Арктика.
Эпизоды пошли без особой логической связи. Выкладываю по хронологии написания.
Север
Загрохотало так, что Поздняков подскочил с койки и ухватил автомат раньше, чем полностью проснулся. Сержант спешно натянул штаны, пытаясь достучаться по рации до дежурки. А стрельба не прекращалась. Грохот стоял такой, что заглушил даже «алярм» боевой тревоги.
- Шухер, менты! - прорычал Поздняков, вываливаясь в коридор базы. Наконец-то ожила рация, доложив мороженоязычным голосом Крюченко:
- Попытка прорыва периметра на шесть-восемь часов. БОТ - «семь», БОТ - «семь»!
Перекрыв срывающийся голос ефрейтора, снова заработало орудие.
Ох ты ж, мать его за ногу… БОТ за номером семь располагался рядом с отсеком, где старший сержант и обитал - выскочи наружу, пробеги по лееру двести метров, и будешь на месте. Поздняков накинул куртку, вжикнул молнией, чуть не защемив кожу на горле. Но то мелочи.
- Бобры, вы где? - перещелкнулся на другой канал сержант, вызывая группу быстрого реагирования, которая, именно для таких случаев, и сидела обычно в дежурке в полной боевой.
- Выдвигаемся к «семерке». Как обстановка?
Точно, старшим у бобров сегодня Буханов, он боец толковый. Блин, сам же план дежурств расписывал, мог и быстрее сообразить. О, вроде и стрельба кончилась…
- Пока не понятно. На месте разберемся. Выхожу.
- Мы на месте. Ждем СК.
Поздняков сунул рацию за пазуху, нацепил гарнитуру. Если верить термометру, на который глянул, выбегая в коридор, за бортом всего - 10. Что по местным меркам - курорт и Ташкент. Можно особо не спешить - бойцы уже на месте. И раз нет стрельбы, значит все нормально. Но отбой пока давать рано, мало ли что там как. Может, на тихую всех шомполами в ухи перетыкали?
Сержант не стал цепляться за леер, благо ветра не было, да и видимость позволяла. Возле БОТа маячило пять фигур в белом камуфляже и с оружием. Сбоку от броневого «стакана» парило - видно, остывали раскаленные гильзы.
Проваливаясь в снег, старший сержант подошел к БОТу.
- И по какому случаю фейерверк?
Младший сержант, а в просторечии - капрал, Буханов, в бронежилете и прочем обмундировании, похожий на раскормленного и покрашенного белой краской йети, кинул к каске ладонь в толстой перчатке:
- Пока не разобрались, но, похоже, что ложное срабатывание.
Поздняков кивнул. Бывает, что уж тут. Не бывает идеальной сигнализации. Может, контакт от влажности коротнуло, может, снежинка удачно шмякнулась…
- Ладно, доставайте нашего ганмена, может, признается.
- Он изнутри заперся, - развел руками Буханов. - Можно, конечно, танковым ключом вскрыть…
- То он опасается, что кругом враги, - хмыкнул Поздняков. И от души вмазал ботинком по люку:
- Выходи, подлый растратчик казенного боеприпасу! А то заставлю весь БОТ облизать!
Изнутри раздались лязгающие звуки. Люк открылся неожиданно и резко, чуть не стукнув Позднякова по носу. Высунулся взъерошенный Крюченко, в сбитом на затылок танкошлеме.
- Товарищ старший сержант, от стрельбы засовы перекосило!
- Расскажи, расскажи! - отмахнулся Поздняков. - Так и признайся, что подлый трус! Ты зачем стрелял, жертва пьяного зачатия? Диверсантов американских узрел? Или проверяющих?
Ефрейтор замотал головой, оглянулся на стоящих рядом бойцов Буханова. Те старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат.
- Да ладно тебе, не ломайся. Отстрелял вхлостую из-за глюка, так тебя что, расстреливать за это будут?
- Там за торосом тени мелькали. Здоровенные такие. Метра по два! Ну я и…
- И черные все, будто ваксой вымазанные, - подытожил Поздняков. - То, товарищ ефрейтор, к вам ЮАРовские парашютисты приходили, зуб даю! Буханов! - обернулся он к капралу. - Отправь своих посмотреть.
В эфир вышел Валерунчик, поинтересовался, что за веселье. Сержант в двух словах описал ситуацию, пообещал сразу после выяснения всех деталей явиться под начальственные очи с ефрейтором наперевес.
