Встреча с творцами
Много мыслей, эмоций я их не смогу оформить в связный текст. Но поделится хочется. Сегодня в Гайдаровке гостями были Виктор Александрович Чижиков и Николай Александрович Устинов.
Я люблю творцов - люди способные к созиданию, всегда вызывают мой интерес. Мне интересно просто побыть с ними рядом, почувствовать какие они. Спросить что-то я как правило не могу, все вопросы приходят потом.
Раньше это были в основном, художники, в большинстве своём иллюстраторы, теперь границы расширяются. В моём мире так или иначе появляются творцы разных направлений. Но Юрий Коваль, которому и была посвящена сегодняшняя встреча, и художник, и писатель, и скульптор, и... эмальер, и это ещё не всё. Удивительно как человек может столько успеть? Причём все его работы они не проба материала, они законченные работы, в каждой видна искра, каждая настоящая, искренняя. Слово шедевр к ним не подходит, это слово мёртвое, а они, знаете, они живые. Это невозможно объяснить это можно только прочувствовать.
Оба гостя - друзья и иллюстраторы книг Коваля. Мне кажется им удивительно подходят выбранные для иллюстрирования книги. У Чижикова Вася Куролесов, как он есть - не убавить, ни прибавить. Иллюстрации динамичные, яркие, он и сам такой.
А "Полынные сказки" удивительно подходят, как мне показалось, мягкому и застенчивому Устинову. Его иллюстрации очень светлые, очень выразительные.
Вот что написал про своего друга писатель.
Юрий Коваль «Освещённые окна» Николай Устинов и Юрий Коваль
Поздней ночью мы свернули с большака на лесную колдобистую дорогу. Над нами
тянули вальдшнепы, уходили на Север гуси, выскочил на дорогу сумасшедший
весенний заяц и почесал куда-то по кустам, именно - «почесал».
За соснами увидали мы темный силуэт церкви, горбатую ночную деревню. В одном доме еще горел свет.
Как только я увидел свет, у меня отлегло от сердца. Осторожно подкрался я к освещенному окну, заглянул в дом. Человек с бородой - какой-то добродушной бородой, бывают такие на свете - держал в руках кисть. Я постучался в стекло. Бородач пригляделся к ночи за окном и, узнавая меня, воздел руки к небу и закричал что-то очень простое, через стекло я толком не мог разобрать, ну вроде: «О-го-го!»
Он вырвался на крыльцо, начались тут объятия, восклицания, неразбериха и огромная радость, что мы добрались до художника Николая Александровича Устинова. Долгую ночь толковали мы, смотрели новые рисунки, а утром стали было прощаться, а Николай Александрович и говорит:
- Пожалуй, и я махну с вами на Север!
И махнул. Гуси и журавли шли на Север, и Устинову не отставать! Я же никак не могу забыть этой весенней ночи: вот подкрадываюсь к окну, стучусь, и Николай Александрович воздевает руки к небу и кричит: «О-го-го!» Признаться, и в Москве я всегда вначале подхожу к окну его мастерской на улице Рылеева. Увижу старого друга, склонившегося с кистью в руках над листом бумаги, постучусь - и получаю свое очередное и чудесное: «О-го-го!» Не могу себе представить человека, который не любил бы этого художника и человека. Все, кто видел его рисунки, чувствуют его душу и сердце, а это главное в жизни и в художестве. Мастерство же его вполне волшебно. Художник показывает нам порой то, что мы сами знаем и любим, скажем, одуванчики, но - чудак! - так показывает, что мы просто не знаем, как тут быть. Да можно ли дальше быть таким лопухом и недотепой, ведь вот есть одуванчики, о которых стоит подумать, а ты-то думаешь совсем о другом. Мне кажется, что и одуванчики радуются, что среди людей есть у них такой друг, как художник Николай Устинов. Николая Александровича иногда называют анималистом, он вдохновенно изображает зверей. Но если он анималист, то уж вселенского профиля: и птицы, и рыбы, и звезды, и люди - все входит в круг этой невиданной анималистики. Мы с Николаем Александровичем сделали совместно три книги: «Весеннее небо», «Кепку с карасями», «Полынные сказки». Я испытывал только радость и счастье от постоянных его открытий, находок, озарений. Наш общий друг писатель Виталий Коржиков однажды посадил дуб.
- Мне-то не дождаться, - говорил Виталий, - каким он вырастет красавцем,
но мне бы хотелось, чтоб он был похож на дуб, который нарисовал Коля
Устинов.
- А ты ему его покажи, - посоветовал я.
- Как то есть? Кого кому показать?
- Покажи твоему дубу: каким он должен быть. Короче: возьми Колин рисунок и дубу твоему покажи.
Виталий говорит:
- Ты с ума сошел?
Потом встретил меня через полгода и говорит:
- Показал. И мне кажется, мой дуб все понял.
Конечно,
понял, это уж настоящим дубом надо быть, чтоб не понять силу, простоту и
красоту того, как видит и понимает мир художник Николай Устинов.
Юрий Коваль
«Юный натуралист» №7 1987 г.
