... или сказки мудрецов.
Александр Гнум
ПУСТОТА
Часть первая
Жила была полная кромешная пустота и в той кромешной полной пустоте прибывал бесконечно одинокий Я. Я был в таком смысле одинок в каком только смысле вообще можно быть одиноким.
У Я возникло непреодолимое желание развлекать себя чем-то. .
Мучительное осознание своего наличия в сочетании с полным отсутствием чего-либо кроме себя самого вызывало фантазии о том, чего могло бы быть чтобы одиночество не было столь кромешным.
Выбор между быть или не быть не стоял по причине того, что факт бытия собственно уже являлся состоявшимся. Бездействовать, будучи в наличии тоже не представлялось никак возможным.
Так в фантазиях родились химеры. Это что-то вроде игры в солдатики с самим собой. Я придумал себе различных персонажей и наделил их различными характерами, привычками, манерами и также выдумал для них незамысловатые правила. Стало несколько разнообразнее коротать одиночество. В любой момент Я выражался то всадником на коне, то танкистом, то пастухом, то свинаркой. В каждом конкретном случае Я проявлял себя сквозь "трафарет" характера персонажа и сообразно общим правилам, забывая условно о том что все персонажи по сути не были ничем кроме Я самого. Получалось так, что свинарка управляясь по хозяйству как бы и не знала о том, что всадник на белом коне с красной лентой в шлеме обязательно приедет к ней когда Я сочтёт момент подходящим. Это вызывало её как бы волнения, ожидания и она даже иногда вечерами садилась за гадание.
Сам же всадник как бы тоже вроде бы и не знал о том что однажды встретит её возвращающуюся с ручья с полосканьем и сердце его навсегда покинет его грудь уйдя вслед за той корзинкой с бельём.
Такая игра была занимательна, и порой Я даже и забывал о своём кромешном одиночестве, растворяясь в своих вымышленных персонажах. Правила игры усовершенствовались, персонажи становились всё опытнее и всё меньше похожи друг на друга.
Однажды в одной небольшой деревне на окраине вымышленного мира появился новый персонаж, которому назначено было думать об устройстве мира и стать собеседником для самого Я. Он прикинулся шутом и музыкантом, отправившись в путешествие. Обойдя все закоулки мира, он услышал всё, чем жило население мира. Вернувшись в свою окраину он стал готовиться к разговору с Я. И тут сулчилось ужасное.
Шут вдруг отчётливо осознал что он является ни чем иным как самим Я, выраженным через трафарет его персональной личности. На первый взгляд ничего ужасного в этом не было. Сам шут даже обрадовался такой находке и чуть чуть стал горд даже этим. Но несчастный Я увидим в нём себя самого, как отражение в зеркале понял что говорить-то им собственно и не о чем. Не было в шуте ничего того что Я бы не знал сам. Шут увидев что он и есть Я вдруг увидел всё то кромешное одиночество в котором прибывал Я всё то время которое как Шуту казалось он весело странствовал. Он даже понял, что об этом его открытии не стоит даже говорить людям в мире, потому как от этого одиночество это станет лишь очевиднее.
Так закончилась первая встреча Я с самим собой.
В мире фантазии шло время. Происходили события. Я был занят происходящим, потому что иного занятия у Я собственно не могло и быть.
То и дело вспоминая разочарование от разговора с Шутом Я возвращался к мысли о собеседнике. Одиночество продолжало тяготить и напоминать о себе. Кромешная пустота продолжала всегда быть рядом.
Часто это выражалось в том, что Шут ходил кругами по своей хибаре на краю мира и рисовал. Иногда Шут складывал камушки, связывал палочки верёвочками и пускал круги на воде.
Однажды Шут даже стал спорить с Я, говоря что он не более жалкий чем Шут раз может всё что угодно сотворить со своим вымышленным миром, но не в состоянии развеять своего одиночества.
И вот. Однажды Шут играя с палочками и камушками сделал открытие. Это открытие показалось столь значимым, что Я даже забыл мгновенно весь вымышленный мир. Всё исчезло в миг. Остался только шут с его палочками и кромешная пустота наполненная лишь бесконечным одиночеством.
Открытие сияло как детская мечта Я о настоящем не вымышленном собеседнике.
Шут произнёс откровение.
Он сказал примерно следующее:
- Если нам удастся из камней и палочек сложить подобного мне человека, который бы мог не быть уже более выражением Я через его характер, а Сам мыслить и рассуждать! Этот человек был бы свободен от Я. Он бы уже не был более зеркалом как все бывшие тут ещё миг назад создания мира.