Бобры умотали проверять. Поздняков, чтобы не откладывать в долгий ящик, начал диктовать рапорт. Ефрейтор, то и дело, косясь в сторону расстрелянных в хлам льдин, послушно записывал дрожащими руками:
«После чего, я произвел четыре короткие очереди в подозрительно гуманоидные силуэты…»
- Ты, чего, совсем дурак? - выдернул лист Поздняков. - Вообще мозгов нет?
Крюченко вжал голову в плечи, будто в ожидании удара.
- Ладно, - сжалился сержант. - Я набросаю, перепишешь. А то как попугай безмозглый… Да, Виктуар, родной мой, ты сколько снарядов-то в белый лед, как в копейку жахнул?
- Не считал… - горестно повинился стрелок.
- Ладно, - повторил Поздняков. - Этот момент мы тоже проясним, куда деваться. О, гляди, бобры идут. Эй, бобры, что там как?
- Да ничего, - хмыкнул капрал Буханов, ставя на лед «Печенег». - Ни следов, ни крови. Трупов и трофеев, естественно, тоже негусто.
- А следов медвежьих вы там не видели? - намекнул старший сержант.
- Ну… Точно! - сообразил старший «бобер». - Минимум два было следка. Сергеев их еще затоптать умудрился.
- Сволочь ты, Сергеев, - нахмурился Поздняков. - Подлец и негодяй. Как ты мог испортить следы?
- Накатило что-то… - хмуро буркнул здоровенный Сергеев, что сам вполне мог за медведя издали прокатить.
- Смотри, Крюченко, - обернулся Поздняков к ефрейтору. - Ты амикана увидел, решил отпугнуть, но перестарался. И не ляпни, что спуск заело!
- Тогда умку, амикан это же бурый…
- Ты мне поумничай, леопард морской!
Юг
Уходили не на рассвете, как положено по всем канонам писанным и неписанным. Дождались обеда. Самое подходящее время, если разбираться в нюансах. Водокач выкатил из шлакоблочного гаража «Мерседес», с которым возился весь вчерашний день и кусок вечера. Старый микроавтобус, за лобовым стеклом которого до сих пор торчала с номером маршрута «152», завелся охотно хоть и завонял весь двор суровым дизельным выхлопом.
Поздняков со связкой ключей пробежался по дому, проверяя, все ли двери защелкнуты, а краны выключены. Ясно, что даже если пожар случится, официальный владелец жалобу в ООН не накатает, но если можно электричество отключить, лучше так и сделать, не доводя до пожара.
- Все гут, херр лейтенант! - доложил сержант Котельникову, сидящему в глубине салона.
- Ключи давайте, а сами - на переднее, к старшине, - официально скучным голосом произнес лейтенант.
- Есть занять должность штурмана! - приставил ладонь к «пустой голове» сержант. - Но, товарищ главнокомандующий, я ключи потом отдам, как с воротами разберусь. Не бросать же настежь…
Командир промолчал.
«Мерседес» выехал со двора и, пофыркивая движком, дождался, пока Поздняков сведет и закроет тяжелые створки, когда-то давно выкрашенные голубой краской.
Сержант залез в автобус. Громко хлопнул дверью, отчего старшина поморщился.
- Старшой, ты чего?
- Даже у дверей есть уши! - пояснил Водокач и придавил газ. Застоявшийся «Мерс» дернул с места.
Ехать к точке на автобусе, да еще среди белого дня, казалось глупостью только на первый взгляд. Ведь если рассудить, то набитый крепкими мужиками транспорт, крадущийся под покровом ночи, куда подозрительнее. Ну а все другие варианты передвижения по городу, после долгого совещания, отмели. Не пешком же переться, в самом деле, с оружием наперевес…
На Отрадной, почти у самой черты города, их остановили. Отмахнулся полосатой палкой даишник, довоенного еще тело и мордосложения, вяло подошел к машине. У водительской двери его уже ждали Поздняков с Водокачем, держа наготове документы и деньги.
Даишников на дороге было всего двое, засада тоже была маловероятна - никто не знал, что Поздняков поведет этим маршрутом. Ну а сам он никому, естественно, не докладывал.
- Ну и куда мы вот это летим, а? - отдышливо спросил жирный старлей, судя по морде лица - из пиндосов .
