Немецкий след
Отрывок из книги
Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. - 336 с.
В мае 1945 г. при штабе советской военной администрации в Берлине была образована техническая комиссия по реактивной (ракетной и авиационной) технике и вооружению. Собранная ею информация дала основание для принятия 13 мая 1946 г. постановления Совета Министров СССР (№ 1017-419 ее.) о создании Специального Комитета по Реактивной Технике под председательством Г.М.Маленкова. На этот орган, часто называвшийся в служебной переписке «Комитетом № 2», были возложены задачи координации научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ и производственной кооперации министерств и ведомств по изготовлению опытных образцов и серий реактивной техники и вооружения.
Для ознакомления с достижениями немцев в конструировании образцов реактивной техники и технологии ее серийного производства в советскую оккупационную зону Германии различными министерствами и ведомствами было направлено около 2 тыс. специалистов: конструкторы, инженеры, технологи{357}.
В обширном докладе Специального Комитета по Реактивной технике в ЦК ВКП(б) от 12 декабря 1946 г. о проделанной комиссией по сбору и изучению материалов по немецкому реактивному вооружению работе, в частности, сообщалось:
«В состав комиссии вошли крупные советские специалисты-представители всех заинтересованных Министерств: авиации, сельхозмашиностроения, вооружения, электропромышленности, судостроительной промышленности, машиностроения и приборостроения, химической промышленности и Министерства вооруженных сил.
Были широко обследованы центры немецкой реактивной техники как в самой Германии, так и в Чехословакии и Австрии.
Обследованием институтов, фирм, полигонов и организаций, занимавшихся развитием реактивного вооружения, было установлено, что большинство объектов, стендов, образцов и материалов немцы уничтожили, а часть спрятали в различных местах. Наиболее крупные специалисты по реактивному вооружению перешли на сторону англичан и американцев.
Характер проведенных в Германии работ по реактивному вооружению был выявлен в результате обработки и систематизации отдельных собранных документов и данных, опроса немецких специалистов, детальными и многочисленными обследованиями и поисками. [232]
Собранные документы, образцы, материалы и описания свидетельствуют о том, что немцы в области реактивных средств борьбы вели большую по своим масштабам работу. Проектированием, изготовлением и испытанием реактивного вооружения интенсивно занималось большое число научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро, фирм и полигонов, которые представляли собой мощные организации, с хорошо оборудованными лабораториями и стендами и с значительным количеством специалистов высокой квалификации.
Реактивный институт в Пеенимюнде имел до 25 специально оборудованных первоклассных стендов, аэродинамическую, химическую, физическую и другие лаборатории. В конструкторском бюро института работало до 1500 инженеров. Площадь помещений института составляла 250 тысяч кв.метров. Реактивная испытательная станция в Пеенимюнде имела прекрасно оборудованные экспериментальные цеха и лаборатории, и на ней работало до 500 инженеров. Площадь, занимаемая испытательной станцией, равнялась 100 тысячам кв.метров.
Реактивный отдел артиллерийского полигона в Куммерсдорфе имел свои стенды, мастерские и испытательные площадки.
Фирмы, занимавшиеся разработкой реактивного вооружения, также имели конструкторские бюро, экспериментальные заводы и мастерские.
Фирма Рейнметалл-Борзиг имела в Мариенфельде (Берлин) крупный завод площадью в 60 тысяч кв.метров, с хорошим оборудованием, который занимался разработкой и производством реактивных снарядов и бомб. При заводе были большие конструкторские бюро и необходимые лаборатории.
В порядке кооперации, к разработке и изготовлению реактивных двигателей и аппаратуры управления этими снарядами, а также топлив и порохов, было привлечено большое количество предприятий и фирм в различных городах Германии, Чехословакии и Австрии.
К научно-исследовательским работам по реактивному вооружению были привлечены крупнейшие ученые и большое количество специалистов в области физики, химии, электротехники, термодинамики, аэродинамики, телемеханики, радиолокации и т.п. Это дало возможность развернуть в больших масштабах исследования в области химии топлив, термодинамики, телемеханики, аэродинамики при сверхзвуковых скоростях и т.д.
Проведение широких научно-исследовательских и опытных работ позволило немцам получить результаты, являющиеся новейшими достижениями в мировой технике»{358}. [233]
По достоинству оценив производственную, научную и опытно-конструкторскую базу немецкой реактивной и ракетной техники, Специальный Комитет по Реактивной Технике, далее, докладывал о содержимом советских «ракетных трофеев»: 8 жидкостных ракет, 8 пороховых ракет, 41 реактивный двигатель, 32 прибора управления, 186 образцов реактивного топлива для жидкостных ракет и 80 образцов порохов для ракет на твердом топливе. Учтенная техническая документация включала 1256 научных трудов и докладов, чертежи по 413 ракетам, двигателям, приборам и устройствам к ним. Важнейшие материалы были переведены на русский язык и размножены, например, только для Министерства сельскохозяйственного машиностроения более 100 трудов объемом 2,5 тыс. страниц машинописного текста{359}.
В целях восстановления комплектов технической документации и продолжения дальнейшей разработки гироскопической и других систем управления ракеты Фау-2 в г.Бляйхорде (Тюрингия) по распоряжению советской военной администрации из числа немецких специалистов ракетной техники был создан научно-исследовательский институт «Рабе»{360}.
