Серебряный век - эпоха невиданного экономического рывка. Но духовное разложение было смертельным.
С годами вскрываются все новые материалы о русской катастрофе 1917 г. О подрывных технологиях революционеров, о их финансировании из-за рубежа, об участии в разрушительной работе иностранных правительств и спецслужб - германских, британских, американских. Знаем мы и о том, чем обернулся для нашей страны революционный обвал. Разрухой, чудовищными жертвами, уродливыми социальными экспериментами, торжеством хамов и «воинствующих безбожников»… Но неужели кучка заговорщиков, даже располагая огромными денежными суммами, сумела бы запросто обвалить могучую державу, взбесить многомиллионный народ? Конечно, не смогла бы. Однако к началу трагических переломных событий Россия уже оказалась тяжело больной.
Гибельная хворь охватывала ее постепенно, в течение нескольких столетий. Вольнодумство, «свободные» нравы, разврат, теории атеизма и либерализма. Причем в первую очередь ими заражались аристократия, дворянство, интеллигенция. Еще в XVIII - XIX вв они привыкали ориентироваться на Европу, зарубежные взгляды и оценки становились образцами для подражания, воспринимались как “общепризнанные”. А уж потом, с «головы», гниль поползла на простонародье.
В данном случае выглядит показательным пример с помещиком Иваном Петровичем Костомаровым, отцом известного историка. И вот этот историк многое переосмыслил к концу своей жизни: https://irina-fadeewa.livejournal.com/2050517.html - именно потому что имел печальный опыт, а не одни глупые, западноевропейские теории.
Увлекшись французским «просвещением», отец Костомарова принялся учить своих крепостных, что Бога нет, и загробной жизни нет. Преуспел настолько, что дворовые в 1828 г. убили его и ограбили. Рассудили: если за гробом «ничего нет», то зачем себя ограничивать? Впрочем, духовные устои крестьян в ту пору были прочнее, чем у образованной части общества. Убийц замучила совесть, они вышли на церковное крыльцо и покаялись перед «миром».
Увы, Иван Петрович был не единственным энтузиастом «просвещения», а главное, в России утвердилась и развивалась западническая система образования. За основу брались все те же европейские стандарты и теории - и наряду с гуманитарными, техническими науками, интеллигенция получала иные “добавки”. Проникалась комплексами “национальной неполноценности”, привыкала считать зарубежное “передовым”, а свое, родное - “отсталым”. Необходимость кардинальных реформ по чужеземным образцам даже не обсуждалась, виделась прописной истиной.
Вовсе не случайно очагом либерального духа становилась профессорско-преподавательская среда. Она пополняла образование в германских, французских, британских университетах. А дальше сеяла в душах молодежи семена импортных учений. Эти семена соединялись с обычным юным фрондерством и давали буйные всходы.
Соблазны “свобод” кружили головы похлеще вина. Очернительство власти, законов, традиций становилось признаком хорошего тона. Внедрилось деление всех явлений на “прогрессивные” и “реакционные”. Причем революционное, разрушительное относилось к “прогрессивному”. А все, что служило стабилизации государства, получалось “реакционным”.
Студенты, проникнувшись подобными идеями, становились учителями - и несли их ученикам. В 1870-х годах кружки народников сунулись было открыто «будить народ». Но агитаторы ничего не добились, они были для русских людей чужеродными смутьянами. Их без долгих разговоров вязали и сдавали властям. Зато в сельскую земскую школу приезжал не агитатор. Приезжал учитель, начитавшийся атеистических книг Ренана, восторгавшийся “великой французской революцией”. Он выглядел для ребят куда более авторитетным и знающим, чем родители, чем скромный деревенский священник. Такие же учителя приходили в рабочие вечерние школы…
Болезнь России углублялась. В катастрофическом 1906 г. была созвана Государственная Дума, началась эпоха парламентаризма. Но первое, чего потребовали “народные избранники” - всеобщей политической амнистии! По стране лилась кровь, террористы нагло убивали государственных служащих, мирных граждан, а депутаты с пеной у рта голосовали за освобождение тех преступников, которых удалось изловить! А гимназисты, студенты, интеллигенция аплодировали таким “избранникам”. Зачитывались оппозиционными газетами. Восхищались революционерами, на судебных заседаниях устраивали им овации. Прятали их, снабжали документами. С гневом обрушивались на патриотов, обливали презрением полицейских и казаков…
Поветрие либерализма охватило и высшие эшелоны руководства . Министры и губернаторы заигрывали с “общественностью”, во всем шли на уступки, стыдясь прослыть “реакционерами”. Даже в Церкви пастыри пытались согласовывать проповеди с “прогрессом”. Синод и архиереи внушали терпимость к явно антироссийским (и антихристианским) учениям. Устои Православия расшатывались и слабели. Оцените сами - весной 1914 г. из 16 выпускников Иркутской духовной семинарии лишь двое решили принять сан священников, из 15 выпускников Красноярской семинарии - ни одного! Остальные выбрали работу учителями, чиновниками. Интеллигенция стала считать Веру в лучшем случае “красивой народной традицией”. В худшем относила к “пережиткам”, тормозящим “прогресс”.
В наши времена принято восхищаться “Серебряным веком русской культуры” - однако забывается, что и культура начала ХХ в. была насквозь больной! Она погрязла в декадентстве, эротике, темных душевных надломах. Кумирами молодежи становились сатанист Валерий Брюсов, Федор Соллогуб - отвергший Бога и взывавший к нечистому, Андрей Белый - теософ и антропософ, Александр Блок - увлекшийся учением розенкрейцеров. Они владели умами, над их фотографиями рыдали поклонницы, их стихи переписывали друг у друга…
Ну, а среди простонародья разрушение духовности проявлялось разгулом эгоизма. Рабочие, вроде бы, числили себя патриотами. Но ничуть не считали зазорным бастовать во время войны, требуя повысить зарплату. Хотя зарплата у них была самой высокой по сравнению с другими воюющими государствами - а день забастовки на одном лишь Металлическом заводе в Питере недодавал фронту 15 тыс. снарядов. Крестьяне числили себя законопослушными и православными людьми - но жадно обсуждали «аграрный вопрос». Приглядывались, а как бы переделить чужую собственность?
Эти недуги разъедали фундамент империи и предопределили ее падение.
читать дальше:
ЕЩЕ РАЗ О ШАРИКОВЫХ И ПРЕОБРАЖЕНСКИХ
ЕЩЕ РАЗ О ШАРИКОВЫХ И ПРЕОБРАЖЕНСКИХ
likorg.ru
п.с. Автор четко сформулировал то, о чем давно пора кричать во весь голос!. Такими характерными либерастами были, например, известные передвижники. Это была предтеча насквозь фальшивого «соцреализма», а маяковские и брики стали затем основателями агрессивного советского агитпропа.
Оруэлл, кроме «Скотского двора», также использовал и роман Замятина "Мы". Но в обоих своих романах плагиатор уже добавил реальных персонажей и события кровавой, советской реальности. И, как обычно, все восхваляют "западноевропейский ум", и не видят пророков в своем Отечестве!