Хатынь. Показания выживших
Оригинал взят у upsya в Хатынь. Продолжение. Показания В. А. Желобковича и кладбище деревень
Первая часть поста
№ 27 Из протокола допроса свидетеля В. А. Желобковича
Г. Минск 4 июня 1986 г.
Перед началом допроса свидетель заявил, что русским языком он владеет хорошо, показания желает давать на русском языке, в услугах переводчика не нуждается. На предложение рассказать все ему известное об обстоятельствах уничтожения немецкими карателями 22 марта 1943 года жителей деревни Хатынь бывшего Пле-щеницкого района Минской области, свидетель Желобкович В. А. показал:
В период немецко-фашистской оккупации территории Белоруссии, будучи семилетним мальчиком, я проживал вместе с родителями Желобкович Андреем Ивановичем, Анной Викентьевной, старшими братьями Иваном и Степаном, а также сестрой Аней по месту своего рождения в деревне Хатынь бывшего Плещеницко-го, ныне Логойского, района Минской области. Наша деревня располагалась в лесу примерно в 5 километрах от шоссе Логойск-Плещеницы, и в 20 километрах от бывшего районного центра Плещеницы. Наша семья занимала дом, который находился в самом конце деревни, если ориентироваться от въезда в деревню со стороны Логойского шоссе. В период оккупации в нашем районе действовали многочисленные партизанские отряды, в связи с чем партизаны часто посещали деревню Хатынь, чтобы пополнить запасы продовольствия и отдохнуть.
22 марта 1943 года - этот день я запомнил на всю свою жизнь - в деревне также были партизаны. Несколько человек партизан тогда остановилось и в нашем доме. Примерно в середине дня, находясь вместе с отцом в сарае возле своего дома, я услышал оружейную стрельбу, которая раздавалась с противоположной стороны деревни. Когда мы с отцом выбежали из сарая, я увидел, как один из находившихся в нашем доме партизан забрался на стожок сена и с высоты его крикнул: «Немцы!», - после чего выстрелил из винтовки вверх, как бы подавая сигнал своим товарищам.
(братская могила дер. Хатынь после войны)
После того, как партизаны покинули наше подворье, вся наша семья спряталась в погребе. Через непродолжительное время дверь погреба открылась, и один из карателей жестом приказал нам выйти из подвала наверх. Не разрешив войти в дом, всех нас присоединили к другим жителям деревни, проживавшим по соседству с нами, и погнали к центру деревни. В настоящее время я не могу вспомнить в какой именно форме были каратели и чем они были вооружены, исходя из моего возраста и той трагедии, которую мне пришлось в тот день пережить. Среди своих односельчан я видел полураздетых детей, некоторые из них были босые, несмотря на сравнительно холодную погоду, каратели никому не разрешили одеться. Когда мы под конвоем карателей двигались к центру деревни, они спрашивали у моего отца на русском языке, сколько партизан было в деревне. Он ответил им, что не знает. Тогда каратели стали на моих глазах избивать отца прикладами своего оружия, а когда он упал, продолжали избивать его, пиная ногами. Только после того, когда отец по подсказке кого-то из односельчан сказал, что в деревне находилось около 100 партизан, они оставили его в покое. Ему помогли встать на ноги и под руки повели дальше к центру села наши соседи, кто именно, в настоящее время, не помню.
Всю нашу семью, вместе с другими односельчанами, каратели загнали в колхозный сарай, стоящий посредине деревни, представляющий из себя постройку с соломенной крышей размером примерно 12x10 метров. Вход в сарай в виде одностворчатой двери находился не по центру сарая, а с края. Внутри сарай был перегорожен двумя или тремя венцами бревен, за которыми находилась солома. На эти бревна сели мой отец, старшие братья и сестра, а я с матерью находился возле дверей в том месте, где они крепятся к петлям. Сколько времени мы находились в сарае, сказать не могу, но мне показалось не менее часа. Некоторые из находившихся в сарае жителей, чтобы успокоить своих односельчан, высказывали предположения, что каратели решили их попугать и через некоторое время отпустят по домам. Кто-то из них, взобравшись к стропилам сарая, решил посмотреть через отверстия в соломенной крыше, что же происходит на улице. Однако, находившиеся возле сарая каратели заметили это и выстрелили в него, но пуля прошла мимо. По совету других односельчан, он спустился вниз.