13 мая 1946 г. Совет Министров СССР принял постановление о создании научно-исследовательских центров для нужд ракетной техники, перед которыми, в частности, была поставлена задача воспроизвести технологию производства Фау-2 и зенитных ракет. Хотя баллистические ракеты, по идее, были ближе к авиации, Минавиапром особого интереса к ним не проявил. Их разработку, по инициативе Д.Ф.Устинова, взяло на себя Министерство Вооружения СССР. Головным научно-исследовательским институтом Минвооружения по изучению, воспроизводству и усовершенствованию образцов немецкой ракетной техники Устинов определил НИИ-88, коллектив которого в период Великой Отечественной войны занимался разработкой артиллерийских систем. В начале сентября в составе НИИ-88 сформировалось 6 новых конструкторских отделов, полностью переведенных на Ракетную тематику. Отделы возглавили: С.П.Королев, Е.В.Синильщиков, С.Ю.Рашков, П.И.Костин, Н.Л.Уманский и А.М.Исаев.
В октябре 1946 г. Совет Министров СССР в целях ускорения строительства лабораторных и производственных площадей и испытательных стендов для НИИ-88 (дислоцировался в подмосковном г.Калининграде) распорядился направить 2 тысячи немецких военнопленных (для них создали специальный лагерь), выделить по фондам 250 грузовых автомобилей, 3 железнодорожных крана, 5 автомобильных кранов, 5 тонн цемента, 3 тонны проката черных металлов и лабораторное оборудование (в счет репарационных поставок){361}.
Разработка двигательных установок для баллистических ракет была поручена ОКБ-456 Министерства авиационной промышленности (главный конструктор - В.П.Глушко), систем управления - НИИ-885 Министерства промышленности средств связи (главный конструктор - М.С.Рязанский), гироскопического оборудования - НИИ-10 Министерства судостроительной промышленности (главный конструктор - В.И.Кузнецов), наземного оборудования - ГСКБ Министерства машиностроения и приборостроения (главный конструктор - В.П.Бармин).
Дополнительные задания, в связи с необходимостью изучения зарубежного опыта конструирования и производства реактивных снарядов и пусковых установок получили следующие конструкторские организации Минвооружения: СКБ-15, СКБ-46, ЦКБ-14, ЦКБ-20, СКБ-16, ОКВ-43, НИИ-СПВА, КБ завода Цейс, НИИ-13, а также КБ заводов № 8 и № 232, Морское артиллерийское конструкторское бюро{362}.
Напряженную программу изучения и освоения в производстве управляемых и неуправляемых реактивных снарядов имели конструкторские организации военно-промышленных главков Министерства сельскохозяйственного машиностроения,
ГЦКБ-1 Минсельхозмаша приступило к разработке снаряда по типу пороховой ракеты «Рейнботе» для стрельбы на 50 км, реактивного авиаснаряда калибром 210 мм для стрельбы с самолета по наземным целям, реактивного авиаснаряда калибром 82 мм для стрельбы по воздушным целям, противотанкового кумулятивного снаряда, способного пробивать 200 мм броню, реактивного зенитного снаряда по типу немецкой ракеты «Рейнтохтер» и т.д., всего 11 образцов.
ГСКБ-47 Минсельхозмаша приступило к разработке трех типов пороховых реактивных авиабомб и торпед, управляемой планирующей ракеты-авиабомбы для точного бомбометания по удаленным целям, реактивной авиабомбы-торпеды для поражения подводной части корабля.
На заводах № 70, № 512 и № 571 Минсельхозмаша приступили к изучению и воспроизводству систем подрыва взрывчатки немецких ракет и состава порохов. В ГНИИ-22 и ОКБ при заводе № 571 был разработан и испытан взрыватель АВ-508 для самолета-снаряда типа Фау-1{363}.
В Минавиапроме вопросами разработки и воспроизводства немецких реактивных снарядов занимался НИИ-1, в том числе стратосферной ракетой-снарядом типа «Рейнботе» и реактивными пороховыми двигателями для разгона самолета{364}.
НИИ-49 и СКБ Министерства судостроительной промышленности получило задание разобраться с приборами автоматики и телеаппаратурой для управляемых реактивных снарядов немецких фирм «Телефункен» и «Рейнланд». [236] Завод № 93 Министерства химической промышленности провел успешную работу по изготовлению катализатора для ускорения самовоспламенения жидкого реактивного топлива, а Институт прикладной химии воспроизвел технологический процесс изготовления топлива типа «Тонкэ» и приступил к разработке промышленного метода получения перекиси водорода. Предприятия и институты Министерства нефтяной промышленности Восточных районов разработали, по образцу немецкой, технологию изготовления стабильных каллоидных растворов металлов и металлоидов жидких горючих для реактивных двигателей, расшифровали состав 17 образцов авиационных топлив и специальной смазки{365}.
К 1950 г. из находившихся в отработке образцов ракет и реактивных снарядов на вооружение Советской Армии были приняты 3 образца. По плану Спецкомитета в 1951 г. завершалась отработка 10 образцов неуправляемых снарядов, а в 1952 г. - 12 образцов, из которых 7 являлись управляемыми (посредством радиолокационного тракта), 5 - неуправляемыми{366}.
Образцы немецких зенитных ракет, из-за громоздкости наземного оборудования и несовершенства систем управления, для использования в военных целях оказались непригодными. В лучшем случае в процессе их воспроизводства удалось найти более соответствующие ракетной технике подобного класса конструктивные идеи и инженерно-технологические решения. В 1947-1949 гг. в КБ известного советского авиаконструктора С.А.Лавочкина велись работы по созданию опытного образца двухступенчатой зенитной ракеты «Буря» (главные конструкторы: реактивного двигателя - А.М.Исаев; транспортно-пускового оборудования - В.П.Бармин; бортовых источников электропитания Н.С.Лидоренко), способной поражать самолеты противника на высоте до 25 км.