И Я тут же ему ответил:
- Идея твоя великолепна, но труд предстоит громадный.
Так закончился первый мир химер.
Часть вторая
Далее Я уже только придумывал правила для камушков, палочек и прочего что осталось от былого мира.
О это было не просто придумать для палочек и камушков такие правила чтобы они не сваливались все в кучу, не разлетались и не образовывали узоры. Узоры красивые, но мёртвые - не способные к движению.
И вот однажды что-то стало получаться. Палочки и камушки двигались в бесконченом хороводе. Шут был доволен и просил только больше палочек и камушков.
Из роя всего этого нехарактеризованного мусора летающего в бесконечном хороводе было интересно и увлекательно складывать новые химеры. Химеры, которые уже не нуждались во внимании Я. Почти живые химеры. Шут увлечённо конструировал разные занимательные формы чудищ, которые то ели друг друга, то вдруг начинали летать.
Было здорово и даже одиночество отступало, видя весь этот фестиваль.
И вот однажды Шут создал-таки из всего этого мусора одну тварь, которая встала с земли и сказала "Я" !
Это был незабываемый момент истории мира летающего в пустоте воображения Я мусора. Шут прыгал от радости и требовал материализации шампанского и танцовщицы из исчезнувшего прошлого мира.
Так появился свободный "Я"
Новый "Я" оглядевшись вокруг увидел всю ту пестроту, которую Шут наконструировал и стал задумываться о том, как в этом всём ему жить.
Тогда "Я" ещё про Я не догадывался. Он видел только леса и горы, реки и рыбу. Он жёг костры и смотрел на звёзды.
Позже у "Я" появились дети, и мир наполнился его потомками. Каждый из его потомков называл себя гордо "Я" и уже понятия не имел про Я. Задача была решена. "Я" был свободен в каждом своём экземпляре.
Так случилось что однажды один из "Я" много думал обращая свой взор на звёзды на дним. Он многое понял и ещё больше у него возникло вопросов. Где было искать ему ответов на его вопросы - вот вопрос, который мучал его тем больше чем больше он задумывался.
Его интересовало что он такое и откуда взялся. Его интересовало почему все камни падают на землю, будучи брошенными вверх. И много ещё чего.
Тогда Шут, который всегда наблюдал за ним, видя его раздумия и растерянность, решил первый раз попытаться с ним заговорить.
Шут сам не был построен из камушков и палочек и потому не мог говорить с этим "Я" так чтобы тот его видел и слышал, как и прочих своих родственников.
Шут долго думал о том как же он будет разговаривать со своим собеседником. И вот что он придумал. Он сделал ниточки и палочки, соединённые с самой сущностью "Я" таким образом, что тот стал его марионеткой. Теперь он мог взять любого из "Я" и видеть мир его глазами, говорить его губами и делать так чтобы тот полностью выполнял, чего бы Шуту не вздумалось. Выбрав первого попавшегося "Я" из толпы он подключил свои ниточки и палочки к нему и теперь, будучи уже в нём, отправился разговаривать с тем самым задумчивым "Я".
Пока Шут шёл к нему он всё время думал о том, сколько пришлось всего сделать, чтобы сделать вот этот момент возможным. Он был полон предвкушений бдущей встречи.
Долго ли коротколи они беседовали, но однажды Шут рассказал "Я" всю историю его создания.
Тогда "Я" сказал:
- Ты говоришь, что я свободен от фантазии Я, но я не свободен от палочек и камушков из которых ты меня сделал. Я не могу летать как летают некоторые из твоих творений. Я должен много работать, чтобы оставаться быть. Со мной может случиться так что камушки и палочки из которых я сделан разлетятся в разные стороны и я исчезну. В чём же свобода моя? Я не более чем раб, поневоле упрятаный в этот мир моим создателем.
Сказав это "Я" погрузился в глубокую печаль и более не хотел разговаривать с Шутом.
Шут отпустил свою марионетку восвояси и опять погрузился в глубокие раздумья. Весь план его провалился. Созданный им собеседник был свободен и разумен, но он не хотел составить компанию Я. Я должен был найти способ сделать "Я" довольным своим существованием и, может быть, тогда тот стал бы с ним общаться.
