Прорвало
Дымок понуро змеится к люстре, в окне немытом не видно дня,
Глотая чай и тайком зевая, зачем-то слушаешь ты меня.
Я говорю о работе, людях, о горе, радости, о войне...
Ты, выдыхая, кривишься: "Скучно. Нелепо. Суетно. Не по мне."
Я говорю о стихах и письмах, о звездах, тайнах, о звоне струн...
Устало морщишься: "Что за глупость? Кому такое придет на ум?"
Я говорю о мечтах и чувствах, и о стремленьи куда-то ввысь...
Ты обрываешь на полуслове, махнув рукою: "Остановись."
Я умолкаю. Стрекочет телик, из крана капает кипяток.
Ты вяло шепчешь про понедельник, работу, сон, годовой итог...
Я отвечаю (и тоже вяло), что да - работа, опять отчет,
Холодный офис, и к одеялу, верней, чем к мужу, меня влечет.
И тут, тоску разбавляя чаем и разговорами ни о чем,
Ты вспоминаешь - а ведь когда-то хотел отчаянно стать врачом,
Спасать от смерти чужие жизни, скрестив свой скальпель с ее косой,
Стоять потом во дворе больницы - усталый, встрепанный и босой,
Курить двадцатую сигарету, тереть слезящиеся глаза,
Гордиться тем, что сияют где-то те сотни жизней, что ты спасал...
И не за деньги, а лишь за совесть работать не покладая рук,
Шептать во сне: "два флакона плазмы", "... а эту надо на ультразвук",
"Давленье - семьдесят...", "...нитевидный", "дефибрилляция", "ИВЛ".
И вспоминать очень редко, с болью, кого не вытянул, не сумел...
Давясь на кухне остывшим чаем, устало хмыкаешь - век не тот.
Не та страна, не такие люди, не та судьба и не этот год.
Уходишь спать, не желая думать, что дело, в общем-то не в судьбе,
Не в веке, времени или людях, не в мироздании, а в тебе.
Саяки, diary.ru
Глотая чай и тайком зевая, зачем-то слушаешь ты меня.
Я говорю о работе, людях, о горе, радости, о войне...
Ты, выдыхая, кривишься: "Скучно. Нелепо. Суетно. Не по мне."
Я говорю о стихах и письмах, о звездах, тайнах, о звоне струн...
Устало морщишься: "Что за глупость? Кому такое придет на ум?"
Я говорю о мечтах и чувствах, и о стремленьи куда-то ввысь...
Ты обрываешь на полуслове, махнув рукою: "Остановись."
Я умолкаю. Стрекочет телик, из крана капает кипяток.
Ты вяло шепчешь про понедельник, работу, сон, годовой итог...
Я отвечаю (и тоже вяло), что да - работа, опять отчет,
Холодный офис, и к одеялу, верней, чем к мужу, меня влечет.
И тут, тоску разбавляя чаем и разговорами ни о чем,
Ты вспоминаешь - а ведь когда-то хотел отчаянно стать врачом,
Спасать от смерти чужие жизни, скрестив свой скальпель с ее косой,
Стоять потом во дворе больницы - усталый, встрепанный и босой,
Курить двадцатую сигарету, тереть слезящиеся глаза,
Гордиться тем, что сияют где-то те сотни жизней, что ты спасал...
И не за деньги, а лишь за совесть работать не покладая рук,
Шептать во сне: "два флакона плазмы", "... а эту надо на ультразвук",
"Давленье - семьдесят...", "...нитевидный", "дефибрилляция", "ИВЛ".
И вспоминать очень редко, с болью, кого не вытянул, не сумел...
Давясь на кухне остывшим чаем, устало хмыкаешь - век не тот.
Не та страна, не такие люди, не та судьба и не этот год.
Уходишь спать, не желая думать, что дело, в общем-то не в судьбе,
Не в веке, времени или людях, не в мироздании, а в тебе.
Саяки, diary.ru