Как рисовать под Мондриана и баловство в Волшебной Комнате
Мондриан мне давно нравился, особенно, когда я узнала все тонкости техники рисования “под Мондриана”. Сашка, мой младший сын, проходил это на уроках в начальной школе. Оказывается, это совсем несложно - в раму холста вбиваешь гвоздики, между гвоздиками натягиваешь шпагатики, чтобы получились ромбы или квадраты. Пространство внутри квадратиков, закрашиваешь желтой, красной и синей красками, а там, где шпагатики проходят, черные или белые линии рисуешь. Сложнее всего, кстати, гвоздики заколачивать. Тут мне сыну помогать пришлось, а с творческой работой он и сам хорошо справлялся. Это я к тому, что Мондриана в Голландии знают, любят и почитают с самого раннего возраста.
В этом году голландцы празднуют юбилей художника. Нет, не день его рождения, но его творения - художественному направлению Де Стайл (De Stijl) исполняется сто лет. Второе название этого направления, более любимое Мондрианом - неопластицизм. Хотя неопластицизм - коллективное творчество, в стране чествуют, в основном, Мондариана. А просто это удобнее - фасады и витрины яркими квадратиками украшать, не ставить же повсюду стулья Геррита Ритвельда. Сидеть на них удобно, конечно, но, согласитесь, это несколько однообразные декорации.
Стул, придуманный Ритвельдом, выглядит так. Я его этой весной в парке тюльпанов Койкенхоф увидела, и цветочный ковер по мотивам Мондриана - тоже. Чтобы сделать эту красоту, понадобилось 80 тысяч луковиц тюльпанов, мускари и гиацинтов! Мускари - те голубенькие цветочки, в простонародье - гадючий лук.
Да, что там цветочные ковры! Под Мондриана даже скворечники разукрасили, но, боюсь, расцветка скворцам слишком безумной показалась, в скворечниках ни одна птица не живет.
Мондриановскон безумие переметнулось и на людей, в бутиках появились в продаже платки и шарфики с узнаваемой гаммой, дамы солидного возраста и достатка охотно их носят.
Вот, пожалуй, и все мои прошлые встречи с Мондрианом в юбилейном году. Я слышала, что в других городах как-то отмечают столетие Стиля, но не у нас в Роттердаме. Роттердам - город особый, ему Голландия не указ, хоть всю страну квадратиками покрой.
Я так долго иду к основной части рассказа, чтобы объяснить, что день, о котором я расскажу, мы не планировали. Это было в прошлую субботу, мы тогда в Амстердам собирались. И уже на вокзал пришли, когда узнали, что из-за очередных строительных работ прямые поезда на Амстердам отменили. Сели мы с мужем в поезд страшно недовольные, уж очень не хотелось вместо сорока минут два часа на дорогу тратить. На первой остановке, в Дельфте, мы, не сговариваясь, не сошли. Дельфт мы любим, но мы там совсем недавно были. Вышли в Гааге. Правда, не на центральном вокзале, а на окраине, поскольку поезд в центр не заходил. И, знаете, хорошо, что мы в Амстердам не попали, к тому, что нас там ожидало, надо заранее готовиться. Там проходил гей-парад и протест женщин против недостаточного количества женских писсуаров, я дико извиняюсь!
Цифра, про которую я прочитала в газетах, была действительно какой-то оскорбительной - на сотню мужских писсуаров приходилось десять женских. За точность я, впрочем, не ручаюсь, говорю приблизительно. В общем, на одной из площадей города соберутся возмущенные женщины и будут творить беспредел в мужских кабинках, пугая туристов и случайных прохожих. Не случайных будет тоже много, поскольку об этой акции известно даже мне. Ну, пришла бы я туда, и что? Все равно фотографии на всеобщее обозрение я бы выставить не смогла.
Поэтому вместо горячего репортажа с места событий в Амстердаме получите описание культурной прогулки по следам Мондриана с заходом в музей. Но в конце все равно будет и солененькое - в лице селедки, и жареное, потому что девочек, направляющихся на гей-парад, я в конце прогулки все-таки сфотографировала, снимок прилагается выше.
Итак, мы сошли с поезда на станции Hollands Spoor и отправилиськ центру пешком. Это недалеко, но неинтересно, район - так себе. Разве что один домик под Мондриана там увидели.
Тут же вдоль дороги висели рекламные щиты: "Спешите видеть, последний день - выставка Пита Мондриана”. Если бы не последний день, мы, возможно, и не пошли бы, а сейчас - надо!
