Доктор Боровских - про мат, а доктор Булгаков - про матершинную революцию.
Может ли говорить человек, у которого случился инсульт, разрушена передача нервных импульсов от коры головного мозга к языку, и сам язык становится подобным мертвому бревну во рту?.. Нет, не может, это противоречит всем законам биологии и физики.
Однако, медицине известны случаи, когда такие люди не могут произнести абсолютно ничего, кроме... невероятно, но факт - кроме мата!!!
Click to viewОказывается, Булгаков (а он - на минуточку! - тоже по профессии был врач) описал самый настоящий синдром повальной бесноватости в новом советском обществе.
Психиатрическая клиника профессора Александра Николаевича Стравинского является чуть ли не главным «центром притяжения», куда сходятся персонажи, столкнувшиеся с Воландом или его свитой. После встречи с мессиром на Патриарших прудах в дом скорби увозят Ивана Бездомного. Проделки Коровьева приводят к тому, что пациентом больницы становится председатель жилищного товарищества Никанор Иванович Босой. После сеанса чёрной магии в 120-ю комнату заселяют конферансье Жоржа Бенгальского, просящего, чтобы ему вернули голову.
И, наконец, все составом в психиатрическую клинику отправляют сотрудников филиала зрелищной комиссии, поющих хором про «Славное море священный Байкал».
Клетчатый специалист-хормейстер проорал:
- До-ми-соль-до! - вытащил наиболее застенчивых из-за шкафов, где они пытались спастись от пения, Косарчуку сказал, что у него абсолютный слух, заныл, заскулил, просил уважить старого регента-певуна, стучал камертоном по пальцам, умоляя грянуть "Славное море".
Грянули. И славно грянули. Клетчатый, действительно, понимал свое дело.
Это повальное беснование мы видим сегодня на сцене и в ТВ. Обезьяны и джаз.
Вот так и поехали в революцию бесноватые и одержимые в 1917-м году - всем скопом:
Булгаковеды выдвигают разные версии о том, кто из советских психиатров был прообразом Стравинского. Борис Мягков считает, что к числу возможных прототипов следует отнести доктора медицинских наук Евгения Краснушкина, возглавлявшего Московский областной научно-исследовательский клинический институт. Михаил Афанасьевич был знако́м с Краснушкиным с начала 1920-х годов (их первая встреча произошла в мастерской художника Георгия Якулова, находившейся неподалёку от квартиры Булгакова на Большой Садовой)[132] и, вероятно, читал книгу его очерков, в которой говорилось о психиатрической больнице как о «доме с открытыми окнами и дверьми, с внутренним уютом». Подобное описание идеальной «клиники будущего» автор перенёс в роман: так, комната Бездомного оборудована, по мнению поэта, «как в „Метрополе“»[133].
Кроме того, в книге Краснушкина зафиксирована история болезни пациента, страдающего шизофренией, который возрастом, родом деятельности и особенностями поведения напоминает Ивана Бездомного (!): «Литератор, поэт, 23 лет, летом 1924 года у себя в комнате однажды увидел чёрта, который назвал себя по фамилии, вёл с ним беседу; чёрт уговаривал его бежать по улице с топором. Больной взял топор и побежал по Тверской»
!!!
Бывшая Усадьба С. П. Патрикеева. При большевиках - клиника Стравинского.