Восстание Ильича. Сон ужасов
Недавно мне приснился странный сон.
Мне приснилось, будто Ильич восстал. Натурально. Восстал из своего мавзолейного гробика и вышел на Красную площадь.
А на площади народа никакого нет. Вообразите. Ни-ко-го! Ну, во сне и не такое бывает. Так вот. На площади народу никакого нет кроме Ильича. И меня. И стоит вождь передо мной, сухонькие кулачки сжимает, глаз лукаво прищурен... Нет! Злобно! Злобно прищурен. Смотрит он на меня, но, как бы, не видит.
Я поняла, что невидима и перестала пугаться. Да потому что страшно было, аж жуть!
картинка из интернета
Ну и вот. Стоит Ильич, смотрит сквозь меня и бормочет:
- Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни. Поближе к жизни… поближе к жизни…
Огляделся Ильич по сторонам, махнул рукой и пошёл.
К Спасской башне. В Кремль.
Поближе к жизни, подумала я. Подумала и пошла за ним.
Ильич шёл стремительно, иногда выбрасывая руку вперёд, словно путь себе указывая.
- Верной дорогой идёшь, товарищ! - крикнула я Ильичу, но он меня не услышал. Да я тоже сама себя не услышала. Во сне так бывает. Орёшь изо всех сил, а тебя никто не слышит.
Ну и вот.
Ильич идёт, я за ним. И вдруг. Вообразите. Откуда-то буквально из земли выныривает некто с микрофоном. Лица некты я не разобрала, но запомнила, что он был в тёмном кителе. Как бы военном. И в очень помятом.
За ним крадётся человек с видеокамерой.
И вот, бросается этот гражданин с микрофоном прямо на Ильича и начинает истошно голосить:
- Какая неожиданная встреча! Настоящий сюрприз! В такой знаменательный день! Поздравляем, поздравляем дорогой наш человек! Сто лет - это не комар чихнул, сто лет это эпоха, это юбилей!
- Кому сто лет? - Ильич посмотрел на него в упор.
- Как кому? Вам. То есть ... вашему лежанию в Мавзолее … э-э-э-э, вашему бессмертию… со дня смерти... Сто лет. Да. Круглая дата. От души поздравляю. Крепкого вам здоровья. И счастья.
Ильич злодейски захохотал, покачиваясь на носках.
- Сто лет??? Да, сто лет! Без упокоения, без царствия небесного, без матери сырой земли! Всё из-за вас! Паскудные гниды, лакейские души, архимерзавцы! До чего страну довели!
Гражданин с микрофоном нисколько не смутился.
Он издал долгий звук э-э-э-э-э и спросил:
- А что вы чувствуете в такой знаменательный день? Сейчас?
Ильич пригвоздил его острым взглядом и чётко заявил.
- Сейчас и всегда. Революция, революция и ещё раз революция!
- Прекрасно! Знаменательно, что сегодня, в такой юбилейный день и революция, - гражданин с микрофоном извивался от счастья. - А, простите за любопытство, куда вы направились?
- Как куда? - Ильич энергично махнул рукой на Кремль. - Туда, где богатые и жулики! Они - два главных разряда паразитов, вскормленных капитализмом, они - главные враги социализма! Этих врагов надо взять под особый надзор всего населения! С ними надо расправляться! При малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно!
Ильич говорил чётко, быстро, уверенно.
Гражданин вдруг смутился, быстро обернулся к оператору и что-то тихо сказал. Оператор смахнул камеру с плеча. Гражданин обернулся к Ильичу и, небрежно помахивая микрофоном, скороговоркой заверещал:
- Рад, рад, очень рад такому приятному знакомству, спасибо за интервью! Ваше мнение очень важно для нас! Ещё раз примите наши поздравления с юбилеем и пожелания крепкого здоровья!
Ильич окаменел. Его глаза налились кровью.
- Какое здоровье? Батенька, ты кому здоровья желаешь? Мне? Почётному гражданину всех кругов ада? Да это просто галиматья, сапоги всмятку! Что ты мелешь, каналья, паскудная гнида!
Ильич побагровел и затрясся.
Гражданин попятился.
- Вы не смеете меня так оскорблять, я журналист, я интеллигент, я мозг нации… Я … я запись нашего разговора в интернет выложу…
Ильич вдруг откинул голову назад и заразительно расхохотался. Смеялся он весело, задорно и долго.
Наконец Ильич успокоился. Он вытер слезы, выступившие на глазах, и отчеканил.
- Какой ты мозг нации?!? Ты говно.
Так прямо и сказал. И пошел прочь.
Я очень удивилась. Конечно, я где-то читала, что Ильич любил ввернуть в свою речь всякие бранные слова. С врагами он не церемонился. Клеймил их позором от души. От души … да... Теперь и я это увидела.
Гражданин с микрофоном и оператором мгновенно исчезли. Ильич стремительно шёл вперед, я еле за ним поспевала.
Вдруг Ильич остановился, развернулся и посмотрел на меня в упор. И это, доложу я вам, был самый страшный взгляд, увиденный мной в жизни.
- А вы, гражданочка, что за мной крадётесь? Думаете, я вас не вижу? А я вижу!
Ильич хитро подмигнул и погрозил пальцем.
- Ай-яй-яй, давайте-ка, становитесь рядом, вместе пойдём революцию делать. Во главе государства должны стоять люди, не обремененные большим капиталом. Богатый у власти будет думать только о сохранении и приумножении своего капитала, а не о народе. Пора навести порядок в стране! Пора!
Ильич тянул ко мне костлявые руки, надвигаясь медленно и страшно. Я пятилась назад, лихорадочно вспоминая молитву «Отче наш», которую, как учила меня бабушка, надо всегда читать в минуты наивысшей опасности.
Лицо Ильича жутко исказилось, страшная гримаса нависла надо мной и в последние минуты угасающего сознания я вспомнила слова молитвы и … очнулась.
И было в квартире тихо и уютно. И серый январский рассвет за окном осыпал землю задумчивым снегом.
Какая жизнь, такие и сны, подумала я и пошла на кухню. Варить кофе.