Музей находится далековато от центра, на трамвае двадцать минут ехать.
Музей весь в полосочках, квадратиках... Кстати, я не поняла паники насчет последнего дня: практически вся экспозиция картин Мондриана принадлежит этому музею, дай бог, парочка работ была из Нью-Йорка - из МоМА и Гугенхайма. Разве что в другой город повезут?
Билеты - по-голландски не дешевые, 14,50 стоят, что на двоих составляет приличную сумму в 29 евро. Ладно, постараемся получить удовольствие на все.
Это - еще не экспозиция, это место контроля билетов, просто контролеров камера не захватила.
Как театр - с вешалки, музей начинается с буфета. Мы с мужем вчера поздно спать легли и сейчас просто вырубались без кофе. Но весьма интересные скамейки и столики на колесиках я отметила. Кто не хочет сидеть за обычными столами, ставят поднос с едой на столик-тележку и катят его в любой уголок большого застекленного зала.
Музей достаточно большой и размещает не только коллекцию Мондриана. Нас же интересовал только он, и время тратить на все остальное мы не хотели. Поэтому направились по стрелочке сразу к Мондриану, а когда увидели, куда пришли, то подумали, что нас направили по ложному адресу. То, что мы увидели, было настолько не похоже на Мондриана! Тем не менее, это - его работы.
Пит Мондриан знал, что будет художником, уже в четырнадцать лет. Отец, он был директором школы в городке Винтерсвайк, что на границе с Германией, был сам хороший рисовальщик и желанию сына не препятствовал.
Кстати, Винтерсвайк был первым голландским городом, который мы посетили когда-то. Жили мы тогда в Северной Рейн-Вестфалии в Дюльмене - местечке, где обитают последние дикие лошади Европы. Думаю, под ними подразумевается лошадь Пржевальского. Принадлежали они какому-то герцогу, он же владел почти всем городком. К счастью, надолго мы в Дюльмене не задержались.
Так вот, Мондриан... В 1882-м году он написал свою самую первую картину, которая попала на выставку в Утрехте.. Если я не ошибаюсь, она - слева, та, что с фруктами. Художнику было на тот момент двадцать лет, он только что покинул Винтерсвайк и переехал в Амстердам, где поступил в художественную академию.
Рисовал, как большинство голландцев - мельницы, пейзажи… На рынке тогда были востребованы именно такие картины. Мондриан всегда был ориентирован на потребности рынка и редко бедствовал.
Вот очень интересная, на мой взгляд, работа. Называется “Найдите мельницу”. То есть, извините - "Мельницы за высокими деревьями". Я пошутила. Картина датирована 1907-м годом, она одна из последних, написанных в старо-голландской манере. В ней он писал до 1908-го года и больше у ней никогда не возвращался.
Начиная с лета 1908-го года Мондриан часто отдыхает в приморском курортном городке Домбург в Зееланде - известном месте встреч молодых художников. В дискуссиях о судьбах и будущем искусства рождалась новая революция цвета и линий. Этот взрыв красок на полотне получил название "луминизм"
Из картин Мондриана навсегда уходят мельницы и пейзажи, и появляются четкие горизонтальные и вертикальные линии. Вертикальные характеризуют мужское начало, горизонтальные - женское. Я сейчас не буду углубляться в философию нового искусства, в ней сам черт ногу сломит, скажу только, что мировоззрение у художника радикально поменялась не только из-за философских дискуссий с художниками, но и после знакомства с трудами Елены Блаватской.
“Эволюция”, 1911-й год.
В манере импрессионистов Мондриан тоже работал, создав серию картин под общим названием "Дюны".
И это тоже “Дюны”.
Еще живя в Амстердаме, Мондриан следил за последними тенденциями в искусстве в Париже. Заметив, что его новые работы по идейной близости стоят где-то рядом с творениями Пикассо и Брака, он решает уехать в Париж и там совершенствовать свое мастерство.
В 1912-м году, в возрасте почти сорока лет, один из самых успешных и инновационных художников-пейзажистов Голландии бросает все и уезжает в Париж. Тогда же Мондриан меняет свое имя - был Mondriaan, а стал Mondrian. Казалось, всего одна буква, но именно этот момент Мондриан считает поворотным в своей судьбе.
По приезду в Париж изменения в манере письма Мондриана видны сразу - он рисует абстрактные картины, используя геометрические формы, навеянные линиями городских фасадов. Вместе с Кандинским и Малевичем он изобретает новое направление в искусстве - абстракционизм.
