(no subject)
* * *
Бурлит и пенится столица,
Стряхнув привычную ленцу,
Отныне больше не к лицу
Ей пред ничтожеством стелиться.
И неприступная твердыня
Теперь не столь уже тверда,
И стыдно вымолвить, куда
Ей вставлена отныне дыня.
Двунадесять собрав языков,
На штурм ее во весь опор
Ефремов скачет, юниор,
Спешит громокипящий Быков.
И дальше, через запятую,
Навальный, Троицкий, Немцов -
Когорта пламенных борцов -
Летят, себя не памятуя.
Сегодня стало моветоном.
В пассивной позе пребывать,
Мой пипл негоже называть
Отныне офисным планктоном.
Инстинкт преодолевши рвотный
При звуках слова «коллектив»,
Ряды несметные сплотив,
Он встал на площади Болотной.
Друзья мои, душой я с вами,
Пусть телом и не с вами я,
А вся ирония моя -
Лишь способ управлять словами.
Выходит, что небезнадёжно
Об этой грезил я поре.
Какое время на дворе!
С ума попятить, братцы, можно!
А то, что отошел от дел,
Так это, знайте, ненадолго,
И скоро, словно в Каспий Волга,
Впаду в отеческий предел.
Бурлит и пенится столица,
Стряхнув привычную ленцу,
Отныне больше не к лицу
Ей пред ничтожеством стелиться.
И неприступная твердыня
Теперь не столь уже тверда,
И стыдно вымолвить, куда
Ей вставлена отныне дыня.
Двунадесять собрав языков,
На штурм ее во весь опор
Ефремов скачет, юниор,
Спешит громокипящий Быков.
И дальше, через запятую,
Навальный, Троицкий, Немцов -
Когорта пламенных борцов -
Летят, себя не памятуя.
Сегодня стало моветоном.
В пассивной позе пребывать,
Мой пипл негоже называть
Отныне офисным планктоном.
Инстинкт преодолевши рвотный
При звуках слова «коллектив»,
Ряды несметные сплотив,
Он встал на площади Болотной.
Друзья мои, душой я с вами,
Пусть телом и не с вами я,
А вся ирония моя -
Лишь способ управлять словами.
Выходит, что небезнадёжно
Об этой грезил я поре.
Какое время на дворе!
С ума попятить, братцы, можно!
А то, что отошел от дел,
Так это, знайте, ненадолго,
И скоро, словно в Каспий Волга,
Впаду в отеческий предел.