Газета "Культура". Дмитрий МОРОЗОВ. О чем молчат строительные леса?
"...даже после скандальных кастинговых проколов, к примеру, в "Кармен" и "Китеже" (во многом и послуживших причиной отставки Журавлева) Ведерников продолжает настаивать на том, что труппа не нужна. И вот что любопытно: оппонирует ему не кто иной, как сам Анатолий Иксанов, оказывается, всегда бывший приверженцем постоянной труппы, но при этом позволивший довести ее до нынешнего состояния...
...Можно верить или не верить утверждениям, что все предписания немецкой фирмы театром уже выполнены. Очевидно, однако, что на данный момент гендиректор вполне осознает значение этой проблемы и понимает, что многое может ему проститься, но только не испорченная акустика..."
Газета "Культура" №32 (7695) 20-26 августа 2009г.
О чем молчат строительные леса?
Будущее Большого театра по-прежнему покрыто туманом
Дмитрий МОРОЗОВ
Большой театр нынешним летом вновь оказался в центре внимания. И не в силу каких-либо особо выдающихся творческих достижений: прошедший сезон выдался для него, мягко говоря, не самым удачным. Вопрос, волнующий всех, - реконструкция, в ходе которой в последние месяцы произошли очередные радикальные перемены: по поручению Президента РФ ее вновь курируют власти Москвы. Побывавший на стройке Юрий Лужков назвал сложившуюся ситуацию катастрофической, заменил работавшую там команду и потребовал внесения изменений в проект, что и было выполнено в кратчайшие сроки. Не будучи специалистом в вопросах реконструкции и строительства и не имея возможности увидеть все своими глазами, от комментариев на сей счет до появления каких-либо ощутимых результатов я воздержусь. А вот организационные перемены, случившиеся в Большом примерно в то же время, комментариев настоятельно требуют.
Потому ли, что происходили они в разгар лета, или же из-за того, что все внимание было устремлено на стройплощадку, перемены эти не получили сколько-нибудь адекватного освещения в прессе, за исключением высказываний их непосредственных субъектов. Перемены между тем весьма серьезные. Александр Ведерников покинул пост музыкального руководителя, каковому в ближайшее время предстоит быть пусту. Театр же пока что сделал ставку на группу приглашенных дирижеров. Читая комментарии в иных изданиях, где непомерно раздувается фигура Ведерникова и драматизируется его уход, трудно не испытать чувство недоумения: Большой без палочки, Большой без музыкального руководства, в Большом теперь будут править чиновники... Да полноте. Чиновники и так там правят практически все нынешнее десятилетие. Ведерников же и не был никогда настоящим лидером, а его громогласное хлопанье дверью выглядит прежде всего как способ привлечь внимание к собственной персоне.
От ухода Ведерникова с поста главного дирижера Большого на самом-то деле может пострадать только сам Ведерников, которому вряд ли приведется еще когда-либо в дальнейшем вновь оказаться вознесенным на подобную высоту. Само его назначение восемь лет назад было следствием чиновничьих аппаратных игр. Анатолий Иксанов высказывается сегодня об уходе Ведерникова и его публичных инвективах в адрес дирекции крайне дипломатично, едва ли не по-отечески пожурив за нарушение "корпоративной этики", что, впрочем, и естественно, коль скоро сам же его на эту должность и назначал. Автор этих строк, волею судеб оказавшись в то время в иксановской команде, имел возможность не просто наблюдать изнутри, как все происходило, но и попытаться убедить руководство, что Ведерников по причине весьма скромных дарований и отсутствия харизмы - не самая подходящая кандидатура. Однако именно эту кандидатуру в силу неких своих особых соображений поддержал министр культуры Михаил Швыдкой...
Поначалу, когда Ведерников только пришел, его предложения "всех разогнать" казались очень р-р-революционными. Что говорить: балласта в труппе хватало. Но возникшие было надежды скоро сменились недоумением: не худшие, мягко говоря, солисты подчас либо выдавливались из театра, либо просто игнорировались, а многие из тех, кого по кастингу привлекали к участию в новых постановках, явно не выдерживали испытания сценой Большого. Что касается собственно дирижерской деятельности Ведерникова в Большом, то справедливости ради надо отметить, что случались у него и действительно удачные работы, но достигнутого долгими и изнурительными для всех репетициями качества, как правило, хватало лишь на пару первых спектаклей, а потом все приходилось начинать сначала...
