Феанаро и Тингол. Встреча в Чертогах.
Автор Hisimire
Уходя в Эндоре, Куруфинве Феанаро надеялся, что больше никогда не увидит ненавистных ему Валар. Но встретился с ними уже очень скоро - к счастью, не со всеми. Кто знает, какая тошниловка могла бы случиться с его духом, увидь он сразу после смерти Манве или Варду… Но нет, явился, как и положено, только Мандос.
- Я предупреждал, - сказал он в порядке констатации факта, схватил горячую, с пылу с жару, феа за астральный шиворот и поволок в Чертоги.
читать дальше
С бытовой точки зрения, насколько вообще у духов может быть быт, Феанаро устроился отлично. Ему было отведено отдельное помещение с прекрасной дверью, в которую ни одна другая феа не могла пройти, зато сам он её мог распахнуть одним усилием мысли - которое выглядело как пинок - так он давал выход своим эмоциям. Выйдя, великий безумец бешено проносился по залам Мандоса, отчего телерские феар просто пугались, а нолдорские лишний раз обращались к Ниэнне. Однажды он встретил ваньярскую феа - одну-единственную, и от удивления даже остановился. Феа влепила ему в ухо. Боли он, конечно, не почувствовал, зато оценил окативший его приступ обиды.
- Нолофинве встречу - тоже получит, - сообщила феа и унеслась прочь.
После этого случая Огненный стал интересоваться гобеленами Вайре, чтобы при случае знать, за что конкретно на него злятся и особенно - за что злятся на Нолофинве. Больше драчливых смельчаков не находилось, зато сам Феанаро от вида некоторых событий стал расходиться не на шутку и бушевать так, что Чертоги сотрясались, а Намо вызывал Ирмо. Впрочем, только для того, чтобы в очередной раз услышать «Ничего-ничего, для него это нормально». Куруфинве сходило с рук неуважительное обращение к Валар и нарушение правил внутреннего распорядка.
Эльве Синголло запретил язык нолдор и велел всем говорить на синдарине. На этой почве Феанаро чуть не поссорился с отцом. Финве считал это очень мудрым решением, Феанаро же - бессмысленным жестом самодовольного индюка на троне.
- Язык формирует мысли. Мысля на этом языке, нолдор шли убивать эльфов в Альквалонде. Эльве хочет, чтобы мы перестали мыслить, как убийцы родичей. А начали мыслить, как обитатели Белерианда, раз уж пришли туда жить, - Финве всё не мог отучиться говорить про всех нолдор «мы», а не «они».
Поссориться с ним было всё равно что разжалобить Намо - невозможно. Спокойная мудрость отца была для Куруфинве несвойственной, иногда - очень далёкой. Она то раздражала, то вызывала уважение, и была постижима только по прошествии времени.
С сильмариллом Эльве - ах, простите, Элу Тингол - выбесил ещё больше. Вообще по способности выбесить Феанора его превосходил разве что сам Моргот. А, нет, ещё был Нолофинве - ах, простите, Финголфин. Но Финголфин относительно скоро и сам попал в Чертоги, сразу получил обещанную оплеуху от Эленве и успокоился. Ниэнна посоветовала братьям друг друга простить. Они дружно пообещали «подумать над этим предложением».
Увидев на очередном гобелене Наугламир, Великий Мастер вновь принялся громко возмущаться, хотя казалось бы, куда уже.
- Мой сильмарилл! В бирюльку каких-то гномов! - бушевал Феанаро, печаля и без того печального Финве, который уже предчувствовал скорую встречу со старым другом, но не сказать, чтоб был рад её обстоятельствам.
- Ну же, позови Ирмо, он опять скажет, что это нормально, - вызывающе окликнул Куруфинве Судию. Невозможность что-то сделать с ситуацией самому раздражала его до крайности.
- Ирмо здесь не нужен… пока, - ответил Намо.
Пол перед его троном засветился, и Феанор увидел серую феа Эльве, с которой ржавчиной осыпалась гордыня.
- С тебя такая же сыпалась, - отметил справедливый Намо.
Элу тяжело поднялся и огляделся.
- Финве. А я шёл к тебе тогда... А это ведь твой сын?
- Да, я его сын, а…
- Моя дочь забрала у Моргота творение твоего сына. Помнишь, мы мечтали, что наши дети поженятся? Эру, какими мы были наивными.
- Это ты её послал за ним! И этого смертного! А тот Финдарато за собой поволок, а тот…
- Что-то он плохо воспитанный. Вон, перебивает, когда не нему обращаются.
Финве опять ничего не успел ответить.
- Твоя дочь такая же! Знал бы, что она здесь устроила!
Тут уж Тингол сорвался и тоже перешёл на личности.
- Видал бы ты своих сыновей!
- Я-то их видал, а попробовал бы ты их воспитать - так я бы посмотрел, как ты преуспел бы! Кстати, неплохо говоришь на квенье для лесного-то дикаря. И даже сильмарилл заценил, молодец, да.
- В кого такой упёртый? Это явно не от Финве, тот таким не был.
- Мириэль, его мать. Вроде и добронравная женщина, но иногда в ней такое упрямство просыпается - никого не слушает, всё по-своему, - словно развлекаясь, сообщил Намо, - и что любопытно, у неё такие серебристые волосы… Никого не напоминает?
- ...
Немую сцену прервало появление Ирмо.
- Твоя жена у меня в садах, Элу. Вроде мудрая женщина, а бросила всё и ушла за тем, кого любит. Никого не напоминает?
- …
- Атар, - спросил Феанаро беспомощно, будто он был маленьким эльфёнком, а не великим мастером, - а чего это всё значит?
- Что мудрость тянется к силе духа, а сила духа - к мудрости, в дружбе или в браке, всегда.
Куруфинве, впервые за всё своё пребывание в Мандосе, вспомнил жену.
- Потом у них рождается большая-пребольшая пакость, делает что ей вздумается и хамит старшим, - добил Эльве.
Куруфинве вспомнил сыновей.
- О Эру.
Тингол начинал ему нравиться.