Нарастающая конкуренция...
Турция_Иран
«Эра Эрдогана» привела к радикальной переориентации внешней и внутренней политики Анкары. Как справедливо заметил один исследователь, для США «старой доброй Турции больше нет. Американскому госсекретарю или помощнику президента по национальной безопасности уже недостаточно, как бывало, слетать на денек в Анкару, встретиться с начальником турецкого Генштаба и решить все вопросы».
Но справедливы ли утверждения о том, что дистанцируясь от Запада Турция становится ближе Ирану?
На первый взгляд, небосклон двусторонних отношений выглядит достаточно безоблачно. А набегающие порою «тучи» в виде разногласий по тем или иным региональным проблемам, не заслоняют главного - динамично развивающихся экономических связей. Когда в начале 2014 года, во время визита тогда еще премьер-министра Эрдогана в Тегеран, было объявлено о создании «Верховного совета по сотрудничеству», многим и в Анкаре, и в Тегеране, и в других столицах казалось, что наступил кульминационный момент экономической кооперации региональных держав.
«В этом Верховном совете министры наших стран будут работать так, как если бы они были членами одного кабинета», − заявлял тогда турецкий премьер. «Основные политические препятствия в турецко-иранских отношениях удалены, и есть все основания для расширения всеобъемлющих связей между двумя нашими странами», − в унисон ему заявляли в Тегеране. Откровенно раздражающим Вашингтон фактором было то, что укрепление отношений с Ираном турецкой стороной проводилось с регулярно подчеркиваемым антиамериканским и антиизраильским акцентом, что, само собой, только приветствовалось руководством Исламской республики. Оставаясь членом НАТО, Анкара демонстративно игнорировала односторонние санкции в отношении импорта иранских энергоресурсов. Но, мало того, она еще и вела расчеты за этот импорт преимущественно золотом, через турецкий «Халкбанк», руководство которого тесно связано с правящей партией Эрдогана.
Со своей стороны, и Тегеран активно стремился к укреплению тесных и, зачастую, неформальных связях с близкой к Эрдогану турецкой бизнес-элитой. Поскольку эта элита не только весьма благожелательно смотрела на деятельность местных «черных рыцарей», бизнес-партнёров, которые помогали Исламской республике «обходить» введенные против нее «калечащие санкции», но и сама участвовала в подобных проектах. Но уже тогда − на фоне такой «безоблачности» в экономических отношениях − непредвзятому наблюдателю было ясно, что сближение Анкары и Тегерана - это союз поневоле, вынужденная необходимость, на которую этим странам приходится идти, закрывая глаза в отношении существующих противоречий. Которые, как совершенно очевидно сейчас, изо дня в день только нарастают.
Как выглядит турецкий «ноль проблем» в отношениях с Тегераном?
17 мая 2010 года Анкара, а точнее Эрдоган и нынешний премьер Ахмет Давутоглу, который и является «архитектором» новой внешней политики Турции, сделали шаг, который, как тогда казалось, способен серьезно перекроить геополитический ландшафт в регионе. Вместе с Бразилией, откровенно «в пику» не только Вашингтону, но остальным членам «шестерки» государств, занятых урегулированием вопросов по ядерному досье Ирана, турецкое руководство подписало так называемую «Тегеранскую декларацию», которая вполне могла, в случае ее реализации, поставить точку в вопросе об «иранском атоме». Анкара и Бразилиа брали на себя обязанности гарантов мирного характера ядерной программы Тегерана, а тот, в свою очередь, готов был передать им на хранение все запасы обогащенного урана, получая их, затем, что называется «по потребности», которые определялись международной экспертизой.
Кроме того, пользуясь своим положением временного члена Совета Безопасности ООН, Турция проголосовала против введения международных санкций в отношении Ирана, которые уже были согласованы со всеми членами Совбеза, включая Россию и КНР. Поданный «против» голос Турции, по большому счету, ничего не решал и решить на уровне мировых «тяжеловесов» не мог. Но для укрепления отношений с Тегераном и для роста рейтинга Анкары в Движении неприсоединения - этот шаг сыграл огромную роль.
Впрочем, как и многие другие действия Турции на внешнеполитической арене, этот шаг был откровенно с двойным дном. Разногласия по ядерной программе Ирана с Вашингтоном у Анкары носят не принципиальный, а тактический характер. Турция полностью разделяет позицию США, Израиля и саудитов о том, что Тегеран не должен стать ядерной державой. Но в отличие от американской дипломатии, предпочитает делать это не путем давления, а уговорами и интригами. Не забывая, разумеется, и о собственных интересах: если и не получить роль «медиатора» Запада в отношениях с исламским миром, то хотя бы добиться в нем такого влияния, чтобы на порядок повысить свой статус на международной арене.
