Сакартвело'10 - 04. Мтацминда и ее окрестности
Итак, я остановилась на том, что когда мы приехали из Гудаури, в Тбилиси шел дождь. Зато на следующий день выглянуло солнце - не сразу, правда, где-то уже за 2-3 дня, но мы, испугавшись, что его больше не будет (и вполне справедливо испугавшись - его и не было еще неделю), набрали рук в ноги и побежали на фуникулер. Почему-то все были уверены, что он работает. Хи-хи.
Подъем мы начали издалека - от моста Баратшвили. Потому что мама (то есть я) не знает, как еще ближе было подъехать - у подножья Мтацминды (кстати, район так и называется - Мтацминда) такие сложные переплетения улиц, ходят какие-то загадочные маршрутки - в общем, я даже не смогла ничего углядеть, что бы шло к площади Свободы, какие уж там закоулки Мтацминды. И в итоге мы пошли от моста Баратшвили.
Это снимок из нашего окна на взволновавшуюся по весне Мтквари (Куру) и живописные осенние платанчики.
А это уже собственно ПРОСПЕКТ БАРАТШВИЛИ - мы идем назад, а впереди - собор Самеба (Троицы).
По пути заглянули в СЕРЕБРЯНЫЙ ПЕРЕУЛОК - туда мы пойдем позже и отдельно.
Вышли на ПРОСПЕКТ РУСТАВЕЛИ.
Очень люблю социалистический монументализм. Здание парламента Грузии.
Церковь Квашвети - пыталась снять ее цлеиком, пока нет листвы. Вот это дерево всегда очень мешает. Сюда мы тоже пойдем позже и отдельно.
Заглянули на УЛИЦЕ ПУРЦЕЛАДЗЕ. Но ведь это вниз, а нам наверх надо.
От парламента пошли вверх по УЛИЦЕ ЧИЧИНАДЗЕ. И вышли на совершенно изумительную УЛИЦУ БРАТЬЕВ ЗУБАЛАШВИЛИ.
Это - балерина, прямо за зданием 1-й школы.
Всякие балкончики и прочие красивости братской улицы.
Затем продолжили подъем по УЛИЦЕ БЕСИКИ.
и наконец вышли к УЛИЦЕ МТАЦМИНДА, которая непосредсвтенно ведет к церкви прп. Давида Гареджийского (Мама-Давити) (церковь построена на том месте, где он подвизался в 6 веке), хорошо отреставрирована и украшена всякими вещами типа фонарей и фонарщиков.
Но подниматься до конца мы по ней не стали - нам же на фуникулер нужно, а это нужно немного спуститься слева. Дошли мы до него - а итам все глухо. Стоит молоденький мальчик-полицейский, который чего-то испугался при виде нашей орды, непременно желающий купить билет, и вызвал старшого. Старшому, видимо, было чрезвычайно скучно сидеть в своей каморке - он выскочил оттуда, как ошпаренный, радостный-прерадостный. Мы узнали все - и когда фуникулер открыли, и сколько его делали, и кто сколько денег на это угрохал, и все они дегенераты (кто угрохал и теперь все стоит), и как было радостно и весело, когда он работал той еще весной - и т. д. и т. п. В общем, мы собрались уже уходить - ну, не работает, так не работает. Я была, в принципе, вполне согласна дойти только до церкви, а на Мтацминду подняться в другой день с другой стороны (от метро Руставели есть хороший подход к горе). Но старшой был настроен как-то иначе. Он чуть ли не силком впихнул нас на рельсы, уговаривая подняться по ним прямо наверх, где нам раскроют врата прямо в парк. Детки мои радостно запрыгали козликами, и мне пришлось тоже пыхтеть, идучи наверх по уклону 45 градусов или даже больше. Порой мне казалось, что у старшого не все в порядке с головой - ступеньки, конечно, новые, хорошие, но никого же нет вообще вокруг. А вдруг как сейчас догонит да как начнет чего-нибудь такого (на меня один раз набросился полицейский, настроенный очень патриотически в отношении своей родины и очень негативно в отношении моей. Его отношение к моей родине я вполне разделяла, но отвечать за нее прямо там, где он меня прижал, мне не хотелось).