Информация о том, что в Большом с нового сезона появится дирижерская коллегия, просочилась еще весной, то есть задолго до демарша Ведерникова. Потом, подтвердив сам факт привлечения группы дирижеров и их имена - Александр Лазарев, Теодор Курентзис, Владимир Юровский, Кирилл Петренко и Василий Синайский, - слово "коллегия" руководство театра дезавуировало. Возможно, сработал прецедентный принцип: в период с 1985-го по 1987 год, после ухода Юрия Симонова, в Большом уже действовала коллегия, состоявшая из штатных дирижеров театра. С другой стороны, в Российском национальном оркестре совсем недавно еще существовала коллегия как раз из дирижеров приглашенных - преимущественно зарубежных. Но одно дело - частный оркестр, другое - государственный театр. Видимо, поэтому вместо коллегии речь пошла просто о группе приглашенных дирижеров, отвечающих лишь за свои спектакли и концертные программы и не располагающих полномочиями принимать какие-либо решения по репертуарной и кадровой политике театра.
Спросят: а кто же будет принимать эти самые решения в отсутствие творческого руководства? Но ведь фактически и при Ведерникове многое решалось не столько им, сколько экс-начальником отдела перспективного планирования Вадимом Журавлевым, именовавшимся в кулуарах "серым кардиналом", чье увольнение весной этого года главный дирижер даже назвал одной из причин своего решения об уходе. Точнее - назначение на эту должность Михаила Фихтенгольца, которого Ведерников именует одиозной личностью, припоминая, как тот "трепал" его в прессе. Заметим попутно, что при всей неоднозначности фигуры Фихтенгольца по части одиозности с Журавлевым ему уж никак не тягаться. Тем более что в отличие от последнего он все же имеет высшее музыкальное образование и прежде чем прийти в Большой, успел проявить себя в качестве продюсера, осуществив в числе прочего и немало по-настоящему удачных проектов. И как бы кто, включая автора этих строк, ни относился лично к Фихтенгольцу с его манией величия и не самым благовоспитанным стилем общения, нельзя не признать, что первые его шаги в новом качестве оказались весьма разумными. Прежде всего - намеченный на осень запуск Молодежной программы Большого, руководить которой приглашен Дмитрий Вдовин. Положим, идея эта давно уже витала в воздухе, но кому-то ведь надо было наконец перевести ее в практическую плоскость. Сегодня это - едва ли не единственный способ возродить оперную труппу театра, влить в нее молодую и свежую кровь.
Ведерников с Журавлевым, надо сказать, немало преуспели в своих попытках сделать Большой театром без постоянной труппы, апеллируя при этом к мировому опыту, который, кстати говоря, далеко не столь однозначен. В результате в Москве в последние годы складывалась парадоксальная ситуация: исполнительские составы в Новой Опере, "Геликоне" и Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, базирующихся на постоянных труппах, как правило, оказывались существенно лучше, нежели в Большом, который в свою очередь и сам весьма охотно черпал из их закромов. На постоянной труппе базируется и Мариинский театр. Дело ведь не в том, у всех ли его солистов трудовые книжки находятся на Театральной площади, а в том, что при всех своих успешных самостоятельных мировых карьерах и Ольга Бородина, и Анна Нетребко, и Лариса Дядькова, и Владимир Галузин, и Николай Путилин, и Ильдар Абдразаков, и еще многие другие регулярно выступают в Мариинке и с ней прежде всего ассоциируются. Понятно, что без приглашенных солистов сегодня не обойтись, особенно театрам такого ранга. Но они должны соответствовать определенному уровню, предполагаемому именем Большого театра. Между тем даже после скандальных кастинговых проколов, к примеру, в "Кармен" и "Китеже" (во многом и послуживших причиной отставки Журавлева) Ведерников продолжает настаивать на том, что труппа не нужна. И вот что любопытно: оппонирует ему не кто иной, как сам Анатолий Иксанов, оказывается, всегда бывший приверженцем постоянной труппы, но при этом позволивший довести ее до нынешнего состояния...