В свое время, когда Поздняков еще только начинал служить дома, переведясь из Киева, постоянной темой для разговоров на второй комендатуре были морды даишников. Ведь странное дело, пограничные да и вэвэшные сержанты с прапорщиками и прочими офицерами, обычно, нормальные мужики, не сказать даже, что и особо крепкие. Генералов разве что до безобразия разносит. У «дорожников» же, считай, у всех поголовно - морды шире плеч, и пузо на ботинки падает. Вставляют им, что ли, в место для жезла шланг от компрессора и накачивают?.. Загадка…
Данный старлей был живой иллюстрацией к давешним разговорам. Не спасал ситуацию даже бронежилет, добавлявший облику не брутальности, но комизма. Он-то не сходился на могучем торсе, болтаясь камуфляжным слюнявчиком.
- Так ото на рыбалку собрались, пока выходной, - лучезарно улыбнулся Поздняков гаишнику, брезгливо ворошащему грязным пальцем лохматую стопку бумаг.
- На рыбалку? - недоверчиво протянул старлей, всем видом показывая, что ему нужна взятка. А лучше две.
- Не, ну а шо? Денег хрен плотють, жрать шо-то надо, вот и собрались бригадой…
- Ну то понятно, шо не плотють, - протянул старлей, просматривая на свет «генеральную доверенность». Так-то, он мог ее хоть в рентген-кабинет нести. Она лучше настоящей была сработана. Но хочет посмотреть - вперед, и с песней и барабаном на шее. Ну и бронепоезд навстречу. - У нас, у самих та ж самая ситуация…
- Короче, старлей, сколько? - поторопившись, сунулся Водокач.
- Тихо, - шикнул Поздняков. - Ты, шо, творишь? Тут же люди все честно работают!
- Честно, не честно, а раз на рыбалку едете, то двести гривен, - оскорблено заявил старлей. - Ну то шоб не такие резкие были.
- Двести, так двести! - залез во внутренний карман бушлата Поздняков, на ощупь разыскивая деньги. - Блин, карман порвался!
- Да ты не спеши, - ухмыльнулся даишник. - Оно спешить некуда.
Наконец, сержант ухватил провалившийся в подкладку комок денег, вытащил бумажку с Лесей Украинкой, вручил даишнику. Тот небрежно сунул купюру в клапан бронежилета, вернул документы и махнул рукой, изобразив «отдание чести»:
- Счастливого пути!
- Щиро дякуем, пан ахвицер! - не удержался Поздняков.
Но они уже даишнику были неинтересны, и тот, столь же вальяжно пошел к напарнику, такому же отъетому хряку.
- Нехай щастыть! - прокомментировал Водокач.
- Скучный ты, - огорчился Поздняков. - А я думал этот прикол рассказать!
- Что случилось? - спросил Котельников, когда водитель со штурманом вернулись в автобус. - Все нормально?
- Именно, - обернулся старшина к командиру. - Взятка, как теща под лед ушла.
- Даже без стрельбы обошлось…
- Нам, товарищ сержант, - наставительно произнес лейтенант. - Стрельба совершенно не нужна.
- Ага, - кивнул Поздняков. - Нам щас прикидывать надо, где машинку бросить и как бы не сильно палевно степями проскочить. Тут дорога кончается. Дальше только пехом.
Север
Поздняков лежал у стены, чувствуя, как сквозь порванную куртку крадется холод. Это же надо было так удачно упасть, чтобы так порваться о дюралевые лохмоты. Наверное, только рукава целые и остались. Хотя нет, локоть правой мерзнет. Похоже, и там дыромаха.
Старший сержант попробовал подняться. Ноги не сгибались, а вроде бы целая левая рука, предательски поехала по утоптанному льду.
- Врешь, не возьмешь, клятый черный… - прошипел-прорычал сержант, снова облокотившись о замерзшую стену. Слова на морозе тут же замерзали, обрушивались вниз шелестящими кристалликами букв.
Надо встать. Надо! Иначе замерзнешь. И будешь тут лежать самым настоящим «снежным человеком». Разве что не таким мохнатым, и не таким загадочным. Причины смерти на лицо будут. Множественные пулевые и полный замёрз организма. Поздняков с трудом задавил неуместный смех. Ушиб всей бабки чистейшей воды, блин.