Итак, ФУНИКУЛЕР.
Конечно, мы, лазуны такие, ходили наверх по останкам этих ступенек уже не раз (правда, тогда мы это делали нелегально). Так что что делать, если врата не откроют, я знала - там есть такой лаз справа :), можно пролезть так и эдак, обойти смотровую площадку по низу и спуститься обычным способом к метро. На этот раз ступеньки были новые, хорошие, никто не пищал, что сейчас соскользит и свалится, Юрка бодро шагал где-то там, наверху, мы с Алей прочно угнездились на вторых позициях.
Стал открываться вид на город. За такое, конечно, никаких 45 градусов не жалко.
Красные сапожки. Сзади, кстати, виден фуникулерный разъезд - если смотреть издали, весьма отчетливый вагинальный символ. Как бедные грузины живут и смотрят на такое каждый день, я не знаю. Наверное, поэтому они такие любвеобильные.
Крепость Нарикала, два Бетлема (Верхний и Нижний), Тбилисский Сиони и т. д.
Добрались до разъезда. По-хорошему, нам бы здесь сойти все-таки у церкви Давида - но дети потащили меня дальше.
Тише едешь - дальше будешь. Вон, Юрка какйо замотанный. А ей хоть бы что.
Позади фонаря - Самеба и дворец президента.
То же самое, но уже без фонаря.
Проспект Руставели (в тени), Мтквари и все Левобережье за ней.
Метехи на обрыве над рекой, в левом углу - Тбилисский Сиони, правее - армянская церковь и грузинская (напрочь забыла, как обе называются - вот как бывает) на улице Леселидзе.
Нарикала и Бетлемы поближе.
Вечер наступил, что ознаменовалась зажжением фонаря.
Вот такая круть
Кое-кому по-прежнему очень даже легко и хорошо.
Квашвети на проспекте Руставели (которую я в самом начале пыталась снять полностью)
Опять обернуться.
Романтическое.
Дойдя до верха, как и предполагалось, мы не смогли войти в парк. Двери были заперты, кричать и звать мне не хотелось, поэтому мы воспользовались запасным вариантом, обошли понизу.
Так с этого низа смотрится грузинская Эйфелева башня - телевышка.
Темнело, как и водится, стремительно. Когда мы начали спуск, были уже конкретные сумерки.
Гимнастическая площадка - народ, следящий за своим здоровьем, восходит сюда бегом от самого метро Руставели и качается, качается, качается что есть мочи. Алька тоже делает вид, что качается, но на самом деле она качается от усталости и я подозреваю, что вот-вот нытье обретет полные обороты и придется, не дай Бог, сажать ее себе на загривок. Потому что девица очень долгоиграющая, но если завод вышел - все.
Ночные виды - вышка и Самеба дальше.
Это последняя фотография, снятая мной на знакомом мне участке дороги. Потому что потом я совершенно с какого-то перепугу (ну небывалое дело - сколько раз мои ноги избороздили эту Мтацминду вдоль и попререк? И с коляской, и с Алькой в образе обезьянки на маминой шее, и под ручку, и бегом за - да как угодно) пошла не по той тропе.
Когда я поняла, что мы ушли не на тот холм, было уже очень темно. Так темно, что мне показалось проще спуститься так, наобум, по какой-нибудь тропке. Как бы не так. С холма на холм просто так не перейдешь - их разделяет пропасть, соединение есть только на самом верху. Просто так тоже не сойдешь - там пропасти под ногами одна за другой. В общем, пролазили мы там по кустам и обрывам еще часа два - два с половиной. Конекчно, мы все-таки спустились, я нашла ту единсвтенную тропу, которая вывела нас к нужному месту, пусть и с другой стороны. Но сколько страха натрепелись - слов нет. Потому что даже подъем наверх в этой кромешной тьме уводил не туда, откуда пришли.
После такого променада на срывающем голову с плеч ветру Алька решила простудиться.