Все - в полном соответствии с лозунгами, которые провозглашал Эрдоган на принесших ему победу президентских выборах: и о величии страны и лидерстве Турции не только в регионе, но и в «тюркском мире», на пространстве от Ближнего Востока до Центральной Азии. И о том, что к 2023 году − столетию Турецкой республики − страна под его руководством будет иметь одну из сильнейших в мире экономик.
Вполне очевидно, что столь амбициозные задачи имеют и обратную сторону. На пути к росту влияния Анкары в регионе и в мире необходимо устранять конкурентов. В числе которых одним из главных является именно Тегеран, и здесь никого не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что уже пятый год Иран не упоминается в публичной версии «Красной книги» турецкого Генштаба как «конкретная угроза».
Соперничество на перекрестках Центральной Азии и Кавказа.
Проект «Турецкого потока», так пока и не вышедший на конкретные договоренности, как нельзя лучше ложится в никогда не озвученную, но тем не менее существующую турецкую стратегию ослабления Ирана как регионального конкурента. Уязвимое место Анкары - зависимость от поставок газа из Тегерана. В 2014 году суточный объём поставок природного топлива из Ирана в Турцию составлял около 28 млн. куб. м или около 10 млрд. куб. м в год по цене 490 долларов за тысячу кубов. Кроме того, что иранская сторона отказывалась обсуждать вопрос снижения цен, она еще и достаточно эффективно отражала попытки Анкары навязать высокие транзитные тарифы за использование турецких газопроводов. Сегодня же Тегеран практически лишен сколько-нибудь серьезных экономический козырей в отстаивании своей позиции - Турция уже ждет дополнительные объемы российского газа, да еще и со скидкой на цену, которая изначально была ниже иранской − 425 долларов за 1000 кубометров. Что называется, «на подходе» и расширение действующего газопровода Баку - Тбилиси - Эрзурум, Трансанатолийский газопровод (TANAP).
И как только идея «Турецкого потока» была озвучена в публичном пространстве, так тут же между Тегераном и Анкарой с новой силой вспыхнула «война грузовиков» − малоизвестный, но от того не становящийся менее драматичным один из эпизодов борьбы Турции и Ирана за влияние на Кавказе и в Центральной Азии.
В конце декабря 2014 года тысячи турецких грузовиков скопились на пограничном с Ираном пункте Гурбулак. Аналогичная ситуация - многокилометровые очереди дальнобойщиков из Турции − возникла и на границе Ирана с Туркменистаном. Около 45 тысяч большегрузных автомобилей - настоящая река турецкого экспорта - используют именно иранский маршрут для доставки грузов в Центральную Азию. 9,3 миллиарда долларов товарооборота со странами региона, 3,5 миллиарда долларов инвестиций, более двух тысяч компаний, реализующих в Центральной Азии и на Кавказе проектов стоимостью в 62 миллиарда все тех же долларов - все эти огромные объемы турецкой экономической экспансии держатся на транзите через Иран. В 1994 году между Анкарой и Тегераном было подписано соглашение, согласно которому турецкие перевозчики платят за транзит и за разницу в стоимости топлива для автомобилей. Причем, иранской стороне при подписании этого документа удалось добиться того, чтобы подобный порядок не распространялся и в обратную сторону - в отношении грузовиков из Ирана¸ следующих через турецкую территорию. Платежи бизнес-сообщества Турции в бюджет Исламской республики за двадцать лет действия соглашения составили более миллиарда долларов.
В связи с тем, что Тегеран с декабря объявил о том, что повышает плату за транзит, а кроме того, прекращает продажу топлива для грузовиков по местным ценам (около $ 2 за литр в Турции и 18 центов за литр в Иране), турецкий бизнес потребовал от Эрдогана и Давутоглу «положить конец диктату иранских властей». По сути, найти способ, чтобы обойти Тегеран в расширении экономической экспансии на Кавказ и в Центральную Азию - хотя бы путем договоренностей с Азербайджаном, Грузией и Туркменистаном о том, что грузопоток пойдет через Каспийское море.