Пронесся над ССП порыв ветра, завыл угрожающе, оцарапавшись о рваные раны полярной станции, выпачкав бока свежей сажей…
Смерть неприглядна в любом виде. Сержант, что еще в девятнадцать сделал службу своей главной профессией, мертвых видел много. Самых разнообразных. И быть одним из них, ему все же, не хотелось.
- А не спеши ты нас хоронить! А у нас дохрена еще дел! - пропел-прохрипел Поздняков и снова попробовал подняться. На этот раз, он перевернулся на живот, уткнувшись в грязный снег, и рывком, отнявшим половину здоровья, сперва, встал на колени, затем, опершись правой рукой, подвывая от боли, кое-как поднялся. Его тут же повело назад. Сержант устоял. В голове зашумело. Сплюнул кровью.
- Замерзла, падла… - с удивлением произнес Поздняков, вытерев рот и увидев, на «слюнявчике» перчатки красные льдинки.
Странное дело, но было совсем не холодно. Наверное, пришла пора умирать.
Не дождетесь.
Поздняков наклонился, ухватившись за кусок какой-то трубы, подобрал чужой пистолет. Что выстуженная забугорная игрушка штатно сработает уверенности не было. Но не снежками же кидаться, если вдруг вывернет из-за угла какая сволочь. И в автомате патроны кончились. Да и не поднять его.
В том, что метрах в десяти от старшего сержанта лежит последний из диверсантов, тот уверен не был. Мало ли что как. Лучше перебдеть.
Поздняков подковылял к трупу, пару раз балансируя на грани падения. Сдернул балаклаву, камуфлированную бело-серыми пятнами. Под ней оказался самый настоящий негр. Губастый, фиолетово-черный, как самый настоящий баклажан, неведомо как занесенный в Заполярье, и швырнутый неведомыми африканскими богами в снег. Нет, сначала, конечно, под автоматную очередь. Замерзшие пальцы слушались плохо и в незваного гостя вошло пол магазина, оставив от груди жалкие ошметки.
- Кучно легли, - похвалил себя Поздняков и, на всякий случай, выстрелил негру в голову. Выстрел показался оглушительным. Но эха не было. Замерзло, видать.
Диверсант тайным вудуистом не числился. Или ихнее Вуду супротив пули спасовало - как лежал холоднее льда, так и остался.
Сержант с трудом улыбнулся - губы одеревенели.
Аленка…
Поздняков с трудом поворочал головой. Накатила тошнота. Ну что, походу, привет, четвертая контузия! Хорошо, о первых двух на комиссии не ляпнул, а то даже в стройбат не взяли бы... Может, оно и к лучшему было бы…
Сержант придавил на трофее клавишу магазина. Тот вывалился на обмерзшую перчатку. Стыло желтели пули в сером ухвате губок. Так, еще патронов шесть-семь точно есть.
По дороге к «цитадели», как назывался самый атакостойкий модуль «Кушки», что готов был выдержать даже обстрел из гранатометов, Позднякову никто не встретился. Из живых. Убитых хватало. Возможно, среди них были и тяжелораненые, но сержант ковылял мимо. Для «контроля» чужих оставалось мало патронов. А для своих… Если «цитадель» взорвана, то умрут все. Кого не достанут раны, радостно поцелует холод. Поцелует обманчиво теплыми губами, обнимет, укроет ласковым пушистым одеялом… В который раз захотелось смеяться. Сержант ударил себя пистолетом по лицу. Рассеченная бровь тут же замерзла. Что-то попало под ноги. Поздняков покачнулся, но, не удержавшись, упал. Лежа, пошарил. Пальцы наткнулись на знакомые очертания. Сергеева или Крюченко?..
Не вставая, проверил. Из ствола резало порохом, но магазин был полным. Поднял левой рукой, угнездил на скукоженном сгибе правой.
Содомиты мокрожопые. Чтоб у вас жопы позамерзали! И чего вас по дороге умки не схарчили…
Ругательства выходили какие-то неправильные, холодные. Но других не было. Поздняков потянул на себя затвор, с трудом отпустил примерзшую к перчатке рукоять. Лязгнуло. Четвертая пограничная застава двсз к бою готова…
Опираясь на автомат как на костыль, Поздняков все же сумел дойти. Триста метров растянулись на долгий час.
Массивный люк в «цитадель» был цел и заперт изнутри. Сержант, понимая, что просто так стучать бесполезно, перехватил автомат двумя руками, и ударил складным прикладом. Раз. Раз. Раз. Раз-раз-раз. Раз.