«Бурю» и последующие ее серийные модификации, осваиваемые в производстве на предприятиях Министерства вооружения СССР, решено было использовать в качестве элемента комплексной системы ПВО г.Москвы. Эта система начала создаваться по указанию Сталина в начале 1950 г., включала в себя два кольца Радиолокационного обнаружения на базе РЛС 10-сантиметрового диапазона (изделие «А-100») и два кольца радиолокационного наведения зенитных ракет (изделие «Б-200»). С РЛС были функционально связаны 56 зенитно-ракетных комплексов - ЗРК с пусковыми установками зенитных ракет (изделие «В-300»), а также базирующиеся на подмосковных аэродромах эскадрильи истребителей-перехватчиков, вооруженные ракетами класса «воздух-воздух». [236]
Организация работ по созданию системы ПВО г.Москвы осуществлялась Третьим Главным Управлением при Совете Министров СССР (начальник - В.А.Рябиков; заместитель - С.И.Ветошкин; председатель Научно-технического Совета - академик А.Н.Щукин; главный инженер - В.Д.Калмыков). Головной опытно-конструкторской организацией ТГУ при СМ СССР являлось КБ-1 (начальник А.С.Елян), реорганизованное из Специального Бюро № 1 НКВД СССР. По фамилиям главных конструкторов КБ-1 С.Л.Берия (сын Председателя Специального Комитета СМ СССР Л.П.Берия) и П.Н.Куксенко, по-видимому, произошло кодовое название всего противовоздушного комплекса - «БЕРКУТ». Первая серия испытаний ЗРК системы «БЕРКУТ» успешно прошла в октябре 1952 года{367}.
* * *
Кроме образцов немецких баллистических и зенитных ракет, управляемых и неуправляемых снарядов из советской оккупационной зоны Германии были вывезены 19 комплектов газотурбинных воздушно-реактивных авиационных двигателей «ЮМО-004» и «БМВ-003», признанных советскими специалистами пригодными для использования в конструкциях советских самолетов. Двигатели испытали на стендах НИИ-1 Минавиапрома, в ЦИАМе и организовали серийный выпуск на заводе № 26 (г.Уфа) и заводе № 16 (г.Казань){368}.
Под немецкие реактивные двигатели «ЮМО-004» и «БМВ-003» в конструкторских бюро Яковлева, Лавочкина, Микояна и Гуревича началось проектирование и постройка опытных образцов самолетов с расчетной скоростью 800-900 км в час. Немецкий жидкостный реактивный двигатель «Вальтер» пригодился для совершенствования отечественного двигателя «РД-1» конструкции Исаева. На базе самолета «Арадо-234 в КБ Четверикова проводились работы по проектированию опытного самолета-бомбардировщика с 4 моторами типа «БМВ-003» или 2 моторами типа «ЮМО-004». Заводы № 82 и № 458 восстановили и подготовили к летным испытаниям 2 самолета «Арадо-234» и одномоторный истребитель «Мессершмитт-163», аэродинамические формы которого: отсутствие горизонтального оперения и сильная стреловидность крыла, - напоминают современные сверхзвуковые истребители{369}.
В январе 1946 г. Наркомат авиационной промышленности подготовил проект постановления СНК СССР об организации серийного производства реактивных истребителей «Мессершмитт-262» в количестве 120 шт. на заводе № 381 (г.Москва) и заводе № 292 (г.Саратов)
«в целях сокращения времени изучения и производства реактивных газотурбинных двигателей и самолетов, а также обучения летного состава ВВС Красной Армии тактическому применению реактивных самолетов»{370}. [237]
В целях более углубленного изучения опыта германской авиационной промышленности Минавиапром с помощью советской военной администрации привлек большое количество немецких специалистов, не перебежавших к американцам. В г.Дессау на заводе бывшей фирмы «Юнкерс» было организовано ОТБ-1, в котором работали 600 человек, в том числе 160 докторов, дипломированных инженеров и инженеров-практиков. Перед ОТБ-1 была поставлена задача форсировать реактивный двигатель ЮМО-004 до тяги в 1,2 тонны (под экпериментальный реактивный бомбардировщик со скоростью 900 км/час и дальностью полета 2 тыс. км) и создать новый двигатель ЮМО-012с тягой 2,7 тонны (под экспериментальный реактивный бомбардировщик со скоростью 1000 км/час и дальностью полета до 4 тыс. км). В г.Уназебурге на заводе бывшей фирмы «БМВ» организовали ОТБ-2, перед которым поставили задачу сконструировать реактивный двигатель БМВ-018 с тягой в 3 тонны. В г.Галле на заводе бывшей фирмы «Зибель» организовали ОТБ-3, перед которым поставили задачу сконструировать экспериментальный реактивный самолет, способный преодолеть звуковой барьер. В г. Берлине на заводе бывшей фирмы «Аскания» организовали ОТБ-4, перед которым поставили задачу сконструировать несколько образцов автопилота{371}.
По заданию наркоматов авиапромышленности и боеприпасов видные ученые и специалисты Лейпцигского Университета, лаборатории ИГ Фарбениндустри разрабатывали темы по легким сверхпрочным сплавам, пластмассам, методам анодных покрытий и т.д. Всего в течение 1946 г. немецкими учеными было выполнено 85 работ по запросам ЦИАМ, ВИАМ, ЦАГИ, ЛИИ, НИСО, Оргавиапрома, Гипроавиапрома, НИИ-1, ГВФ, ВВС{372}.