Турция и «сирийский аспект» устранения иранского конкурента
Разумеется, в любом разговоре о региональной конкуренции между Тегераном и Анкарой не удастся обойти «сирийский вопрос». Иран и Турция могут сколько угодно создавать совместные «Верховные советы», говорить о перспективах наращивания двустороннего товарооборота - главный вопрос о том, у кого будут ключи от Дамаска, был и остается основным и принципиальным противоречием в отношениях между двумя странами. Без всякого преувеличения можно сказать, что «Анкара бросила на сирийский алтарь свои отношения с Тегераном». И сделали это Эрдоган и Давутоглу совершенно не случайно. У каждого из псевдо-друзей Сирии, сплотившихся в коалицию против законного правительства Башара Асада, своя игра, своя цель и свое понимание того, какой именно трофей они хотели бы получить после взятия Дамаска. Но в любом случае, выгоды Турции вполне могут оказаться больше, чем у остальных.
Экономический протекторат над «независимым Курдистаном», который, как теперь выясняется, по мнению ряда турецких политиков должен включать в себя и часть сирийской территории. Монопольное положение в транзите иранского газа на «западном направлении». Десятки миллионов тонн иракской нефти и газового конденсата, идущие на экспорт через порты Турции. И это только некоторые штрихи, внешняя сторона турецкой победы. Главное останется в тени, но от этого не потеряет свое значение - после падения Башара Асада в Сирии Тегеран стремительно теряет шансы на возможность быть полноценным соперником Анкары в региональной конкуренции. И когда Эрдоган обещал своим избирателям лидерство Турции, основанное на мощной экономике, то в том числе подразумевалось, что одной из причин этого станет победа в Сирии и полученные от этой победы геополитические и геоэкономические «трофеи».
*******
Через месяц, в марте нынешнего года, Эрдоган вновь посетит Тегеран. Средства массовой информации опять расскажут нам о вечной дружбе, планах по достижению новых высот в сотрудничестве и изо дня в день крепнущем партнерстве. Но все это − «фиговый листок», который не в состоянии уже скрывать нарастающие противоречия. Турции и Ирану не удалось, как они ни пытались, удержать свои отношения исключительно в экономической плоскости. И когда отзвучат официальные здравицы, конкурентная борьба между Тегераном и Анкарой на огромном пространстве от Ближнего Востока до Центральной Азии и Кавказа продолжится с новой силой.
Николай Александров, специально для Iran.ruhttp://www.iran.ru/news/analytics/96423/Diagnoz_irano_tureckih_otnosheniy_narastayushchaya_konkurenciya
«Эра Эрдогана» привела к радикальной переориентации внешней и внутренней политики Анкары. Как справедливо заметил один исследователь, для США «старой доброй Турции больше нет. Американскому госсекретарю или помощнику президента по национальной безопасности уже недостаточно, как бывало, слетать на денек в Анкару, встретиться с начальником турецкого Генштаба и решить все вопросы».
Но справедливы ли утверждения о том, что дистанцируясь от Запада Турция становится ближе Ирану?
На первый взгляд, небосклон двусторонних отношений выглядит достаточно безоблачно. А набегающие порою «тучи» в виде разногласий по тем или иным региональным проблемам, не заслоняют главного - динамично развивающихся экономических связей. Когда в начале 2014 года, во время визита тогда еще премьер-министра Эрдогана в Тегеран, было объявлено о создании «Верховного совета по сотрудничеству», многим и в Анкаре, и в Тегеране, и в других столицах казалось, что наступил кульминационный момент экономической кооперации региональных держав.
«В этом Верховном совете министры наших стран будут работать так, как если бы они были членами одного кабинета», − заявлял тогда турецкий премьер. «Основные политические препятствия в турецко-иранских отношениях удалены, и есть все основания для расширения всеобъемлющих связей между двумя нашими странами», − в унисон ему заявляли в Тегеране. Откровенно раздражающим Вашингтон фактором было то, что укрепление отношений с Ираном турецкой стороной проводилось с регулярно подчеркиваемым антиамериканским и антиизраильским акцентом, что, само собой, только приветствовалось руководством Исламской республики. Оставаясь членом НАТО, Анкара демонстративно игнорировала односторонние санкции в отношении импорта иранских энергоресурсов. Но, мало того, она еще и вела расчеты за этот импорт преимущественно золотом, через турецкий «Халкбанк», руководство которого тесно связано с правящей партией Эрдогана.
