни напролет.
Со временем ему становится лучше, теперь он опять может испытывать чувство голода и хотя теперь он умеет есть все, оно подсказывает ему, что нужно возвращаться обратно, туда, где объедки свежее и питательнее.
Сталкиваясь с другими отверженными, он обучается у них прятаться в тенях, убегать от тех, кто сильнее и нападать на тех, кто слабее. Его тело не забыло работу полицейского, и те, кто сильнее его, попадаются не так уж и часто, но их достаточно, чтобы он научился справляться с ними, оставаясь для них невидимкой.
Позже он оседает в притоне, в котором заново открывает для себя выпивку. Теперь он покидает его только когда заканчиваются деньги, чтобы поохотиться. Бесцельность существования иногда начинает побуждать его к каким-то активным действиям, но заканчивается это обычно парой дополнительных порций выпивки и пьяной потасовкой...
Однажды его полусонный разум выхватывает из перебранки двух подонков слова, почему-то показавшиеся знакомыми и очень важными "Муэртэ рохо".
Идея проследить за сказавшим эти слова оказывается удачной: он не только выпытывает из него историю спасения города от Красной Смерти, но также находит старую газету со статьей о том, как мэр наградил себя орденом за спасение города от опасности не менее жуткой, чем Красная Смерть - от банды террористов, организовавших подземный инкубатор и растивших в нем армию жутких кровожадных чудовищ. В статье в подробностях рассказывалось о том, сколько баллонов горючей смеси пришлось потратить огнеметчикам, чтобы прожарить все вокруг и вглубь, сколько кубометров плоти было потрачено, чтобы зарастить оставшуюся от инкубатора дыру...
К статье также прилагалась фотография серьезно-торжественного мэра в ордене, на фоне огромного дымящегося котлована.
Его память дорисовала отсутствующий на фото дом и он вспомнил все: мечты жены, смерть детей, предательство друга... И завыл.
Завыл так жутко, что его информатор предпочел умереть на месте - лишь бы снова не попасть в лапы своему страшному гостю.
То плача без слез, то стискивая в ярости кулаки, Джонс просидел рядом с трупом три дня.
И когда вонь стала тяжело переносимой даже для привыкшего ко всякому Джонса, он покинул трущобы. И у него был план.
Теперь Джонс постоянно слышал хор детских голосов, поющих веселую песенку про путешествия. Только голоса детей не были веселыми, они даже не всегда были похожи на голоса: хор выл, стонал, завывал, кричал как будто от нестерпимой боли и все это ложилось на легкий мотив той самой песенки.
Теперь Джонс думал только об одном: "Она хотела много детей и много путешествий".
"Если ее религия не ошибалась, то сейчас она смотрит на меня и через мои глаза.
Через них она увидит и детей, и путешествия. Много потомков и много новых мест."
"Она хотела много детей и много путешествий"
Больше он не ошивался по притонам. Он вспыхивал как метеор на самых престижных раутах: хищная грация убийцы, тень тайны и отсутствие привычки считать никогда не заканчивающиеся деньги, заставляли многих (если не всех) местных красоток обратить на него внимание.
И он не обходил вниманием многих из них. В первую очередь тех, у кого были самые богатые мужья. И стоило такой красотке лишь обозначить желание познакомиться чуть ближе, как вдруг, внезапная удача!, ее муж в самом скором времени выходил на связь и бодрым голосом сообщал, что срочные дела вынуждают его уехать, сейчас он уже в пути, вернется через месяц, постарается связываться с ней почаще, но не обещает, нет времени объяснять, крупная сумма на мелкие расходы отправлена на ее счет... Обычно это были последние слова, которые кто-либо слышал от него. А Джонс, выпотрошив все счета и спрятав тело мужа понадежней, отправлялся к своей новой подруге. Пару недель ублажал ее, а потом исчезал из ее жизни навсегда и все повторялось вновь уже с новой красоткой.
Не обходил он вниманием и не слишком богатых, и даже совсем небогатых, не совсем красоток и даже совсем не красоток, просто он тратил на них минимум времени - ровно столько, чтобы они успели получить свою порцию "внимания" - главное ведь, что Лея хотела много детей, верно?
