Бредущего по льду человека заметили загодя. Только-только солнце начало вставать, как замаячила черная точка на горизонте!
Несмотря на лютый холод, хотя бы один человек, всегда на сторожевой вышке присутствовал. Благо, обшитые деревом и утепленные толстым слоем сухих водорослей стены, да тройной ряд закаленных стекол - в Груманте, даже не в Любече по весу серебра брали, накинув за каждую ладонь площади по пол-гроша - неплохо противостояли что порывам ветра, что морозу.
Дозорный взялся за шнур, ведущий к колокольчику внизу, дернул несколько раз условленным сигналом. Вскоре, по лестнице, тяжело дыша от быстрого бега, кое-как заполз Дирк, отчаянно воняя свежим перегаром - вчерашние вечерние мирные посиделки как-то сами собой перешли в ожесточенную пьянку до утра. И Уд, хоть и похмелялся, в себя до конца не пришел.
- Чего трезвонишь? - спросил бургомистр, отдышавшись.
Круат молча ткнул варежкой в сторону пятнышка, ставшего побольше - если напрячь глаза, можно было разглядеть, что сие именно человек, а не испачкавшийся в грязи умка, по местному, по-уначьи: Большой Белый.
- Идет и пусть себе идет.
Круат стащил зубами варежку с правой руки, постучал костяшками пальцев по лбу командира, снова указал в окно.
- Лучше бы тебе голову целиком отрезали, - проворчал Уд, присматриваясь. - А то как что срочное, сиди, гадай!
Безъязыкий наемник ухмыльнулся, показал на человека на льду, потом на себя. Делано закачался, будто пьяный или оглушенный.
- Поближе подойдет, посмотрим, что с ним, - ответил Дирк на представление. - Прости, это ты у нас блохе в жопу заглянуть можешь, у меня глаза послабше. Давай, бди, - ткнул Краута кулаком в плечо, - я вниз. Раз ты ссышься, съездить надо, поглядеть, кого там нелегкая принесла. И да, за службу благодарю, молодец!
Краут покивал, снова прильнул к окну.
Ссыпавшийся с лестницы Шнайдер, кивнул стоящему у вышки Кролищу:
- Готовь упряжку с учагами, скататься надо.
- На кой хер?
- К нам унак идет.
- И чо? Сам дойдет.
- Через плечо, блядь! Краут сказал, что раненый или больной.
- Наше-то какое дело?
- Кроль, щас в глаз дам!
- Не, в глаз не надо, я быстро!
Кролище, действительно, побежал Быстро не получалось, валенки скользили на утоптанном до полной гладкости снегу, но побежал же!
Дирк проводил его подпихивающим взглядом, двинулся к воротам, по дороге прикидывая, что могло такого случиться, что заставило бы человека переться пешком через залив в такую погоду? Ногу подвернул, и все, считай, замерз!
Выходило, что каких-либо причин не придумывалось. От этого становилось несколько знобливо...
Застоявшиеся учаги прямо таки летели по снегу. За всю дорогу Дирк к тюру (читателям данный предмет больше известен как хорей) и не прикоснулся. Легкую нарту аж подкидывало на неровностях. Уд настороженно вглядывался вперед.
Когда до него оставалось ярдов двести, унак, словно почуяв, что помощь близка, вдруг упал лицом вперед, раскинув руки.
- Твою мать, - только и выдохнул Дирк. Не хватало, чтобы помер так не вовремя! - Кантуй теперь тебя, суку!
Подкатив к телу, наемник соскочил с нарты, кинулся к лежащему. Перевернул на спину, попытался прислушаться. За фырканьем оленей, недовольным внезапной остановкой, дыхания слышно не было. Уд сунул руку под капюшон. Под пальцами тоненько билась жилка.
- Живой, сука! - обрадовался Шнайдер. Ухватив бесчувственное тело, взгромоздил на нарту. Подивился легкости - легче барашка-то, унак! Молодой или больной? Ладно, в тепле глянем!
Притянув находку к нарте тремя ремнями - слетит на ухабе или повороте, ищи потом по сугробам, еще и башку расколотит - неудобно получится!
