Паровозы, поезда
Страсть как люблю паровозы!
Огромные, элегантно-чёрные, они напоминают мне великолепных зверей, несущих своё тело стрелой по серебряным рельсам.
Иногда они стоят вечным покоем на запасных путях. Они надменно взирают на мелкую публику, которая путается под их огромными колёсами.
И верится, что их покой совсем не вечен! Что морок пройдёт, они вырвутся на волю и понесут свои великолепные тела далеко вдаль. По серебряным рельсам.
Когда-то Музей железнодорожной техники располагался под открытым небом Варшавского вокзала Санкт-Петербурга.
И когда-то я побывала в этом царстве провозов, тепловозов и электричек различных моделей.
А ровно пять лет назад 118 единиц подвижного состава переехали с Варшавского вокзала на Балтийский вокзал, в помещения, специально построенные для нового музея железных дорог России.
Название нового музея, мне показалось странным - никаких железных дорог я в нём не обнаружила, только разнообразный железнодорожный транспорт. Ну да ладно.
Я давно мечтала побывать в этом музее. Всякий раз, выходя из нашей электрички на Балтийский вокзал, я заглядывалась на круглую крышу музея и давала себе честное слово, что непременно пойду любоваться паровозами.
Но мечта осуществилась только в минувшие выходные. Я проводила Ивана и решила, что вот теперь уж точно пойду в музей.
Музейный комплекс расположен на большой территории - более 50000 квадратных метров. Он состоит из двух корпусов: старого паровозного депо и современного корпуса. Здания объединены стеклянной галереей с подвесным мостом в единое пространство.
Я не уверена, что посмотрела всё, что положено увидеть почтенной публике. Я просто ходила, куда глаза глядят, и предавалась созерцанию красоты и мощи королей железных дорог.
К паровозам у меня отношение особенное. Помню ранее детство и ожидание поезда на железнодорожном вокзале Корсакова. Я с родителями еду в Южно-Сахалинск. И мы ждем посадки в зелёные вагоны мотрисы, как взрослые называли поезд.
Мне кажется, что всё-таки мы ехали не в самоходном вагоне-мотрисе, а в простом вагоне, прицепленным к паровозу. Потому что помню паровоз в белых клубах дыма и его оглушительный вой-свисток. Этот душераздирающий звук ужасно пугал меня своей силой и неожиданностью!
Спустя десятилетия я опять оказалась в зелёном вагоне паровоза. И поехала со свистом и дымом из Рускеалы в Сортавалу. И мне было не страшно, мне было радостно и красиво.
Паровозы, поезда, серебряные рельсы - ах, это вечное движение вперед по бескрайним просторам Родины.
В детстве у меня было грандиозное путешествие с родителями на поезде из Владивостока в Москву. Неделю мы мчались с востока на запад, и я с восторгам летела в будущее, провожая взглядом убегающие в прошлое дома, деревья, поля.
«Но, конечно, красивее, задушевнее и нежнее всего колеса стучат в России - „там-там“. Так и кажется, что их стук указывает в какую-то светлую зоревую даль - там она, там, ненаглядная…»
Кроме замерших в вечном покое паровозов и поездов в музее много неожиданно оживающих экспонатов.
Вот, например, говорящие чемоданы на багажной тележке.
Настоящие болтуны!
А вот в небольшом экране оживает белая статуя проводницы. Проводница поворачивается к скучающему пассажиру и ободряюще говорит:
- Ещё чуть-чуть и можно отдохнуть. Устала!
Об усталости говорит и диспетчер в стеклянной будке.
И всякому скучающему пассажиру становится понятно, что труд на железных дорогах требует много сил и внимания.
Я представляю паровоз живым существом. Весёлым, могучим, упрямым. И добрым.
И даже коварный болтун паровоз Блейн Моно, рожденный фантазиями Стивена Кинга, не смог вызвать во мне отвращение к паровозам.
И даже пелевинская Жёлтая стрела не возмущает. А ведь могла бы!
По случайному совпадению сразу после возвращения из музея железных дорог России я прочитала «Жёлтую стрелу» В. Пелевина. Эту повесть Пелевин написал 29 лет назад. 29 лет! А как актуальны его образы, символы и аллегории.
Жёлтая стрела, поезд, на котором ты едешь к разрушенному мосту.
Нет, разумеется, ни к какому разрушенному мосту я ехать не желаю. Я желаю ехать в счастливое будущее. Наша цель - коммунизм, утверждали отцы нации несколько десятилетий, вот туда я и хочу. Но понимаю, что в коммунизм и мост разрушен, и рельсы давно разобраны. Пелевенские размышления точны и парадоксальны.
Прошлое - это локомотив, который тянет за собой будущее. Бывает, что это прошлое вдобавок чужое. Ты едешь спиной вперед и видишь только то, что уже исчезло…
Образ летящего в неизвестность поезда с заложниками - пассажирами, которые даже не понимают, что они пассажиры, заставляет задуматься. Заставляет увидеть и поезд со стороны и себя в этом поезде. Увидеть и испугаться.
Я хочу сойти с этого поезда живым. Я знаю, что это невозможно, но я этого хочу, потому что хотеть чего-нибудь другого просто сумасшествие. И я знаю, что эта фраза - „я хочу сойти с поезда живым“ - имеет смысл, хотя слова, из которых она состоит, смысла не имеют.
Но, вырываясь из пелевинской прозы, я оглядываюсь по сторонам и вижу, что мир и слова в нём имеют смысл. Иначе великий Хаос поглотил бы нашу Землю и всё сущее на ней. И это незамысловатое убеждение даёт силы жить дальше и верить, что
«Милость беспредельна, и я точно знаю, что, когда поезд остановится, за его желтой дверью меня будет ждать белый слон, на котором я продолжу свое вечное возвращение к Неименуемому».
Но до белого слона я ещё поживу. Поживу, слушая
сухой стрекот в траве, шум ветра и тихий звук собственных шагов.