Зашуршали стержни замка…
Север
Загрохотало так, что Поздняков подскочил с койки и ухватил автомат раньше, чем полностью проснулся. Сержант спешно натянул штаны, пытаясь достучаться по рации до дежурки. А стрельба не прекращалась. Грохот стоял такой, что заглушил даже «алярм» боевой тревоги.
- Шухер, менты! - прорычал Поздняков, вываливаясь в коридор базы. Наконец-то ожила рация, доложив мороженоязычным голосом Крюченко:
- Попытка прорыва периметра на шесть-восемь часов. БОТ - «семь», БОТ - «семь»!
Перекрыв срывающийся голос ефрейтора, снова заработало орудие.
Ох ты ж, мать его за ногу… БОТ за номером семь располагался рядом с отсеком, где старший сержант и обитал - выскочи наружу, пробеги по лееру двести метров, и будешь на месте. Поздняков накинул куртку, вжикнул молнией, чуть не защемив кожу на горле. Но то мелочи.
- Бобры, вы где? - перещелкнулся на другой канал сержант, вызывая группу быстрого реагирования, которая, именно для таких случаев, и сидела обычно в дежурке в полной боевой.
- Выдвигаемся к «семерке». Как обстановка?
Точно, старшим у бобров сегодня Буханов, он боец толковый. Блин, сам же план дежурств расписывал, мог и быстрее сообразить. О, вроде и стрельба кончилась…
- Пока не понятно. На месте разберемся. Выхожу.
- Мы на месте. Ждем СК.
Поздняков сунул рацию за пазуху, нацепил гарнитуру. Если верить термометру, на который глянул, выбегая в коридор, за бортом всего - 10. Что по местным меркам - курорт и Ташкент. Можно особо не спешить - бойцы уже на месте. И раз нет стрельбы, значит все нормально. Но отбой пока давать рано, мало ли что там как. Может, на тихую всех шомполами в ухи перетыкали?
Сержант не стал цепляться за леер, благо ветра не было, да и видимость позволяла. Возле БОТа маячило пять фигур в белом камуфляже и с оружием. Сбоку от броневого «стакана» парило - видно, остывали раскаленные гильзы.
Проваливаясь в снег, старший сержант подошел к БОТу.
- И по какому случаю фейерверк?
Младший сержант, а в просторечии - капрал, Буханов, в бронежилете и прочем обмундировании, похожий на раскормленного и покрашенного белой краской йети, кинул к каске ладонь в толстой перчатке:
- Пока не разобрались, но, похоже, что ложное срабатывание.
Поздняков кивнул. Бывает, что уж тут. Не бывает идеальной сигнализации. Может, контакт от влажности коротнуло, может, снежинка удачно шмякнулась…
- Ладно, доставайте нашего ганмена, может, признается.
- Он изнутри заперся, - развел руками Буханов. - Можно, конечно, танковым ключом вскрыть…
- То он опасается, что кругом враги, - хмыкнул Поздняков. И от души вмазал ботинком по люку:
- Выходи, подлый растратчик казенного боеприпасу! А то заставлю весь БОТ облизать!
Изнутри раздались лязгающие звуки. Люк открылся неожиданно и резко, чуть не стукнув Позднякова по носу. Высунулся взъерошенный Крюченко, в сбитом на затылок танкошлеме.
- Товарищ старший сержант, от стрельбы засовы перекосило!
- Расскажи, расскажи! - отмахнулся Поздняков. - Так и признайся, что подлый трус! Ты зачем стрелял, жертва пьяного зачатия? Диверсантов американских узрел? Или проверяющих?
Ефрейтор замотал головой, оглянулся на стоящих рядом бойцов Буханова. Те старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат.
- Да ладно тебе, не ломайся. Отстрелял вхлостую из-за глюка, так тебя что, расстреливать за это будут?
- Там за торосом тени мелькали. Здоровенные такие. Метра по два! Ну я и…
- И черные все, будто ваксой вымазанные, - подытожил Поздняков. - То, товарищ ефрейтор, к вам ЮАРовские парашютисты приходили, зуб даю! Буханов! - обернулся он к капралу. - Отправь своих посмотреть.
В эфир вышел Валерунчик, поинтересовался, что за веселье. Сержант в двух словах описал ситуацию, пообещал сразу после выяснения всех деталей явиться под начальственные очи с ефрейтором наперевес.
