Мих. Мессерер, интервью
Михаил Мессерер: «Для меня было важно, чтобы о нашем театре говорили»
Михаил Мессерер о "Золотой маске", наследии Петипа и репертуаре Михайловского театра
Читать на mn.ru
===
"- Обидно, что на «Золотой маске» ваше «Лебединое» ничего не получило?
- Нисколько. Я сам в свое время работал в жюри «Маски» и прекрасно знаю, что во многом это лотерея, порой все решает один голос. Жюри состоит из творческих работников, и решения в значительной степени отражают их творческие пристрастия, это естественно. А вот само выдвижение не только почетно, но и полезно. Для меня как для руководителя было важно, чтобы о нашем театре говорили, чтобы его обсуждали, причем не желтая пресса, а наконец-то серьезная критика. Этих конкурсов прошло уже 17, в каждом выдавалось какое-то количество призов, и сейчас, лишь немного утрируя, можно сказать, что «Золотая маска» есть почти у всех. А дискуссия о том, почему «Лебединое озеро» не получило «Маски», заняла места гораздо больше, чем упоминание работ, «Маску» выигравших. Причем 99% высказываний было за то, что «Маску» нам следовало дать, и - несправедливо, что не дали. В случае же присуждения «Маски» такой, в хорошем смысле, рекламы мы бы не получили."
===
текст полностью
03 августа, 00:05
Михаил Мессерер: «Для меня было важно, чтобы о нашем театре говорили»
Дмитрий Циликин
http://www.mn.ru/newspaper_culture/20110803/303719819.html
Петербургский Михайловский театр закрыл 178-й сезон «Лебединым озером» Александра Горского - Асафа Мессерера. Минувшей весной этот спектакль, привезенный в Москву «Золотой маской», стал одним из главных событий сезона. О воскрешенном легендарном балете, о том, почему он так и не получил высшую театральную награду, и об итогах сезона вообще Дмитрий ЦИЛИКИН разговаривает с главным балетмейстером театра Михаилом МЕССЕРЕРОМ.
- Как вы оцениваете итоги сезона?
- Сезон выдался интересный. Прежде всего тем, что у балета Михайловского театра появился художественный руководитель - им стал Начо Дуато. Артистам было необыкновенно интересно работать со столь талантливым человеком.
Кроме того, театр впервые в своей истории представил в Москве на фестивале «Золотая маска» три премьеры сезона-2009/10: оперу «Иудейка», балеты «Лебединое озеро» и «Минорные сонаты» Славы Самодурова.
- Высшая российская театральная премия прежде в упор не видела Михайловский театр, а сейчас сразу 13 номинаций. Как объяснить такой прорыв?
- В первую очередь усилиями нашего генерального директора Владимира Кехмана. Он не только зорко следил, чтобы в сезоне не прекращалось достойное финансирование (а без этого мы не сделали бы новых постановок), но и помогал музыкальному руководителю Петеру Феранецу и мне ценнейшими советами и идеями при выборе названий и постановке спектаклей, выдвинутых на «Маску».
- Можете привести пример ценнейшего совета?
- Кехман - человек от рождения музыкальный и тонко чувствующий театр, в чем я не раз убеждался. На сценическом прогоне «Лебединого озера» он, оговорившись, что это суждение не руководителя, а зрителя, спросил: не кажется ли мне, что в последнем акте лучше будет, если герои сделают то-то и то-то? А я с самого начала так и планировал, на первых репетициях так и ставил, но потом из-за сжатого репетиционного периода это оказалось упущено. Конечно, я поблагодарил Владимира Абрамовича и настоял, чтобы артисты точно выполнили первоначальное решение.
- Кстати, об артистах - как вы можете оценить динамику развития труппы?
- Не могу сказать, что знаю ее давно, познакомился лишь в 2007-м, после того как ее возглавил Фарух Рузиматов. А я, работая в Мариинском театре, стал ходить в Михайловский. За сезон уровень труппы вырос настолько, что когда меня попросили организовать гастроли Михайловского балета в Лондоне, взялся за это.
- Все премьеры сезона - работы Начо Дуато, ближайшая - его же «Спящая красавица». Значит ли это, что труппа будет дотанцовывать классику, постепенно превращаясь в авторский театр Дуато?
- Мы не отказываемся от классики, а работа с актуальной хореографией, по расчетам театра, только улучшит нашу труппу. Со мной согласны и Начо, и Кехман: мы должны ставить минимум один классический спектакль в сезон, чтоб не регрессировать. Мы думаем и о том, чтобы у наших ведущих артистов и у всей труппы было «сбалансированное меню», чтоб их академические навыки постоянно подпитывались новыми классическими работами, чтобы не было застоя. Ноакцент все равно будет на выдающейся дуатовской хореографии.
- Обидно, что на «Золотой маске» ваше «Лебединое» ничего не получило?
- Нисколько. Я сам в свое время работал в жюри «Маски» и прекрасно знаю, что во многом это лотерея, порой все решает один голос. Жюри состоит из творческих работников, и решения в значительной степени отражают их творческие пристрастия, это естественно. А вот само выдвижение не только почетно, но и полезно. Для меня как для руководителя было важно, чтобы о нашем театре говорили, чтобы его обсуждали, причем не желтая пресса, а наконец-то серьезная критика. Этих конкурсов прошло уже 17, в каждом выдавалось какое-то количество призов, и сейчас, лишь немного утрируя, можно сказать, что «Золотая маска» есть почти у всех. А дискуссия о том, почему «Лебединое озеро» не получило «Маски», заняла места гораздо больше, чем упоминание работ, «Маску» выигравших. Причем 99% высказываний было за то, что «Маску» нам следовало дать, и - несправедливо, что не дали. В случае же присуждения «Маски» такой, в хорошем смысле, рекламы мы бы не получили.
