ХРИСТИАНСТВО И СОВРЕМЕННОЕ ЯЗЫЧЕСТВО.
Священномученик Иоанн Восторгов. Слово в день Покрова Божией Матери. Ничуть не устарело. Произнесено 1/14 октября 1908 г. в церкви Московского епархиального дома, по случаю общепатриотического праздника.
Христианство призывает тебя идти одному против всего мира, если ты чувствуешь себя правым по совести и Закону Божию. Для нас Бог - все, а большинство - ничто, если оно идет против Бога!
(...) Бывают времена, когда начало языческое особенно усиливается и поднимает голову, когда оно для успеха и соблазна людей принимает личину благородства, прикрывается громкими словами о благе, истине, о свободе людей, взывает к их достоинству и высокому призванию. Такое именно время мы теперь переживаем. Вместо религиозного, как в древности, язычество принимает освящение и прикрытие то именем культуры и просвещения, то именем свободы и права человека вообще, правового строя в государстве. И нужно иметь немало вдумчивости, немало трезвости ума и чуткости сердца, более того, - нужно иметь прямую благодатную помощь и благодатное озарение в руководстве святой Церкви, чтоб уразуметь, где, когда и как приражается нам язычество. Борьба с ним - вековая борьба, но она до того меняет свои формы и виды, что иногда прямо невозможно вскрыть за громкими словами о высоких побуждениях и основах человеческой деятельности истинный, т. е. низменный и языческий ее характер.
Все сказанное намеренно мы сегодня подчеркиваем в наш общепатриотический праздник.
Блаженны те русские православные люди, которые избрали для своего руководства в жизни и деятельности прежде всего святое православие, - начало святое и небесное. Оно соединяет нас с миром горним и невидимым, оно роднит нас с ним, оно делает нас участниками Покрова Богоматери. Православие, далее, и дает нам то благодатное озарение умов и сердец, о котором мы сию минуту говорили, и раскрывает пред нами сокровенный смысл всего того, что делается кругом нас. С таким кормчим мы не заблудимся!
А кормчий нужен нам всегда, особенно же в нынешнее смутное время, когда язычество вновь возродилось и почувствовало силу, затуманило многие умы и заполнило собою жизнь.
Христианство говорит нам, что Бог руководит жизнью людей, - а язычество, новое современное язычество, проповедует, что Бога нет, или что Он, как уверяет Толстой, есть что-то безличное, какая-то несознательная Воля, безучастная к жизни людей, к их воплям и молениям, или что Он далек от мира, который предоставлен всецело своим силам и своей судьбе, или, наконец, что Он таков, каким Его себе представляет каждый отдельный человек, т. е., иначе говоря, Его в сущности нет...
Христианство говорит о том, что царство Божие и небесное, - вот в нашей жизни цель, а царство человеческое и земное есть только средство для лучшего и удобнейшего достижения цели, а современное язычество направляет все силы и внимание людей, именно как на последнюю цель, к устроению порядков только царства земного.
Правда, и христианство учит нас заботиться о порядках этого земного царства, но лишь для того, чтоб они способствовали нашему тихому и безмолвному житию, в достижении нами духовного совершенства, в усвоении плодов Христова искупления, в исполнении нравственного закона, в угождении Богу (1Тим.II, 2 и д.), - а современное язычество считает и царство земное, и порядки его самими по себе последнею целью человека, поклоняясь им, как идолам.
Христианство говорит нам, что в жизни личной, семейной, общественной и государственной мы не должны забывать, что мы - христиане, и должны как бы пропитывать святою верою, ее учением и воззрениями весь строй нашей жизни, - а современное язычество уверяет, что религия есть частное дело, она - сама по себе, а семья, общество, государство - сами по себе, что связи между ними нет и не должно быть.
Христианство, поэтому, учит нас в жизни государственной искать исполнения нашего долга пред Богом и ближними, а современное язычество учит человека отстаивать в государстве свое личное и своекорыстное право, тянуться к власти и корысти, к силе и влиянию, оценивать все не голосом нравственного долга, а соображениями удовольствия и пользы.
Христианство учит, что основа жизни есть основа религиозно-нравственная, в смирении пред Богом и в исполнении Его закона, а современное язычество говорит, что превыше всего в мире - это человеческий разум, им все начинается и кончается в устроении жизни; его закон и есть закон жизни.
Христианство, поэтому, учит, что жизнь человека управляется правдою Божией, а язычество говорит о человеческом, условном и временном, праве, как основе государства и общества, жизни семейной и личной.
Христианство учит, что мы - рабы Божии, а язычество утверждает, что это унизительно для человека, что человек - себе сам господин и нет над ним никакого иного господина, никого и ничего высшего.