"Обнаженная гигантша", 1912.
Примерно в 1919-м году работы Мондриана становятся уникальными и узнаваемыми. Он использует в своих картинах только три цвета - красный желтый и синий, плюс черный, белый и серый тона.
Композиция из стульев сделана уже в 1929-м году для выставки во Франкфурте.
Не спрашивайте меня, каким боком относится Мондриан к этой коллекции, я не знаю. Но табличка у подножия подиума уверяет, что художник участвовал в ее создании в 1923-1937-м годах.
Меня всегда восхищает восторг и вдумчивое выражение лиц у людей, долго смотрящих на какую-либо картину. Нет, я и сама замирала у "Лилий" Моне в L'orangerie в Париже, так что понять их отчасти могу.
У этой не замерла, хотя она, пожалуй - самая известная из работ Мондриана. Картина называется "Победа Буги Вуги”. Художник писал ее целых два года до самой своей смерти и так и не успел завершить.
В 1944-м году он заболел бронхитом, который перешел в пневмонию, и умер. Случилось это в Нью-Йорке, куда он бежал из Европы от фашизма.
Сразу после смерти Мондриана репортеры американских газет подняли его имя на недосягаемую высоту, поставив в один ряд с Рембрандтом и Ван Гогом. На похоронах присутствовало более двухсот человек, включая таких же, как и он, художников из Европы, представителей музеев и владельцев художественных галерей. Все свое имущество и студию, он завещал Гарри Хольтцману, американскому художнику-абстракционисту.
Вот портрет человека, которому принадлежало большинство из представленных в музее картин Мондриана. Это - Соломон Слайпер, крупнейший американский коллекционер. После своей смерти в 1971-м году он завещал всю коллекцию Мондриана Гаагскому музею.
Кстати, не знаю, насколько достоверна эта информация, потому что я не раз ловила голландские музеи на сочинительстве, но, говорят, что Мондриан был первым художником, который оборудовал мастерскую там же, где жил. Вот, посмотрите на макете: слева - рабочее помещение, справа - жилое.
Неоконченную "Победу Буги Вуги" видите?
Вещи из мастерской - мольберт, табуретки и полка.
Весьма спартанская обстановка для успешного художника, я считаю.
Возвращаясь к обвинению в сочинительстве, и, чтобы не быть голословной, я приведу два примера. На выставке в Амстердаме, посвященной Эдварду Мунку, главной приманкой служил его "Крик". А “Крика”-то как раз там и не было. Второй пример из Роттердама. На выставке импрессионистов одну из работ повесили вверх ногами. Заметила этот конфуз девочка, пришедшая в музей с дедушкой. У них дома висела репродукция этой картины, и она точно знала, где верх, а где - низ. Когда она указала на ошибку, устроители выставки картину перевернули, конечно, но мне очень понравилась реакция директора: "Это же абстракция, так какая разница"?
Завершают экспозицию несколько портретов, которые показывают, насколько отличаются картины, написанные Питом Мондрианом на заказ, от тех, что для души. Хотя про этот не скажешь так категорично, он в себе и расчет, и душу сочетает.
Портрет сыновей Пола Хулсхоффа явно заказной, выписанный с дотошной точностью.
А “Портрет Девушки” писан для себя, сразу видно мондриановское сочетание цветов. И контраст красного жакета с синим задним фоном, бросающим блики на лицо девушки, тоже очень необычный. Если что, это я не сама, искусствоведов цитирую.
Этот зал был последним, и, хотя экспозиция мне понравилась, меня не покидало ощущение, что мне чего-то не хватает. Говоря откровенным языком, на 14,50 я не насладилась!
На фотографии - предметы культа 70-х годов, заспиртованные.
Но ничего не поделать, это уже конец, подумала я. И пошла в подвальное помещение искать дамскую комнату. А там было такое! За этой красной-красной комнатой открывался совсем другой мир! Я побежала за мужем, потому что ему это тоже надо было обязательно увидеть!
В небольшой комнате на черных манекенах висели костюмы и платья. Я думала, исторические экспонаты, но оказалось, что это - реплики. И самое классное было то, что их можно было мерять и фотографироваться! Главное, не выходить в костюмах за пределы этой комнаты.
И мы начали мерять все подряд! Вот это пальто, например, из коллекции 1860-го года!
Платье примерно из той же эпохи.
Присела в реверансе.
Из комнаты с манекенами мы попали сразу в зеркальный зал, он нам показался необъятным! Как только мы вошли туда, включились разноцветые неоновые лампочки, загорелись синие полоски, и мы были в центре этого фантастического шоу.
