Строительство коммунизма перед НЭПом и после - прыжки и метания красной обезьяны
В середине 20-х годов в Москве существовала подпольная группа, созданная несколькими бывшими меньшевиками - видными экономистами и юристами, состоявшими на советской службе. Сами себя они назвали «Лигой наблюдателей». Члены Лиги (восемь, иногда девять человек) [1] регулярно собирались, чтобы обсуждать политику советской власти, в первую очередь экономическую, благо большинство из них занимали высокие посты в управлении советской экономикой. О существовании Лиги известно из написанных в 50-е годы и опубликованных впервые в 1971 году мемуаров единственного члена Лиги, оказавшегося на Западе, - Николая Валентинова (Вольского) [Валентинов, 1971].
Удивительным образом ОГПУ не узнало о Лиге даже во время процесса меньшевиков 1931 года, где главным обвиняемым был член Лиги Владимир Громан.
Все члены Лиги были противниками советского режима, но с энтузиазмом включились в работу с наступлением НЭП. Они считали, что в обозримом будущем другого режима в России не будет, но последовательное развитие НЭП позволяло надеяться на постепенное улучшение как экономического, так и политического климата в стране. Как вскоре выяснилось, этот прогноз оказался полностью несостоятельным.
Собрания членов Лиги проходили с 1922-го до 1927 года. В 1923 году один из членов Лиги сделал доклад о том, что реальность опровергла идеи, которые Ленин провозглашал в 1917-18 годах, и вынудила большевиков ввести Новую экономическую политику. Этот доклад многократно обсуждался со всех сторон и, в конечном счете, принял форму меморандума под названием «Судьба основных идей Октябрьской революции», объемом 38 страниц, выражавшим мнение всего кружка. Текст меморандума пропал, но его основное содержание восстановил в мемуарах Валентинов. Главный вывод меморандума состоял в том, что основные идеи Ленина, которые он начал реализовывать после захвата власти в 1917 году, оказались несостоятельными и были замещены другими идеями. Таких опрокинутых жизнью основных идей революции члены Лиги насчитали девять.
1. Первая идея. Устраивая революцию, Ленин утверждал, что современное общество готово к переходу к социализму. «Что нужно для построения социализма? Диктатура пролетариата, захват капиталистических монополий рабочим классом, ибо социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» [Валентинов, 1991. С. 34].
По мнению «Лиги наблюдателей», рассмотревшей аргументацию Ленина, логика его, «не имея за собой никакой объективной опоры, была субъективно ему нужна как самогипноз, как некоторое теоретическое (фактически - ложное и лживое) укрепление его жажды толкнуть страну делать социалистическую революцию» [Валентинов, 1991. С. 35].
2. Вторая идея. Ленин утверждал, что, для того чтобы управлять страной, достаточно создать единый огромный «Государственный банк с отделениями в каждой волости, при каждой фабрике - это уже девять десятых социалистического аппарата» [Валентинов, 1991. С. 36].
По приказу Ленина были национализированы все банки, сберегательные кассы и кредитные общества, а вместо них создан Государственный банк. В 1920 году этот банк упраздняется за ненужностью, а в 1921 году после введения НЭП «учреждается Государственный банк, потом Промышленный банк, Сельскохозяйственный банк, Кооперативный банк, Электрокредит, Коммерческий банк и т.д. Но образование и функционирование этих банков совершалось по всем правилам самой обыденной капиталистической ортодоксии и не имело ничего общего с фантастической теорией об Едином банке-Левиафане, изобретенном в революционном хмелю» [Валентинов, 1991. С. 37].
3. Третья идея - привлечение к выполнению государственных функций поголовно всего населения. «Эти функции вполне можно будет выполнять за обычную “заработную плату рабочего”, что может (и должно) отнять у этих функций всякую тень чего-либо привилегированного, “начальственного”… У нас, восклицал позднее Ленин, не будет полиции, не будет особой военной касты, у нас нет иного аппарата, кроме сознательного объединения рабочих» [Валентинов, 1991. С. 38].
Члены Лиги не обсуждали саму эту идею за ее очевидной нелепостью: «Вместо этого был поставлен другой вопрос: чем объяснить появление ленинской идеи - демагогией или наивным невежеством человека, постоянно находившегося в подполье и потому совершенно незнакомого с жизнью?» [Валентинов, 1991. С. 39].
Большинство членов кружка видели в этой идее чистую демагогию, но один («Кассандра») заявил, «что дело тут не в сознательной демагогии, а в полной непродуманности взглядов, идей, постулатов, составляющих основу не только ленинского, а всего социалистического мировоззрения» [Валентинов, 1991. С. 39].