Со своей стороны, и Тегеран активно стремился к укреплению тесных и, зачастую, неформальных связях с близкой к Эрдогану турецкой бизнес-элитой. Поскольку эта элита не только весьма благожелательно смотрела на деятельность местных «черных рыцарей», бизнес-партнёров, которые помогали Исламской республике «обходить» введенные против нее «калечащие санкции», но и сама участвовала в подобных проектах. Но уже тогда − на фоне такой «безоблачности» в экономических отношениях − непредвзятому наблюдателю было ясно, что сближение Анкары и Тегерана - это союз поневоле, вынужденная необходимость, на которую этим странам приходится идти, закрывая глаза в отношении существующих противоречий. Которые, как совершенно очевидно сейчас, изо дня в день только нарастают.
Как выглядит турецкий «ноль проблем» в отношениях с Тегераном?
17 мая 2010 года Анкара, а точнее Эрдоган и нынешний премьер Ахмет Давутоглу, который и является «архитектором» новой внешней политики Турции, сделали шаг, который, как тогда казалось, способен серьезно перекроить геополитический ландшафт в регионе. Вместе с Бразилией, откровенно «в пику» не только Вашингтону, но остальным членам «шестерки» государств, занятых урегулированием вопросов по ядерному досье Ирана, турецкое руководство подписало так называемую «Тегеранскую декларацию», которая вполне могла, в случае ее реализации, поставить точку в вопросе об «иранском атоме». Анкара и Бразилиа брали на себя обязанности гарантов мирного характера ядерной программы Тегерана, а тот, в свою очередь, готов был передать им на хранение все запасы обогащенного урана, получая их, затем, что называется «по потребности», которые определялись международной экспертизой.
Кроме того, пользуясь своим положением временного члена Совета Безопасности ООН, Турция проголосовала против введения международных санкций в отношении Ирана, которые уже были согласованы со всеми членами Совбеза, включая Россию и КНР. Поданный «против» голос Турции, по большому счету, ничего не решал и решить на уровне мировых «тяжеловесов» не мог. Но для укрепления отношений с Тегераном и для роста рейтинга Анкары в Движении неприсоединения - этот шаг сыграл огромную роль.
Впрочем, как и многие другие действия Турции на внешнеполитической арене, этот шаг был откровенно с двойным дном. Разногласия по ядерной программе Ирана с Вашингтоном у Анкары носят не принципиальный, а тактический характер. Турция полностью разделяет позицию США, Израиля и саудитов о том, что Тегеран не должен стать ядерной державой. Но в отличие от американской дипломатии, предпочитает делать это не путем давления, а уговорами и интригами. Не забывая, разумеется, и о собственных интересах: если и не получить роль «медиатора» Запада в отношениях с исламским миром, то хотя бы добиться в нем такого влияния, чтобы на порядок повысить свой статус на международной арене.
Все - в полном соответствии с лозунгами, которые провозглашал Эрдоган на принесших ему победу президентских выборах: и о величии страны и лидерстве Турции не только в регионе, но и в «тюркском мире», на пространстве от Ближнего Востока до Центральной Азии. И о том, что к 2023 году − столетию Турецкой республики − страна под его руководством будет иметь одну из сильнейших в мире экономик.
Вполне очевидно, что столь амбициозные задачи имеют и обратную сторону. На пути к росту влияния Анкары в регионе и в мире необходимо устранять конкурентов. В числе которых одним из главных является именно Тегеран, и здесь никого не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что уже пятый год Иран не упоминается в публичной версии «Красной книги» турецкого Генштаба как «конкретная угроза».
Соперничество на перекрестках Центральной Азии и Кавказа.
Проект «Турецкого потока», так пока и не вышедший на конкретные договоренности, как нельзя лучше ложится в никогда не озвученную, но тем не менее существующую турецкую стратегию ослабления Ирана как регионального конкурента. Уязвимое место Анкары - зависимость от поставок газа из Тегерана. В 2014 году суточный объём поставок природного топлива из Ирана в Турцию составлял около 28 млн. куб. м или около 10 млрд. куб. м в год по цене 490 долларов за тысячу кубов. Кроме того, что иранская сторона отказывалась обсуждать вопрос снижения цен, она еще и достаточно эффективно отражала попытки Анкары навязать высокие транзитные тарифы за использование турецких газопроводов. Сегодня же Тегеран практически лишен сколько-нибудь серьезных экономический козырей в отстаивании своей позиции - Турция уже ждет дополнительные объемы российского газа, да еще и со скидкой на цену, которая изначально была ниже иранской − 425 долларов за 1000 кубометров. Что называется, «на подходе» и расширение действующего газопровода Баку - Тбилиси - Эрзурум, Трансанатолийский газопровод (TANAP).
И как только идея «Турецкого потока» была озвучена в публичном пространстве, так тут же между Тегераном и Анкарой с новой силой вспыхнула «война грузовиков» − малоизвестный, но от того не становящийся менее драматичным один из эпизодов борьбы Турции и Ирана за влияние на Кавказе и в Центральной Азии.