Отсюда христианство, признавая Бога Творцом, Промыслителем, Судиею мира и Управителем, говорит, что власть земная происходит от Бога, и потому она неограничима человеком, а язычество утверждает, что и Бог - это собственно сам человек, власть же установлена людьми и зависит она от людей и больше ни от кого. Отсюда же христианство говорит о боговластии, как основе жизни народов, а язычество отстаивает начало народовластия, т. е. обожения воли народа, заменяющей волю Божества. Когда Горький теперь говорит о «народобожии» (в своем последнем произведении «Исповедь»), когда он уверяет, что народ весь с его волей есть Бог, то он буквально повторяет древнее языческое учение.
Христианство говорит, что совесть есть то, что всего в мире нужнее, и что голос совести, опирающейся на волю Божию, - вот что служит для человека руководством поведения, - а современное язычество уверяет, что голос и согласие большинства людей, - вот что определяет окончательно, где и что истинно, и что ложно.
Поэтому христианство призывает тебя идти одному против всего мира, если ты чувствуешь себя правым по совести и Закону Божию, - так действовал Ной, Авраам, так поступали апостолы и мученики, - а язычество учит, что надо подчиниться решению большинства, хотя бы это решение отнимало у меня Бога, веру и подавляло голос совести.
Христианство говорит, что нравственное и святое - вчера и сегодня одинаковы и вечны по содержанию и внутренней силе обязательности, а язычество уверяет, что нравственность и святость изменчивы и условны, и что можно нарушать легко сегодня то, что вчера еще считалось святым и неприкосновенным...
Вот краткое различие христианства и современного язычества. Православные русские люди, идущие под руководством Церкви, патриоты, ныне совершающие свой праздник, явно стоят на основе христианства и его начала отстаивают. Тем больше им хвалы. И обратно: нынешние «прогрессисты» под видом ли «освободительного движения», или «правового строя», или народовластия, т. е. демократии, отстаивают начала язычества, только видоизмененного, приспособленного к современным условиям быта и жизни, и для обмана верных, но простых и доверчивых сердец прикрытого громкими и красивыми словами.
И пусть по-прежнему и убивают, и гонят верных Богу, пусть глумится над ними большинство, этот ваал современности: для нас Бог - все, а большинство - ничто, если оно идет против Бога.
Тако и теците, возлюбленные! Идите, братья, этою дорогою, и Покров Богоматери и сил небесных будет с вами. Аминь.
http://rys-strategia.ru/publ/3-1-0-6789
п.с.
спятившая от науки пропагандирует неоязычество по методичкам горьких и толстых, сто лет вопиющих беззаконий ничему не научили идиотов..
п.п.с.
Отец Константин сумел преодолеть в себе интеллигентщину, одержимую (и доднесь!) «ложной мыслью, будто догматическое содержание христианства не согласимо с научным мiропониманием» (Н.О. Лосский). Именно поэтому, свидетельствовал Г.П. Федотов, «идея включить Феофана Затворника в историю русской интеллигенции никому не приходила в голову по своей чудовищности».
Один из результатов такого разрыва связи времен (часто в пределах одного времени) в свое время был обозначен в редакционной статье журнала «Литературная Учеба» (1991. Кн. 1. С. 119): «Значение того или иного святого для наиболее глубинного - религиозного - пласта народной жизни практически невозможно исследовать в понятиях и терминах культуры, ибо культура всегда будет чем-то внешним по отношению к религиозной жизни народа. Иными словами, перевод религиозных, сакральных реалий в сферу культуры будет сопровождаться непременным их упрощением, зачастую граничащим с опошлением, - так случается, когда многомерную фигуру переводят на плоскость».
Отсчет начала конца цельного человека в России фактически идет с Петра I. Ибо сознание человека, вкусившего от плодов западничества, вне которого, считалось, нет фактического образования, раздвоено. А ведь принадлежность Православию русский человек свидетельствовал всей полнотой своей жизни.
Отступничество от веры отцов сказалось даже на такой духовно здоровой натуре, как М.В. Ломоносов. Можно Богу не изменить, сохраняя общехристианский внеконфессиональный дух, но в то же время церковность потерять. Своей жизнью это подтвердили В.Н. Татищев, Д.И. Фонвизин, Г.Р. Державин, Н.М. Карамзин и даже небезызвестный адмирал А.С. Шишков. (Обо всем этом напряженно размышлял, а потом и поведал учащимся Духовной семинарии в Джорданвилле архимандрит Константин в читанном им курсе истории русской словесности.)
Такова была цена перехода от традиционной к западнической образованности. А в том, что в допетровские времена она была явлением обыденным, после находки берестяных грамот и описания состава крестьянских библиотек Северной Руси, совершенных учеными уже в наши дни, сомневаться не приходится. Но была эта образованность совершенно иной, зачастую нам сейчас непонятной, а то и вовсе чуждой.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/571795.html