Те недолгие часы когда он оставался один, чтобы его тело восстановило способность выполнять план, он проводил посещая местные достопримечательности: жадно пожирая глазами все стоящее внимания и слушая местные байки. Наибольший интерес у него вызывали истории в которых преступникам удавалось долго водить за нос полицию: он собирал всю информацию о таких делах, знакомясь со все новыми способами оставаться незамеченным для сил охраны порядка.
Когда оставаться на месте становилось слишком опасно, он перебирался в другой район и все повторялось.
Со временем, его все чаще посещала мысль о том, что хоть Фрэнк и огромен, но не бесконечен. А ведь есть и другие города: Шейн или хотя бы даже та училка...
И он начал добывать любую информацию о них, не стесняясь вламываться в центральный архив. Однажды он даже пробрался в кабинет мэра и заставил Фрэнка почитать! медицинский справочник!
Это было опасно, но дело того стоило. Он понял, что нелегально попасть в другой город и затеряться там ненамного сложнее, чем попасть в какой-нибудь режимный район самого Фрэнка - мозг, например.
Кроме того, доступ в кабинет мэра еще пригодится ему и он должен был проверить, что способен туда попасть когда Фрэнк спит. Проверил. Способен.
Тем временем, в полицейские сводки стали поступать сведения о необычных беременностях: бывшие подруги Джонса рожали без остановки. Медики были в панике, служба безопасности требовала изолировать таких пациенток "до выяснения"... становилось жарковато.
Ну что ж, похоже, пора путешствий заканчивалсь и наступало время Путешествия.
Однажды ночью, когда Фрэнк уже лег и засыпал, и мэр Флемминг уже готов был покинуть свой пост, дверь в кабинет мэра приоткрылась и внутрь скользнула тень.
Бесшумно приблизившись к мэру тень выполнила какое-то легкое воздушное па и устремилась к рычагам управления Фрэнком, а мэр распался надвое и стек на пол...
Заставляя Фрэнка встать и вызвать на дом шлюху, Джонс не чувстовал ничего по поводу убийства своего давнего врага - очередной бурдюк со слизью растекся мутной лужей под его ногами - все как всегда. Куда как больше его занимало то, что голоса, постоянно поющие веселую песенку о путешествиях в его голове, стали снова детскими - живыми, радостными и теплыми. Мурлыча себе под нос веселую песенку о путешествиях, Джонс взгромоздил Фрэнка на шлюху, заставил его тайком стянуть презерватив и, поставив Фрэнка на автопилот, он радостно поспешил к метро. Выйдя на станции "Семенники", он успешно затерялся среди отрядов суматошно готовящихся к высадке десантников, напевая при этом веселую песенку о путешествиях и надеясь, что следующая остановка будет первой остановкой большого Путешествия...
Прибытие в новый город было радостным. Непрерывно глазея по сторонам, болтая разную радостную чепуху о том как здорово наконец вернуться домой из долгой командировки, Джонс чуть ли не обниматься лез к приставленному к нему полицейскому. Усмехаясь в усы, запоминая полицейские анекдоты Джонса (которые уже считались бородатыми в городе Фрэнк, но здесь были новинкой) полицейский уже считал Джонса своим почти-другом и, ведя его в Иммунологический Пункт Контроля, представлял как здоровски они оторвутся этим вечером в кабаке.
О, да! Джонс был не против сходить в кабак, он даже прервал на пару секунд свои радостные излияния, чтобы его новый друг успел назвать адрес лучшего заведения в округе, где есть самые горячие цыпочки.
Джонс был не против сходить в кабак, правда получалось так, что один, без почти-друга, потому что через мгновенье после того, как они завернули в проулок, в котором не было лишних глаз, бедняга-полицейский уже лежал распотрошенный, а Джонс тем временем потрошил уже его наладонник: добывая свободные ID, схемы патрулей, пароли...
Ну что ж, Путешествие продолжается, ну-ка, проверим, действительно ли здешние цыпочки настолько горячи? Обязательно проверим и не раз!...
А Вы способны проявить сочувствие и посопереживать трансмиссивному раку?
