Страна, где нет четкой грани между прошлым, настоящим и будущим
Я не забуду ни за что, как вдребезги разбилось ветхое моё сознанье, когда в пределах Киево-Печерских монах открыл передо мной священный гроб и разрешил внезапно приложиться к руке того, кто назывался Ильёй Муромцем. И здесь, по действию Святого Духа, открыто стало мне, что он живой и что таков, каким в летописаниях далеких запечатлен был: в точности таков. Что это мы дурны, что измельчали, что оскудела благодать на нас и, жалким самооправданием, святых героев древности мы принимаем лишь за миф. Но это мы скорей мертвы. Они своею высотой живые. Прости, Отечество моё. У нас же нынче «потребитель».
(Из дневника. Киево-Печерская лавра. 2 сентября 2013).
***
Маалюля
(...)
- Я молюсь за всю семью Путина, за его маму, папу... - учтиво сообщает мне бедный торговец апельсинами на улице разрушенного Хомса.
- А как же зовут его маму? - спрашиваю, потому что мне и в голову не приходила интересоваться этим.
Старик очень удивленно на меня смотрит, дескать, как же так, русская и не знает, а потом, думая, что я его таким образом просто проверяю, с доброй улыбкой отвечает: «Ее зовут Марья-а-м, как маму нашего любимого Исы» (Иисуса - ред.). Тут дедушка окончательно расплывается в беззубой улыбке, шарит во внутреннем кармашке своего древнего пиджака и вытаскивает из него, что бы вы думали... крошечную иконку Владимирской Божией Матери, целует и протягивает мне: «на вот». Вся затертая, выцветшая, похоже, она провела в кармане этого дивного старика не одно десятилетие...
- А ну-ка, коли ты настоящая русская, давай, читай мне тут, на обороте... хоть под конец жизни услышу как положено молиться за Россию и за Путина.
5 В Хомсе
И вот, волею судьбы, совершенно неожиданно, я стою посреди вымученного Хомса, читаю молитву Владимирской иконе Божией Матери... и плачу. Дивны дела Твои, Господи! Слава Творцу сердцеведцу! Слава!
- Дедушка, а вы что, христианин? - спрашиваю моего чудесного собеседника.
- Весь мой род - мусульмане и я тоже, но Сирия была землей христиан, поэтому христиан у нас уважают. А еще у нас говорят, что от России будет спасение всему миру, вот мы и молимся за вас особенно.
Кто знает, быть может, Русь-то и жива лишь оттого, что где-то на краю земли, в растерзанной войной стране, в разрушенном нещадно городе, молится о ней один нищий, бездомный старик, у которого единственное что осталось, так это доброе сердце и апельсиновое дерево?
...А то, что здесь молятся абсолютно все, так это норма.
Подробный рассказ журналистки о поездке в Сирию и Ливан
http://ruskline.ru/analitika/2015/13/18/vernye/