Бобры умотали проверять. Поздняков, чтобы не откладывать в долгий ящик, начал диктовать рапорт. Ефрейтор, то и дело, косясь в сторону расстрелянных в хлам льдин, послушно записывал дрожащими руками:
«После чего, я произвел четыре короткие очереди в подозрительно гуманоидные силуэты…»
- Ты, чего, совсем дурак? - выдернул лист Поздняков. - Вообще мозгов нет?
Крюченко вжал голову в плечи, будто в ожидании удара.
- Ладно, - сжалился сержант. - Я набросаю, перепишешь. А то как попугай безмозглый… Да, Виктуар, родной мой, ты сколько снарядов-то в белый лед, как в копейку жахнул?
- Не считал… - горестно повинился стрелок.
- Ладно, - повторил Поздняков. - Этот момент мы тоже проясним, куда деваться. О, гляди, бобры идут. Эй, бобры, что там как?
- Да ничего, - хмыкнул капрал Буханов, ставя на лед «Печенег». - Ни следов, ни крови. Трупов и трофеев, естественно, тоже негусто.
- А следов медвежьих вы там не видели? - намекнул старший сержант.
- Ну… Точно! - сообразил старший «бобер». - Минимум два было следка. Сергеев их еще затоптать умудрился.
- Сволочь ты, Сергеев, - нахмурился Поздняков. - Подлец и негодяй. Как ты мог испортить следы?
- Накатило что-то… - хмуро буркнул здоровенный Сергеев, что сам вполне мог за медведя издали прокатить.
- Смотри, Крюченко, - обернулся Поздняков к ефрейтору. - Ты амикана увидел, решил отпугнуть, но перестарался. И не ляпни, что спуск заело!
- Тогда умку, амикан это же бурый…
- Ты мне поумничай, леопард морской!
Юг
Уходили не на рассвете, как положено по всем канонам писанным и неписанным. Дождались обеда. Самое подходящее время, если разбираться в нюансах. Водокач выкатил из шлакоблочного гаража «Мерседес», с которым возился весь вчерашний день и кусок вечера. Старый микроавтобус, за лобовым стеклом которого до сих пор торчала с номером маршрута «152», завелся охотно хоть и завонял весь двор суровым дизельным выхлопом.
Поздняков со связкой ключей пробежался по дому, проверяя, все ли двери защелкнуты, а краны выключены. Ясно, что даже если пожар случится, официальный владелец жалобу в ООН не накатает, но если можно электричество отключить, лучше так и сделать, не доводя до пожара.
- Все гут, херр лейтенант! - доложил сержант Котельникову, сидящему в глубине салона.
- Ключи давайте, а сами - на переднее, к старшине, - официально скучным голосом произнес лейтенант.
- Есть занять должность штурмана! - приставил ладонь к «пустой голове» сержант. - Но, товарищ главнокомандующий, я ключи потом отдам, как с воротами разберусь. Не бросать же настежь…
Командир промолчал.
«Мерседес» выехал со двора и, пофыркивая движком, дождался, пока Поздняков сведет и закроет тяжелые створки, когда-то давно выкрашенные голубой краской.
Сержант залез в автобус. Громко хлопнул дверью, отчего старшина поморщился.
- Старшой, ты чего?
- Даже у дверей есть уши! - пояснил Водокач и придавил газ. Застоявшийся «Мерс» дернул с места.
Ехать к точке на автобусе, да еще среди белого дня, казалось глупостью только на первый взгляд. Ведь если рассудить, то набитый крепкими мужиками транспорт, крадущийся под покровом ночи, куда подозрительнее. Ну а все другие варианты передвижения по городу, после долгого совещания, отмели. Не пешком же переться, в самом деле, с оружием наперевес…
На Отрадной, почти у самой черты города, их остановили. Отмахнулся полосатой палкой даишник, довоенного еще тело и мордосложения, вяло подошел к машине. У водительской двери его уже ждали Поздняков с Водокачем, держа наготове документы и деньги.
Даишников на дороге было всего двое, засада тоже была маловероятна - никто не знал, что Поздняков поведет этим маршрутом. Ну а сам он никому, естественно, не докладывал.
- Ну и куда мы вот это летим, а? - отдышливо спросил жирный старлей, судя по морде лица - из пиндосов .
