Часть 1. Блондинка и Гений
Главная>Имена> НАТАША АЛЕКСЕЕВА-ХОЛЬЦМЮЛЛЕР: хозяйка Русского бала.
02.06.2008 г. Автор Арсений Зубаков.
НАТАША АЛЕКСЕЕВА-ХОЛЬЦМЮЛЛЕР: хозяйка Русского бала
или
"я везде чувствовала себя европейским человеком".
Весна. Вена. Мы сидим с русской венкой Наташей Алексеевой-Хольцмюллер, в уютном холле Гранд-Отеля на Опернринге в самом сердце сказочной Вены, пьем ароматный кофе-меланж со сливками и разговариваем. Судьба русской женщины, родившейся и выросшей в колыбели трех революций, Ленинграде, сделала крутой зигзаг, в результате чего в начале 90-х моя собеседница оказалась в столице Австрии. В отличие от многих наших соотечественников, выехавших на Запад в годы перестройки, Наташа не потерялась, не озлобилась, не утратила веру в себя. Напротив, начала (а точнее - продолжила) жить за границей в полную силу, отмеренную ей Богом. Именно ее стараниями успешно реализуется проект Русского бала в Вене. О судьбе русского человека за границей, о бале, о творческом союзе с Маэстро Гергиевым, о перипетиях ее собственной жизни мы беседовали с Наташей под аккомпанемент тапера, не дававшего нам и шанса забыть о том, что Вена - не только столица кофе и штруделя, но и прекрасных вальсов.
- Будет интересно узнать как вы, барышня, родившаяся в Ленинграде, оказались в австрийских пределах. С чего началась ваша связь с Австрией, как вы попали в Вену?
-Я родилась в Ленинграде, где закончила государственную Консерваторию. Затем некоторое время работала концертмейстером в театральном институте. Меня всегда интересовали иностранные языки, поэтому я вскоре ушла из института и начала работать экскурсоводом. Местом моей новой работы стал интерклуб моряков - заведение, которое больше в Петербурге не существует. Мы принимали иностранных моряков со всего мира: устраивали для них экскурсии, водили их в театры, все это было для них бесплатно. Все расходы по приему брал на себя профсоюз работников морского и речного транспорта. В этом клубе я была тем лицом, кого немцы именуют med hen fur ales, то есть делала все. Начав с немецкого языка, который я учила в школе, я выучила французский, далее английский, затем итальянский и, наконец, польский. На всех этих языках я водила экскурсии. Клуб этот размещался в старинном особняке пивозаводчика Дургина в Ленинграде. Там стоял инструмент - рояль, на котором я по вечерам играла, устраивала концерты и танцевала с моряками. Это было началом моего пути, началом соприкосновения с Европой: целый день я говорила на разных языках и уже к вечеру не понимала - в какой стране я живу и на каком языке я должна говорить.
-Необычно для советской России, существовавшей за так называемым железным занавесом от остального мира...
-Безусловно, у нас был настоящий оазис свободы (*впрочем, свободы дозированной - А.З.) в стране победившего социализма. Понятное дело, существовала идеология, которую нам надлежало пропагандировать среди западных моряков. Фактически, это был тот же Интурист, с той только разницей, что все для моряков у нас было бесплатно. Когда в Ленинград заходили пассажирские или торговые суда, мы узнавали об этом и приходили на судно. На больших круизных судах за организацию досуга команды часто отвечал корабельный священник или капеллан. Мы обращались к нему и устраивали экскурсии в Петродворец, Пушкин, билеты в театр - все это было для иностранных моряков абсолютно бесплатно. Я наслаждалась этой работой, хотя все это было на чистом энтузиазме - деньги, которые я там получала, были смешные.