Флемминг ревнует и не разрешает иметь им детей, а Лея, как Ъправославная, хочет иметь как минимум семерых.
Джонс, используя старые связи в полиции, постоянно подделывает результаты проверок и по бумажкам у них детей вроде как нет, а на самом деле их уже некуда складывать.
Поскольку его коллегам все труднее прикрывать его, Лея открывает Джонсу правительственный секрет - способ получения доступа к центральному полицейскому серверу, на котором хранятся данные обо всех жителях города, с любого компьютера.
И очень вовремя, т.к. зайдя на него, Джонс и Лея узнают, что их махинации раскрыты, дом берется в оцепление, но время еще есть - сейчас идет согласование последних деталей операции по их захвату.
Им повезло и они наткнулись на универсальный ID правительственных агентов, работающих под глубоким прикрытием, а также узнали алгоритм смены паролей и отзывов полицейских патрулей.
Джонс в восторге: вместо перспективы провести остаток жизни в притонах, постоянно скрываясь от полицейских облав, ID агентов такого уровня открывает большие возможности. Конечно, придется много путешествовать, постоянно меняя место жительства, но он готов. Радостная Лея признается, что путешествовать - ее мечта.
Они удаляют из базы данных все записи о себе и Джонс бежит в чулан разгребать гору хлама за которой скрывается потайной ход в соседнее здание, а поющая веселую песенку о путешествиях Лея отправляется собирать детей в дорогу.
Тем временем, приятель Джонса Дрикс направляется к нему гости, прихватив подарки для трех детишек (он еще не знает, что со времени его последнего визита его знакомые СИЛЬНО расплодились). Столкнувшись с оцеплением, он находит командира отряда и пытается объяснить, что происходящее - недоразумение, что в этом доме живет спасший город герой со своей женой. Тем временем, командиру отряда звонит сам мэр и кричит, что в доме скрывается крупное формирование смертельно опасных террористов, поэтому огонь вести на поражение.
Слышащий это Дрикс, начинает махать руками и кричать, что мэр не имеет права отдавать приказ на убийство, можно только арестовывать. Крича: "Никому не стрелять!", Дрикс пытается отобрать устройство связи, чтобы поговорить с мэром. При этом он толкает одного из полицейских с гранатометом. Тот стреляет и граната улетает в окно дома Джонса и Леи.
Слышится хлопок и, просачиваясь через окна, двери и всевозможные щели, на улицу начинает выползать лавина непонятных мелких существ. Ошеломленный увиденным Дрикс замирает и немедленно перехвативший инициативу командир полицейских приказывает открыть огонь на поражение...
Джонс, мурлыкая под нос веселую песенку про путешествия, закончил расчистку прохода в соседнее здание и бежит обратно за семьей. Слыша голоса жены и детишек, поющих веселую песенку про путешествия, он почти летит на крыльях мечты о том, что в первую очередь они отправятся в район глаза (там открываются замечательные виды!), а потом они посетят район сердца, где будут сидеть и дрожать в восторге от могучего ритма, а потом... а потом он слышит голос Дрикса, который кричит "... стрелять!", слышит хлопок разорвавшейся гранаты и, ворвавшись в ту комнату, где собирались дети, он видит разбросанные по комнате взрывом поломанные тела своих детей, видит, как обезумевшие от ужаса оставшиеся в живых, брызнули в разные стороны: стараясь убежать как можно дальше от страшного места взрыва, дети выбираются из дома через любые отверстия, забиваются в любые щели, но это не помогает: пули прошивают насквозь и дом, и тела детей. Одно за другим их тельца взрываются брызгами, стекают на пол лужицами слизи, лопаются воздушными шариками... Он видит как очередь бросает тело его жены в полет через всю комнату, а в полете в него впиваются все новые пули, и еще, и еще... до противоположной стены долетают лишь брызги. Больше он ничего не видит, т.к. взрывная волна от очередной гранаты отправляет его в полет, который заканчивается потерей сознания...
Очнувшись, он обнаруживает, что ничего не помнит, но уверенность в том, что произошло что-то ужасное и непоправимое, гонит его все дальше вглубь брошенных территорий ставших свалками. Зарываясь как можно глубже в мусорные кучи, он проводит там, валяясь в полубеспамятстве, дни напролет.