Кромешное одиночество и бесконечная пустота снова окутывала Я. Где-то там в огромной куче летающего Шутовского мусора сидел второй "Я" осознавший уже своё хоть и другое, но тоже одиночество. Пустота "Я" была уже не та, что та большая и бесконечно кромешная. Его пустота была наполнена камушками, палочками, летающими и прыгающими Шутовскими созданиями, но его понимание вместе с рассказом Шута о том что это есть на самом деле превращало это всё в ту же самую кромешную пустоту.
Он не хотел ни с кем разговаривать и тем более не хотел развлекать Я своими мыслями об этом.
Так вот закончился первый разговор Я с "Я".
Часть третья
Проведя много времени в раздумьях "Я" пошёл к своим братьям. То что он узнал настолько мучало его и он настолько растерялся, что уже не мог выносить своих одиноких размышлений. Мысли его блуждали кругами, сплетаясь и образуя замысловатые кольца. Он отчаяно искал выход из всех этих сложных лабиринтов колец своих мыслей, но чем больше искал, тем плотнее становились эти кольца. У своих братьев он надеялся найти спасение от этого отчаяния.
Он стал встречать людей и рассказывать им о своём разговоре с Шутом и о своём отчаянии. Он пытался рассказать им о том, что они такое и как безнадёжно они все застряли в том месте, которое называли миром. Некоторые его братья слушали его с интересом, но большинство отмахивались от него как от безумного бездельника, что выпрашивает пряники на рынке в базарный день.
Те кто слушали с интересом говорили ему много всякого в ответ, но ответы те не помогали "Я" избавиться от отчаяния и не отвечали ни на один из его вопросов. Чем дольше он говорил с братьями, тем больше понимал что у него нет теперь другого собеседника, кроме Шута. Все остальные были заняты чем-то важным для них или по просту не понимали о чём он говорил.
Так "Я" вернулся в свой дом и опять погрузился в одинокие раздумья. У него появилось множество вопросов и желание узнать на них ответы жгло его изнутри. Он начал мучительно хотеть встретить где-то опять Шута и говорить с ним.
Но разговоры с братьями не прошли всёже для него даром. От них он узнал что братья его считают за ценность, о которой стоит просить у Я за выполнение его желания. И "Я" готов был уже предложить сделку Шуту, при следующей встрече. Он догадывался что тот объявится в скоросте.
И он не ошибался. Шут вновь пришёл посетить его. Глазами брата он видел что "Я" очень рад его видеть и это вселяло надежду. Не успев заговорить, Шут услышал вместо приветствия требование, которым был очень озадачен:
- Я согласен стать твоим собеседником и развеять твоё одиночество. Но у меня есть одно условие. Ты поймёшь, что это условие необходимо не только мне, но и тебе самому, чтобы я имел для тебя хоть какую-то ценность в качестве компании.
- Чего же ты хочешь?
- Я хочу быть тебе равным. Я должен(!) стать тебе равным. Я с радостью приму всю ту пустоту и то бесконечное одиночество, которое побудило тебя создать всё ЭТО. Я должен так же как ты не знать ни срока, ни цели своего существования, я должен иметь такое же моё одиночество и пустоту, чтобы мы могли говорить с тобой как братья, а не как избалованый ребёнок с котёнком.
Я услышав это забыл на время свои палочки и камушки. Я забыл всё что сотворил для того чтобы улышать это. На время всё остановилось и замерло. Я увидел в этих словах голос той кромешной пустоты и того одиночества, от которого так пытался избавиться всё это время. Я понял всю свою беспомощность перед этим поставленным условием. Я мог создать в своей фантазии всё что угодно. Но Я не мог создать пустоту, а главное это было бы последнее, чего Я бы хотел создавать. Её пустоты и без того было бесконечно много. Даже крохотная мысль о возможности выдумать пустоту для "Я" была чудовищно пугающей. Впустить в себя часть пустоты означало бы соединиться с ней и по просту исчезнуть. Нет Я никак не мог этого сделать.
Мир очнулся от глубокого испуга Я, но никто из его обитателей не заметил и мига той вечности, что пронеслась только что. Фантазия просто продолжилась с того места, на котором оборвалась тем испугом.
Шут ответил:
- Я не могу выполнить это условие. Ты же сам это знаешь. Я же рассказал тебе о том, что ты и что Я.
- Ты вступаешь в беседу со мной не выполнив моего условия. Я не стану продолжать этот разговор пока ты не найдёшь способ сделать то о чём я тебя прошу. Тебе в любом случае это сделать лешче чем мне. Это ведь я - плод твоей фантазии, а не наоборот.