Но я была счастлива рассказывать о своем городе, говорить о культурных традициях нашего народа и разговаривать на разных языках. Многие из приезжавших людей меня запомнили, кого-то из них запомнила я. Это были очень счастливые годы в моей жизни: я продолжала играть на инструменте, вела экскурсии, говорила на иностранных языках. И это было начало моего пути. Потом я вышла замуж и уехала в Москву. Муж работал в Центральном Комитете Компартии, а я работала в агентстве по авторским правам. Там я основала журнал, который назывался "Музыка в СССР". Я сама разработала концепцию журнала, который стал издаваться на финской полиграфической базе на двух языках - на русском и английском. Это был очень красивый журнал, в котором работали замечательные авторы и фотографы. Распространялся он бесплатно по всему миру. Со временем к английскому языку прибавился итальянский. Тем временем, я продолжала быть главным редактором журнала и писала для него много статей. В это же время я написала книгу о Владимире Ивановиче Федосееве. Этот сборник статей о Маэстро я подготовила на двух языках - на русском и английском по просьбе супруги Федосеева Ольги Доброхотовой. В то же самое время я много работала для художника Ильи Сергеевича Глазунова в качестве его секретаря. Но потом, как это часто случается, лодка семейной жизни разбилась о быт. Мы с мужем расстались, и для меня встал вопрос - что же делать дальше. Как раз в то время в Советском Союзе началась перестройка и я не находила себе места в новой жизни. Журнал, бывший чистой рекламой для артистов вот-вот должны были закрыть. Среди его учредителей были Госконцерт и Агентство по авторским правам, но у них были свои интересы и заботы. В то время еще не было понятия promotion, понятия о том, что артисту за рекламу надлежит платить. Я понимала, что советская эра заканчивается, что раньше или позже - журнал заглохнет. И что мне оставалось делать? Я продолжала работать во вновь созданной Российской Академии Художеств у Ильи Сергеевича Глазунова, однако, мне хотелось чего-то другого.
-Живой, творческой активности, своего дела?
-Ну да, как поменять свою жизнь - что называется, "сменить кровь". И получилось совершенно удивительно: в поезде, по дороге из Москвы в Петербург, я познакомилась с австрийцами, которые строили в столице гостиницу, известную теперь под названием "Кемпински", а тогда она называлась "Балчуг". Это было совершенно случайное дорожное знакомство - австрийцы даже не знали, что я говорю по-немецки. Они ехали в Петербург на уикенд, чтобы провести в городе на Неве свои выходные дни. Узнав, что я говорю на немецком языке, они подружились со мной - в поезде (а это был ночной поезд), мы начали общаться и праздновать наше знакомство. А когда мы приехали в Петербург, они говорят: "ты все равно приехала в Питер на отдых, покажи нам город". Я ответила: "с большим удовольствием" и сделала для них экскурсию. С тех пор завязались наши отношения, а со временем я стала для австрийцев их "культработником". Это были инженеры и рабочие - первая совместная фирма, строившая в Москве гостиницу. Мое желание было таково - чтобы австрийцы не только работали, пили и встречались с проститутками, но и увидели что-то интересное у нас своими глазами. Поскольку я была главным редактором журнала, то имела большие связи: для меня были открыты двери Большого театра, всех концертных залов столицы. Именно в это время начался поток знаменитостей в Россию: Паваротти, Доминго, Рене Флеминг...премьеры в Большом театре... Я приводила туда своих австрийцев, часто по служебным билетам, за что они мне были очень благодарны. Все это продолжалось чуть больше года, а потом по путевкам Интуриста приехали родственники австрийцев. Начальники мне говорят: "давай, мы их встретим, посадим в "Рафик", а ты проведешь экскурсию по-своему, ведь ты так замечательно это делаешь". Для меня это было само собой разумеющимся - сначала это была Москва, потом Петербург, но для австрийцев это стало откровением. Они были ошеломлены, и в благодарность эти люди пригласили меня в Австрию: "мы тебе купим билет - приезжай, посмотри, как это все у нас". На дворе стоял 1990 год. Я с благодарностью это приглашение приняла и в октябре 1990 года приехала в Австрию. Поскольку это были ребята в основном из Штирии, я первым делом прилетела в Грац. Там мне показывали, как убирают урожай, как делают вино. Потом меня на один день отвезли в Вену и показали гремевший тогда мюзикл "Фантом оперы". Вернувшись обратно в Россию, я поняла, что Австрия - моя страна, я туда хочу. Все было, конечно, сложно, но австрийские друзья мне сказали: "мы будем пробовать". Прошло немного времени и уже в феврале я села в самолет с билетом в одну сторону, который мне купили вместе с визой на полгода, и очутилась в Вене. К тому же я уже в совершенстве знала тогда немецкий язык. Приехав, я оказалась в Австрии без копейки денег, но с большим желанием здесь работать.