Со временем ему становится лучше, теперь он опять может испытывать чувство голода и хотя теперь он умеет есть все, оно подсказывает ему, что нужно возвращаться обратно, туда, где объедки свежее и питательнее.
Сталкиваясь с другими отверженными, он обучается у них прятаться в тенях, убегать от тех, кто сильнее и нападать на тех, кто слабее. Его тело не забыло работу полицейского, и те, кто сильнее его, попадаются не так уж и часто, но их достаточно, чтобы он научился справляться с ними, оставаясь для них невидимкой.
Позже он оседает в притоне, в котором заново открывает для себя выпивку. Теперь он покидает его только когда заканчиваются деньги, чтобы поохотиться. Бесцельность существования иногда начинает побуждать его к каким-то активным действиям, но заканчивается это обычно парой дополнительных порций выпивки и пьяной потасовкой...
Однажды его полусонный разум выхватывает из перебранки двух подонков слова, почему-то показавшиеся знакомыми и очень важными "Муэртэ рохо".
Идея проследить за сказавшим эти слова оказывается удачной: он не только выпытывает из него историю спасения города от Красной Смерти, но также находит старую газету со статьей о том, как мэр наградил себя орденом за спасение города от опасности не менее жуткой, чем Красная Смерть - от банды террористов, организовавших подземный инкубатор и растивших в нем армию жутких кровожадных чудовищ. В статье в подробностях рассказывалось о том, сколько баллонов горючей смеси пришлось потратить огнеметчикам, чтобы прожарить все вокруг и вглубь, сколько кубометров плоти было потрачено, чтобы зарастить оставшуюся от инкубатора дыру...
К статье также прилагалась фотография серьезно-торжественного мэра в ордене, на фоне огромного дымящегося котлована.
Его память дорисовала отсутствующий на фото дом и он вспомнил все: мечты жены, смерть детей, предательство друга... И завыл.
Завыл так жутко, что его информатор предпочел умереть на месте - лишь бы снова не попасть в лапы своему страшному гостю.
То плача без слез, то стискивая в ярости кулаки, Джонс просидел рядом с трупом три дня.
И когда вонь стала тяжело переносимой даже для привыкшего ко всякому Джонса, он покинул трущобы. И у него был план.
Теперь Джонс постоянно слышал хор детских голосов, поющих веселую песенку про путешествия. Только голоса детей не были веселыми, они даже не всегда были похожи на голоса: хор выл, стонал, завывал, кричал как будто от нестерпимой боли и все это ложилось на легкий мотив той самой песенки.
Теперь Джонс думал только об одном: "Она хотела много детей и много путешествий".
"Если ее религия не ошибалась, то сейчас она смотрит на меня и через мои глаза.
Через них она увидит и детей, и путешествия. Много потомков и много новых мест."
"Она хотела много детей и много путешествий"
Больше он не ошивался по притонам. Он вспыхивал как метеор на самых престижных раутах: хищная грация убийцы, тень тайны и отсутствие привычки считать никогда не заканчивающиеся деньги, заставляли многих (если не всех) местных красоток обратить на него внимание.
И он не обходил вниманием многих из них. В первую очередь тех, у кого были самые богатые мужья. И стоило такой красотке лишь обозначить желание познакомиться чуть ближе, как вдруг, внезапная удача!, ее муж в самом скором времени выходил на связь и бодрым голосом сообщал, что срочные дела вынуждают его уехать, сейчас он уже в пути, вернется через месяц, постарается связываться с ней почаще, но не обещает, нет времени объяснять, крупная сумма на мелкие расходы отправлена на ее счет... Обычно это были последние слова, которые кто-либо слышал от него. А Джонс, выпотрошив все счета и спрятав тело мужа понадежней, отправлялся к своей новой подруге. Пару недель ублажал ее, а потом исчезал из ее жизни навсегда и все повторялось вновь уже с новой красоткой.
Не обходил он вниманием и не слишком богатых, и даже совсем небогатых, не совсем красоток и даже совсем не красоток, просто он тратил на них минимум времени - ровно столько, чтобы они успели получить свою порцию "внимания" - главное ведь, что Лея хотела много детей, верно?