Дирка, разумеется, в Нугре ждали, заранее подготовив все, что надо для спасения замерзающего. “Найденыша” отвязали, занесли в дом, уложили на стол. Кролище, плюнув на завязки и клеванты, схватился за нож. Раз, два, и остатки камлейки и штанов полетели в угол. Наемник вытащил из под-стола бутыль, начал растирать мальца. Ощутимо потянуло запахом лета. И немного алкоголем.
- Новые подарим, чо!
- Если выживет, - сметая веником снег с сапог, проговорил Уд, стоя в дверях.
Тут в спину толкнуло холодом.
- Ты жопу-то подвинь, а?
Уд посторонился, зацепился за половик, его повело в сторону - пришлось хвататься за стояк, роняя веник. В дом вплыла могучая черная борода. Нет, даже бородища! Следом за бородищей вошел Отец Руис. В тулупе, в шапке-ушанке, с топором, заткнутым за широкий пояс.
- Что тут у нас? Унака, говорят, нашли?
Кролище оглянулся, махнул священнику:
- Ага, уначенка Дирк из снегу выкопал. Лет десять-двенадцать. Пальцы поморозил, с лицом нехорошо, но жить будет. И даже девки убегать не будут.
- Ну то хорошо, что будет!
Руис начал разоблачаться, расстегивая тугие пуговицы на тулупе:
- Ух, и натопили-то, а?
- Так с тем расчетом, что народ будет туда-сюда шлендрать, да выстудит к херам.
- Верный расчет-то, - огладил бороду священник. - Малой-то в беспамятстве, как понимаю?
- Ну! - подтвердил Дирк. - Как башкой в сугроб кувыркнулся, так и лежит, сопит.
- Как очнется-то, спросите, что да как, отчего бежал, куда бежал?..
- Палонгу! - завопил вдруг малец. Забился, начал размахивать руками. Распахнул в ужасе глаза. - Убили! Всех убили! Людоеду сказать! Батьке Руису сказать! Палонгу!
Кролище, которого паренек случайно заехал в бок, кинулся было к нему, чтобы схватить за ноги.
- Не трожь, - остановил Руис, - хуже будет. Связки-то порвет.
- Следим, чтоб со стола не ебнулся, - скомандовал Дирк и встал со стороны головы.
Уначенок захлебнулся было криком, замолчал на миг, но снова заблажил:
- Нюча как горбуши в стае! На Гусиный палонгу пришли! Всех убили! Палонгу! Нугра! Нугра! Тупилак пришел!
Прокричав-прохрипев последние слова, парень резко замолк, словно заткнули его. Выдохнул и растянулся на столе, как покойник.
- Тупилак, говоришь? - сам у себя спросил Руис. - Парня-то, - обернулся он к остальным, - Келин зовут. А батьку-то его, Икилаком кличут. Ко мне на учебу приезжал, о прошлом годе-то. Икилак старшует-то, на Гусином.
Дверь снова распахнулась, и в дом, пригибаясь, дабы не впечататься лбом в балку, вошел Керф.
- Что за крики, и без драки?
Уставился на лежащего, перевел взгляд на молчащих наемников и священника.
- Чот я как-то прям слишком вовремя. Драка, как понимаю, впереди?
- Она самая. Палонгу на Гусиный наскочили, - пояснил Уд. - И, похоже, раз только малец выскочил, от мужиков унацких, только он и уцелел. Но раз тупилаков привели, оно и понятно.
- Палонгу? - переспросил Керф. Что-то он этакое слышал, но там разговор шел про духов, зловредных до невозможности. У духов были странные головы, вытянутые будто луковицы, на ладонях всего по два пальца, и странная тяга к воровству детей. Хотя, что странного? Дети помягче будут.
Кролище повернулся к мечнику, оскалился.
- Злодеи уначьи. Ворюги, убивцы. По всему Архипелагу бродят, везде гадят.
- Нет, чтобы в Нугру-то прийти, - проворчал Руис, - их бы тут на службу-то взяли! Самое место! Любят-то тут таких!
Керф остановил священника, подняв руку, - не до ругани, друг Руис, обожди! Потом ругаться будем.