Надо сказать, нашумевшее интервью Александра Ведерникова журналу "Эксперт", в котором среди прочего попадаются и вполне здравые мысли, сыграло определенную позитивную роль. В частности, экс-музрук театра выразил обоснованное беспокойство о судьбе акустики в отреставрированном Большом, поскольку с немецкой фирмой "Мюллер-ББМ", занимавшейся этим, не перезаключен контракт, а тем временем в театре уже появился тот самый НИИ стройфизики, который строил Дом музыки и Новую сцену Большого театра с их весьма проблематичной акустикой. За то, что этот вопрос оказался вынесен на публику, Ведерников, несомненно, заслуживает благодарности. И вскоре со страниц "Российской газеты" мы услышали ответ Анатолия Иксанова, обнаружившего хорошее владение всей историей вопроса. Можно верить или не верить утверждениям, что все предписания немецкой фирмы театром уже выполнены. Очевидно, однако, что на данный момент гендиректор вполне осознает значение этой проблемы и понимает, что многое может ему проститься, но только не испорченная акустика...
Через два года, как нам обещают, должно открыться основное здание театра (в свете полной неясности всего того, что с ним уже сделано за последние годы и что еще будет сделано, поостережемся пока называть его историческим). Возможно, к этому времени оперную труппу и удастся привести в порядок. Однако даже если с самим зданием все окажется благополучно, повисает в воздухе вопрос, что мы увидим на его афише и сцене? Будет ли то по-прежнему некий более или менее случайный набор имен и названий, или за всем этим проявится все же некая внятная концепция? Пока, во всяком случае, нет никакой уверенности, что люди, стоящие у руля, понимают, что такое Большой театр и чем он в принципе должен отличаться от других. А значит, наряду с надеждой на улучшение ситуации с музыкальными и вокальными кадрами есть основания опасаться продолжения линии Ведерникова - Журавлева на унификацию.
Между тем Большой - это отнюдь не тот театр, который можно и нужно стричь под общую гребенку. Большой был действительно великим театром благодаря своей уникальности, за которую его прежде всего и ценили в мире. Одна из главных особенностей Большого в том, что это всегда был театр личностей. После того как приоткрылся "железный занавес", многие из этих личностей оказались широко востребованы на Западе, воспринимавшем
их, однако, прежде всего как представителей великого театра. Большой, забывающий свою историю и традиции (да-да, традиции, сколь бы ни пытались сегодня превратить это слово в жупел иные ужасно прогрессивные деятели) в угоду пресловутому "и мы не хуже других" и ориентирующийся на некие усредненные мировые стандарты, обречен быть театром второго сорта.
В силу уже самих масштабов здания и зрительного зала Большой по определению не может не быть театром "большого стиля", а те режиссеры и художники, что не считаются с этим обстоятельством, едва ли могут рассчитывать на серьезный успех. Иной вопрос, что каждая эпоха понимает большой стиль по-своему. Вершиной в его развитии - и театра в целом - стало творчество недавно ушедшего от нас Бориса Покровского, создавшего, по определению автора этих строк, "большой стиль с человеческим лицом", в котором неповторимая самобытность вполне органично сочеталась с велениями времени. И без возрождения хотя бы нескольких спектаклей Покровского (благо еще есть те, кто их помнит и в состоянии это сделать) самоидентификация театра и его движение вперед вряд ли возможны. Большой, разумеется, не может становиться театром одного стиля, что, кстати сказать, неоднократно подчеркивал тот же Покровский; здесь должны быть представлены самые разные направления - за исключением тех, что полностью выводят за скобки артистическую личность.
Если мы хотим видеть Большой не просто площадкой, где показывают те или иные спектакли, но великим театром со своим лицом, необходим сильный творческий лидер, который не просто понимал бы, что есть Большой в исторической перспективе и чем ему надлежит быть сегодня и завтра, но сумел бы это свое понимание перевести в сферу конкретной стратегии и тактики. Но для того чтобы в театре мог появиться такой лидер, нужна иная структура руководства, предполагающая соединение творческой и административной власти в одном лице. И лицом этим должен быть не чиновник. Интендантский театр по-западному у нас вряд ли возможен за отсутствием самих интендантов, способных генерировать и проводить в жизнь внятную художественную политику, не делегируя эту наиглавнейшую функцию всякого рода "серым кардиналам". В середине 90-х, кстати сказать, такая структура в Большом формально была создана, но на деле все обернулось постоянным перетягиванием каната между Владимиром Васильевым и Владимиром Кокониным, стоившим кресел обоим и обернувшимся новой реорганизацией. Зато в Мариинке (а позднее и в Перми, где художественный руководитель Георгий Исаакян официально не именуется директором, но по уставу обладает всеми соответствующими полномочиями) она полностью доказала свою эффективность. При нынешнем же положении в Большом, когда вся власть - в руках генерального директора, приход в театр творческого лидера с международным авторитетом малореален.