Селфи, конечно!
Мы резвились до самого закрытия музея, и это было здорово! Без разницы, что остальные залы мы не увидели, удовольствие получили на все сто - и от Мондриана, и от Волшебной Комнаты!
А что было потом в городе, я как-нибудь потом расскажу. Оставайтесь на связи!
Написано для Русского Зарубежья.
В этом году голландцы празднуют юбилей художника. Нет, не день его рождения, но его творения - художественному направлению Де Стайл (De Stijl) исполняется сто лет. Второе название этого направления, более любимое Мондрианом - неопластицизм. Хотя неопластицизм - коллективное творчество, в стране чествуют, в основном, Мондариана. А просто это удобнее - фасады и витрины яркими квадратиками украшать, не ставить же повсюду стулья Геррита Ритвельда. Сидеть на них удобно, конечно, но, согласитесь, это несколько однообразные декорации.
Стул, придуманный Ритвельдом, выглядит так. Я его этой весной в парке тюльпанов Койкенхоф увидела, и цветочный ковер по мотивам Мондриана - тоже. Чтобы сделать эту красоту, понадобилось 80 тысяч луковиц тюльпанов, мускари и гиацинтов! Мускари - те голубенькие цветочки, в простонародье - гадючий лук.
Да, что там цветочные ковры! Под Мондриана даже скворечники разукрасили, но, боюсь, расцветка скворцам слишком безумной показалась, в скворечниках ни одна птица не живет.
Мондриановскон безумие переметнулось и на людей, в бутиках появились в продаже платки и шарфики с узнаваемой гаммой, дамы солидного возраста и достатка охотно их носят.
Вот, пожалуй, и все мои прошлые встречи с Мондрианом в юбилейном году. Я слышала, что в других городах как-то отмечают столетие Стиля, но не у нас в Роттердаме. Роттердам - город особый, ему Голландия не указ, хоть всю страну квадратиками покрой.
Я так долго иду к основной части рассказа, чтобы объяснить, что день, о котором я расскажу, мы не планировали. Это было в прошлую субботу, мы тогда в Амстердам собирались. И уже на вокзал пришли, когда узнали, что из-за очередных строительных работ прямые поезда на Амстердам отменили. Сели мы с мужем в поезд страшно недовольные, уж очень не хотелось вместо сорока минут два часа на дорогу тратить. На первой остановке, в Дельфте, мы, не сговариваясь, не сошли. Дельфт мы любим, но мы там совсем недавно были. Вышли в Гааге. Правда, не на центральном вокзале, а на окраине, поскольку поезд в центр не заходил. И, знаете, хорошо, что мы в Амстердам не попали, к тому, что нас там ожидало, надо заранее готовиться. Там проходил гей-парад и протест женщин против недостаточного количества женских писсуаров, я дико извиняюсь!
Цифра, про которую я прочитала в газетах, была действительно какой-то оскорбительной - на сотню мужских писсуаров приходилось десять женских. За точность я, впрочем, не ручаюсь, говорю приблизительно. В общем, на одной из площадей города соберутся возмущенные женщины и будут творить беспредел в мужских кабинках, пугая туристов и случайных прохожих. Не случайных будет тоже много, поскольку об этой акции известно даже мне. Ну, пришла бы я туда, и что? Все равно фотографии на всеобщее обозрение я бы выставить не смогла.
Поэтому вместо горячего репортажа с места событий в Амстердаме получите описание культурной прогулки по следам Мондриана с заходом в музей. Но в конце все равно будет и солененькое - в лице селедки, и жареное, потому что девочек, направляющихся на гей-парад, я в конце прогулки все-таки сфотографировала, снимок прилагается выше.
Итак, мы сошли с поезда на станции Hollands Spoor и отправилиськ центру пешком. Это недалеко, но неинтересно, район - так себе. Разве что один домик под Мондриана там увидели.
Тут же вдоль дороги висели рекламные щиты: "Спешите видеть, последний день - выставка Пита Мондриана”. Если бы не последний день, мы, возможно, и не пошли бы, а сейчас - надо!
Музей находится далековато от центра, на трамвае двадцать минут ехать.
Музей весь в полосочках, квадратиках... Кстати, я не поняла паники насчет последнего дня: практически вся экспозиция картин Мондриана принадлежит этому музею, дай бог, парочка работ была из Нью-Йорка - из МоМА и Гугенхайма. Разве что в другой город повезут?