Специалисты Минавиапрома собрали обширную документацию по немецкому авиастроению, которая включала: 4 тыс. научных трудов, - отчетов, сборников статей и монографий, свыше 100 тыс. конструктивных и рабочих чертежей по опытным и серийным самолетам и двигателям. Были демонтированы и вывезены в СССР: аэродинамическая труба больших скоростей, средняя аэродинамическая труба, натуральная аэродинамическая труба с диаметром свободной струи 1,2 метра, установки для испытания прочности авиаконструкций и материалов, стенды для газотурбинной лаборатории, оборудование лабораторий топлива для реактивных самолетов, две высотно-моторные лаборатории для испытания моторов мощностью до 2500 л.с.{373}. [238]
От советских оккупационных властей в поисках немецких технических секретов не отставали американские оккупационные власти. В США полагают, что использование знаний и опыта немцев только в области ракетной техники сэкономило американскому налогоплательщику не менее 750 млн. долларов{374}. На 1948 г. Минавиапром запланировал производство 6530 самолетов, из которых 750 являлись реактивными. Это - истребители МиГ-9 и ЯК-15, оснащенные двумя реактивными двигателями РД-20 тягой 0,8 тонны, способные развивать скорость до 900 км/час. РД-20 представлял собой форсированный и значительно усовершенствованный советскими конструкторами образец английского реактивного авиационного двигателя, лицензию на изготовление которого Минавиапром в 1946 г. приобрел у фирмы «Ролл Ройс».
Ни один из опытных образцов реактивных бомбардировщиков и штурмовиков в серийном производстве освоен не был{375}.
Ускоренному переходу советской авиации от поршневой к реактивной, как мы сейчас понимаем, препятствовали объективные причины, обусловленные конструктивными недостатками существующих образцов зарубежных и отечественных реактивных двигателей, новизной технологического процесса и т.д. Советским же руководством все эти недостатки и упущения зачастую расценивались либо как проявления «вредительства», либо - «бюрократизма» и «ведомственности». На всех ведущих специалистов - разработчиков реактивной и ракетной техники - органами госбезопасности велось досье, все доносы и сообщения платных и добровольных агентов тщательно проверялись, обвинительные материалы немедленно передавались в прокуратуру. Такое же «высокое доверие» власти оказывали и организаторам оборонной промышленности.
В нескольких случаях жертвами репрессий из числа «выдающихся» оказались люди, в преданности и лояльности которых Сталину и системе трудно усомниться, например, Начальник Главного Артиллерийского Управления Н.Д.Яковлев, Нарком авиационной промышленности А.И.Шахурин и Главнокомандующий ВВС А.А.Новиков. 30 апреля 1951 г. на совещании с руководителями оборонной промышлености Сталин, по видимому в назидание, рассказал собравшимся о сути «дела» репрессированных в 1946 г. Шахурина и Новикова, которые, по его словам, из ведомственных соображений, преднамеренно, тормозили развитие советской реактивной авиации.
«Еще во время войны, - делился воспоминаниями Сталин, - Правительством было поручено бывшему Наркому авиационной промышленности Шахурину и Главкому ВВС Новикову скорее взяться за освоение реактивных самолетов. [239] При этом Правительству было известно, что американцы и немцы уже такие имеют. Правительство тогда уже считало, что реактивным самолетам принадлежит будущее. Прошло полгода, год, а указанные люди ничего в этом отношении не сделали. Правительство не могло проверять часто ход разработки и освоения реактивных самолетов, а в Министерстве авиационной промышленности не принимали никаких мер.
При проверке оказалось, что Шахурин и Новиков сговорились: первый на том, что будет выполнять программу по серийным поршневым самолетам и за это работники авиапромышленности будут получать премии, второй - на том, что не придется переучивать людей на реактивных самолетах и они будут получать ордена и медали. Эти люди - Шахурин и Новиков ведомственные интересы поставили выше государственных, загубили дело и после них пришлось много поработать, чтобы наладить производство реактивных самолетов»{376}.
Ни подтвердить, не опровергнуть обвинения Сталина против Шахурина мы не можем, но, вот, то, что командование ВВС запаздывало с переобучением летного состава на реактивную авиацию, свидетельствуют такие данные: в течение 1945-1947 гг. приступили к обучению и тренировочным полетам на реактивных самолетах всего 500 летчиков{377}.
В начале осени 1947 г. советские специалисты, наконец, полностью разобрались с системой заправки, запуска и управления баллистической ракетой Фау-2, освоили технологию ее серийного производства. Точной ее копией являлась первая советская баллистическая ракета Р-1, прошедшая свое первое полигонное испытание 18 октября 1947 года. В общей сложности в отработке технических систем Р-1 и ее освоении в серийном производстве участвовали 13 КБ и НИИ и 35 заводов{378}.
В неменьшей степени, чем при создании зенитных радиоуправляемых ракет типа «Буря», в баллистических ракетах типа Р-1 нашли применение последние достижения в области радиолокации, автоматики, точного приборостроения, электроники и многого другого, чему в отечественной технике еще не существовало названия. На вооружение Советской Армии Р-1 поступила в конце 1949 года,
Предельная дальность полета Р-1 составляла около 300 км. Военных она не устраивала, но Сталин, за которым в вопросах целесообразности той или иной системы вооружения всегда оставалось последнее слово, тему «баллистические ракеты дальнего действия» в Министерстве вооружения СССР свернуть не позволил. С.П.Королев, под руководством которого воспроизводились системы Фау-2, был назначен Министром вооружения Д.Ф.Устиновым главным конструктором ОКБ-1 НИИ-88. [241]
В 1947-1949 гг. ОКБ-1 Королева создало ракету Р-2 с дальностью полета 600 км. В общей сложности над Р-2 работали 24 НИИ и КБ и 90 заводов различных министерств и ведомств{379}. К моменту сдачи Р-2 на вооружение (август 1953 г.) в ОКБ-1 начались работы над ракетой Р-5 с дальностью 1200 км при стартовом весе 29 тонн.
http://rufort.info/library/simonov/simonov.html
Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. - 336 с.