Те недолгие часы когда он оставался один, чтобы его тело восстановило способность выполнять план, он проводил посещая местные достопримечательности: жадно пожирая глазами все стоящее внимания и слушая местные байки. Наибольший интерес у него вызывали истории в которых преступникам удавалось долго водить за нос полицию: он собирал всю информацию о таких делах, знакомясь со все новыми способами оставаться незамеченным для сил охраны порядка.
Когда оставаться на месте становилось слишком опасно, он перебирался в другой район и все повторялось.
Со временем, его все чаще посещала мысль о том, что хоть Фрэнк и огромен, но не бесконечен. А ведь есть и другие города: Шейн или хотя бы даже та училка...
И он начал добывать любую информацию о них, не стесняясь вламываться в центральный архив. Однажды он даже пробрался в кабинет мэра и заставил Фрэнка почитать! медицинский справочник!
Это было опасно, но дело того стоило. Он понял, что нелегально попасть в другой город и затеряться там ненамного сложнее, чем попасть в какой-нибудь режимный район самого Фрэнка - мозг, например.
Кроме того, доступ в кабинет мэра еще пригодится ему и он должен был проверить, что способен туда попасть когда Фрэнк спит. Проверил. Способен.
Тем временем, в полицейские сводки стали поступать сведения о необычных беременностях: бывшие подруги Джонса рожали без остановки. Медики были в панике, служба безопасности требовала изолировать таких пациенток "до выяснения"... становилось жарковато.
Ну что ж, похоже, пора путешствий заканчивалсь и наступало время Путешествия.
Однажды ночью, когда Фрэнк уже лег и засыпал, и мэр Флемминг уже готов был покинуть свой пост, дверь в кабинет мэра приоткрылась и внутрь скользнула тень.
Бесшумно приблизившись к мэру тень выполнила какое-то легкое воздушное па и устремилась к рычагам управления Фрэнком, а мэр распался надвое и стек на пол...
Заставляя Фрэнка встать и вызвать на дом шлюху, Джонс не чувстовал ничего по поводу убийства своего давнего врага - очередной бурдюк со слизью растекся мутной лужей под его ногами - все как всегда. Куда как больше его занимало то, что голоса, постоянно поющие веселую песенку о путешествиях в его голове, стали снова детскими - живыми, радостными и теплыми. Мурлыча себе под нос веселую песенку о путешествиях, Джонс взгромоздил Фрэнка на шлюху, заставил его тайком стянуть презерватив и, поставив Фрэнка на автопилот, он радостно поспешил к метро. Выйдя на станции "Семенники", он успешно затерялся среди отрядов суматошно готовящихся к высадке десантников, напевая при этом веселую песенку о путешествиях и надеясь, что следующая остановка будет первой остановкой большого Путешествия...
Прибытие в новый город было радостным. Непрерывно глазея по сторонам, болтая разную радостную чепуху о том как здорово наконец вернуться домой из долгой командировки, Джонс чуть ли не обниматься лез к приставленному к нему полицейскому. Усмехаясь в усы, запоминая полицейские анекдоты Джонса (которые уже считались бородатыми в городе Фрэнк, но здесь были новинкой) полицейский уже считал Джонса своим почти-другом и, ведя его в Иммунологический Пункт Контроля, представлял как здоровски они оторвутся этим вечером в кабаке.
О, да! Джонс был не против сходить в кабак, он даже прервал на пару секунд свои радостные излияния, чтобы его новый друг успел назвать адрес лучшего заведения в округе, где есть самые горячие цыпочки.
Джонс был не против сходить в кабак, правда получалось так, что один, без почти-друга, потому что через мгновенье после того, как они завернули в проулок, в котором не было лишних глаз, бедняга-полицейский уже лежал распотрошенный, а Джонс тем временем потрошил уже его наладонник: добывая свободные ID, схемы патрулей, пароли...
Ну что ж, Путешествие продолжается, ну-ка, проверим, действительно ли здешние цыпочки настолько горячи? Обязательно проверим и не раз!...
А Вы способны проявить сочувствие и посопереживать трансмиссивному раку?