«ВРЁТЕ! НЕ ДАМСЯ!»
Я ВЕРНУЛСЯ С ТОГО СВЕТА
29 Апреля 2016
Полковник Виталий Белюженко. Его имя не требует представления. Во всяком случае, людям, посвятившим себя военному ремеслу. Герой Советского Союза. Представитель славной плеяды выпускников легендарного КУОСа. Он один из первых наглотался пыли афганских дорог. И «отведал» душманских пуль.
ВЫБОР ПУТИ
«Когда началась Отечественная война, - рассказывает Виталий Степанович, - отца как железнодорожного мастера сразу же направили на строительство новой Печорской дороги - от Котласа до Воркуты. А мы, четверо детей, из которых старшему, Володе, было восемь лет, остались с матерью в родном селе Новогригорьевке, на Днепропетровщине.
Под осень пришли немцы, и началось страшное время: расстреливали и вешали советских активистов; угоняли молодежь на тяжелые работы в Германию. Почти все продукты они забирали для своей армии. Наступил голод. Хорошо, что у нас каким-то чудом уцелела корова. Она-то и помогла нам выжить.
Как же мы обрадовались, что наша армия прогнала оккупантов!
(...)
На «охоте». А. С. Евглевский, В. С. Белюженко и Б. А. Плешкунов. Район рек Пинеги и Юлы. Архангельская область. 1981 год
СПЕЦРЕЗЕРВ КГБ
(...)
…Известно, что советская военная доктрина исключала для Красной Армии длительную стратегическую оборону. Мысль же о возможности ведения партизанской войны окончательно была похоронена еще в 1937-38 годах. Хорошо подготовленные партизаны-диверсанты были расстреляны или сосланы в лагеря. Уцелели только единицы.
После окончания Отечественной Войны подразделения спецназначения бывшего 4-го управления МГБ СССР, действовавшие в тылу противника против оставшихся в живых бандитов и их пособников, в течение ряда лет были свернуты. Правда, в составе Первого Главного управления КГБ СССР оставалась Бригада особого назначения на случай войны. Однако ее штаты были лишь на бумаге. «Спецрезервисты» периодически собирались для переподготовки на КУОС, затем разъезжались по своим местам службы.
Восьмой отдел управления «С», который сформировался из некоторых бывших сотрудников этих подразделений, являлся информационной и научно-исследовательской разведывательной структурой, которая отслеживала оперативными средствами все, что касалось сил специального назначения стран НАТО, и не более того. Отдел, естественно, проводил подготовку «спецрезервистов» только на случай возникновения военных действий. А вот в США разведывательно-диверсионные подразделения специального назначения возникли сразу после окончания Второй мировой войны. Они активно использовались во всех странах, которые американцы считали зонами своих национальных интересов.
В 1970-1980-х годах резко обострилась обстановка с нашим южным, традиционно добрым, соседом Афганистаном. Причины этому были немаловажные: американцам стало известно, что Таджикистан, одна из южных республик СССР, является уникальной мировой кладовой природных богатств, что здесь содержится чуть ли не вся таблица Менделеева. Поэтому руководство США решило, что теперь Таджикистан тоже является областью государственных интересов Америки. Проникнуть туда им было удобно через Афганистан.
Но Афганистан находился тогда под влиянием СССР. Потому в Вашингтоне решили выжить Советы из Афганистана. ЦРУ, с помощью специально
подготовленной агентуры, стало активно противодействовать просоветскому режиму Тараки. В Москву поступила информация о том, что в Кабуле готовится военный переворот.
Чтобы этого не допустить, летом 1979 года в Афганистан вылетела первая группа спецназовцев, - сотрудников КГБ, - получившая название «Зенит», во главе с опытным разведчиком-диверсантом, руководителем КУОС полковником Григорием Ивановичем Бояриновым. В октябре в Кабул была направлена еще вторая группа «зенитовцев» в количестве шестидесяти человек.
Обеим группам была поставлена задача: провести разведку в Кабуле наиболее важных государственных и правительственных зданий и учреждений, объектов спецслужб, армейских штабов и казарм, их систему охраны, наиболее удобные подходы к ним… Предусматривался и внезапный дерзкий захват всех перечисленных объектов. Однако до определенного времени этот замысел держался в секрете. Отрабатывались и маршруты на случай необходимости эвакуации советских дипломатов.
После награждения. Справа за В. С. Белюженко - начальник Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ Юрий Иванович Дроздов. 1981 год
После прибытия в Кабул меня назначили в северную провинцию Балх, в город Мазари-Шариф, советником ХАД (афганской службы безопасности). Но я фактически занимался изучением города и его главных объектов, о чем регулярно, раз в две недели, составлялись доклады в Кабул. А 27 декабря я возвратился в афганскую столицу и участвовал в операции по захвату одного из ключевых объектов. Там же, в Кабуле, мы отметили и новый, 1980 год.
После этого часть «зенитовцев» вылетела в Москву и разъехалась по прежним местам службы, а часть, в том числе и меня, оставили в Кабуле для охраны советского посольства и нового президента ДРА Бабрака Кармаля и его соратников. В Москву я вернулся в феврале 1980-го.