В мае 1945 г. при штабе советской военной администрации в Берлине была образована техническая комиссия по реактивной (ракетной и авиационной) технике и вооружению. Собранная ею информация дала основание для принятия 13 мая 1946 г. постановления Совета Министров СССР (№ 1017-419 ее.) о создании Специального Комитета по Реактивной Технике под председательством Г.М.Маленкова. На этот орган, часто называвшийся в служебной переписке «Комитетом № 2», были возложены задачи координации научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ и производственной кооперации министерств и ведомств по изготовлению опытных образцов и серий реактивной техники и вооружения.
Для ознакомления с достижениями немцев в конструировании образцов реактивной техники и технологии ее серийного производства в советскую оккупационную зону Германии различными министерствами и ведомствами было направлено около 2 тыс. специалистов: конструкторы, инженеры, технологи{357}.
В обширном докладе Специального Комитета по Реактивной технике в ЦК ВКП(б) от 12 декабря 1946 г. о проделанной комиссией по сбору и изучению материалов по немецкому реактивному вооружению работе, в частности, сообщалось:
«В состав комиссии вошли крупные советские специалисты-представители всех заинтересованных Министерств: авиации, сельхозмашиностроения, вооружения, электропромышленности, судостроительной промышленности, машиностроения и приборостроения, химической промышленности и Министерства вооруженных сил.
Были широко обследованы центры немецкой реактивной техники как в самой Германии, так и в Чехословакии и Австрии.
Обследованием институтов, фирм, полигонов и организаций, занимавшихся развитием реактивного вооружения, было установлено, что большинство объектов, стендов, образцов и материалов немцы уничтожили, а часть спрятали в различных местах. Наиболее крупные специалисты по реактивному вооружению перешли на сторону англичан и американцев.
Характер проведенных в Германии работ по реактивному вооружению был выявлен в результате обработки и систематизации отдельных собранных документов и данных, опроса немецких специалистов, детальными и многочисленными обследованиями и поисками. [232]
Собранные документы, образцы, материалы и описания свидетельствуют о том, что немцы в области реактивных средств борьбы вели большую по своим масштабам работу. Проектированием, изготовлением и испытанием реактивного вооружения интенсивно занималось большое число научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро, фирм и полигонов, которые представляли собой мощные организации, с хорошо оборудованными лабораториями и стендами и с значительным количеством специалистов высокой квалификации.
Реактивный институт в Пеенимюнде имел до 25 специально оборудованных первоклассных стендов, аэродинамическую, химическую, физическую и другие лаборатории. В конструкторском бюро института работало до 1500 инженеров. Площадь помещений института составляла 250 тысяч кв.метров. Реактивная испытательная станция в Пеенимюнде имела прекрасно оборудованные экспериментальные цеха и лаборатории, и на ней работало до 500 инженеров. Площадь, занимаемая испытательной станцией, равнялась 100 тысячам кв.метров.
Реактивный отдел артиллерийского полигона в Куммерсдорфе имел свои стенды, мастерские и испытательные площадки.
Фирмы, занимавшиеся разработкой реактивного вооружения, также имели конструкторские бюро, экспериментальные заводы и мастерские.
Фирма Рейнметалл-Борзиг имела в Мариенфельде (Берлин) крупный завод площадью в 60 тысяч кв.метров, с хорошим оборудованием, который занимался разработкой и производством реактивных снарядов и бомб. При заводе были большие конструкторские бюро и необходимые лаборатории.
В порядке кооперации, к разработке и изготовлению реактивных двигателей и аппаратуры управления этими снарядами, а также топлив и порохов, было привлечено большое количество предприятий и фирм в различных городах Германии, Чехословакии и Австрии.
К научно-исследовательским работам по реактивному вооружению были привлечены крупнейшие ученые и большое количество специалистов в области физики, химии, электротехники, термодинамики, аэродинамики, телемеханики, радиолокации и т.п. Это дало возможность развернуть в больших масштабах исследования в области химии топлив, термодинамики, телемеханики, аэродинамики при сверхзвуковых скоростях и т.д.
Проведение широких научно-исследовательских и опытных работ позволило немцам получить результаты, являющиеся новейшими достижениями в мировой технике»{358}. [233]
По достоинству оценив производственную, научную и опытно-конструкторскую базу немецкой реактивной и ракетной техники, Специальный Комитет по Реактивной Технике, далее, докладывал о содержимом советских «ракетных трофеев»: 8 жидкостных ракет, 8 пороховых ракет, 41 реактивный двигатель, 32 прибора управления, 186 образцов реактивного топлива для жидкостных ракет и 80 образцов порохов для ракет на твердом топливе. Учтенная техническая документация включала 1256 научных трудов и докладов, чертежи по 413 ракетам, двигателям, приборам и устройствам к ним. Важнейшие материалы были переведены на русский язык и размножены, например, только для Министерства сельскохозяйственного машиностроения более 100 трудов объемом 2,5 тыс. страниц машинописного текста{359}.
В целях восстановления комплектов технической документации и продолжения дальнейшей разработки гироскопической и других систем управления ракеты Фау-2 в г.Бляйхорде (Тюрингия) по распоряжению советской военной администрации из числа немецких специалистов ракетной техники был создан научно-исследовательский институт «Рабе»{360}.