- Вокруг вашего «Лебединого» развернулись текстологические споры. В чем их суть?
- Известный московский специалист высказал суждение, будто редакция Асафа Мессерера (Большой театр, 1956), которую я перенес в Михайловский, вытеснила из нашего репертуара «Лебединое озеро» Николая Боярчикова, поставленное по «Лебединому озеру» Федора Лопухова. Но имеет место небольшая путаница в головах тех, кто так считает. Впрочем, я и сам, когда меня пригласили на эту постановку, тоже думал, что здесь идет спектакль Боярчикова, базирующийся на воспоминаниях о его участии в замечательном спектакле Лопухова. Но то, что я увидел на сцене Михайловского театра, сильно напоминало лоскутное одеяло. Какие-то элементы сохранились от версии Боярчикова, но в целом текст с годами был сильно изменен балетмейстерами-репетиторами. Некоторые танцы целиком перенесли из идущей много лет в Кировском- Мариинском театре редакции К.М. Сергеева, в творческом споре с которой Лопухов как раз и ставил свой спектакль. Это происходило примерно так: «Слушай, что-то у нас вальс лебедей не как у людей, давай-ка сделаем его нормальным, как в Кировском». А завтра мазурку - она тоже «ненормальная». Иногда это проделывали даже не со всем танцем, а с отдельными частями. Так что спектакль был сшит именно из лоскутов.
- Как на Западе в афишах пишут After Petipa, даже если Мариус Иванович этого вообще никогда не ставил?
- Это было very much after Боярчиков after Лопухов. Один знаток питерского балета мне сказал: «Ну как же, в этом спектакле были кусочки от самого Петипа: например, в вальсе первого акта танцевали на табуретках!» Я долго с удовольствием смеялся: взрослый человек всерьез полагает, что факт нахождения на сцене табуреток доказывает, что это хореография Петипа. На самом деле табуретки, пожалуй, - единственное, что там оставалось аутентичного. Разумеется, первое, что я предложил, - пригласить Николая Николаевича Боярчикова почистить свой спектакль. Но он отказался возвращаться в любом качестве (Боярчиков занимал пост главного балетмейстера и покинул театр с приходом Владимира Кехмана. - Ред.). В воздухе витала идея перенести редакцию Сергеева целиком, однако у меня были серьезные сомнения, что тут мы сумеем составить конкуренцию мариинской труппе. Я предлагал и ряд современных вариантов, прежде всего балет Мэтью Боурна, но это оказалось сложно по творческим и прочим причинам. Так возникла мысль о «московской» редакции. Но обвинять меня в том, что она якобы вытеснила прекрасный спектакль Лопухова, совершенно несправедливо.
- Считается, что на хорошей хореографии артист растет. Справедливо ли обратное? Или он должен быть послушным инструментом хореографа?
- То и другое. Он обязан быть инструментом. Но объективно: на плохой хореографии он деградирует, а на качественной - растет.
- Почему в таком случае не снять идущего в Михайловском театре вульгарного «Спартака» в постановке Георгия Ковтуна?
- Мне не хотелось бы сейчас обсуждать конкретные названия, скажу лишь, что репертуарная политика любого театра - вещь сложная, а тем более театра центрального, такого как Михайловский. К тому же сейчас мы как раз обсуждаем, какие спектакли следует, может быть, показывать не каждый сезон. Театр не может без конца расширять репертуар, а теперь в нем появилось сразу четыре спектакля Начо Дуато (два его старых шедевра и два одноактных спектакля, поставленных специально для нашей труппы), они мгновенно завоевали симпатии публики - билетов на них не достать. Стратегически важно, чтоб артисты работали с первоклассным современным автором. Замечательно, что г-н Кехман сделал все, чтобы Начо приехал в наш театр. Это повлияет на балет России в целом.
- Зато в афише следующего сезона, во всяком случае, сентябряоктября я не обнаружил балета «Лауренсия» в вашей постановке. А в одном интервью Дуато несколько саркастически заметил, что нигде не видел столько стилизованного испанского танца, как в русских балетах. Быть может, «Дон-Кихот», «Пахита», «Лауренсия» худруку-испанцу кажутся клюквой?
- Не думаю. Но, пожалуй, они и впрямь не могут не раздражать чувство аутентичности. Так же, как глазу россиянина трудно смотреть на клюквенные изображения России.
- Странно. Не требовать же от, допустим, «Турандот» Пуччини китайской достоверности, если главным дирижером театра окажется китаец. А «Лауренсия», эксклюзив Михайловского театра, показанный на гастролях в Лондоне, попал в шорт-лист National Dance Awards Critics Circle - национальной британской премии, присуждаемой авторитетными и требовательными критиками. По их мнению, вышедший в вашей редакции спектакль Вахтанга Чабукиани оказался одним из трех лучших балетов, представленных в Великобритании за сезон.
- Да, это было лестно - ведь в Лондоне гастролируют все лучшие труппы мира, а британский балет славится собственными хореографами. Нам такая оценка была тем приятнее, что одновременно с Михайловским театром в Лондоне выступал Большой.
- Который был отмечен этой наградой за исполнительские, но не за постановочные достижения.
- От наших удачных гастролей великий Большой не стал меньше. Но наши выступления содействовали успеху русского балета в целом. Теперь в сознании британцев существуют не две русские академические труппы, как считалось раньше, а три: Мариинский, Большой и Михайловский.