Билеты - по-голландски не дешевые, 14,50 стоят, что на двоих составляет приличную сумму в 29 евро. Ладно, постараемся получить удовольствие на все.
Это - еще не экспозиция, это место контроля билетов, просто контролеров камера не захватила.
Как театр - с вешалки, музей начинается с буфета. Мы с мужем вчера поздно спать легли и сейчас просто вырубались без кофе. Но весьма интересные скамейки и столики на колесиках я отметила. Кто не хочет сидеть за обычными столами, ставят поднос с едой на столик-тележку и катят его в любой уголок большого застекленного зала.
Музей достаточно большой и размещает не только коллекцию Мондриана. Нас же интересовал только он, и время тратить на все остальное мы не хотели. Поэтому направились по стрелочке сразу к Мондриану, а когда увидели, куда пришли, то подумали, что нас направили по ложному адресу. То, что мы увидели, было настолько не похоже на Мондриана! Тем не менее, это - его работы.
Пит Мондриан знал, что будет художником, уже в четырнадцать лет. Отец, он был директором школы в городке Винтерсвайк, что на границе с Германией, был сам хороший рисовальщик и желанию сына не препятствовал.
Кстати, Винтерсвайк был первым голландским городом, который мы посетили когда-то. Жили мы тогда в Северной Рейн-Вестфалии в Дюльмене - местечке, где обитают последние дикие лошади Европы. Думаю, под ними подразумевается лошадь Пржевальского. Принадлежали они какому-то герцогу, он же владел почти всем городком. К счастью, надолго мы в Дюльмене не задержались.
Так вот, Мондриан... В 1882-м году он написал свою самую первую картину, которая попала на выставку в Утрехте.. Если я не ошибаюсь, она - слева, та, что с фруктами. Художнику было на тот момент двадцать лет, он только что покинул Винтерсвайк и переехал в Амстердам, где поступил в художественную академию.
Рисовал, как большинство голландцев - мельницы, пейзажи… На рынке тогда были востребованы именно такие картины. Мондриан всегда был ориентирован на потребности рынка и редко бедствовал.
Вот очень интересная, на мой взгляд, работа. Называется “Найдите мельницу”. То есть, извините - "Мельницы за высокими деревьями". Я пошутила. Картина датирована 1907-м годом, она одна из последних, написанных в старо-голландской манере. В ней он писал до 1908-го года и больше у ней никогда не возвращался.
Начиная с лета 1908-го года Мондриан часто отдыхает в приморском курортном городке Домбург в Зееланде - известном месте встреч молодых художников. В дискуссиях о судьбах и будущем искусства рождалась новая революция цвета и линий. Этот взрыв красок на полотне получил название "луминизм"
Из картин Мондриана навсегда уходят мельницы и пейзажи, и появляются четкие горизонтальные и вертикальные линии. Вертикальные характеризуют мужское начало, горизонтальные - женское. Я сейчас не буду углубляться в философию нового искусства, в ней сам черт ногу сломит, скажу только, что мировоззрение у художника радикально поменялась не только из-за философских дискуссий с художниками, но и после знакомства с трудами Елены Блаватской.
“Эволюция”, 1911-й год.
В манере импрессионистов Мондриан тоже работал, создав серию картин под общим названием "Дюны".
И это тоже “Дюны”.
Еще живя в Амстердаме, Мондриан следил за последними тенденциями в искусстве в Париже. Заметив, что его новые работы по идейной близости стоят где-то рядом с творениями Пикассо и Брака, он решает уехать в Париж и там совершенствовать свое мастерство.
В 1912-м году, в возрасте почти сорока лет, один из самых успешных и инновационных художников-пейзажистов Голландии бросает все и уезжает в Париж. Тогда же Мондриан меняет свое имя - был Mondriaan, а стал Mondrian. Казалось, всего одна буква, но именно этот момент Мондриан считает поворотным в своей судьбе.
По приезду в Париж изменения в манере письма Мондриана видны сразу - он рисует абстрактные картины, используя геометрические формы, навеянные линиями городских фасадов. Вместе с Кандинским и Малевичем он изобретает новое направление в искусстве - абстракционизм.
"Обнаженная гигантша", 1912.
Примерно в 1919-м году работы Мондриана становятся уникальными и узнаваемыми. Он использует в своих картинах только три цвета - красный желтый и синий, плюс черный, белый и серый тона.
Композиция из стульев сделана уже в 1929-м году для выставки во Франкфурте.
Не спрашивайте меня, каким боком относится Мондриан к этой коллекции, я не знаю. Но табличка у подножия подиума уверяет, что художник участвовал в ее создании в 1923-1937-м годах.