13 мая 1946 г. Совет Министров СССР принял постановление о создании научно-исследовательских центров для нужд ракетной техники, перед которыми, в частности, была поставлена задача воспроизвести технологию производства Фау-2 и зенитных ракет. Хотя баллистические ракеты, по идее, были ближе к авиации, Минавиапром особого интереса к ним не проявил. Их разработку, по инициативе Д.Ф.Устинова, взяло на себя Министерство Вооружения СССР. Головным научно-исследовательским институтом Минвооружения по изучению, воспроизводству и усовершенствованию образцов немецкой ракетной техники Устинов определил НИИ-88, коллектив которого в период Великой Отечественной войны занимался разработкой артиллерийских систем. В начале сентября в составе НИИ-88 сформировалось 6 новых конструкторских отделов, полностью переведенных на Ракетную тематику. Отделы возглавили: С.П.Королев, Е.В.Синильщиков, С.Ю.Рашков, П.И.Костин, Н.Л.Уманский и А.М.Исаев.
В октябре 1946 г. Совет Министров СССР в целях ускорения строительства лабораторных и производственных площадей и испытательных стендов для НИИ-88 (дислоцировался в подмосковном г.Калининграде) распорядился направить 2 тысячи немецких военнопленных (для них создали специальный лагерь), выделить по фондам 250 грузовых автомобилей, 3 железнодорожных крана, 5 автомобильных кранов, 5 тонн цемента, 3 тонны проката черных металлов и лабораторное оборудование (в счет репарационных поставок){361}.
Разработка двигательных установок для баллистических ракет была поручена ОКБ-456 Министерства авиационной промышленности (главный конструктор - В.П.Глушко), систем управления - НИИ-885 Министерства промышленности средств связи (главный конструктор - М.С.Рязанский), гироскопического оборудования - НИИ-10 Министерства судостроительной промышленности (главный конструктор - В.И.Кузнецов), наземного оборудования - ГСКБ Министерства машиностроения и приборостроения (главный конструктор - В.П.Бармин).
Дополнительные задания, в связи с необходимостью изучения зарубежного опыта конструирования и производства реактивных снарядов и пусковых установок получили следующие конструкторские организации Минвооружения: СКБ-15, СКБ-46, ЦКБ-14, ЦКБ-20, СКБ-16, ОКВ-43, НИИ-СПВА, КБ завода Цейс, НИИ-13, а также КБ заводов № 8 и № 232, Морское артиллерийское конструкторское бюро{362}.
Напряженную программу изучения и освоения в производстве управляемых и неуправляемых реактивных снарядов имели конструкторские организации военно-промышленных главков Министерства сельскохозяйственного машиностроения,
ГЦКБ-1 Минсельхозмаша приступило к разработке снаряда по типу пороховой ракеты «Рейнботе» для стрельбы на 50 км, реактивного авиаснаряда калибром 210 мм для стрельбы с самолета по наземным целям, реактивного авиаснаряда калибром 82 мм для стрельбы по воздушным целям, противотанкового кумулятивного снаряда, способного пробивать 200 мм броню, реактивного зенитного снаряда по типу немецкой ракеты «Рейнтохтер» и т.д., всего 11 образцов.
ГСКБ-47 Минсельхозмаша приступило к разработке трех типов пороховых реактивных авиабомб и торпед, управляемой планирующей ракеты-авиабомбы для точного бомбометания по удаленным целям, реактивной авиабомбы-торпеды для поражения подводной части корабля.
На заводах № 70, № 512 и № 571 Минсельхозмаша приступили к изучению и воспроизводству систем подрыва взрывчатки немецких ракет и состава порохов. В ГНИИ-22 и ОКБ при заводе № 571 был разработан и испытан взрыватель АВ-508 для самолета-снаряда типа Фау-1{363}.
В Минавиапроме вопросами разработки и воспроизводства немецких реактивных снарядов занимался НИИ-1, в том числе стратосферной ракетой-снарядом типа «Рейнботе» и реактивными пороховыми двигателями для разгона самолета{364}.
НИИ-49 и СКБ Министерства судостроительной промышленности получило задание разобраться с приборами автоматики и телеаппаратурой для управляемых реактивных снарядов немецких фирм «Телефункен» и «Рейнланд». [236] Завод № 93 Министерства химической промышленности провел успешную работу по изготовлению катализатора для ускорения самовоспламенения жидкого реактивного топлива, а Институт прикладной химии воспроизвел технологический процесс изготовления топлива типа «Тонкэ» и приступил к разработке промышленного метода получения перекиси водорода. Предприятия и институты Министерства нефтяной промышленности Восточных районов разработали, по образцу немецкой, технологию изготовления стабильных каллоидных растворов металлов и металлоидов жидких горючих для реактивных двигателей, расшифровали состав 17 образцов авиационных топлив и специальной смазки{365}.
К 1950 г. из находившихся в отработке образцов ракет и реактивных снарядов на вооружение Советской Армии были приняты 3 образца. По плану Спецкомитета в 1951 г. завершалась отработка 10 образцов неуправляемых снарядов, а в 1952 г. - 12 образцов, из которых 7 являлись управляемыми (посредством радиолокационного тракта), 5 - неуправляемыми{366}.
Образцы немецких зенитных ракет, из-за громоздкости наземного оборудования и несовершенства систем управления, для использования в военных целях оказались непригодными. В лучшем случае в процессе их воспроизводства удалось найти более соответствующие ракетной технике подобного класса конструктивные идеи и инженерно-технологические решения. В 1947-1949 гг. в КБ известного советского авиаконструктора С.А.Лавочкина велись работы по созданию опытного образца двухступенчатой зенитной ракеты «Буря» (главные конструкторы: реактивного двигателя - А.М.Исаев; транспортно-пускового оборудования - В.П.Бармин; бортовых источников электропитания Н.С.Лидоренко), способной поражать самолеты противника на высоте до 25 км.