Находясь возле матери у входа в сарай, я увидел через щели в сарае, как каратели начали подбрасывать к стенам сарая находившуюся возле него солому, а затем стали поливать из канистр бензином стены сарая и солому, после чего всё это подожгли. Когда огонь охватил крышу и стены сарая, обезумевшие от страха люди, понимая, что им суждено заживо сгореть в огне, бросились толпой к дверям сарая, закрытого снаружи деревянной задвижкой, называемой в простонародье «завалом», и сорвали дверь. Выбравшиеся из горящего сарая наружу, люди попадали под пули карателей и падали в нескольких метрах от сарая. Я вместе с матерью, находясь во вторых рядах выбравшихся из сарая людей, каким-то чудом преодолел эти несколько метров, отделявших нас от сраженных пулями односельчан, живыми и невредимыми. Накрыв меня собой, мать шепнула, чтобы я не двигался. В это время я почувствовал, как пуля обожгла мне левое плечо, я сообщил об этом матери и тут же почувствовал, как она сильно вздрогнула, по всему ее телу прошла судорога и она затихла, не отвечая на мои вопросы, что с тобой, мама. Я понял, что она мертва.
От пожарища у меня начала тлеть одежда, чтобы как-то спастись от огня, я отполз незамеченным карателями на несколько метров в сторону и продолжал неподвижно лежать до тех пор, пока не прекратилась стрельба и я не услышал отдаленный звук трубы. Поняв, что каратели ушли из деревни, я поднялся на ноги. То, что я увидел, потрясло мой детский разум. Первое желание, которое у меня возникло - это разделить участь моих односельчан, сгоревших в огне и павших от пуль карателей. Если бы была такая возможность, я, не раздумывая, бросился бы в огонь, в котором погибли мой отец, братья и сестра. К этому времени от сарая остались только догорающие остовы его углов. На пепелище тремя группами на расстоянии нескольких метров друг от друга в различных позах лежали обгоревшие трупы мужчин, женщин и детей. Некоторые из них еще подавали признаки жизни и просили меня дать им воды. Я набирал из ближайших луж красную от крови воду и в пригоршнях подносил им. Даже своим детским разумом я понимал, что эти люди обречены и их ждет неминуемая смерть.
Из числа уничтоженных карателями 149 жителей деревни Хатынь - 75 были детьми. Только чудом, кроме меня, остались в живых раненый в обе ноги Барановский Антон, трагически погибший 10 лет тому назад, Каминский Иосиф, прообраз которого увековечен в памятнике жертвам Хатыни, и две девушки - Сидорович* и Климович. Обе они были сильно обожжены, их приютили жители хутора Хворостени, благодаря их заботам они выжили. Я встречался с этими девушками еще в период оккупации, и мы все трое поклялись, что если нам будет суждено остаться в живых, то никогда не расстанемся и всегда будем помнить о той трагедии, которую нам пришлось пережить. Но не дожили до освобождения Советской Армией эти девочки. Немецкие каратели сожгли заживо одну из них вместе с семьей, их приютившей, а тело другой девочки было обнаружено в колодце там же, на хуторе. Об этом мне стало известно со слов местных жителей, кого конкретно не помню.
Кем и когда производилось захоронение трупов и останков жителей деревни Хатынь, мне не известно, так как после всего пережитого, не мог видеть место уничтожения своих односельчан. Меня приютили родственники из деревни Козинец, где я и проживал.
Никого из карателей, совершивших расправу над жителями деревни Хатынь, я не знаю. Откуда они прибыли в нашу деревню, мне не известно.
Протокол мною прочитан. Показания с моих слов записаны правильно, дополнений и замечаний по протоколу не имею. Желобкович
ЦА КГБ РБ. Арх. уг. д. № 26613. Т. 2. Л. 214-217. Подлинник.Из протокола допроса потерпевшего А. А. Довгеля
(Надпись на месте братской могилы в Хатыне)
Вот нашел как сложились судьбы выживших:
Яскевич Владимир Антонович - 1930 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом. Ремесленное училище № 9. Токарь.
Минский автозавод.
Служба в Армии.