Меня всегда восхищает восторг и вдумчивое выражение лиц у людей, долго смотрящих на какую-либо картину. Нет, я и сама замирала у "Лилий" Моне в L'orangerie в Париже, так что понять их отчасти могу.
У этой не замерла, хотя она, пожалуй - самая известная из работ Мондриана. Картина называется "Победа Буги Вуги”. Художник писал ее целых два года до самой своей смерти и так и не успел завершить.
В 1944-м году он заболел бронхитом, который перешел в пневмонию, и умер. Случилось это в Нью-Йорке, куда он бежал из Европы от фашизма.
Сразу после смерти Мондриана репортеры американских газет подняли его имя на недосягаемую высоту, поставив в один ряд с Рембрандтом и Ван Гогом. На похоронах присутствовало более двухсот человек, включая таких же, как и он, художников из Европы, представителей музеев и владельцев художественных галерей. Все свое имущество и студию, он завещал Гарри Хольтцману, американскому художнику-абстракционисту.
Вот портрет человека, которому принадлежало большинство из представленных в музее картин Мондриана. Это - Соломон Слайпер, крупнейший американский коллекционер. После своей смерти в 1971-м году он завещал всю коллекцию Мондриана Гаагскому музею.
Кстати, не знаю, насколько достоверна эта информация, потому что я не раз ловила голландские музеи на сочинительстве, но, говорят, что Мондриан был первым художником, который оборудовал мастерскую там же, где жил. Вот, посмотрите на макете: слева - рабочее помещение, справа - жилое.
Неоконченную "Победу Буги Вуги" видите?
Вещи из мастерской - мольберт, табуретки и полка.
Весьма спартанская обстановка для успешного художника, я считаю.
Возвращаясь к обвинению в сочинительстве, и, чтобы не быть голословной, я приведу два примера. На выставке в Амстердаме, посвященной Эдварду Мунку, главной приманкой служил его "Крик". А “Крика”-то как раз там и не было. Второй пример из Роттердама. На выставке импрессионистов одну из работ повесили вверх ногами. Заметила этот конфуз девочка, пришедшая в музей с дедушкой. У них дома висела репродукция этой картины, и она точно знала, где верх, а где - низ. Когда она указала на ошибку, устроители выставки картину перевернули, конечно, но мне очень понравилась реакция директора: "Это же абстракция, так какая разница"?
Завершают экспозицию несколько портретов, которые показывают, насколько отличаются картины, написанные Питом Мондрианом на заказ, от тех, что для души. Хотя про этот не скажешь так категорично, он в себе и расчет, и душу сочетает.
Портрет сыновей Пола Хулсхоффа явно заказной, выписанный с дотошной точностью.
А “Портрет Девушки” писан для себя, сразу видно мондриановское сочетание цветов. И контраст красного жакета с синим задним фоном, бросающим блики на лицо девушки, тоже очень необычный. Если что, это я не сама, искусствоведов цитирую.
Этот зал был последним, и, хотя экспозиция мне понравилась, меня не покидало ощущение, что мне чего-то не хватает. Говоря откровенным языком, на 14,50 я не насладилась!
На фотографии - предметы культа 70-х годов, заспиртованные.
Но ничего не поделать, это уже конец, подумала я. И пошла в подвальное помещение искать дамскую комнату. А там было такое! За этой красной-красной комнатой открывался совсем другой мир! Я побежала за мужем, потому что ему это тоже надо было обязательно увидеть!
В небольшой комнате на черных манекенах висели костюмы и платья. Я думала, исторические экспонаты, но оказалось, что это - реплики. И самое классное было то, что их можно было мерять и фотографироваться! Главное, не выходить в костюмах за пределы этой комнаты.
И мы начали мерять все подряд! Вот это пальто, например, из коллекции 1860-го года!
Платье примерно из той же эпохи.
Присела в реверансе.
Из комнаты с манекенами мы попали сразу в зеркальный зал, он нам показался необъятным! Как только мы вошли туда, включились разноцветые неоновые лампочки, загорелись синие полоски, и мы были в центре этого фантастического шоу.
Селфи, конечно!
Мы резвились до самого закрытия музея, и это было здорово! Без разницы, что остальные залы мы не увидели, удовольствие получили на все сто - и от Мондриана, и от Волшебной Комнаты!
А что было потом в городе, я как-нибудь потом расскажу. Оставайтесь на связи!
Написано для Русского Зарубежья.