ВЕЩИЙ СОН
Второй раз меня командировали по собственному желанию в составе оперативной группы спецназначения КГБ СССР «Каскад» в конце июня того же года. Возглавлял эту группу полковник Лазаренко Александр Иванович, человек, о котором в Афганистане слагали и пели песни. В органы КГБ он пришел из воздушно-десантных войск, где, как говорится, -
«Прошел огни и воды, медные трубы,
Не раз попадал чертям в зубы,
Но съесть себя не дал, сам всех съедал».
В то время в Афганистане советские войска уже вели локальные бои с бандами душманов, выступавшими против правительства Бабрака Кармаля. На «каскадовцев» возлагалась особая, можно сказать, самая ответственная и опасная задача: добыча достоверной информации о замыслах и действиях бандформирований.
Административно Афганистан состоял из двадцати четырех провинций. Советское командование для более оперативного руководства всю территорию страны разделило на восемь оперативных зон, по которым полковник Лазаренко сразу и распределил бойцов. В самой крупной и ответственной кабульской зоне он оставил шестьдесят человек. Нас разместили в самом Кабуле, на трех отдельных виллах.
Виталий Белюженко (справа), сын железнодорожного мастера, вошел в элиту отечественных спецслужб
- Имейте в виду, - предупредил нас сразу Александр Иванович, - за этими виллами душманы почему-то особенно охотятся… Поэтому ответственным за нашу безопасность я назначаю майора Белюженко. Одновременно с этим вы, товарищ Белюженко, назначаетесь и офицером связи со штабом 40-й армии.
Спустя три месяца, один батальон Советской Армии, действовавший в Кабульской оперативной зоне, готовился к проведению очередной операции по уничтожению крупной банды мятежников, появившейся в провинции Парван. Совместно с этим батальоном действовала и группа офицеров «Каскада» в количестве тридцати человек. Включать в число этой тридцатки меня Александр Иванович почему-то не разрешал. Мне стало как-то неудобно, даже стыдно перед товарищами. Они все не однажды уже участвовали в боевых операциях, а я оставался в Кабуле, на вилле. Короче, попросил я включить меня в состав одной из групп. Включили. Начали готовиться к выходу на боевую операцию. Отбирали необходимое оружие, готовили и укладывали боеприпасы, отрабатывали тактическое взаимодействие… Эта работа длилась дня четыре.
И вот на вторую ночь мне вдруг приснился такой сон. Будто двигаемся мы, спецназовцы, цепочкой по какому-то небольшому кишлаку, разбросанному по длинной лощине. Выходим из него, и тут до моего слуха донесся далекий выстрел, затем я почувствовал острую боль в верхней части левого бедра. От этой боли я проснулся весь в холодном поту. Потом, сообразив, что ранение произошло во сне, успокоился, перевернулся на другой бок и снова уснул.
Утром, спускаясь по лестнице на первый этаж, прохожу мимо полковника Лазаренко. Он стоит у зеркала, бреется электробритвой. Увидев меня, говорит:
- Я слышал, ты собираешься идти с армейским батальоном в рейд.
В голове молнией вспыхнул ночной сон. «Может, это был вещий, пророческий сон? Предостережение? - подумал я невольно. - Может, лучше отказаться?» Но тут же успокоил себя, что, мол, бегать от судьбы? Если убьют, значит, убьют. Если ранят, значит, ранят. Чему быть, того не миновать. Только бы калекой не остаться…
Музей КГБ СССР в Клубе имени Ф. Э. Дзержинского. На фото: В. Ф. Карпухин, В. С. Белюженко и И. П. Барсуков. Август 1984 год
- Да, Александр Иванович, пойду.
- Ну смотри, Виталий, - сказал он, вроде шутя. - Я тебя отпускаю. Но это в первый и последний раз! Ты мне нужен здесь, в Кабуле.
- Понял. Спасибо! - обрадовался я.
10 октября армейский батальон на бронетранспортерах, усиленный ротой танков и ротой самоходок, двинулся в рейд в провинцию Парван, чтобы найти и уничтожить крупную банду моджахедов. Где именно они находятся, сколько их и как они вооружены, - этого комбату не сказали. Чувствовалось: армейская разведка работала слабо. Именно поэтому комбат всегда просил, чтобы ему для ведения разведки дали опытных спецназовцев.
Двигался батальон не спеша, с усиленным охранением и частыми остановками для получения информации о противнике от местных жителей. При подходе к кишлаку Чарикар вышла опять задержка. Комбат выставил усиленное охранение, выслал вперед, в кишлак, войсковую разведку - три танка и два БТРа с пехотой.
Спустя час-полтора мы узнали, что они проскочили кишлак, но дальше их из засады уничтожили моджахеды.
Раздосадованный комбат решил для получения достоверной информации о противнике послать в кишлак нас, спецназовцев. Мы незаметно проникли в Чарикар и узнали от жителей, что с гор в кишлак скоро должна подойти крупная банда.
Подумав, комбат решил послать на перехват противника небольшую группу - взвод пехоты и три десятка «каскадовцев», чтобы уничтожить эту банду из засады.
«НУ, КАКАЯ ПУЛЯ МОЯ?»