В 1952 году вернулся на Автозавод. Прошел путь от токаря до мастера цеха. В 1993 году ушел на пенсию.
Жил в дер. Козыри, Логойского р-на.
Умер в 2008 году.
Яскевич (Фиохина) Софья Антоновна - 1934 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Брестское ремесленное училище связи № 15.
г. Минск, Почтовое отделение, телеграфист.
На пенсии.
Живет в г. Минске. Имеет двух сыновей и внучку.
Желобкович Виктор Андреевич - 1934 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Ремесленное училище. Формовщик-литейщик.
Станкостроительный завод.
Служба в Армии.
Вернулся на завод.
Закончил вечернее отделение БПИ по специальности инженер-механик. С 1976 года в КБТЭМ (конструкторское бюро точного машиностроения).
Живет в г. Минске. Имеет дочь, внучку.
Желобкович Александр Петрович - 1930 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Военное училище. Военная академия.
Служба в вооруженных силах.
Подполковник запаса. Умер в 1994 году.
Барановский Антон Иосифович - 1930 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Жил в Минске. Трагически погиб в 1969 году.
Каминский Иосиф Иосифович - 1887 г.р.
После войны жил в дер. Козыри. До последних дней жизни приходил в Хатынь. Умер в 1973 году. Похоронен в Логойске.
На месте каждого из 26 сожженных домов - первый венец сруба из серого, цвета пепла, бетона. Внутри обелиск в виде печной трубы - все, что оставалось от сгоревших деревянных домов. Обелиски увенчаны колоколами, которые звонят каждые 30 секунд. На мемориальных плитах - фамилии и имена заживо сожженных жителей д. Хатынь. Перед каждым домом - открытая калитка, символизирующая гостеприимство хатынцев.
«Работа над проектом захватила нас, - вспоминает Леонид Левин, один из архитекторов комплекса - мы придумали венцы срубов на месте бывших домов, обелиски в виде печных труб, но чего-то не хватало. Заросшее травой поле, свидетель трагедии, хранило мертвую тишину. И вдруг в этой щемящей душу тишине неожиданно запел жаворонок. Звук, тут должен быть звук!», - так родилась идея колоколов Хатыни.
В дальней части деревни находится кладбище деревень. И такого кладбища нет больше ни в одной стране мира
"Кладбище деревень" - 185 могил, каждая из которых символизирует одну из невозрождённых белорусских деревень, сожжённых вместе с населением (186-я невозрождённая деревня - это сама Хатынь). Могила каждой деревни представляет собой символическое пепелище, в центре которого расположен пьедестал в виде языка пламени - символ того, что деревня была сожжена. В траурной урне хранится земля деревни. На могиле написаны название деревни и название района, в котором стояла деревня. Вечером включают красную подсветку, напоминающую языки пламени. - пишет в своем посте Женя nau-spb
Говорят вечером с подсветкой в Хатыне еще пронзительней.
Хатынь это так же место памяти погибших жителей в канцлагерях и во время массовых расстрелов в Беларуси
Стена памяти напоминает нам о каждом канцлагере и количестве погибших в них
И здесь игрушки детям
Символические деревья жизни из названий сожженных деревень
Строить мемориал помогала вся страна. Гранит был привезен с карьеров Украины, белый мрамор из России.
Вечный огонь на месте символической могилы каждому четвертому погибшему жителю Беларуси. Три березки как олицетворение оставшихся в живых
Общая панорама
На многие могилы деревень до сих пор приходят бывшие жители или родственники погибших в них
Символические колодцы. В годы войны многих детей и жителей скидывали заживо в них и закапывали
Мы с ребятами возложили и от нас цветы в память о погибших
Вот тут выложен фрагмент выступления Иосифа Каминского на открытии мемориала. Посмотрите при желании.
Все материалы показаний свидетелей я взял вот на этом сайте. Там еще есть допросы карателей, почитайте при желании.
Вечная память погибшим. Помним
Судя по надписям на машинах и номерным знакам - едут со всех городов России и соседних стран
Большое спасибо моим минским друзьям за поездку сюда и рассказы об этом месте:
Олег krovostok-by , Антону dranik, Инне и Тане!
Спасибо за компанию Жене nau-spb и моей жене!
Спасибо организаторам Нефорума за то, что я оказался в эти дни в Беларуси!