Это она - уже очень счастлвая - на следующий день. В надеждах, что мы с Юрой опять пойдем на Мтацминду и найдем потерянную ею накануне лошадь (видели там в верхних фотографиях черную ее Галочку? Вот именно она и потерялась).
Подъем мы начали издалека - от моста Баратшвили. Потому что мама (то есть я) не знает, как еще ближе было подъехать - у подножья Мтацминды (кстати, район так и называется - Мтацминда) такие сложные переплетения улиц, ходят какие-то загадочные маршрутки - в общем, я даже не смогла ничего углядеть, что бы шло к площади Свободы, какие уж там закоулки Мтацминды. И в итоге мы пошли от моста Баратшвили.
Это снимок из нашего окна на взволновавшуюся по весне Мтквари (Куру) и живописные осенние платанчики.
А это уже собственно ПРОСПЕКТ БАРАТШВИЛИ - мы идем назад, а впереди - собор Самеба (Троицы).
По пути заглянули в СЕРЕБРЯНЫЙ ПЕРЕУЛОК - туда мы пойдем позже и отдельно.
Вышли на ПРОСПЕКТ РУСТАВЕЛИ.
Очень люблю социалистический монументализм. Здание парламента Грузии.
Церковь Квашвети - пыталась снять ее цлеиком, пока нет листвы. Вот это дерево всегда очень мешает. Сюда мы тоже пойдем позже и отдельно.
Заглянули на УЛИЦЕ ПУРЦЕЛАДЗЕ. Но ведь это вниз, а нам наверх надо.
От парламента пошли вверх по УЛИЦЕ ЧИЧИНАДЗЕ. И вышли на совершенно изумительную УЛИЦУ БРАТЬЕВ ЗУБАЛАШВИЛИ.
Это - балерина, прямо за зданием 1-й школы.
Всякие балкончики и прочие красивости братской улицы.
Затем продолжили подъем по УЛИЦЕ БЕСИКИ.
и наконец вышли к УЛИЦЕ МТАЦМИНДА, которая непосредсвтенно ведет к церкви прп. Давида Гареджийского (Мама-Давити) (церковь построена на том месте, где он подвизался в 6 веке), хорошо отреставрирована и украшена всякими вещами типа фонарей и фонарщиков.
Но подниматься до конца мы по ней не стали - нам же на фуникулер нужно, а это нужно немного спуститься слева. Дошли мы до него - а итам все глухо. Стоит молоденький мальчик-полицейский, который чего-то испугался при виде нашей орды, непременно желающий купить билет, и вызвал старшого. Старшому, видимо, было чрезвычайно скучно сидеть в своей каморке - он выскочил оттуда, как ошпаренный, радостный-прерадостный. Мы узнали все - и когда фуникулер открыли, и сколько его делали, и кто сколько денег на это угрохал, и все они дегенераты (кто угрохал и теперь все стоит), и как было радостно и весело, когда он работал той еще весной - и т. д. и т. п. В общем, мы собрались уже уходить - ну, не работает, так не работает. Я была, в принципе, вполне согласна дойти только до церкви, а на Мтацминду подняться в другой день с другой стороны (от метро Руставели есть хороший подход к горе). Но старшой был настроен как-то иначе. Он чуть ли не силком впихнул нас на рельсы, уговаривая подняться по ним прямо наверх, где нам раскроют врата прямо в парк. Детки мои радостно запрыгали козликами, и мне пришлось тоже пыхтеть, идучи наверх по уклону 45 градусов или даже больше. Порой мне казалось, что у старшого не все в порядке с головой - ступеньки, конечно, новые, хорошие, но никого же нет вообще вокруг. А вдруг как сейчас догонит да как начнет чего-нибудь такого (на меня один раз набросился полицейский, настроенный очень патриотически в отношении своей родины и очень негативно в отношении моей. Его отношение к моей родине я вполне разделяла, но отвечать за нее прямо там, где он меня прижал, мне не хотелось).
Итак, ФУНИКУЛЕР.