В свое время, когда Поздняков еще только начинал служить дома, переведясь из Киева, постоянной темой для разговоров на второй комендатуре были морды даишников. Ведь странное дело, пограничные да и вэвэшные сержанты с прапорщиками и прочими офицерами, обычно, нормальные мужики, не сказать даже, что и особо крепкие. Генералов разве что до безобразия разносит. У «дорожников» же, считай, у всех поголовно - морды шире плеч, и пузо на ботинки падает. Вставляют им, что ли, в место для жезла шланг от компрессора и накачивают?.. Загадка…
Данный старлей был живой иллюстрацией к давешним разговорам. Не спасал ситуацию даже бронежилет, добавлявший облику не брутальности, но комизма. Он-то не сходился на могучем торсе, болтаясь камуфляжным слюнявчиком.
- Так ото на рыбалку собрались, пока выходной, - лучезарно улыбнулся Поздняков гаишнику, брезгливо ворошащему грязным пальцем лохматую стопку бумаг.
- На рыбалку? - недоверчиво протянул старлей, всем видом показывая, что ему нужна взятка. А лучше две.
- Не, ну а шо? Денег хрен плотють, жрать шо-то надо, вот и собрались бригадой…
- Ну то понятно, шо не плотють, - протянул старлей, просматривая на свет «генеральную доверенность». Так-то, он мог ее хоть в рентген-кабинет нести. Она лучше настоящей была сработана. Но хочет посмотреть - вперед, и с песней и барабаном на шее. Ну и бронепоезд навстречу. - У нас, у самих та ж самая ситуация…
- Короче, старлей, сколько? - поторопившись, сунулся Водокач.
- Тихо, - шикнул Поздняков. - Ты, шо, творишь? Тут же люди все честно работают!
- Честно, не честно, а раз на рыбалку едете, то двести гривен, - оскорблено заявил старлей. - Ну то шоб не такие резкие были.
- Двести, так двести! - залез во внутренний карман бушлата Поздняков, на ощупь разыскивая деньги. - Блин, карман порвался!
- Да ты не спеши, - ухмыльнулся даишник. - Оно спешить некуда.
Наконец, сержант ухватил провалившийся в подкладку комок денег, вытащил бумажку с Лесей Украинкой, вручил даишнику. Тот небрежно сунул купюру в клапан бронежилета, вернул документы и махнул рукой, изобразив «отдание чести»:
- Счастливого пути!
- Щиро дякуем, пан ахвицер! - не удержался Поздняков.
Но они уже даишнику были неинтересны, и тот, столь же вальяжно пошел к напарнику, такому же отъетому хряку.
- Нехай щастыть! - прокомментировал Водокач.
- Скучный ты, - огорчился Поздняков. - А я думал этот прикол рассказать!
- Что случилось? - спросил Котельников, когда водитель со штурманом вернулись в автобус. - Все нормально?
- Именно, - обернулся старшина к командиру. - Взятка, как теща под лед ушла.
- Даже без стрельбы обошлось…
- Нам, товарищ сержант, - наставительно произнес лейтенант. - Стрельба совершенно не нужна.
- Ага, - кивнул Поздняков. - Нам щас прикидывать надо, где машинку бросить и как бы не сильно палевно степями проскочить. Тут дорога кончается. Дальше только пехом.
Север
Поздняков лежал у стены, чувствуя, как сквозь порванную куртку крадется холод. Это же надо было так удачно упасть, чтобы так порваться о дюралевые лохмоты. Наверное, только рукава целые и остались. Хотя нет, локоть правой мерзнет. Похоже, и там дыромаха.
Старший сержант попробовал подняться. Ноги не сгибались, а вроде бы целая левая рука, предательски поехала по утоптанному льду.
- Врешь, не возьмешь, клятый черный… - прошипел-прорычал сержант, снова облокотившись о замерзшую стену. Слова на морозе тут же замерзали, обрушивались вниз шелестящими кристалликами букв.
Надо встать. Надо! Иначе замерзнешь. И будешь тут лежать самым настоящим «снежным человеком». Разве что не таким мохнатым, и не таким загадочным. Причины смерти на лицо будут. Множественные пулевые и полный замёрз организма. Поздняков с трудом задавил неуместный смех. Ушиб всей бабки чистейшей воды, блин.
Пронесся над ССП порыв ветра, завыл угрожающе, оцарапавшись о рваные раны полярной станции, выпачкав бока свежей сажей…
Смерть неприглядна в любом виде. Сержант, что еще в девятнадцать сделал службу своей главной профессией, мертвых видел много. Самых разнообразных. И быть одним из них, ему все же, не хотелось.