Первая часть поста
№ 27 Из протокола допроса свидетеля В. А. Желобковича
Г. Минск 4 июня 1986 г.
Перед началом допроса свидетель заявил, что русским языком он владеет хорошо, показания желает давать на русском языке, в услугах переводчика не нуждается. На предложение рассказать все ему известное об обстоятельствах уничтожения немецкими карателями 22 марта 1943 года жителей деревни Хатынь бывшего Пле-щеницкого района Минской области, свидетель Желобкович В. А. показал:
В период немецко-фашистской оккупации территории Белоруссии, будучи семилетним мальчиком, я проживал вместе с родителями Желобкович Андреем Ивановичем, Анной Викентьевной, старшими братьями Иваном и Степаном, а также сестрой Аней по месту своего рождения в деревне Хатынь бывшего Плещеницко-го, ныне Логойского, района Минской области. Наша деревня располагалась в лесу примерно в 5 километрах от шоссе Логойск-Плещеницы, и в 20 километрах от бывшего районного центра Плещеницы. Наша семья занимала дом, который находился в самом конце деревни, если ориентироваться от въезда в деревню со стороны Логойского шоссе. В период оккупации в нашем районе действовали многочисленные партизанские отряды, в связи с чем партизаны часто посещали деревню Хатынь, чтобы пополнить запасы продовольствия и отдохнуть.
22 марта 1943 года - этот день я запомнил на всю свою жизнь - в деревне также были партизаны. Несколько человек партизан тогда остановилось и в нашем доме. Примерно в середине дня, находясь вместе с отцом в сарае возле своего дома, я услышал оружейную стрельбу, которая раздавалась с противоположной стороны деревни. Когда мы с отцом выбежали из сарая, я увидел, как один из находившихся в нашем доме партизан забрался на стожок сена и с высоты его крикнул: «Немцы!», - после чего выстрелил из винтовки вверх, как бы подавая сигнал своим товарищам.
(братская могила дер. Хатынь после войны)
После того, как партизаны покинули наше подворье, вся наша семья спряталась в погребе. Через непродолжительное время дверь погреба открылась, и один из карателей жестом приказал нам выйти из подвала наверх. Не разрешив войти в дом, всех нас присоединили к другим жителям деревни, проживавшим по соседству с нами, и погнали к центру деревни. В настоящее время я не могу вспомнить в какой именно форме были каратели и чем они были вооружены, исходя из моего возраста и той трагедии, которую мне пришлось в тот день пережить. Среди своих односельчан я видел полураздетых детей, некоторые из них были босые, несмотря на сравнительно холодную погоду, каратели никому не разрешили одеться. Когда мы под конвоем карателей двигались к центру деревни, они спрашивали у моего отца на русском языке, сколько партизан было в деревне. Он ответил им, что не знает. Тогда каратели стали на моих глазах избивать отца прикладами своего оружия, а когда он упал, продолжали избивать его, пиная ногами. Только после того, когда отец по подсказке кого-то из односельчан сказал, что в деревне находилось около 100 партизан, они оставили его в покое. Ему помогли встать на ноги и под руки повели дальше к центру села наши соседи, кто именно, в настоящее время, не помню.
Всю нашу семью, вместе с другими односельчанами, каратели загнали в колхозный сарай, стоящий посредине деревни, представляющий из себя постройку с соломенной крышей размером примерно 12x10 метров. Вход в сарай в виде одностворчатой двери находился не по центру сарая, а с края. Внутри сарай был перегорожен двумя или тремя венцами бревен, за которыми находилась солома. На эти бревна сели мой отец, старшие братья и сестра, а я с матерью находился возле дверей в том месте, где они крепятся к петлям. Сколько времени мы находились в сарае, сказать не могу, но мне показалось не менее часа. Некоторые из находившихся в сарае жителей, чтобы успокоить своих односельчан, высказывали предположения, что каратели решили их попугать и через некоторое время отпустят по домам. Кто-то из них, взобравшись к стропилам сарая, решил посмотреть через отверстия в соломенной крыше, что же происходит на улице. Однако, находившиеся возле сарая каратели заметили это и выстрелили в него, но пуля прошла мимо. По совету других односельчан, он спустился вниз.