Заявление было остальным (считавшим себя социалистами) неприятно, но задним числом Валентинов признает, что «Кассандра» была права: «Члены “Лиги наблюдателей”, подобно социалистам всех других стран, ясного представления о том, чем может быть реально в жизни социализм, конечно, не имели. В 1923 году никто из них не представлял себе, что, еще до “наступления социализма”, в жизнь может быть проведено, например, социальное законодательство такого рода, которое ныне существует в Англии и во Франции» [Валентинов, 1991. С. 39].
4. Четвертая идея - тотальная национализация всего, включая крохотные предприятия с одним-двумя рабочими, что привело к быстрой гибели мелкой промышленности и ремесел.
В 1921 году вновь был разрешен частный сектор в промышленности и торговле, в результате чего произошло оживление и восстановление хозяйственной жизни в стране. Члены Лиги полагали, что второй раз это произойти не может: «В этой области, как и в других, убеждение нашего кружка было в дальнейшем опрокинуто. В эпоху царства Сталина все частные промышленные предприятия были уничтожены, а кустари и ремесленники насильно кооперированы, вернее сказать, огосударствлены» [Валентинов, 1991. С. 40].
5. Пятая идея. После Октябрьской революции большевики передали землю крестьянам, но это противоречило идее Ленина о том, что идеальная форма сельского хозяйства - общественная обработка земли. Правительство пыталось организовать в сельском хозяйстве коллективные хозяйства. С этой целью декретом от 11 июня 1918 года в деревне были созданы комитеты бедноты - «комбеды». На них была возложена миссия обуздать спекуляцию кулаков и вызвать к активной политической жизни те слои деревни, которые способны проводить задачи пролетарской социалистической революции. Ленин требовал, чтобы комбеды «покрыли всю страну». Ленин писал, что «с образованием комитетов деревенской бедноты только теперь социализм перестал быть фразой и становится живым делом» [Валентинов, 1991. С. 41].
Через пять месяцев, в ноябре 1918 года комбеды были упразднены, потому что «комитеты бедноты строили не социализм, а, получив поддержку власти, занимались самым беззастенчивым, разбойничьим грабежом своих соседей по селу» [Валентинов, 1991. С. 41-42].
После этого Ленин делает резкий поворот и объявляет, что «вопрос о колхозах не стоит как очередной. Надо опереться на единоличного крестьянина. Он таков и в ближайшее время иным не будет, мечтать о переходе к социализму не приходится» [Валентинов, 1991. С. 42].
Лига наблюдателей сделала из этого вывод, что «эксперимент с комитетами бедноты больше уже не повторится и хозяйственное развитие деревни не пойдет по руслу искусственной, насильственной коллективизации, в которую ее ввергали в течение 1918 года» [Валентинов, 1991. С. 42]. Валентинов констатирует ошибочность прогноза: «Уже через пять лет (в 1928 г.) ее участники могли наблюдать явные признаки, что деревню возвращают во времена военного коммунизма, а в 1930 г. варварски и полностью коллективизируют, сгоняя в террористически и насильственно создаваемые колхозы» [Валентинов, 1991. С. 43].
6. Шестая идея. Ленин планировал заменить во всем государстве свободную торговлю государственным распределением товаров: «уничтожение свободной торговли, закрытие базаров, распределение продуктов по карточкам в строго централизованном порядке должно объясняться не только тем, что во время Гражданской войны, при падении производства и отсутствии товаров, карточная система была лучшим способом обеспечить население от голода. К подобным мерам ведь прибегали все страны Европы во время войны. В противоположность им, Ленин и его партия видели в этой системе не временную меру, вызванную тяжелыми обстоятельствами, а нечто гораздо большее: то, что должно существовать и позднее при избытке товаров и продуктов и быть характерной и основной частью социалистического и коммунистического строя. Но к весне 1921 г. недовольство существующей и ничего не дающей системой распределения достигло крайней степени. Открытия базаров, свободы торговли требовали повсеместно бунтующие крестьяне, и тот же лозунг был на устах восставших матросов Кронштадта. Чувствуя, что атмосфера опасно накаляется, Ленин выбросил из багажа Октябрьской революции еще одну из ее основных идей и пошел на “свободу оборота”» [Валентинов, 1991. С. 43-44].
Результатом было введение НЭП. Как следствие, вставал важный для большевиков вопрос о допустимости капитализма в стране вообще. Ленин ответил на него следующим образом: «Конечно, свобода торговли означает рост капитализма. Из этого никак вывернуться нельзя, и кто вздумает вывертываться и отмахиваться, тот только тешит себя словами. Можно ли до известной степени восстановить свободу торговли, свободу капитализма для мелких земледельцев, не подрывая этим корней политической власти пролетариата? - Можно, ибо вопрос в мере» [Валентинов, 1991. С. 44].