И вот мы двинулись в путь. Спокойно, со всеми мерами предосторожности втянулись в кишлак, который раскинулся вдоль лощины. Выходим на его противоположную окраину. Впереди виден хребет, на вершине которого мы решили встретить из засады банду. Но тут нас неожиданно обстреляли. Обстреляли сзади, из кишлака, который мы только-только прошли. Мы быстро подавили несколько огневых точек. Продолжаем движение. И едва отошли метров на тридцать-сорок от приземистых саманных домиков и ограждающих их, тоже саманных, дувалов (заборов, сделанных из глины, смешанной с соломой - кстати, весьма прочных, пуленепробиваемых) и оказались все на совершенно открытой местности, по нам начали палить со всех сторон.
«Вот это влипли! - пронеслось в голове. - Шли устроить моджахедам засаду и сами оказались в ней! Значит, наших ребят, ходивших в кишлак, афганцы провели за нос?»
Группа залегла и открыла ответный огонь. Хорошо, что все мы были в бронежилетах и касках, хорошо вооружены. Я бросился в высохший арычок. Поднял голову, чтобы осмотреться, - вижу перед глазами фонтанчики пыли, значит, по мне стреляют. Заметил справа небольшую ямку, из которой брали глину для самана. Улучив момент, перекатился в нее и обрадовался: в этой ямке уже залегли Борис Плешкунов, наш опытнейший подрывник, побывавший во многих горячих точках земного шара и сам уже воспитавший многих офицеров; Виктор Киргинцев, офицер отряда «Кобальт» и армейский капитан, корректировщик огня. Он по звукам выстрелов определял, откуда и из какого оружия противник ведет огонь.
Звезду Героя Советского Союза и орден Ленина вручает Председатель КГБ СССР В. М. Чебриков. Август 1981 год
И в шутку, и всерьез я сказал Плешкунову:
- Боря, вот мы с тобой добровольно пошли воевать, вместо того, чтобы греться около своих старух, а здесь, оказывается, стреляют, могут и убить…
- Ничего, если действовать с умом, не убьют. На войне что главное? Уметь дружить с местностью. Дай-ка я посмотрю, что там делается…
Только он поднял голову, - раздалась автоматная очередь. Значит, все мы были уже на прицеле.
- Боря, сползай назад, если хочешь увидеть жену.
Он перебирается к нам, я ему показываю три пробоины в саманной стене.
- Да, видно, в этот раз не судьба, - сказал Боря.
Осмотревшись вокруг, мы поняли: прорываться вперед - гибель. Надо отходить назад.
Как раз в это время по рации поступила команда: возвращаться обратно! Группа начала отход. Первым из нашей четверки, находившейся в глиняной яме, пошел я, за мной - Борис Плешкунов, третьим - верткий Виктор Киргинцев. Последним поднял голову армеец - капитан. Но голова его тотчас упала вниз. Его снял снайпер.
Осмотревшись, мы стали готовиться ко второму броску.
- Виталий, давай вперед! Я тебя прикрою, - говорит Борис.
- Я готов, - отвечаю ему.
Поднялся из высохшего русла речушки на берег, сделал несколько шагов и вдруг услышал слева выстрел, затем резкую непонятную боль в левом бедре. Наклонив голову, сразу увидел пробоину от пули в комбинезоне. «Выходное отверстие», - мелькнуло в голове. И тут же вспомнил недавний сон. Только после этого мне стало понятно случившееся. По инерции делаю еще шаг и падаю. Сознание плывет… Первая мысль, которая приходит в голову: видно, не зря жена плакала, провожая меня в Афганистан.
После выполнения задания группа «Каскада-1» вернулась на базу. Кабул, 1980 год
Затем у меня возник вопрос, - откуда в меня стреляли и из какого оружия? Подумав, пришел к выводу, что стреляли из ближайшего саманного дома, что слева. Из «Бура». Это английская винтовка типа нашей «мосинской» образца 1891 года, только более крупного калибра - 7,9 мм, оружия мощного, дальнобойного и очень точного боя.
«Значит, у меня перебита бедренная кость в самой верхней ее части. Возможно, задета артерия или вена, лимфатические узлы… если это так, мне долго не протянуть. Отсюда живым мне не выбраться…» Стал терять сознание… к действительности меня вернул встревоженный голос Бориса.
- Виталий, что с тобой?
- Я ранен.
- Сейчас я тебя вытащу.
- Не вылезай! Тебя убьют. Стреляют из саманного домика.
Прикрывая друг друга огнем, начинаем ползти к дувалу, до которого оставалось еще метров пятнадцать-двадцать. Но ползти мне что-то мешает, не дает двигаться вперед.
«Кажется, кость ноги цепляется за неровности почвы», - подумал я. Переваливаюсь на спину и ползу на спине, отталкиваясь правой ногой, головой, руками, волоча за собой автомат. Левая нога тащится за мной, как привязанное бревно. Борис тоже отползает по канаве, прикрывая меня огнем из автомата.
Только немного прополз, слышу выстрел. И около головы - удар пули в землю. Понимаю, снайпер хочет добить меня и целится в голову, поняв, что я в бронежилете. Ползу медленно, быстрее не могу и думаю: «Ну, какая пуля моя? Следующая?» До дувала, надежного укрытия, осталось метра три.