Находясь возле матери у входа в сарай, я увидел через щели в сарае, как каратели начали подбрасывать к стенам сарая находившуюся возле него солому, а затем стали поливать из канистр бензином стены сарая и солому, после чего всё это подожгли. Когда огонь охватил крышу и стены сарая, обезумевшие от страха люди, понимая, что им суждено заживо сгореть в огне, бросились толпой к дверям сарая, закрытого снаружи деревянной задвижкой, называемой в простонародье «завалом», и сорвали дверь. Выбравшиеся из горящего сарая наружу, люди попадали под пули карателей и падали в нескольких метрах от сарая. Я вместе с матерью, находясь во вторых рядах выбравшихся из сарая людей, каким-то чудом преодолел эти несколько метров, отделявших нас от сраженных пулями односельчан, живыми и невредимыми. Накрыв меня собой, мать шепнула, чтобы я не двигался. В это время я почувствовал, как пуля обожгла мне левое плечо, я сообщил об этом матери и тут же почувствовал, как она сильно вздрогнула, по всему ее телу прошла судорога и она затихла, не отвечая на мои вопросы, что с тобой, мама. Я понял, что она мертва.
От пожарища у меня начала тлеть одежда, чтобы как-то спастись от огня, я отполз незамеченным карателями на несколько метров в сторону и продолжал неподвижно лежать до тех пор, пока не прекратилась стрельба и я не услышал отдаленный звук трубы. Поняв, что каратели ушли из деревни, я поднялся на ноги. То, что я увидел, потрясло мой детский разум. Первое желание, которое у меня возникло - это разделить участь моих односельчан, сгоревших в огне и павших от пуль карателей. Если бы была такая возможность, я, не раздумывая, бросился бы в огонь, в котором погибли мой отец, братья и сестра. К этому времени от сарая остались только догорающие остовы его углов. На пепелище тремя группами на расстоянии нескольких метров друг от друга в различных позах лежали обгоревшие трупы мужчин, женщин и детей. Некоторые из них еще подавали признаки жизни и просили меня дать им воды. Я набирал из ближайших луж красную от крови воду и в пригоршнях подносил им. Даже своим детским разумом я понимал, что эти люди обречены и их ждет неминуемая смерть.
Из числа уничтоженных карателями 149 жителей деревни Хатынь - 75 были детьми. Только чудом, кроме меня, остались в живых раненый в обе ноги Барановский Антон, трагически погибший 10 лет тому назад, Каминский Иосиф, прообраз которого увековечен в памятнике жертвам Хатыни, и две девушки - Сидорович* и Климович. Обе они были сильно обожжены, их приютили жители хутора Хворостени, благодаря их заботам они выжили. Я встречался с этими девушками еще в период оккупации, и мы все трое поклялись, что если нам будет суждено остаться в живых, то никогда не расстанемся и всегда будем помнить о той трагедии, которую нам пришлось пережить. Но не дожили до освобождения Советской Армией эти девочки. Немецкие каратели сожгли заживо одну из них вместе с семьей, их приютившей, а тело другой девочки было обнаружено в колодце там же, на хуторе. Об этом мне стало известно со слов местных жителей, кого конкретно не помню.
Кем и когда производилось захоронение трупов и останков жителей деревни Хатынь, мне не известно, так как после всего пережитого, не мог видеть место уничтожения своих односельчан. Меня приютили родственники из деревни Козинец, где я и проживал.
Никого из карателей, совершивших расправу над жителями деревни Хатынь, я не знаю. Откуда они прибыли в нашу деревню, мне не известно.
Протокол мною прочитан. Показания с моих слов записаны правильно, дополнений и замечаний по протоколу не имею. Желобкович
ЦА КГБ РБ. Арх. уг. д. № 26613. Т. 2. Л. 214-217. Подлинник.Из протокола допроса потерпевшего А. А. Довгеля
(Надпись на месте братской могилы в Хатыне)
Вот нашел как сложились судьбы выживших:
Яскевич Владимир Антонович - 1930 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом. Ремесленное училище № 9. Токарь.
Минский автозавод.
Служба в Армии.
В 1952 году вернулся на Автозавод. Прошел путь от токаря до мастера цеха. В 1993 году ушел на пенсию.