Отмена свободы торговли (вместе с уничтожением мелкой промышленности) в начале эпохи сталинской индустриализации была важнейшим элементом ликвидации НЭП.
Далее http://gefter.ru/archive/14752
Удивительным образом ОГПУ не узнало о Лиге даже во время процесса меньшевиков 1931 года, где главным обвиняемым был член Лиги Владимир Громан.
Все члены Лиги были противниками советского режима, но с энтузиазмом включились в работу с наступлением НЭП. Они считали, что в обозримом будущем другого режима в России не будет, но последовательное развитие НЭП позволяло надеяться на постепенное улучшение как экономического, так и политического климата в стране. Как вскоре выяснилось, этот прогноз оказался полностью несостоятельным.
Собрания членов Лиги проходили с 1922-го до 1927 года. В 1923 году один из членов Лиги сделал доклад о том, что реальность опровергла идеи, которые Ленин провозглашал в 1917-18 годах, и вынудила большевиков ввести Новую экономическую политику. Этот доклад многократно обсуждался со всех сторон и, в конечном счете, принял форму меморандума под названием «Судьба основных идей Октябрьской революции», объемом 38 страниц, выражавшим мнение всего кружка. Текст меморандума пропал, но его основное содержание восстановил в мемуарах Валентинов. Главный вывод меморандума состоял в том, что основные идеи Ленина, которые он начал реализовывать после захвата власти в 1917 году, оказались несостоятельными и были замещены другими идеями. Таких опрокинутых жизнью основных идей революции члены Лиги насчитали девять.
1. Первая идея. Устраивая революцию, Ленин утверждал, что современное общество готово к переходу к социализму. «Что нужно для построения социализма? Диктатура пролетариата, захват капиталистических монополий рабочим классом, ибо социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» [Валентинов, 1991. С. 34].
По мнению «Лиги наблюдателей», рассмотревшей аргументацию Ленина, логика его, «не имея за собой никакой объективной опоры, была субъективно ему нужна как самогипноз, как некоторое теоретическое (фактически - ложное и лживое) укрепление его жажды толкнуть страну делать социалистическую революцию» [Валентинов, 1991. С. 35].
2. Вторая идея. Ленин утверждал, что, для того чтобы управлять страной, достаточно создать единый огромный «Государственный банк с отделениями в каждой волости, при каждой фабрике - это уже девять десятых социалистического аппарата» [Валентинов, 1991. С. 36].
По приказу Ленина были национализированы все банки, сберегательные кассы и кредитные общества, а вместо них создан Государственный банк. В 1920 году этот банк упраздняется за ненужностью, а в 1921 году после введения НЭП «учреждается Государственный банк, потом Промышленный банк, Сельскохозяйственный банк, Кооперативный банк, Электрокредит, Коммерческий банк и т.д. Но образование и функционирование этих банков совершалось по всем правилам самой обыденной капиталистической ортодоксии и не имело ничего общего с фантастической теорией об Едином банке-Левиафане, изобретенном в революционном хмелю» [Валентинов, 1991. С. 37].
3. Третья идея - привлечение к выполнению государственных функций поголовно всего населения. «Эти функции вполне можно будет выполнять за обычную “заработную плату рабочего”, что может (и должно) отнять у этих функций всякую тень чего-либо привилегированного, “начальственного”… У нас, восклицал позднее Ленин, не будет полиции, не будет особой военной касты, у нас нет иного аппарата, кроме сознательного объединения рабочих» [Валентинов, 1991. С. 38].
Члены Лиги не обсуждали саму эту идею за ее очевидной нелепостью: «Вместо этого был поставлен другой вопрос: чем объяснить появление ленинской идеи - демагогией или наивным невежеством человека, постоянно находившегося в подполье и потому совершенно незнакомого с жизнью?» [Валентинов, 1991. С. 39].
Большинство членов кружка видели в этой идее чистую демагогию, но один («Кассандра») заявил, «что дело тут не в сознательной демагогии, а в полной непродуманности взглядов, идей, постулатов, составляющих основу не только ленинского, а всего социалистического мировоззрения» [Валентинов, 1991. С. 39].
Заявление было остальным (считавшим себя социалистами) неприятно, но задним числом Валентинов признает, что «Кассандра» была права: «Члены “Лиги наблюдателей”, подобно социалистам всех других стран, ясного представления о том, чем может быть реально в жизни социализм, конечно, не имели. В 1923 году никто из них не представлял себе, что, еще до “наступления социализма”, в жизнь может быть проведено, например, социальное законодательство такого рода, которое ныне существует в Англии и во Франции» [Валентинов, 1991. С. 39].