«Бурю» и последующие ее серийные модификации, осваиваемые в производстве на предприятиях Министерства вооружения СССР, решено было использовать в качестве элемента комплексной системы ПВО г.Москвы. Эта система начала создаваться по указанию Сталина в начале 1950 г., включала в себя два кольца Радиолокационного обнаружения на базе РЛС 10-сантиметрового диапазона (изделие «А-100») и два кольца радиолокационного наведения зенитных ракет (изделие «Б-200»). С РЛС были функционально связаны 56 зенитно-ракетных комплексов - ЗРК с пусковыми установками зенитных ракет (изделие «В-300»), а также базирующиеся на подмосковных аэродромах эскадрильи истребителей-перехватчиков, вооруженные ракетами класса «воздух-воздух». [236]
Организация работ по созданию системы ПВО г.Москвы осуществлялась Третьим Главным Управлением при Совете Министров СССР (начальник - В.А.Рябиков; заместитель - С.И.Ветошкин; председатель Научно-технического Совета - академик А.Н.Щукин; главный инженер - В.Д.Калмыков). Головной опытно-конструкторской организацией ТГУ при СМ СССР являлось КБ-1 (начальник А.С.Елян), реорганизованное из Специального Бюро № 1 НКВД СССР. По фамилиям главных конструкторов КБ-1 С.Л.Берия (сын Председателя Специального Комитета СМ СССР Л.П.Берия) и П.Н.Куксенко, по-видимому, произошло кодовое название всего противовоздушного комплекса - «БЕРКУТ». Первая серия испытаний ЗРК системы «БЕРКУТ» успешно прошла в октябре 1952 года{367}.
* * *
Кроме образцов немецких баллистических и зенитных ракет, управляемых и неуправляемых снарядов из советской оккупационной зоны Германии были вывезены 19 комплектов газотурбинных воздушно-реактивных авиационных двигателей «ЮМО-004» и «БМВ-003», признанных советскими специалистами пригодными для использования в конструкциях советских самолетов. Двигатели испытали на стендах НИИ-1 Минавиапрома, в ЦИАМе и организовали серийный выпуск на заводе № 26 (г.Уфа) и заводе № 16 (г.Казань){368}.
Под немецкие реактивные двигатели «ЮМО-004» и «БМВ-003» в конструкторских бюро Яковлева, Лавочкина, Микояна и Гуревича началось проектирование и постройка опытных образцов самолетов с расчетной скоростью 800-900 км в час. Немецкий жидкостный реактивный двигатель «Вальтер» пригодился для совершенствования отечественного двигателя «РД-1» конструкции Исаева. На базе самолета «Арадо-234 в КБ Четверикова проводились работы по проектированию опытного самолета-бомбардировщика с 4 моторами типа «БМВ-003» или 2 моторами типа «ЮМО-004». Заводы № 82 и № 458 восстановили и подготовили к летным испытаниям 2 самолета «Арадо-234» и одномоторный истребитель «Мессершмитт-163», аэродинамические формы которого: отсутствие горизонтального оперения и сильная стреловидность крыла, - напоминают современные сверхзвуковые истребители{369}.
В январе 1946 г. Наркомат авиационной промышленности подготовил проект постановления СНК СССР об организации серийного производства реактивных истребителей «Мессершмитт-262» в количестве 120 шт. на заводе № 381 (г.Москва) и заводе № 292 (г.Саратов)
«в целях сокращения времени изучения и производства реактивных газотурбинных двигателей и самолетов, а также обучения летного состава ВВС Красной Армии тактическому применению реактивных самолетов»{370}. [237]
В целях более углубленного изучения опыта германской авиационной промышленности Минавиапром с помощью советской военной администрации привлек большое количество немецких специалистов, не перебежавших к американцам. В г.Дессау на заводе бывшей фирмы «Юнкерс» было организовано ОТБ-1, в котором работали 600 человек, в том числе 160 докторов, дипломированных инженеров и инженеров-практиков. Перед ОТБ-1 была поставлена задача форсировать реактивный двигатель ЮМО-004 до тяги в 1,2 тонны (под экпериментальный реактивный бомбардировщик со скоростью 900 км/час и дальностью полета 2 тыс. км) и создать новый двигатель ЮМО-012с тягой 2,7 тонны (под экспериментальный реактивный бомбардировщик со скоростью 1000 км/час и дальностью полета до 4 тыс. км). В г.Уназебурге на заводе бывшей фирмы «БМВ» организовали ОТБ-2, перед которым поставили задачу сконструировать реактивный двигатель БМВ-018 с тягой в 3 тонны. В г.Галле на заводе бывшей фирмы «Зибель» организовали ОТБ-3, перед которым поставили задачу сконструировать экспериментальный реактивный самолет, способный преодолеть звуковой барьер. В г. Берлине на заводе бывшей фирмы «Аскания» организовали ОТБ-4, перед которым поставили задачу сконструировать несколько образцов автопилота{371}.
По заданию наркоматов авиапромышленности и боеприпасов видные ученые и специалисты Лейпцигского Университета, лаборатории ИГ Фарбениндустри разрабатывали темы по легким сверхпрочным сплавам, пластмассам, методам анодных покрытий и т.д. Всего в течение 1946 г. немецкими учеными было выполнено 85 работ по запросам ЦИАМ, ВИАМ, ЦАГИ, ЛИИ, НИСО, Оргавиапрома, Гипроавиапрома, НИИ-1, ГВФ, ВВС{372}.