Жил в дер. Козыри, Логойского р-на.
Умер в 2008 году.
Яскевич (Фиохина) Софья Антоновна - 1934 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Брестское ремесленное училище связи № 15.
г. Минск, Почтовое отделение, телеграфист.
На пенсии.
Живет в г. Минске. Имеет двух сыновей и внучку.
Желобкович Виктор Андреевич - 1934 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Ремесленное училище. Формовщик-литейщик.
Станкостроительный завод.
Служба в Армии.
Вернулся на завод.
Закончил вечернее отделение БПИ по специальности инженер-механик. С 1976 года в КБТЭМ (конструкторское бюро точного машиностроения).
Живет в г. Минске. Имеет дочь, внучку.
Желобкович Александр Петрович - 1930 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Военное училище. Военная академия.
Служба в вооруженных силах.
Подполковник запаса. Умер в 1994 году.
Барановский Антон Иосифович - 1930 г.р. в дер. Хатынь.
Плещеницкий детдом.
Жил в Минске. Трагически погиб в 1969 году.
Каминский Иосиф Иосифович - 1887 г.р.
После войны жил в дер. Козыри. До последних дней жизни приходил в Хатынь. Умер в 1973 году. Похоронен в Логойске.
На месте каждого из 26 сожженных домов - первый венец сруба из серого, цвета пепла, бетона. Внутри обелиск в виде печной трубы - все, что оставалось от сгоревших деревянных домов. Обелиски увенчаны колоколами, которые звонят каждые 30 секунд. На мемориальных плитах - фамилии и имена заживо сожженных жителей д. Хатынь. Перед каждым домом - открытая калитка, символизирующая гостеприимство хатынцев.
«Работа над проектом захватила нас, - вспоминает Леонид Левин, один из архитекторов комплекса - мы придумали венцы срубов на месте бывших домов, обелиски в виде печных труб, но чего-то не хватало. Заросшее травой поле, свидетель трагедии, хранило мертвую тишину. И вдруг в этой щемящей душу тишине неожиданно запел жаворонок. Звук, тут должен быть звук!», - так родилась идея колоколов Хатыни.
В дальней части деревни находится кладбище деревень. И такого кладбища нет больше ни в одной стране мира
"Кладбище деревень" - 185 могил, каждая из которых символизирует одну из невозрождённых белорусских деревень, сожжённых вместе с населением (186-я невозрождённая деревня - это сама Хатынь). Могила каждой деревни представляет собой символическое пепелище, в центре которого расположен пьедестал в виде языка пламени - символ того, что деревня была сожжена. В траурной урне хранится земля деревни. На могиле написаны название деревни и название района, в котором стояла деревня. Вечером включают красную подсветку, напоминающую языки пламени. - пишет в своем посте Женя nau-spb
Говорят вечером с подсветкой в Хатыне еще пронзительней.
Хатынь это так же место памяти погибших жителей в канцлагерях и во время массовых расстрелов в Беларуси
Стена памяти напоминает нам о каждом канцлагере и количестве погибших в них
И здесь игрушки детям
Символические деревья жизни из названий сожженных деревень
Строить мемориал помогала вся страна. Гранит был привезен с карьеров Украины, белый мрамор из России.
Вечный огонь на месте символической могилы каждому четвертому погибшему жителю Беларуси. Три березки как олицетворение оставшихся в живых
Общая панорама
На многие могилы деревень до сих пор приходят бывшие жители или родственники погибших в них
Символические колодцы. В годы войны многих детей и жителей скидывали заживо в них и закапывали
Мы с ребятами возложили и от нас цветы в память о погибших
Вот тут выложен фрагмент выступления Иосифа Каминского на открытии мемориала. Посмотрите при желании.
Все материалы показаний свидетелей я взял вот на этом сайте. Там еще есть допросы карателей, почитайте при желании.
Вечная память погибшим. Помним
Судя по надписям на машинах и номерным знакам - едут со всех городов России и соседних стран
Большое спасибо моим минским друзьям за поездку сюда и рассказы об этом месте:
Олег krovostok-by , Антону dranik, Инне и Тане!
Спасибо за компанию Жене nau-spb и моей жене!
Спасибо организаторам Нефорума за то, что я оказался в эти дни в Беларуси!