Конечно, мы, лазуны такие, ходили наверх по останкам этих ступенек уже не раз (правда, тогда мы это делали нелегально). Так что что делать, если врата не откроют, я знала - там есть такой лаз справа :), можно пролезть так и эдак, обойти смотровую площадку по низу и спуститься обычным способом к метро. На этот раз ступеньки были новые, хорошие, никто не пищал, что сейчас соскользит и свалится, Юрка бодро шагал где-то там, наверху, мы с Алей прочно угнездились на вторых позициях.
Стал открываться вид на город. За такое, конечно, никаких 45 градусов не жалко.
Красные сапожки. Сзади, кстати, виден фуникулерный разъезд - если смотреть издали, весьма отчетливый вагинальный символ. Как бедные грузины живут и смотрят на такое каждый день, я не знаю. Наверное, поэтому они такие любвеобильные.
Крепость Нарикала, два Бетлема (Верхний и Нижний), Тбилисский Сиони и т. д.
Добрались до разъезда. По-хорошему, нам бы здесь сойти все-таки у церкви Давида - но дети потащили меня дальше.
Тише едешь - дальше будешь. Вон, Юрка какйо замотанный. А ей хоть бы что.
Позади фонаря - Самеба и дворец президента.
То же самое, но уже без фонаря.
Проспект Руставели (в тени), Мтквари и все Левобережье за ней.
Метехи на обрыве над рекой, в левом углу - Тбилисский Сиони, правее - армянская церковь и грузинская (напрочь забыла, как обе называются - вот как бывает) на улице Леселидзе.
Нарикала и Бетлемы поближе.
Вечер наступил, что ознаменовалась зажжением фонаря.
Вот такая круть
Кое-кому по-прежнему очень даже легко и хорошо.
Квашвети на проспекте Руставели (которую я в самом начале пыталась снять полностью)
Опять обернуться.
Романтическое.
Дойдя до верха, как и предполагалось, мы не смогли войти в парк. Двери были заперты, кричать и звать мне не хотелось, поэтому мы воспользовались запасным вариантом, обошли понизу.
Так с этого низа смотрится грузинская Эйфелева башня - телевышка.
Темнело, как и водится, стремительно. Когда мы начали спуск, были уже конкретные сумерки.
Гимнастическая площадка - народ, следящий за своим здоровьем, восходит сюда бегом от самого метро Руставели и качается, качается, качается что есть мочи. Алька тоже делает вид, что качается, но на самом деле она качается от усталости и я подозреваю, что вот-вот нытье обретет полные обороты и придется, не дай Бог, сажать ее себе на загривок. Потому что девица очень долгоиграющая, но если завод вышел - все.
Ночные виды - вышка и Самеба дальше.
Это последняя фотография, снятая мной на знакомом мне участке дороги. Потому что потом я совершенно с какого-то перепугу (ну небывалое дело - сколько раз мои ноги избороздили эту Мтацминду вдоль и попререк? И с коляской, и с Алькой в образе обезьянки на маминой шее, и под ручку, и бегом за - да как угодно) пошла не по той тропе.
Когда я поняла, что мы ушли не на тот холм, было уже очень темно. Так темно, что мне показалось проще спуститься так, наобум, по какой-нибудь тропке. Как бы не так. С холма на холм просто так не перейдешь - их разделяет пропасть, соединение есть только на самом верху. Просто так тоже не сойдешь - там пропасти под ногами одна за другой. В общем, пролазили мы там по кустам и обрывам еще часа два - два с половиной. Конекчно, мы все-таки спустились, я нашла ту единсвтенную тропу, которая вывела нас к нужному месту, пусть и с другой стороны. Но сколько страха натрепелись - слов нет. Потому что даже подъем наверх в этой кромешной тьме уводил не туда, откуда пришли.
После такого променада на срывающем голову с плеч ветру Алька решила простудиться.
Это она - уже очень счастлвая - на следующий день. В надеждах, что мы с Юрой опять пойдем на Мтацминду и найдем потерянную ею накануне лошадь (видели там в верхних фотографиях черную ее Галочку? Вот именно она и потерялась).