Про охотника и ледяную бороду
На острове Перкаткун один охотник жил. Бьеорин звали. Хороший охотник! Много китов добыл, а тюленей - без счету! На всех островах его знали. Приметный!
Одни говорили, что от сииртя род ведет, другие - что в тот год, когда он родился, голод был, и все дети такие получились. А русские вообще говорили, что его отец с кит-байдары сбежал - потому и борода такая. Не растет у унаков борода - и так красивые.
Ростом охотник - даже самому низкому унаку по плечо. А по плечам вширь - как два унака рядом поставь и еще немножко. Ух, и сильный был!
Пошел Бьеорин на охоту, нерпу бить. Калана с собой взял, копье, два ножа. Мешков побольше - на всякий случай.
В нерпу копье кинул, а нерпа в прорубь! Бьеорин за ней. Калан на Бьеорином!
Выплыли все! Сидит, лед с бороды ножом скалывает. Ох, и замерзла! Как кусок льда! На калана ругается - зачем, говорит, за мной полез? Я с сэвэнами океана уже сговорился! Донной красавице сватов засылал почти! А тут ты, с лапами! И хвостом!
Спасибо, друг! Но мог и быстрее, гляди, как борода замерзла!
Тут Большой Белый на них. Бежит, рычит! Хочет Бьеорина съесть. И калана.
Охотник вскочил. Только бежать - а ноги мокрые были, скользкие стали! На спину упал. И покатился. И прямо Большому белому между лап!
Вжжух! Только бырбаанай медвежий перед глазами мелькнул - аж в боку от страха закололо. Пролетел Бьеорин под Большим Белым, в торос врезался. Встал кое-как. За второй нож взялся. А Большой Белый бежит куда-то И кричит тоненько. Бырбаанай на снегу оставил. И кровь во все стороны.
Понял все охотник, головой покачал. Не было счастья, так несчастье помогло.
Борода замерзла, острая стала. Летел быстро... Вот и снес все начисто. Жалко Большого Белого, но сам виноват! Не ешь охотника, все на месте останется!
В деревню пришел, рассказал. Все головами покачали, Большого Белого пожалели. Потом один английский услышал. Из тех, что иногда к Островам приходили на байдарах рыбу ловить. Услышал, сказал “Танк не дед!”. И засмеялся.
Не поняли унаки. Ясно ведь, что танк дедом стать не может. Унаки танки видели. Когда русским помогали черных бить. Не тех черных, которые американские - тех унаки и не видели никогда - может и нет таких. А другим, которые на людей похожи, но как черви в лежалом морже.
Страшная это штука, танк черных! Особенно, если своих нет. А английский - дурак.
Одни говорили, что от сииртя род ведет, другие - что в тот год, когда он родился, голод был, и все дети такие получились. А русские вообще говорили, что его отец с кит-байдары сбежал - потому и борода такая. Не растет у унаков борода - и так красивые.
Ростом охотник - даже самому низкому унаку по плечо. А по плечам вширь - как два унака рядом поставь и еще немножко. Ух, и сильный был!
Пошел Бьеорин на охоту, нерпу бить. Калана с собой взял, копье, два ножа. Мешков побольше - на всякий случай.
В нерпу копье кинул, а нерпа в прорубь! Бьеорин за ней. Калан на Бьеорином!
Выплыли все! Сидит, лед с бороды ножом скалывает. Ох, и замерзла! Как кусок льда! На калана ругается - зачем, говорит, за мной полез? Я с сэвэнами океана уже сговорился! Донной красавице сватов засылал почти! А тут ты, с лапами! И хвостом!
Спасибо, друг! Но мог и быстрее, гляди, как борода замерзла!
Тут Большой Белый на них. Бежит, рычит! Хочет Бьеорина съесть. И калана.
Охотник вскочил. Только бежать - а ноги мокрые были, скользкие стали! На спину упал. И покатился. И прямо Большому белому между лап!
Вжжух! Только бырбаанай медвежий перед глазами мелькнул - аж в боку от страха закололо. Пролетел Бьеорин под Большим Белым, в торос врезался. Встал кое-как. За второй нож взялся. А Большой Белый бежит куда-то И кричит тоненько. Бырбаанай на снегу оставил. И кровь во все стороны.
Понял все охотник, головой покачал. Не было счастья, так несчастье помогло.
Борода замерзла, острая стала. Летел быстро... Вот и снес все начисто. Жалко Большого Белого, но сам виноват! Не ешь охотника, все на месте останется!
В деревню пришел, рассказал. Все головами покачали, Большого Белого пожалели. Потом один английский услышал. Из тех, что иногда к Островам приходили на байдарах рыбу ловить. Услышал, сказал “Танк не дед!”. И засмеялся.
Не поняли унаки. Ясно ведь, что танк дедом стать не может. Унаки танки видели. Когда русским помогали черных бить. Не тех черных, которые американские - тех унаки и не видели никогда - может и нет таких. А другим, которые на людей похожи, но как черви в лежалом морже.
Страшная это штука, танк черных! Особенно, если своих нет. А английский - дурак.