4. Четвертая идея - тотальная национализация всего, включая крохотные предприятия с одним-двумя рабочими, что привело к быстрой гибели мелкой промышленности и ремесел.
В 1921 году вновь был разрешен частный сектор в промышленности и торговле, в результате чего произошло оживление и восстановление хозяйственной жизни в стране. Члены Лиги полагали, что второй раз это произойти не может: «В этой области, как и в других, убеждение нашего кружка было в дальнейшем опрокинуто. В эпоху царства Сталина все частные промышленные предприятия были уничтожены, а кустари и ремесленники насильно кооперированы, вернее сказать, огосударствлены» [Валентинов, 1991. С. 40].
5. Пятая идея. После Октябрьской революции большевики передали землю крестьянам, но это противоречило идее Ленина о том, что идеальная форма сельского хозяйства - общественная обработка земли. Правительство пыталось организовать в сельском хозяйстве коллективные хозяйства. С этой целью декретом от 11 июня 1918 года в деревне были созданы комитеты бедноты - «комбеды». На них была возложена миссия обуздать спекуляцию кулаков и вызвать к активной политической жизни те слои деревни, которые способны проводить задачи пролетарской социалистической революции. Ленин требовал, чтобы комбеды «покрыли всю страну». Ленин писал, что «с образованием комитетов деревенской бедноты только теперь социализм перестал быть фразой и становится живым делом» [Валентинов, 1991. С. 41].
Через пять месяцев, в ноябре 1918 года комбеды были упразднены, потому что «комитеты бедноты строили не социализм, а, получив поддержку власти, занимались самым беззастенчивым, разбойничьим грабежом своих соседей по селу» [Валентинов, 1991. С. 41-42].
После этого Ленин делает резкий поворот и объявляет, что «вопрос о колхозах не стоит как очередной. Надо опереться на единоличного крестьянина. Он таков и в ближайшее время иным не будет, мечтать о переходе к социализму не приходится» [Валентинов, 1991. С. 42].
Лига наблюдателей сделала из этого вывод, что «эксперимент с комитетами бедноты больше уже не повторится и хозяйственное развитие деревни не пойдет по руслу искусственной, насильственной коллективизации, в которую ее ввергали в течение 1918 года» [Валентинов, 1991. С. 42]. Валентинов констатирует ошибочность прогноза: «Уже через пять лет (в 1928 г.) ее участники могли наблюдать явные признаки, что деревню возвращают во времена военного коммунизма, а в 1930 г. варварски и полностью коллективизируют, сгоняя в террористически и насильственно создаваемые колхозы» [Валентинов, 1991. С. 43].
6. Шестая идея. Ленин планировал заменить во всем государстве свободную торговлю государственным распределением товаров: «уничтожение свободной торговли, закрытие базаров, распределение продуктов по карточкам в строго централизованном порядке должно объясняться не только тем, что во время Гражданской войны, при падении производства и отсутствии товаров, карточная система была лучшим способом обеспечить население от голода. К подобным мерам ведь прибегали все страны Европы во время войны. В противоположность им, Ленин и его партия видели в этой системе не временную меру, вызванную тяжелыми обстоятельствами, а нечто гораздо большее: то, что должно существовать и позднее при избытке товаров и продуктов и быть характерной и основной частью социалистического и коммунистического строя. Но к весне 1921 г. недовольство существующей и ничего не дающей системой распределения достигло крайней степени. Открытия базаров, свободы торговли требовали повсеместно бунтующие крестьяне, и тот же лозунг был на устах восставших матросов Кронштадта. Чувствуя, что атмосфера опасно накаляется, Ленин выбросил из багажа Октябрьской революции еще одну из ее основных идей и пошел на “свободу оборота”» [Валентинов, 1991. С. 43-44].
Результатом было введение НЭП. Как следствие, вставал важный для большевиков вопрос о допустимости капитализма в стране вообще. Ленин ответил на него следующим образом: «Конечно, свобода торговли означает рост капитализма. Из этого никак вывернуться нельзя, и кто вздумает вывертываться и отмахиваться, тот только тешит себя словами. Можно ли до известной степени восстановить свободу торговли, свободу капитализма для мелких земледельцев, не подрывая этим корней политической власти пролетариата? - Можно, ибо вопрос в мере» [Валентинов, 1991. С. 44].
Отмена свободы торговли (вместе с уничтожением мелкой промышленности) в начале эпохи сталинской индустриализации была важнейшим элементом ликвидации НЭП.
Далее http://gefter.ru/archive/14752