Есть, впрочем, и еще одна причина: после всех кульбитов вокруг реконструкции уже почти никто не верит, что Большой через два года и впрямь откроется. А перспектива художественно руководить Новой сценой мало кого способна вдохновить...
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=847&crubric_id=100442&rubric_id=207&pub_id=1063602
...Можно верить или не верить утверждениям, что все предписания немецкой фирмы театром уже выполнены. Очевидно, однако, что на данный момент гендиректор вполне осознает значение этой проблемы и понимает, что многое может ему проститься, но только не испорченная акустика..."
Газета "Культура" №32 (7695) 20-26 августа 2009г.
О чем молчат строительные леса?
Будущее Большого театра по-прежнему покрыто туманом
Дмитрий МОРОЗОВ
Большой театр нынешним летом вновь оказался в центре внимания. И не в силу каких-либо особо выдающихся творческих достижений: прошедший сезон выдался для него, мягко говоря, не самым удачным. Вопрос, волнующий всех, - реконструкция, в ходе которой в последние месяцы произошли очередные радикальные перемены: по поручению Президента РФ ее вновь курируют власти Москвы. Побывавший на стройке Юрий Лужков назвал сложившуюся ситуацию катастрофической, заменил работавшую там команду и потребовал внесения изменений в проект, что и было выполнено в кратчайшие сроки. Не будучи специалистом в вопросах реконструкции и строительства и не имея возможности увидеть все своими глазами, от комментариев на сей счет до появления каких-либо ощутимых результатов я воздержусь. А вот организационные перемены, случившиеся в Большом примерно в то же время, комментариев настоятельно требуют.
Потому ли, что происходили они в разгар лета, или же из-за того, что все внимание было устремлено на стройплощадку, перемены эти не получили сколько-нибудь адекватного освещения в прессе, за исключением высказываний их непосредственных субъектов. Перемены между тем весьма серьезные. Александр Ведерников покинул пост музыкального руководителя, каковому в ближайшее время предстоит быть пусту. Театр же пока что сделал ставку на группу приглашенных дирижеров. Читая комментарии в иных изданиях, где непомерно раздувается фигура Ведерникова и драматизируется его уход, трудно не испытать чувство недоумения: Большой без палочки, Большой без музыкального руководства, в Большом теперь будут править чиновники... Да полноте. Чиновники и так там правят практически все нынешнее десятилетие. Ведерников же и не был никогда настоящим лидером, а его громогласное хлопанье дверью выглядит прежде всего как способ привлечь внимание к собственной персоне.
От ухода Ведерникова с поста главного дирижера Большого на самом-то деле может пострадать только сам Ведерников, которому вряд ли приведется еще когда-либо в дальнейшем вновь оказаться вознесенным на подобную высоту. Само его назначение восемь лет назад было следствием чиновничьих аппаратных игр. Анатолий Иксанов высказывается сегодня об уходе Ведерникова и его публичных инвективах в адрес дирекции крайне дипломатично, едва ли не по-отечески пожурив за нарушение "корпоративной этики", что, впрочем, и естественно, коль скоро сам же его на эту должность и назначал. Автор этих строк, волею судеб оказавшись в то время в иксановской команде, имел возможность не просто наблюдать изнутри, как все происходило, но и попытаться убедить руководство, что Ведерников по причине весьма скромных дарований и отсутствия харизмы - не самая подходящая кандидатура. Однако именно эту кандидатуру в силу неких своих особых соображений поддержал министр культуры Михаил Швыдкой...
Поначалу, когда Ведерников только пришел, его предложения "всех разогнать" казались очень р-р-революционными. Что говорить: балласта в труппе хватало. Но возникшие было надежды скоро сменились недоумением: не худшие, мягко говоря, солисты подчас либо выдавливались из театра, либо просто игнорировались, а многие из тех, кого по кастингу привлекали к участию в новых постановках, явно не выдерживали испытания сценой Большого. Что касается собственно дирижерской деятельности Ведерникова в Большом, то справедливости ради надо отметить, что случались у него и действительно удачные работы, но достигнутого долгими и изнурительными для всех репетициями качества, как правило, хватало лишь на пару первых спектаклей, а потом все приходилось начинать сначала...