А тут Чижиков рассказывает про Коваля
А это сам писатель поёт под гитару.
Очень хочу посмотреть его эмали... Вот только где?
Я люблю творцов - люди способные к созиданию, всегда вызывают мой интерес. Мне интересно просто побыть с ними рядом, почувствовать какие они. Спросить что-то я как правило не могу, все вопросы приходят потом.
Раньше это были в основном, художники, в большинстве своём иллюстраторы, теперь границы расширяются. В моём мире так или иначе появляются творцы разных направлений. Но Юрий Коваль, которому и была посвящена сегодняшняя встреча, и художник, и писатель, и скульптор, и... эмальер, и это ещё не всё. Удивительно как человек может столько успеть? Причём все его работы они не проба материала, они законченные работы, в каждой видна искра, каждая настоящая, искренняя. Слово шедевр к ним не подходит, это слово мёртвое, а они, знаете, они живые. Это невозможно объяснить это можно только прочувствовать.
Оба гостя - друзья и иллюстраторы книг Коваля. Мне кажется им удивительно подходят выбранные для иллюстрирования книги. У Чижикова Вася Куролесов, как он есть - не убавить, ни прибавить. Иллюстрации динамичные, яркие, он и сам такой.
А "Полынные сказки" удивительно подходят, как мне показалось, мягкому и застенчивому Устинову. Его иллюстрации очень светлые, очень выразительные.
Вот что написал про своего друга писатель.
Юрий Коваль «Освещённые окна» Николай Устинов и Юрий Коваль
Поздней ночью мы свернули с большака на лесную колдобистую дорогу. Над нами
тянули вальдшнепы, уходили на Север гуси, выскочил на дорогу сумасшедший
весенний заяц и почесал куда-то по кустам, именно - «почесал».
За соснами увидали мы темный силуэт церкви, горбатую ночную деревню. В одном доме еще горел свет.
Как только я увидел свет, у меня отлегло от сердца. Осторожно подкрался я к освещенному окну, заглянул в дом. Человек с бородой - какой-то добродушной бородой, бывают такие на свете - держал в руках кисть. Я постучался в стекло. Бородач пригляделся к ночи за окном и, узнавая меня, воздел руки к небу и закричал что-то очень простое, через стекло я толком не мог разобрать, ну вроде: «О-го-го!»
Он вырвался на крыльцо, начались тут объятия, восклицания, неразбериха и огромная радость, что мы добрались до художника Николая Александровича Устинова. Долгую ночь толковали мы, смотрели новые рисунки, а утром стали было прощаться, а Николай Александрович и говорит:
- Пожалуй, и я махну с вами на Север!
И махнул. Гуси и журавли шли на Север, и Устинову не отставать! Я же никак не могу забыть этой весенней ночи: вот подкрадываюсь к окну, стучусь, и Николай Александрович воздевает руки к небу и кричит: «О-го-го!» Признаться, и в Москве я всегда вначале подхожу к окну его мастерской на улице Рылеева. Увижу старого друга, склонившегося с кистью в руках над листом бумаги, постучусь - и получаю свое очередное и чудесное: «О-го-го!» Не могу себе представить человека, который не любил бы этого художника и человека. Все, кто видел его рисунки, чувствуют его душу и сердце, а это главное в жизни и в художестве. Мастерство же его вполне волшебно. Художник показывает нам порой то, что мы сами знаем и любим, скажем, одуванчики, но - чудак! - так показывает, что мы просто не знаем, как тут быть. Да можно ли дальше быть таким лопухом и недотепой, ведь вот есть одуванчики, о которых стоит подумать, а ты-то думаешь совсем о другом. Мне кажется, что и одуванчики радуются, что среди людей есть у них такой друг, как художник Николай Устинов. Николая Александровича иногда называют анималистом, он вдохновенно изображает зверей. Но если он анималист, то уж вселенского профиля: и птицы, и рыбы, и звезды, и люди - все входит в круг этой невиданной анималистики. Мы с Николаем Александровичем сделали совместно три книги: «Весеннее небо», «Кепку с карасями», «Полынные сказки». Я испытывал только радость и счастье от постоянных его открытий, находок, озарений. Наш общий друг писатель Виталий Коржиков однажды посадил дуб.
- Мне-то не дождаться, - говорил Виталий, - каким он вырастет красавцем,
но мне бы хотелось, чтоб он был похож на дуб, который нарисовал Коля
Устинов.
- А ты ему его покажи, - посоветовал я.
- Как то есть? Кого кому показать?
- Покажи твоему дубу: каким он должен быть. Короче: возьми Колин рисунок и дубу твоему покажи.
Виталий говорит:
- Ты с ума сошел?
Потом встретил меня через полгода и говорит:
- Показал. И мне кажется, мой дуб все понял.
Конечно,
понял, это уж настоящим дубом надо быть, чтоб не понять силу, простоту и
красоту того, как видит и понимает мир художник Николай Устинов.
Юрий Коваль
«Юный натуралист» №7 1987 г.
А тут Чижиков рассказывает про Коваля
А это сам писатель поёт под гитару.
Click to viewОчень хочу посмотреть его эмали... Вот только где?