- А не спеши ты нас хоронить! А у нас дохрена еще дел! - пропел-прохрипел Поздняков и снова попробовал подняться. На этот раз, он перевернулся на живот, уткнувшись в грязный снег, и рывком, отнявшим половину здоровья, сперва, встал на колени, затем, опершись правой рукой, подвывая от боли, кое-как поднялся. Его тут же повело назад. Сержант устоял. В голове зашумело. Сплюнул кровью.
- Замерзла, падла… - с удивлением произнес Поздняков, вытерев рот и увидев, на «слюнявчике» перчатки красные льдинки.
Странное дело, но было совсем не холодно. Наверное, пришла пора умирать.
Не дождетесь.
Поздняков наклонился, ухватившись за кусок какой-то трубы, подобрал чужой пистолет. Что выстуженная забугорная игрушка штатно сработает уверенности не было. Но не снежками же кидаться, если вдруг вывернет из-за угла какая сволочь. И в автомате патроны кончились. Да и не поднять его.
В том, что метрах в десяти от старшего сержанта лежит последний из диверсантов, тот уверен не был. Мало ли что как. Лучше перебдеть.
Поздняков подковылял к трупу, пару раз балансируя на грани падения. Сдернул балаклаву, камуфлированную бело-серыми пятнами. Под ней оказался самый настоящий негр. Губастый, фиолетово-черный, как самый настоящий баклажан, неведомо как занесенный в Заполярье, и швырнутый неведомыми африканскими богами в снег. Нет, сначала, конечно, под автоматную очередь. Замерзшие пальцы слушались плохо и в незваного гостя вошло пол магазина, оставив от груди жалкие ошметки.
- Кучно легли, - похвалил себя Поздняков и, на всякий случай, выстрелил негру в голову. Выстрел показался оглушительным. Но эха не было. Замерзло, видать.
Диверсант тайным вудуистом не числился. Или ихнее Вуду супротив пули спасовало - как лежал холоднее льда, так и остался.
Сержант с трудом улыбнулся - губы одеревенели.
Аленка…
Поздняков с трудом поворочал головой. Накатила тошнота. Ну что, походу, привет, четвертая контузия! Хорошо, о первых двух на комиссии не ляпнул, а то даже в стройбат не взяли бы... Может, оно и к лучшему было бы…
Сержант придавил на трофее клавишу магазина. Тот вывалился на обмерзшую перчатку. Стыло желтели пули в сером ухвате губок. Так, еще патронов шесть-семь точно есть.
По дороге к «цитадели», как назывался самый атакостойкий модуль «Кушки», что готов был выдержать даже обстрел из гранатометов, Позднякову никто не встретился. Из живых. Убитых хватало. Возможно, среди них были и тяжелораненые, но сержант ковылял мимо. Для «контроля» чужих оставалось мало патронов. А для своих… Если «цитадель» взорвана, то умрут все. Кого не достанут раны, радостно поцелует холод. Поцелует обманчиво теплыми губами, обнимет, укроет ласковым пушистым одеялом… В который раз захотелось смеяться. Сержант ударил себя пистолетом по лицу. Рассеченная бровь тут же замерзла. Что-то попало под ноги. Поздняков покачнулся, но, не удержавшись, упал. Лежа, пошарил. Пальцы наткнулись на знакомые очертания. Сергеева или Крюченко?..
Не вставая, проверил. Из ствола резало порохом, но магазин был полным. Поднял левой рукой, угнездил на скукоженном сгибе правой.
Содомиты мокрожопые. Чтоб у вас жопы позамерзали! И чего вас по дороге умки не схарчили…
Ругательства выходили какие-то неправильные, холодные. Но других не было. Поздняков потянул на себя затвор, с трудом отпустил примерзшую к перчатке рукоять. Лязгнуло. Четвертая пограничная застава двсз к бою готова…
Опираясь на автомат как на костыль, Поздняков все же сумел дойти. Триста метров растянулись на долгий час.
Массивный люк в «цитадель» был цел и заперт изнутри. Сержант, понимая, что просто так стучать бесполезно, перехватил автомат двумя руками, и ударил складным прикладом. Раз. Раз. Раз. Раз-раз-раз. Раз.
Зашуршали стержни замка…