Информация о том, что в Большом с нового сезона появится дирижерская коллегия, просочилась еще весной, то есть задолго до демарша Ведерникова. Потом, подтвердив сам факт привлечения группы дирижеров и их имена - Александр Лазарев, Теодор Курентзис, Владимир Юровский, Кирилл Петренко и Василий Синайский, - слово "коллегия" руководство театра дезавуировало. Возможно, сработал прецедентный принцип: в период с 1985-го по 1987 год, после ухода Юрия Симонова, в Большом уже действовала коллегия, состоявшая из штатных дирижеров театра. С другой стороны, в Российском национальном оркестре совсем недавно еще существовала коллегия как раз из дирижеров приглашенных - преимущественно зарубежных. Но одно дело - частный оркестр, другое - государственный театр. Видимо, поэтому вместо коллегии речь пошла просто о группе приглашенных дирижеров, отвечающих лишь за свои спектакли и концертные программы и не располагающих полномочиями принимать какие-либо решения по репертуарной и кадровой политике театра.
Спросят: а кто же будет принимать эти самые решения в отсутствие творческого руководства? Но ведь фактически и при Ведерникове многое решалось не столько им, сколько экс-начальником отдела перспективного планирования Вадимом Журавлевым, именовавшимся в кулуарах "серым кардиналом", чье увольнение весной этого года главный дирижер даже назвал одной из причин своего решения об уходе. Точнее - назначение на эту должность Михаила Фихтенгольца, которого Ведерников именует одиозной личностью, припоминая, как тот "трепал" его в прессе. Заметим попутно, что при всей неоднозначности фигуры Фихтенгольца по части одиозности с Журавлевым ему уж никак не тягаться. Тем более что в отличие от последнего он все же имеет высшее музыкальное образование и прежде чем прийти в Большой, успел проявить себя в качестве продюсера, осуществив в числе прочего и немало по-настоящему удачных проектов. И как бы кто, включая автора этих строк, ни относился лично к Фихтенгольцу с его манией величия и не самым благовоспитанным стилем общения, нельзя не признать, что первые его шаги в новом качестве оказались весьма разумными. Прежде всего - намеченный на осень запуск Молодежной программы Большого, руководить которой приглашен Дмитрий Вдовин. Положим, идея эта давно уже витала в воздухе, но кому-то ведь надо было наконец перевести ее в практическую плоскость. Сегодня это - едва ли не единственный способ возродить оперную труппу театра, влить в нее молодую и свежую кровь.
Ведерников с Журавлевым, надо сказать, немало преуспели в своих попытках сделать Большой театром без постоянной труппы, апеллируя при этом к мировому опыту, который, кстати говоря, далеко не столь однозначен. В результате в Москве в последние годы складывалась парадоксальная ситуация: исполнительские составы в Новой Опере, "Геликоне" и Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, базирующихся на постоянных труппах, как правило, оказывались существенно лучше, нежели в Большом, который в свою очередь и сам весьма охотно черпал из их закромов. На постоянной труппе базируется и Мариинский театр. Дело ведь не в том, у всех ли его солистов трудовые книжки находятся на Театральной площади, а в том, что при всех своих успешных самостоятельных мировых карьерах и Ольга Бородина, и Анна Нетребко, и Лариса Дядькова, и Владимир Галузин, и Николай Путилин, и Ильдар Абдразаков, и еще многие другие регулярно выступают в Мариинке и с ней прежде всего ассоциируются. Понятно, что без приглашенных солистов сегодня не обойтись, особенно театрам такого ранга. Но они должны соответствовать определенному уровню, предполагаемому именем Большого театра. Между тем даже после скандальных кастинговых проколов, к примеру, в "Кармен" и "Китеже" (во многом и послуживших причиной отставки Журавлева) Ведерников продолжает настаивать на том, что труппа не нужна. И вот что любопытно: оппонирует ему не кто иной, как сам Анатолий Иксанов, оказывается, всегда бывший приверженцем постоянной труппы, но при этом позволивший довести ее до нынешнего состояния...
Надо сказать, нашумевшее интервью Александра Ведерникова журналу "Эксперт", в котором среди прочего попадаются и вполне здравые мысли, сыграло определенную позитивную роль. В частности, экс-музрук театра выразил обоснованное беспокойство о судьбе акустики в отреставрированном Большом, поскольку с немецкой фирмой "Мюллер-ББМ", занимавшейся этим, не перезаключен контракт, а тем временем в театре уже появился тот самый НИИ стройфизики, который строил Дом музыки и Новую сцену Большого театра с их весьма проблематичной акустикой. За то, что этот вопрос оказался вынесен на публику, Ведерников, несомненно, заслуживает благодарности. И вскоре со страниц "Российской газеты" мы услышали ответ Анатолия Иксанова, обнаружившего хорошее владение всей историей вопроса. Можно верить или не верить утверждениям, что все предписания немецкой фирмы театром уже выполнены. Очевидно, однако, что на данный момент гендиректор вполне осознает значение этой проблемы и понимает, что многое может ему проститься, но только не испорченная акустика...
