(no subject)
На самом деле, я страшно истосковалась по работе руками, по самой возможности что-то такое делать.
Ну и скалодромную снарягу пока убрала подальше.
И я не уверена, что смогу когда-нибудь, например, сжать правую руку в кулак.
И мне сейчас кажется важным допустить, что всё так и останется, что, несмотря на все усилия, будет так, как сейчас или незначительно лучше - и это тоже будет нормально, и с этим можно будет жить и что-то делать. Моя идентичность частично была завязана на это - на "умные" руки, на физическую силу и выносливость, на вот это всё. И вот полгода почти без тренировок и без рукоделия. И пришлось как-то отделять себя от этого, искать другие точки приложения, убеждаться, что это всё ещё я. Что так тоже норм.
Очень многое, конечно, дала поддержка Линдала. В какие-то моменты я даже одеться не могла без посторонней помощи, и он делал всё, что только можно, и даже сверх того. Но когда я могла с чем-то справиться, пусть даже помогая себе зубами или пальцами ног - он не перехватывал это у меня, и это было отдельным важным моментом доверия: я всё-таки знаю, что делаю, и могу рассчитать свои силы.
Зато когда после первой операции обезболивающие не подействовали, и я готова была смириться с этим (на меня некоторые лекарства действуют странно, так что можно было ожидать), он последовательно скупал в окрестных аптеках всё, что можно было достать легально, и с восьмой, что ли, попытки нашёл то, что сработало. Так что у него теперь есть роскошная коллекция обезбола на все случаи жизни, а у меня - одно наименование, на которое, если что, можно положиться.
Ну и просто он был рядом всё это время, таскался со мной по всем этим унылым медицинским делам и каждое утро подкручивал гайки на аппарате. Я не очень хорошо представляю, как потянула бы всё это одна. Да ещё и с псами.
И вот теперь мы понемногу возвращаемся к нормальной жизни.
Ну и скалодромную снарягу пока убрала подальше.
И я не уверена, что смогу когда-нибудь, например, сжать правую руку в кулак.
И мне сейчас кажется важным допустить, что всё так и останется, что, несмотря на все усилия, будет так, как сейчас или незначительно лучше - и это тоже будет нормально, и с этим можно будет жить и что-то делать. Моя идентичность частично была завязана на это - на "умные" руки, на физическую силу и выносливость, на вот это всё. И вот полгода почти без тренировок и без рукоделия. И пришлось как-то отделять себя от этого, искать другие точки приложения, убеждаться, что это всё ещё я. Что так тоже норм.
Очень многое, конечно, дала поддержка Линдала. В какие-то моменты я даже одеться не могла без посторонней помощи, и он делал всё, что только можно, и даже сверх того. Но когда я могла с чем-то справиться, пусть даже помогая себе зубами или пальцами ног - он не перехватывал это у меня, и это было отдельным важным моментом доверия: я всё-таки знаю, что делаю, и могу рассчитать свои силы.
Зато когда после первой операции обезболивающие не подействовали, и я готова была смириться с этим (на меня некоторые лекарства действуют странно, так что можно было ожидать), он последовательно скупал в окрестных аптеках всё, что можно было достать легально, и с восьмой, что ли, попытки нашёл то, что сработало. Так что у него теперь есть роскошная коллекция обезбола на все случаи жизни, а у меня - одно наименование, на которое, если что, можно положиться.
Ну и просто он был рядом всё это время, таскался со мной по всем этим унылым медицинским делам и каждое утро подкручивал гайки на аппарате. Я не очень хорошо представляю, как потянула бы всё это одна. Да ещё и с псами.
И вот теперь мы понемногу возвращаемся к нормальной жизни.