С участниками штурма дворца Амина П. Ю. Климовым и Л. В. Гуменным (слева и справа) и ветераном Группы «А» Н. Н. Олейниковым
- Виталий, - говорит Боря, - у меня кончились патроны.
Достаю из комбинезона два спаренных изолентой рожка и бросаю ему. Он снова начинает вести огонь по душманам, а я с трудом ползу к дувалу. Снайпер продолжает в меня стрелять, целясь очевидно в голову, так как пули выбивают землю и камни с правой стороны. Я продолжаю медленно ползти, думая все о том же: «Какая… моя?..»
Но тут я увидел, почти у самого дувала, небольшую канавку. С трудом переворачиваюсь в нее через правый бок и спину. Перебитая левая нога при этом перекрутилась, будто тряпичная, и я снова почувствовал резкую боль. Но мне тогда было даже не до боли. Лежу в канавке головой к дувалу, который меня надежно прикрывает сзади, я неуязвим - и в то же время прекрасно вижу, откуда душманы ведут огонь по мне, и по всей нашей, огнем прижатой к земле, группе…
- Виталий, кажется, ты нашел хорошую огневую позицию, - обрадовался Боря. - Оставайся здесь, я пойду за ребятами.
- Давай. Я прикрою и тебя, и всю нашу группу.
Лежу на спине, приподняв голову, хорошо вижу, откуда ведут огонь душманы по нам, держу автомат правой рукой, стреляю короткими очередями. Оказывается, не зря я занимался спортом. У меня осталось еще четыре запасных рожка к автомату, две гранаты и пистолет. Одного боюсь: потери сознания.
«ВРЁТЕ! НЕ ДАМСЯ!»
Увидев, что почти вся наша команда ушла с места боя, и поняв, что по ним сейчас ведет огонь всего один человек, душманы, прикрываясь огнем, перебежками начали приближаться ко мне. «Решили взять живым, - понял я. - Врете! Не дамся! Всем чертям назло!» Продолжаю огонь короткими очередями.
Не знаю, сколько это длилось… Может, полчаса, а может, больше, мне показалось - вечность… Патроны в автомате кончились, я расстрелял четыре рожка. Остались пистолет и две гранаты Ф-1. А душманы, тем временем, перебежками приближаются. Ну, думаю, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Живым вам меня все равно не взять. Достаю пистолет, досылаю патрон в патронник, в левую руку - гранату, разгибаю усики, можно еще повоевать!.. Нужно держаться до последнего, а последний патрон - себе.
Сорок пять суток на растяжке. Военный госпиталь в Ташкенте, октябрь 1980 года. Рядом - товарищи по «Каскаду-1» А. Машков и Е. Голуб
Вдруг из-за дувала показалась голова. Не успев выстрелить, слышу голос нашего «каскадовца» Лемпита:
- Виталий, ты здесь?
- Да, здесь. Не высовывайся… Спасибо, что пришли за мной. У меня как раз кончились патроны. Думал, что хана.
- Тебе спасибо от всех ребят, ты своим огнем помог нам выбраться из ловушки… Сейчас мы тебя…
- Ребята, через дувал вы меня отсюда не возьмете: нас всех перестреляют. Надо проломать в дувале дыру.
Лемпит, Рут, москвич Сергей Патрушев начали пробивать дыру в дувале. Остальные «каскадовцы» прикрывали их и меня огнем.
Проломив дувал, стали осторожно тащить меня через пролом. Плечи и таз прошли, а левая нога зависла на той стороне и мешала тащить дальше.
- Ребята, больно!
Левая нога осталась на той стороне дувала. Сережа Патрушев протиснулся через пролом, приподнял и выпрямил мою левую ногу. Только после этого меня перетащили на противоположную сторону. Санинструктор, пришедший с ребятами, посмотрел с испугом на огромную рваную рану и сказал совсем тихо, вроде про себя:
- Перебита кость. Но, к счастью, артерия не задета… крови потерял немного.
Он быстро обработал рану и наложил шину. Возник вопрос: на чем меня нести? Нашли в пустом ближайшем доме деревянную, с сеткой из рогожи кровать, положили на нее.
Артиллерия открыла заградительный огонь, и меня на этой кровати понесли к трем танкам, посланным комбатом для вывоза убитых и раненых. Следуя к ним, наши ребята еще дважды вступали в перестрелку с бандитами, будто бы из-под земли появляющимися на нашем пути.
Когда появлялись душманы, «каскадовцы» залегали и начинали отстреливаться, я лежал на кровати и снова думал, что там не убили, а здесь наверняка убьют. По мне моджахеды не стреляли, думая, очевидно, что я мертв. В подобной ситуации раненые, видимо, особенно чувствительны к возникающей опасности, потому что они беспомощны и не могут постоять за себя. Хотя я был абсолютно уверен, - товарищи любой ценой меня спасут.
...
Полностью читать:
http://www.specnaz.ru/articles/235/21/2423.htm
Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»
Ежедневно обновляемая группа в социальной сети «ВКонтакте».