Через два года, как нам обещают, должно открыться основное здание театра (в свете полной неясности всего того, что с ним уже сделано за последние годы и что еще будет сделано, поостережемся пока называть его историческим). Возможно, к этому времени оперную труппу и удастся привести в порядок. Однако даже если с самим зданием все окажется благополучно, повисает в воздухе вопрос, что мы увидим на его афише и сцене? Будет ли то по-прежнему некий более или менее случайный набор имен и названий, или за всем этим проявится все же некая внятная концепция? Пока, во всяком случае, нет никакой уверенности, что люди, стоящие у руля, понимают, что такое Большой театр и чем он в принципе должен отличаться от других. А значит, наряду с надеждой на улучшение ситуации с музыкальными и вокальными кадрами есть основания опасаться продолжения линии Ведерникова - Журавлева на унификацию.
Между тем Большой - это отнюдь не тот театр, который можно и нужно стричь под общую гребенку. Большой был действительно великим театром благодаря своей уникальности, за которую его прежде всего и ценили в мире. Одна из главных особенностей Большого в том, что это всегда был театр личностей. После того как приоткрылся "железный занавес", многие из этих личностей оказались широко востребованы на Западе, воспринимавшем
их, однако, прежде всего как представителей великого театра. Большой, забывающий свою историю и традиции (да-да, традиции, сколь бы ни пытались сегодня превратить это слово в жупел иные ужасно прогрессивные деятели) в угоду пресловутому "и мы не хуже других" и ориентирующийся на некие усредненные мировые стандарты, обречен быть театром второго сорта.
В силу уже самих масштабов здания и зрительного зала Большой по определению не может не быть театром "большого стиля", а те режиссеры и художники, что не считаются с этим обстоятельством, едва ли могут рассчитывать на серьезный успех. Иной вопрос, что каждая эпоха понимает большой стиль по-своему. Вершиной в его развитии - и театра в целом - стало творчество недавно ушедшего от нас Бориса Покровского, создавшего, по определению автора этих строк, "большой стиль с человеческим лицом", в котором неповторимая самобытность вполне органично сочеталась с велениями времени. И без возрождения хотя бы нескольких спектаклей Покровского (благо еще есть те, кто их помнит и в состоянии это сделать) самоидентификация театра и его движение вперед вряд ли возможны. Большой, разумеется, не может становиться театром одного стиля, что, кстати сказать, неоднократно подчеркивал тот же Покровский; здесь должны быть представлены самые разные направления - за исключением тех, что полностью выводят за скобки артистическую личность.
Если мы хотим видеть Большой не просто площадкой, где показывают те или иные спектакли, но великим театром со своим лицом, необходим сильный творческий лидер, который не просто понимал бы, что есть Большой в исторической перспективе и чем ему надлежит быть сегодня и завтра, но сумел бы это свое понимание перевести в сферу конкретной стратегии и тактики. Но для того чтобы в театре мог появиться такой лидер, нужна иная структура руководства, предполагающая соединение творческой и административной власти в одном лице. И лицом этим должен быть не чиновник. Интендантский театр по-западному у нас вряд ли возможен за отсутствием самих интендантов, способных генерировать и проводить в жизнь внятную художественную политику, не делегируя эту наиглавнейшую функцию всякого рода "серым кардиналам". В середине 90-х, кстати сказать, такая структура в Большом формально была создана, но на деле все обернулось постоянным перетягиванием каната между Владимиром Васильевым и Владимиром Кокониным, стоившим кресел обоим и обернувшимся новой реорганизацией. Зато в Мариинке (а позднее и в Перми, где художественный руководитель Георгий Исаакян официально не именуется директором, но по уставу обладает всеми соответствующими полномочиями) она полностью доказала свою эффективность. При нынешнем же положении в Большом, когда вся власть - в руках генерального директора, приход в театр творческого лидера с международным авторитетом малореален.
Есть, впрочем, и еще одна причина: после всех кульбитов вокруг реконструкции уже почти никто не верит, что Большой через два года и впрямь откроется. А перспектива художественно руководить Новой сценой мало кого способна вдохновить...
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=847&crubric_id=100442&rubric_id=207&pub_id=1063602