Специалисты Минавиапрома собрали обширную документацию по немецкому авиастроению, которая включала: 4 тыс. научных трудов, - отчетов, сборников статей и монографий, свыше 100 тыс. конструктивных и рабочих чертежей по опытным и серийным самолетам и двигателям. Были демонтированы и вывезены в СССР: аэродинамическая труба больших скоростей, средняя аэродинамическая труба, натуральная аэродинамическая труба с диаметром свободной струи 1,2 метра, установки для испытания прочности авиаконструкций и материалов, стенды для газотурбинной лаборатории, оборудование лабораторий топлива для реактивных самолетов, две высотно-моторные лаборатории для испытания моторов мощностью до 2500 л.с.{373}. [238]
От советских оккупационных властей в поисках немецких технических секретов не отставали американские оккупационные власти. В США полагают, что использование знаний и опыта немцев только в области ракетной техники сэкономило американскому налогоплательщику не менее 750 млн. долларов{374}. На 1948 г. Минавиапром запланировал производство 6530 самолетов, из которых 750 являлись реактивными. Это - истребители МиГ-9 и ЯК-15, оснащенные двумя реактивными двигателями РД-20 тягой 0,8 тонны, способные развивать скорость до 900 км/час. РД-20 представлял собой форсированный и значительно усовершенствованный советскими конструкторами образец английского реактивного авиационного двигателя, лицензию на изготовление которого Минавиапром в 1946 г. приобрел у фирмы «Ролл Ройс».
Ни один из опытных образцов реактивных бомбардировщиков и штурмовиков в серийном производстве освоен не был{375}.
Ускоренному переходу советской авиации от поршневой к реактивной, как мы сейчас понимаем, препятствовали объективные причины, обусловленные конструктивными недостатками существующих образцов зарубежных и отечественных реактивных двигателей, новизной технологического процесса и т.д. Советским же руководством все эти недостатки и упущения зачастую расценивались либо как проявления «вредительства», либо - «бюрократизма» и «ведомственности». На всех ведущих специалистов - разработчиков реактивной и ракетной техники - органами госбезопасности велось досье, все доносы и сообщения платных и добровольных агентов тщательно проверялись, обвинительные материалы немедленно передавались в прокуратуру. Такое же «высокое доверие» власти оказывали и организаторам оборонной промышленности.
В нескольких случаях жертвами репрессий из числа «выдающихся» оказались люди, в преданности и лояльности которых Сталину и системе трудно усомниться, например, Начальник Главного Артиллерийского Управления Н.Д.Яковлев, Нарком авиационной промышленности А.И.Шахурин и Главнокомандующий ВВС А.А.Новиков. 30 апреля 1951 г. на совещании с руководителями оборонной промышлености Сталин, по видимому в назидание, рассказал собравшимся о сути «дела» репрессированных в 1946 г. Шахурина и Новикова, которые, по его словам, из ведомственных соображений, преднамеренно, тормозили развитие советской реактивной авиации.
«Еще во время войны, - делился воспоминаниями Сталин, - Правительством было поручено бывшему Наркому авиационной промышленности Шахурину и Главкому ВВС Новикову скорее взяться за освоение реактивных самолетов. [239] При этом Правительству было известно, что американцы и немцы уже такие имеют. Правительство тогда уже считало, что реактивным самолетам принадлежит будущее. Прошло полгода, год, а указанные люди ничего в этом отношении не сделали. Правительство не могло проверять часто ход разработки и освоения реактивных самолетов, а в Министерстве авиационной промышленности не принимали никаких мер.
При проверке оказалось, что Шахурин и Новиков сговорились: первый на том, что будет выполнять программу по серийным поршневым самолетам и за это работники авиапромышленности будут получать премии, второй - на том, что не придется переучивать людей на реактивных самолетах и они будут получать ордена и медали. Эти люди - Шахурин и Новиков ведомственные интересы поставили выше государственных, загубили дело и после них пришлось много поработать, чтобы наладить производство реактивных самолетов»{376}.
Ни подтвердить, не опровергнуть обвинения Сталина против Шахурина мы не можем, но, вот, то, что командование ВВС запаздывало с переобучением летного состава на реактивную авиацию, свидетельствуют такие данные: в течение 1945-1947 гг. приступили к обучению и тренировочным полетам на реактивных самолетах всего 500 летчиков{377}.
В начале осени 1947 г. советские специалисты, наконец, полностью разобрались с системой заправки, запуска и управления баллистической ракетой Фау-2, освоили технологию ее серийного производства. Точной ее копией являлась первая советская баллистическая ракета Р-1, прошедшая свое первое полигонное испытание 18 октября 1947 года. В общей сложности в отработке технических систем Р-1 и ее освоении в серийном производстве участвовали 13 КБ и НИИ и 35 заводов{378}.
В неменьшей степени, чем при создании зенитных радиоуправляемых ракет типа «Буря», в баллистических ракетах типа Р-1 нашли применение последние достижения в области радиолокации, автоматики, точного приборостроения, электроники и многого другого, чему в отечественной технике еще не существовало названия. На вооружение Советской Армии Р-1 поступила в конце 1949 года,
Предельная дальность полета Р-1 составляла около 300 км. Военных она не устраивала, но Сталин, за которым в вопросах целесообразности той или иной системы вооружения всегда оставалось последнее слово, тему «баллистические ракеты дальнего действия» в Министерстве вооружения СССР свернуть не позволил. С.П.Королев, под руководством которого воспроизводились системы Фау-2, был назначен Министром вооружения Д.Ф.Устиновым главным конструктором ОКБ-1 НИИ-88. [241]
В 1947-1949 гг. ОКБ-1 Королева создало ракету Р-2 с дальностью полета 600 км. В общей сложности над Р-2 работали 24 НИИ и КБ и 90 заводов различных министерств и ведомств{379}. К моменту сдачи Р-2 на вооружение (август 1953 г.) в ОКБ-1 начались работы над ракетой Р-5 с дальностью 1200 км при стартовом весе 29 тонн.
http://rufort.info/library/simonov/simonov.html