Свыше 57 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!
http://vk.com/specnazalpha
29 Апреля 2016
Полковник Виталий Белюженко. Его имя не требует представления. Во всяком случае, людям, посвятившим себя военному ремеслу. Герой Советского Союза. Представитель славной плеяды выпускников легендарного КУОСа. Он один из первых наглотался пыли афганских дорог. И «отведал» душманских пуль.
ВЫБОР ПУТИ
«Когда началась Отечественная война, - рассказывает Виталий Степанович, - отца как железнодорожного мастера сразу же направили на строительство новой Печорской дороги - от Котласа до Воркуты. А мы, четверо детей, из которых старшему, Володе, было восемь лет, остались с матерью в родном селе Новогригорьевке, на Днепропетровщине.
Под осень пришли немцы, и началось страшное время: расстреливали и вешали советских активистов; угоняли молодежь на тяжелые работы в Германию. Почти все продукты они забирали для своей армии. Наступил голод. Хорошо, что у нас каким-то чудом уцелела корова. Она-то и помогла нам выжить.
Как же мы обрадовались, что наша армия прогнала оккупантов!
(...)
На «охоте». А. С. Евглевский, В. С. Белюженко и Б. А. Плешкунов. Район рек Пинеги и Юлы. Архангельская область. 1981 год
СПЕЦРЕЗЕРВ КГБ
(...)
…Известно, что советская военная доктрина исключала для Красной Армии длительную стратегическую оборону. Мысль же о возможности ведения партизанской войны окончательно была похоронена еще в 1937-38 годах. Хорошо подготовленные партизаны-диверсанты были расстреляны или сосланы в лагеря. Уцелели только единицы.
После окончания Отечественной Войны подразделения спецназначения бывшего 4-го управления МГБ СССР, действовавшие в тылу противника против оставшихся в живых бандитов и их пособников, в течение ряда лет были свернуты. Правда, в составе Первого Главного управления КГБ СССР оставалась Бригада особого назначения на случай войны. Однако ее штаты были лишь на бумаге. «Спецрезервисты» периодически собирались для переподготовки на КУОС, затем разъезжались по своим местам службы.
Восьмой отдел управления «С», который сформировался из некоторых бывших сотрудников этих подразделений, являлся информационной и научно-исследовательской разведывательной структурой, которая отслеживала оперативными средствами все, что касалось сил специального назначения стран НАТО, и не более того. Отдел, естественно, проводил подготовку «спецрезервистов» только на случай возникновения военных действий. А вот в США разведывательно-диверсионные подразделения специального назначения возникли сразу после окончания Второй мировой войны. Они активно использовались во всех странах, которые американцы считали зонами своих национальных интересов.
В 1970-1980-х годах резко обострилась обстановка с нашим южным, традиционно добрым, соседом Афганистаном. Причины этому были немаловажные: американцам стало известно, что Таджикистан, одна из южных республик СССР, является уникальной мировой кладовой природных богатств, что здесь содержится чуть ли не вся таблица Менделеева. Поэтому руководство США решило, что теперь Таджикистан тоже является областью государственных интересов Америки. Проникнуть туда им было удобно через Афганистан.
Но Афганистан находился тогда под влиянием СССР. Потому в Вашингтоне решили выжить Советы из Афганистана. ЦРУ, с помощью специально
подготовленной агентуры, стало активно противодействовать просоветскому режиму Тараки. В Москву поступила информация о том, что в Кабуле готовится военный переворот.
Чтобы этого не допустить, летом 1979 года в Афганистан вылетела первая группа спецназовцев, - сотрудников КГБ, - получившая название «Зенит», во главе с опытным разведчиком-диверсантом, руководителем КУОС полковником Григорием Ивановичем Бояриновым. В октябре в Кабул была направлена еще вторая группа «зенитовцев» в количестве шестидесяти человек.
Обеим группам была поставлена задача: провести разведку в Кабуле наиболее важных государственных и правительственных зданий и учреждений, объектов спецслужб, армейских штабов и казарм, их систему охраны, наиболее удобные подходы к ним… Предусматривался и внезапный дерзкий захват всех перечисленных объектов. Однако до определенного времени этот замысел держался в секрете. Отрабатывались и маршруты на случай необходимости эвакуации советских дипломатов.
После награждения. Справа за В. С. Белюженко - начальник Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ Юрий Иванович Дроздов. 1981 год
После прибытия в Кабул меня назначили в северную провинцию Балх, в город Мазари-Шариф, советником ХАД (афганской службы безопасности). Но я фактически занимался изучением города и его главных объектов, о чем регулярно, раз в две недели, составлялись доклады в Кабул. А 27 декабря я возвратился в афганскую столицу и участвовал в операции по захвату одного из ключевых объектов. Там же, в Кабуле, мы отметили и новый, 1980 год.
После этого часть «зенитовцев» вылетела в Москву и разъехалась по прежним местам службы, а часть, в том числе и меня, оставили в Кабуле для охраны советского посольства и нового президента ДРА Бабрака Кармаля и его соратников. В Москву я вернулся в феврале 1980-го.