В конце декабря 2014 года тысячи турецких грузовиков скопились на пограничном с Ираном пункте Гурбулак. Аналогичная ситуация - многокилометровые очереди дальнобойщиков из Турции − возникла и на границе Ирана с Туркменистаном. Около 45 тысяч большегрузных автомобилей - настоящая река турецкого экспорта - используют именно иранский маршрут для доставки грузов в Центральную Азию. 9,3 миллиарда долларов товарооборота со странами региона, 3,5 миллиарда долларов инвестиций, более двух тысяч компаний, реализующих в Центральной Азии и на Кавказе проектов стоимостью в 62 миллиарда все тех же долларов - все эти огромные объемы турецкой экономической экспансии держатся на транзите через Иран. В 1994 году между Анкарой и Тегераном было подписано соглашение, согласно которому турецкие перевозчики платят за транзит и за разницу в стоимости топлива для автомобилей. Причем, иранской стороне при подписании этого документа удалось добиться того, чтобы подобный порядок не распространялся и в обратную сторону - в отношении грузовиков из Ирана¸ следующих через турецкую территорию. Платежи бизнес-сообщества Турции в бюджет Исламской республики за двадцать лет действия соглашения составили более миллиарда долларов.
В связи с тем, что Тегеран с декабря объявил о том, что повышает плату за транзит, а кроме того, прекращает продажу топлива для грузовиков по местным ценам (около $ 2 за литр в Турции и 18 центов за литр в Иране), турецкий бизнес потребовал от Эрдогана и Давутоглу «положить конец диктату иранских властей». По сути, найти способ, чтобы обойти Тегеран в расширении экономической экспансии на Кавказ и в Центральную Азию - хотя бы путем договоренностей с Азербайджаном, Грузией и Туркменистаном о том, что грузопоток пойдет через Каспийское море.
Турция и «сирийский аспект» устранения иранского конкурента
Разумеется, в любом разговоре о региональной конкуренции между Тегераном и Анкарой не удастся обойти «сирийский вопрос». Иран и Турция могут сколько угодно создавать совместные «Верховные советы», говорить о перспективах наращивания двустороннего товарооборота - главный вопрос о том, у кого будут ключи от Дамаска, был и остается основным и принципиальным противоречием в отношениях между двумя странами. Без всякого преувеличения можно сказать, что «Анкара бросила на сирийский алтарь свои отношения с Тегераном». И сделали это Эрдоган и Давутоглу совершенно не случайно. У каждого из псевдо-друзей Сирии, сплотившихся в коалицию против законного правительства Башара Асада, своя игра, своя цель и свое понимание того, какой именно трофей они хотели бы получить после взятия Дамаска. Но в любом случае, выгоды Турции вполне могут оказаться больше, чем у остальных.
Экономический протекторат над «независимым Курдистаном», который, как теперь выясняется, по мнению ряда турецких политиков должен включать в себя и часть сирийской территории. Монопольное положение в транзите иранского газа на «западном направлении». Десятки миллионов тонн иракской нефти и газового конденсата, идущие на экспорт через порты Турции. И это только некоторые штрихи, внешняя сторона турецкой победы. Главное останется в тени, но от этого не потеряет свое значение - после падения Башара Асада в Сирии Тегеран стремительно теряет шансы на возможность быть полноценным соперником Анкары в региональной конкуренции. И когда Эрдоган обещал своим избирателям лидерство Турции, основанное на мощной экономике, то в том числе подразумевалось, что одной из причин этого станет победа в Сирии и полученные от этой победы геополитические и геоэкономические «трофеи».
*******
Через месяц, в марте нынешнего года, Эрдоган вновь посетит Тегеран. Средства массовой информации опять расскажут нам о вечной дружбе, планах по достижению новых высот в сотрудничестве и изо дня в день крепнущем партнерстве. Но все это − «фиговый листок», который не в состоянии уже скрывать нарастающие противоречия. Турции и Ирану не удалось, как они ни пытались, удержать свои отношения исключительно в экономической плоскости. И когда отзвучат официальные здравицы, конкурентная борьба между Тегераном и Анкарой на огромном пространстве от Ближнего Востока до Центральной Азии и Кавказа продолжится с новой силой.
Николай Александров, специально для Iran.ruhttp://www.iran.ru/news/analytics/96423/Diagnoz_irano_tureckih_otnosheniy_narastayushchaya_konkurenciya