-Вы приехали в Австрию как турист?
-Нет-нет, я практически переехала в Австрию, решив для себя - я попробую здесь жить.
-У вас было книжное представление о Вене - городе, который Густав Малер назвал "сокровищем южных широт"? Это была ваша первая по времени встреча с Веной?
-Впервые я попала в Вену чуть раньше, когда я гостила у друзей в Штирии, еще до окончательного переезда в Австрию. Мне тогда запомнился Шварценбергерплац, потом нас повезли в Хасхаус, затем в Шенбрунн, потом мы смотрели "Фантом оперы", ели шницель... В общем, это были впечатления туриста - Вена мне очень понравилась. А затем я приехала сюда окончательно - сначала не в Вену, к друзьям в Верхнюю Австрию. Чуть погодя, с неделю пожив у них, со всем своим скарбом поселилась в 19-м районе в служебной квартире знакомого сотрудника строительной фирмы. У меня было рекомендательное письмо к госпоже Тобишь, которая меня приняла и устроила мне свидание с господином Шпрингером и господином Холендером*, бывшим тогда заместителем директора венской Оперы. Они мне сказали: "вы - пианистка, хорошо - мы можем дать вам возможность попробовать - будете концертмейстером". Таким образом, я оказалась в балетной школе, которую тогда возглавлял господин Биркмайер, теперешний интендант Шпильхаус в городе Сан-Пельтен. Потом было прослушивание, на котором я играла. Мне сказали: "вы замечательная пианистка, однако, у нас нет вакантного места концертмейстера, и вам придется подождать". Деньги к тому времени уже закончились, и госпожа Тобишь дала мне совет: "посмотрите предложения работодателей в "Курьере", позвоните им, поговорите". Таким образом, я оказалась в издательстве "Who is who", где я делала интервью с известными людьми Австрии, опубликованные затем в книге "Who is who". В результате этой работы я познакомилась со многими интересными людьми и стала зарабатывать приличные деньги.
-Наташа, вы полностью находились в австрийском культурном контексте, или смогли сохранить связь с Россией и русской культурой?
-Невозможно было разорвать связь с русской культурой - это экзистенциально существует в тебе. Но я не искала здесь русских связей, никогда не ощущала себя в Австрии беженкой, никто не называл меня здесь иностранкой. Я просто переехала из Петербурга в другой европейский город и везде чувствовала себя европейским человеком.
-Это было естественным мироощущением образованных русских людей 19-го века, проводивших часть времени за границей, скажем, на курортах Франции и Германии. В большей степени, это даже свойственно петербуржцам, как носителям психеи самого европейского города в России. Можно в этой связи вспомнить сказанные, кажется, Владимиром Соловьевым слова о христианах Запада и Востока - о том, что мы дышим одними легкими и если перегородки между нами и существуют (а мы знаем, что они существуют - как результат брутального большевистского эксперимента), то не достигают небес... Что инспирировало вашу европейскость в России и русскость на Западе?
-Мне тотчас же бросилось в глаза то обстоятельство, что Вена имеет много общего с Петербургом. Не только и не столько в похожести архитектурных ансамблей, сколько по состоянию души. Какие-то общие для этих мест культурные вибрации... Я себя сразу здесь почувствовала свободно, и это было самоощущение, выразимое словами "как дома". И еще - у меня не было здесь ни одного дня ностальгии. Я счастлива, мне здесь очень хорошо. С 1991 года я жила здесь, практически не выезжая в Россию. А в 1997 году я познакомилась со своим теперешним мужем и по его просьбе мы поехали в Россию. Это стало для меня первым путешествием на родину спустя много лет. А до того времени я жила здесь, не забывая, конечно, Россию, но при этом полностью интегрировав себя в австрийский культурный контекст.
-Быть может, вам посчастливилось здесь пережить самые тяжкие для России 90-е годы, связанные с деградацией российской государственности, с апофеозом удельных князьков и олигархов, в союзе с коррумпированным чиновничеством рвавшими Россию на куски. Именно тогда серьезно пострадали многие культурные и научные институции, которые сейчас восстанавливаются. Россия снова и в который уже раз возвращается к своим духовным и культурным истокам...
(окончание - в следующем посте)