ВЕЩИЙ СОН
Второй раз меня командировали по собственному желанию в составе оперативной группы спецназначения КГБ СССР «Каскад» в конце июня того же года. Возглавлял эту группу полковник Лазаренко Александр Иванович, человек, о котором в Афганистане слагали и пели песни. В органы КГБ он пришел из воздушно-десантных войск, где, как говорится, -
«Прошел огни и воды, медные трубы,
Не раз попадал чертям в зубы,
Но съесть себя не дал, сам всех съедал».
В то время в Афганистане советские войска уже вели локальные бои с бандами душманов, выступавшими против правительства Бабрака Кармаля. На «каскадовцев» возлагалась особая, можно сказать, самая ответственная и опасная задача: добыча достоверной информации о замыслах и действиях бандформирований.
Административно Афганистан состоял из двадцати четырех провинций. Советское командование для более оперативного руководства всю территорию страны разделило на восемь оперативных зон, по которым полковник Лазаренко сразу и распределил бойцов. В самой крупной и ответственной кабульской зоне он оставил шестьдесят человек. Нас разместили в самом Кабуле, на трех отдельных виллах.
Виталий Белюженко (справа), сын железнодорожного мастера, вошел в элиту отечественных спецслужб
- Имейте в виду, - предупредил нас сразу Александр Иванович, - за этими виллами душманы почему-то особенно охотятся… Поэтому ответственным за нашу безопасность я назначаю майора Белюженко. Одновременно с этим вы, товарищ Белюженко, назначаетесь и офицером связи со штабом 40-й армии.
Спустя три месяца, один батальон Советской Армии, действовавший в Кабульской оперативной зоне, готовился к проведению очередной операции по уничтожению крупной банды мятежников, появившейся в провинции Парван. Совместно с этим батальоном действовала и группа офицеров «Каскада» в количестве тридцати человек. Включать в число этой тридцатки меня Александр Иванович почему-то не разрешал. Мне стало как-то неудобно, даже стыдно перед товарищами. Они все не однажды уже участвовали в боевых операциях, а я оставался в Кабуле, на вилле. Короче, попросил я включить меня в состав одной из групп. Включили. Начали готовиться к выходу на боевую операцию. Отбирали необходимое оружие, готовили и укладывали боеприпасы, отрабатывали тактическое взаимодействие… Эта работа длилась дня четыре.
И вот на вторую ночь мне вдруг приснился такой сон. Будто двигаемся мы, спецназовцы, цепочкой по какому-то небольшому кишлаку, разбросанному по длинной лощине. Выходим из него, и тут до моего слуха донесся далекий выстрел, затем я почувствовал острую боль в верхней части левого бедра. От этой боли я проснулся весь в холодном поту. Потом, сообразив, что ранение произошло во сне, успокоился, перевернулся на другой бок и снова уснул.
Утром, спускаясь по лестнице на первый этаж, прохожу мимо полковника Лазаренко. Он стоит у зеркала, бреется электробритвой. Увидев меня, говорит:
- Я слышал, ты собираешься идти с армейским батальоном в рейд.
В голове молнией вспыхнул ночной сон. «Может, это был вещий, пророческий сон? Предостережение? - подумал я невольно. - Может, лучше отказаться?» Но тут же успокоил себя, что, мол, бегать от судьбы? Если убьют, значит, убьют. Если ранят, значит, ранят. Чему быть, того не миновать. Только бы калекой не остаться…
Музей КГБ СССР в Клубе имени Ф. Э. Дзержинского. На фото: В. Ф. Карпухин, В. С. Белюженко и И. П. Барсуков. Август 1984 год
- Да, Александр Иванович, пойду.
- Ну смотри, Виталий, - сказал он, вроде шутя. - Я тебя отпускаю. Но это в первый и последний раз! Ты мне нужен здесь, в Кабуле.
- Понял. Спасибо! - обрадовался я.
10 октября армейский батальон на бронетранспортерах, усиленный ротой танков и ротой самоходок, двинулся в рейд в провинцию Парван, чтобы найти и уничтожить крупную банду моджахедов. Где именно они находятся, сколько их и как они вооружены, - этого комбату не сказали. Чувствовалось: армейская разведка работала слабо. Именно поэтому комбат всегда просил, чтобы ему для ведения разведки дали опытных спецназовцев.
Двигался батальон не спеша, с усиленным охранением и частыми остановками для получения информации о противнике от местных жителей. При подходе к кишлаку Чарикар вышла опять задержка. Комбат выставил усиленное охранение, выслал вперед, в кишлак, войсковую разведку - три танка и два БТРа с пехотой.
Спустя час-полтора мы узнали, что они проскочили кишлак, но дальше их из засады уничтожили моджахеды.
Раздосадованный комбат решил для получения достоверной информации о противнике послать в кишлак нас, спецназовцев. Мы незаметно проникли в Чарикар и узнали от жителей, что с гор в кишлак скоро должна подойти крупная банда.
Подумав, комбат решил послать на перехват противника небольшую группу - взвод пехоты и три десятка «каскадовцев», чтобы уничтожить эту банду из засады.
«НУ, КАКАЯ ПУЛЯ МОЯ?»