- Ну так и говорю, что бродят по всем островам. Там охотника зарежут, там девок поймают, заебут, да кончат, там сети выпотрошат.
- А вы чего? - с прищуром уставился Керф на Уда и Руиса. Шнайдер отвел взгляд, произнес в сторону:
- А мы что? Островов много, нас мало. Как добычное время, так мы другим заняты.
- Дозанимались, - поморщился Керф, - до того, что податное население режут. Ладно, с этим прояснили. Тупилаки кто такие? Рыжий как-то заикался, но то давно было.
- Тупилак, суть монстра страхолюдная, из давних легенд и сказов народов, света Пантократового не видевших! Куслива, лапами дрыглива, крыльями легка, в бою люта! На землю приходит путем ритуала премерзкого, суть коего раскрыта будет в томе следующем, яко на то воля Панктократова будет!
- Ты вот сейчас по памяти свиток читал? - с подозрением уставился на священника Керф.
Тот стыдливо кивнул.
- Тьфу на тебя, уньршк бородатый, - ругнулся мечник. - А что-то, не из учебника сказать можешь?
- Я могу, - сунулся незаметно проникший в дом Людоед. И дверь не хлопала, и сквозняка не было? Сквозь стену прошел или в трубу печную протиснулся?
- Может, - подтвердил Шнайдер. - По старой памяти...
Отец Руси кивнул, перекрестился, и начал помогать Кролищу, перевернувшему уначенка на живот. Уд, оглянувшись, выскочил во двор - время терять не стоило. Понятно, что деревню на Гусином не спасти. Но и прощать никак нельзя. И не поймут, и не по-людски выйдет.
- И?
- Что “и?”
- Что это за тварь такая?
Людоед пожал плечами.
- Сам не встречал, но умных людев слушал. Каждый тупилак, он сам по себе. Похожих нет. Какую дохлятину шаман найдет, от той и пляшет. Найдет моржа, тупилак плавать будет. Найдет медведя - по земле бегать. Найдет и моржа, и медведя, и орла - тупилак будет по земле бегать, в море плавать, еще и в небе летать. Рога оленьи пришьет, к лапам когти железные... Труп этот выебет, имя даст, и все, готов тупилак!
Керф затейливо и длинно выругался.
- То есть, может и башку человечью пришить?
- Может, - снова пожал плечами Людоед. - Но так не делает никто.
- Почему? Зубы слабые?
- Не, папкой зовет.
Мечник заухал словно филин, радуясь хорошей доброй шутке.
- А эту тварь убить как?
- А кто бы знал? Она и так мертвая. Одни говорят, что шамана надо мордой в снег класть, вторые - что тупилака в куски рубить, третьи... - Людоед замолчал, то ли вспоминая, то ли подбирая слова.
- А третьих тупилаки съели? - предположил Керф.
- Не, - отмахнулся наемник. - Третьи говорят, что тупилака самому трахнуть надо.
- В дыхало? - уточнил, любящий четкость мечник, сразу начавший прикидывать, кому бы доверить опробовать столь необычный метод. Жаль, Бьярн далеко!
- Куда сунешь, - ухмыльнулся Людоед. - Но я думаю, кто никто точно и не знает. Так, языками треплются.
- Вот и попробуем, друг Людоед! Думаю, хорошего меча, эти суки-то и не пробовали!
- Попробуем, друг Керф! Есть у меня задумка одна, с посеребренными кромками!
- Не прибьем, так хоть отпиздим-то! - посветлел лицом Отец Руис. - Хорошая затея-то, добрая! Но, чур, ежель в дыхало, то не я! Сан не позволяет.
*****
Лигах в десяти, на склоне сопки, шаман вдруг почуял, что ему как-то не по себе. Заозирался, выискивая врага. Никого! Но было же что-то! Шаман снова оглянулся, прислушался... Нет, не скрипит снег под ногами, не потрескивает дерево натянутого лука.
Заворочались холодные туши тупилаков. Дети тоже что-то почуяли. Тут же их тела пронзила короткая судорога. Шаман вытер пот. Просто икают. Наверное, несвежего унака съели!