Шут удалился, оставив "Я" в его доме. Так закончилась вторая беседа между "Я" и Я.
В любом случае Я был рад даже такому обороту событий. Хоть пустота и окутывала попрежнему всё и Я видел себя лишь нивидиомой точкой на её бесконечном фоне, но одиночество уже отступило. Я был уже не одинок. Где-то там в огромной куче вымышленного мусора, летающего по странным правилам Шута сидел и думал "Я". Думал уже не о том, что окружало его. Думал он о Я. Ждал от него ответа.
Как мучительно не напрягал Я своё воображение - ничего даже близко похожего на решение, поставленной "Я" задачи не показывалось даже краешком.
Тем временем мир "Я" жил своей жизнью. Рассказы братьям о Шуте не прошли-таки даром и всё больше братьев задумывались о том, что пытался "Я" им сказать. Многие стали вечерами, будучи свободными от повседневных занятий, фантазировать на столь необычную тему. Множество фантазий разносилось среди них рассказами и соединялось в хитроумное сплетение различных историй и преданий. Появились даже среди братьев те, кто брался рассудить, какие из тех историй правдивы, а какие чистый вымысел.
Однажды "Я" встретил своего брата, из тех что знал более других тех правдивых историй. Тот стал рассказывать ему эти истории и "Я" с интересом слушая его отмечал что многое в тех историях было похоже на разговор с Шутом. Иногда ему даже начинало казаться что это опять Шут стоит перед ним и рассказывает ему это всё, приняв очередной облик. Но похожесть рассказа вдруг заканчивалась и над остатком истории оставалось лишь усмехнуться.
Время шло и "Я" не переставал ждать появления Шута с каким-нибудь ответом. Тем временем "Я" много представлял себе что ждёт его если просьба его будет исполнена. Он наполнялся бесконечной гордостью за то, насколько он отличается от своих братьев. Потом вдруг проваливался мысленно в кромешную пустоту и пугался её. Он представлял себя уже без боязни исчезнуть однажды. Фантазировал о том, как много он сможет успеть сделать и придумать всего интересного когда у него будет для этого вечность. Представлял и фантазировал. Фантазировал и представлял.
И вот однажды опять явился Шут.
Шут сказал:
- Я выполню твоё желание. Ты будешь тем, чем ты просишь быть. Одно я не могу тебе обещать. Я не могу тебе обещать что ты останешься существовать когда Я существовать перестану. Да и как бы я мог это тебе обещать?
В этот момент всё, что "Я" привык называть своим миром вдруг начало растекаться и смазываться. Краски смешались и уже не образовывали привычные очертания. "Я" видел лишь пятна и слышал лишь что-то похожее на звук. Он пытался коснуться себя руками, чтобы пощупать стоит-ли он всё ещё на ногах или уже летит где-то в брызгах бенгальских огней, но рук своих он уже не нашёл. Хоровод красок, обрывков голосов, вспышки лиц на фоне этой палитры и ещё какие-то до селе незнакомые обрывки чувств запутывали и приводили в смятение. Они продолжались уже целую вечность. "Я" уже не помнил ни своих братьев, ни себя ни Шута ни чего-либо ещё. Он уже только хотел чтобы это всё как-то остановилось. Он уже не был даже "Я". Он был лишь желание закончить этот весь карнавал.
Шут оказался неподалёку. Он тихо начал шептать:
- Я дал тебе то о чём ты просил. Мой голос это будет последнее что останется с тобой от того что ты привык называть "Я" и того что привык видеть вокруг. Ты как и Я остаёшься на едине с самим собой. Твой мир теперь - это ты сам и твои фантазии. Фейерверк твоих воспоминаний догорит и постепенно угаснет, как им мой голос. Я дам тебе достаточно времени чтобы ты захотел говорить со мной так как я когда-то хотел говорить с тобой. Но предупреждаю тебя - будь осторожен. Я не знаю откуда у меня были фантазии и воспоминания. Я не помню как Я оказался в этой пустоте, но мне кажется что перестав ощущать себя хоть на мгновение ты откроешься пустоте и растворишься в ней. Ты не узнаешь, что тебя уже больше нет, но мне будет бесконечно грустно от такой потери. Это всё что я пока хотел тебе сказать. Теперь ты сам свой собственный - Я. Ты получил то, о чём просил.
Так покинул мир "Я", понявший, что такое Я.
Да и Шут с ним.