И вот мы двинулись в путь. Спокойно, со всеми мерами предосторожности втянулись в кишлак, который раскинулся вдоль лощины. Выходим на его противоположную окраину. Впереди виден хребет, на вершине которого мы решили встретить из засады банду. Но тут нас неожиданно обстреляли. Обстреляли сзади, из кишлака, который мы только-только прошли. Мы быстро подавили несколько огневых точек. Продолжаем движение. И едва отошли метров на тридцать-сорок от приземистых саманных домиков и ограждающих их, тоже саманных, дувалов (заборов, сделанных из глины, смешанной с соломой - кстати, весьма прочных, пуленепробиваемых) и оказались все на совершенно открытой местности, по нам начали палить со всех сторон.
«Вот это влипли! - пронеслось в голове. - Шли устроить моджахедам засаду и сами оказались в ней! Значит, наших ребят, ходивших в кишлак, афганцы провели за нос?»
Группа залегла и открыла ответный огонь. Хорошо, что все мы были в бронежилетах и касках, хорошо вооружены. Я бросился в высохший арычок. Поднял голову, чтобы осмотреться, - вижу перед глазами фонтанчики пыли, значит, по мне стреляют. Заметил справа небольшую ямку, из которой брали глину для самана. Улучив момент, перекатился в нее и обрадовался: в этой ямке уже залегли Борис Плешкунов, наш опытнейший подрывник, побывавший во многих горячих точках земного шара и сам уже воспитавший многих офицеров; Виктор Киргинцев, офицер отряда «Кобальт» и армейский капитан, корректировщик огня. Он по звукам выстрелов определял, откуда и из какого оружия противник ведет огонь.
Звезду Героя Советского Союза и орден Ленина вручает Председатель КГБ СССР В. М. Чебриков. Август 1981 год
И в шутку, и всерьез я сказал Плешкунову:
- Боря, вот мы с тобой добровольно пошли воевать, вместо того, чтобы греться около своих старух, а здесь, оказывается, стреляют, могут и убить…
- Ничего, если действовать с умом, не убьют. На войне что главное? Уметь дружить с местностью. Дай-ка я посмотрю, что там делается…
Только он поднял голову, - раздалась автоматная очередь. Значит, все мы были уже на прицеле.
- Боря, сползай назад, если хочешь увидеть жену.
Он перебирается к нам, я ему показываю три пробоины в саманной стене.
- Да, видно, в этот раз не судьба, - сказал Боря.
Осмотревшись вокруг, мы поняли: прорываться вперед - гибель. Надо отходить назад.
Как раз в это время по рации поступила команда: возвращаться обратно! Группа начала отход. Первым из нашей четверки, находившейся в глиняной яме, пошел я, за мной - Борис Плешкунов, третьим - верткий Виктор Киргинцев. Последним поднял голову армеец - капитан. Но голова его тотчас упала вниз. Его снял снайпер.
Осмотревшись, мы стали готовиться ко второму броску.
- Виталий, давай вперед! Я тебя прикрою, - говорит Борис.
- Я готов, - отвечаю ему.
Поднялся из высохшего русла речушки на берег, сделал несколько шагов и вдруг услышал слева выстрел, затем резкую непонятную боль в левом бедре. Наклонив голову, сразу увидел пробоину от пули в комбинезоне. «Выходное отверстие», - мелькнуло в голове. И тут же вспомнил недавний сон. Только после этого мне стало понятно случившееся. По инерции делаю еще шаг и падаю. Сознание плывет… Первая мысль, которая приходит в голову: видно, не зря жена плакала, провожая меня в Афганистан.
После выполнения задания группа «Каскада-1» вернулась на базу. Кабул, 1980 год
Затем у меня возник вопрос, - откуда в меня стреляли и из какого оружия? Подумав, пришел к выводу, что стреляли из ближайшего саманного дома, что слева. Из «Бура». Это английская винтовка типа нашей «мосинской» образца 1891 года, только более крупного калибра - 7,9 мм, оружия мощного, дальнобойного и очень точного боя.
«Значит, у меня перебита бедренная кость в самой верхней ее части. Возможно, задета артерия или вена, лимфатические узлы… если это так, мне долго не протянуть. Отсюда живым мне не выбраться…» Стал терять сознание… к действительности меня вернул встревоженный голос Бориса.
- Виталий, что с тобой?
- Я ранен.
- Сейчас я тебя вытащу.
- Не вылезай! Тебя убьют. Стреляют из саманного домика.
Прикрывая друг друга огнем, начинаем ползти к дувалу, до которого оставалось еще метров пятнадцать-двадцать. Но ползти мне что-то мешает, не дает двигаться вперед.
«Кажется, кость ноги цепляется за неровности почвы», - подумал я. Переваливаюсь на спину и ползу на спине, отталкиваясь правой ногой, головой, руками, волоча за собой автомат. Левая нога тащится за мной, как привязанное бревно. Борис тоже отползает по канаве, прикрывая меня огнем из автомата.
Только немного прополз, слышу выстрел. И около головы - удар пули в землю. Понимаю, снайпер хочет добить меня и целится в голову, поняв, что я в бронежилете. Ползу медленно, быстрее не могу и думаю: «Ну, какая пуля моя? Следующая?» До дувала, надежного укрытия, осталось метра три.
С участниками штурма дворца Амина П. Ю. Климовым и Л. В. Гуменным (слева и справа) и ветераном Группы «А» Н. Н. Олейниковым
- Виталий, - говорит Боря, - у меня кончились патроны.
Достаю из комбинезона два спаренных изолентой рожка и бросаю ему. Он снова начинает вести огонь по душманам, а я с трудом ползу к дувалу. Снайпер продолжает в меня стрелять, целясь очевидно в голову, так как пули выбивают землю и камни с правой стороны. Я продолжаю медленно ползти, думая все о том же: «Какая… моя?..»
Но тут я увидел, почти у самого дувала, небольшую канавку. С трудом переворачиваюсь в нее через правый бок и спину. Перебитая левая нога при этом перекрутилась, будто тряпичная, и я снова почувствовал резкую боль. Но мне тогда было даже не до боли. Лежу в канавке головой к дувалу, который меня надежно прикрывает сзади, я неуязвим - и в то же время прекрасно вижу, откуда душманы ведут огонь по мне, и по всей нашей, огнем прижатой к земле, группе…
- Виталий, кажется, ты нашел хорошую огневую позицию, - обрадовался Боря. - Оставайся здесь, я пойду за ребятами.
- Давай. Я прикрою и тебя, и всю нашу группу.
Лежу на спине, приподняв голову, хорошо вижу, откуда ведут огонь душманы по нам, держу автомат правой рукой, стреляю короткими очередями. Оказывается, не зря я занимался спортом. У меня осталось еще четыре запасных рожка к автомату, две гранаты и пистолет. Одного боюсь: потери сознания.
«ВРЁТЕ! НЕ ДАМСЯ!»
Увидев, что почти вся наша команда ушла с места боя, и поняв, что по ним сейчас ведет огонь всего один человек, душманы, прикрываясь огнем, перебежками начали приближаться ко мне. «Решили взять живым, - понял я. - Врете! Не дамся! Всем чертям назло!» Продолжаю огонь короткими очередями.
Не знаю, сколько это длилось… Может, полчаса, а может, больше, мне показалось - вечность… Патроны в автомате кончились, я расстрелял четыре рожка. Остались пистолет и две гранаты Ф-1. А душманы, тем временем, перебежками приближаются. Ну, думаю, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Живым вам меня все равно не взять. Достаю пистолет, досылаю патрон в патронник, в левую руку - гранату, разгибаю усики, можно еще повоевать!.. Нужно держаться до последнего, а последний патрон - себе.
Сорок пять суток на растяжке. Военный госпиталь в Ташкенте, октябрь 1980 года. Рядом - товарищи по «Каскаду-1» А. Машков и Е. Голуб
Вдруг из-за дувала показалась голова. Не успев выстрелить, слышу голос нашего «каскадовца» Лемпита:
- Виталий, ты здесь?
- Да, здесь. Не высовывайся… Спасибо, что пришли за мной. У меня как раз кончились патроны. Думал, что хана.
- Тебе спасибо от всех ребят, ты своим огнем помог нам выбраться из ловушки… Сейчас мы тебя…
- Ребята, через дувал вы меня отсюда не возьмете: нас всех перестреляют. Надо проломать в дувале дыру.
Лемпит, Рут, москвич Сергей Патрушев начали пробивать дыру в дувале. Остальные «каскадовцы» прикрывали их и меня огнем.
Проломив дувал, стали осторожно тащить меня через пролом. Плечи и таз прошли, а левая нога зависла на той стороне и мешала тащить дальше.
- Ребята, больно!
Левая нога осталась на той стороне дувала. Сережа Патрушев протиснулся через пролом, приподнял и выпрямил мою левую ногу. Только после этого меня перетащили на противоположную сторону. Санинструктор, пришедший с ребятами, посмотрел с испугом на огромную рваную рану и сказал совсем тихо, вроде про себя:
- Перебита кость. Но, к счастью, артерия не задета… крови потерял немного.
Он быстро обработал рану и наложил шину. Возник вопрос: на чем меня нести? Нашли в пустом ближайшем доме деревянную, с сеткой из рогожи кровать, положили на нее.
Артиллерия открыла заградительный огонь, и меня на этой кровати понесли к трем танкам, посланным комбатом для вывоза убитых и раненых. Следуя к ним, наши ребята еще дважды вступали в перестрелку с бандитами, будто бы из-под земли появляющимися на нашем пути.
Когда появлялись душманы, «каскадовцы» залегали и начинали отстреливаться, я лежал на кровати и снова думал, что там не убили, а здесь наверняка убьют. По мне моджахеды не стреляли, думая, очевидно, что я мертв. В подобной ситуации раненые, видимо, особенно чувствительны к возникающей опасности, потому что они беспомощны и не могут постоять за себя. Хотя я был абсолютно уверен, - товарищи любой ценой меня спасут.
...
Полностью читать:
http://www.specnaz.ru/articles/235/21/2423.htm
Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»
Ежедневно обновляемая группа в социальной сети «ВКонтакте».
Свыше 57 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!
http://vk.com/specnazalpha
Click to view