Александр Колчинский - "Москва, г.р. 1952"
Автобиографическая книга, в которой вполне реальный человек, ныне работающий в США, в сфере консалтинга, пишет о своем детстве. И, вполне логично, что эта история заканчивается с получением школьного аттестата зрелости.
А начинается рассказ 10 мая 1952 года, когда в одной из семей московских интеллигентов, где мама происходила из зажиточного купеческого рода, в папа, хоть и имел более скромную родословную, но все же рос в семье, где до последнего поколения поддерживался традиционный еврейский уклад, и дома говорили на идиш.
Детство Саши Колчинского прошло в окрестностях Старого Арбата: сначала семья жила на Знаменке, а потом родители купили квартиру в одном из арбатских переулков. Было много друзей, приятных и не очень приключений, французская спецшкола, летний лагерь для детей сотрудников МИДа, в котором ненавидели евреев, так что Саше там пришлось туго - дело дошло до физических увечий.
Став чуть постарше Саша стал регулярно обнаруживать в доме машинописные стопки самиздата, и все это увлеченно прочитывал. У родителей было много друзей и знакомых среди диссидентов 60-х годов. В гости заходил и Александр Галич, который устраивал в квартире Колчинских домашние концерты и даже позволял записывать свои песни на пленку, чтобы затем распространять их.
Еще один нюанс, на который я обратила внимание - это Сашины впечатления от школьных учителей. Среди них попадались на редкость увлеченные и ответственные люди: например, учительница по французскому, у которой Саша на дому брал дополнительные уроки, выйдя замуж за Вячеслава Тихонова, приобрела совершенно иной статус и совершенно не нуждалась в заработке, но Колчинского не бросила и успешно подготовила к экзамену.
Кроме того, учитель истории, который "иногда разрешал лучшим ученикам самим вести уроки истории, вызывать к доске своих одноклассников и даже ставить им в журнал отметки (правда, карандашом). Это было так необычно, что весь класс тщательно готовил домашнее задание и сидел как завороженный.
Мне поручили подготовиться и провести урок про Васко да Гаму. Строганов попросил меня зайти к нему домой и дал книжку про да Гаму, изданную в серии ЖЗА в 1930-е годы. Благодаря этому я побывал в большой комнате в коммуналке в Гагаринском переулке, где жил Строганов. Комната вполне соответствовала хозяину: книжные полки до потолка, рояль, скульптурный портрет Бетховена в углу".
Учитель музыки - "в течение нескольких лет он вел в старших классах уроки классической музыки вместо нелюбимых всеми уроков пения. Уроки эти были сдвоенными, а их посещение - добровольным, что, разумеется, было совершенно неслыханно. Представляю, чего стоило провести все это через районную школьную администрацию; правда, насчет свободного посещения Португалов, возможно, никого и не спрашивал. Самое поразительное, что уроки были настолько увлекательны, что даже самые заядлые двоечники, которым, казалось бы, всё до лампочки, приходили и тихо слушали Моцарта".
"Блестящим учителем был наш географ Алексей Филиппович Макеев. Его предмет назывался «экономическая география зарубежных стран». Географией я увлекался лет с десяти, и в общем, хорошо ее знал, но и мне приходилось туго на его уроках, особенно когда Макеев давал короткие письменные контрольные на 10-15 минут. Он внезапно объявлял: «Достать листки бумаги и убрать все остальное!» Все кричали: «Без предупреждения!» - но протесты не помогали. Дисциплина у Макеева была железная - иначе невозможно было бы успеть столько, сколько мы делали за один урок. Система преподавания Макеева уже тогда была похожа на преподавание в хорошей американской школе, когда отметка зависит от систематической работы на протяжении четверти, а экзамен в конце фактически ничего не решает.
Макеев сам оборудовал свой класс узкопленочным проектором и почти на каждом уроке показывал нам фильм о стране или регионе, который мы проходили. Мне трудно даже представить себе, сколько времени и энергии надо было тратить, чтобы доставать все эти фильмы".
И, конечно, мальчишеские воспоминания и впечатления особенно ценны тем, что напоминают нам, каким этот мир видится ребенку; и то, что, со взрослой точки зрения - пустяк, ему кажется ужасной катастрофой. Очень полезно бывает, время от времени, смотреть на все детскими глазами.
А начинается рассказ 10 мая 1952 года, когда в одной из семей московских интеллигентов, где мама происходила из зажиточного купеческого рода, в папа, хоть и имел более скромную родословную, но все же рос в семье, где до последнего поколения поддерживался традиционный еврейский уклад, и дома говорили на идиш.
Детство Саши Колчинского прошло в окрестностях Старого Арбата: сначала семья жила на Знаменке, а потом родители купили квартиру в одном из арбатских переулков. Было много друзей, приятных и не очень приключений, французская спецшкола, летний лагерь для детей сотрудников МИДа, в котором ненавидели евреев, так что Саше там пришлось туго - дело дошло до физических увечий.
Став чуть постарше Саша стал регулярно обнаруживать в доме машинописные стопки самиздата, и все это увлеченно прочитывал. У родителей было много друзей и знакомых среди диссидентов 60-х годов. В гости заходил и Александр Галич, который устраивал в квартире Колчинских домашние концерты и даже позволял записывать свои песни на пленку, чтобы затем распространять их.
Еще один нюанс, на который я обратила внимание - это Сашины впечатления от школьных учителей. Среди них попадались на редкость увлеченные и ответственные люди: например, учительница по французскому, у которой Саша на дому брал дополнительные уроки, выйдя замуж за Вячеслава Тихонова, приобрела совершенно иной статус и совершенно не нуждалась в заработке, но Колчинского не бросила и успешно подготовила к экзамену.
Кроме того, учитель истории, который "иногда разрешал лучшим ученикам самим вести уроки истории, вызывать к доске своих одноклассников и даже ставить им в журнал отметки (правда, карандашом). Это было так необычно, что весь класс тщательно готовил домашнее задание и сидел как завороженный.
Мне поручили подготовиться и провести урок про Васко да Гаму. Строганов попросил меня зайти к нему домой и дал книжку про да Гаму, изданную в серии ЖЗА в 1930-е годы. Благодаря этому я побывал в большой комнате в коммуналке в Гагаринском переулке, где жил Строганов. Комната вполне соответствовала хозяину: книжные полки до потолка, рояль, скульптурный портрет Бетховена в углу".
Учитель музыки - "в течение нескольких лет он вел в старших классах уроки классической музыки вместо нелюбимых всеми уроков пения. Уроки эти были сдвоенными, а их посещение - добровольным, что, разумеется, было совершенно неслыханно. Представляю, чего стоило провести все это через районную школьную администрацию; правда, насчет свободного посещения Португалов, возможно, никого и не спрашивал. Самое поразительное, что уроки были настолько увлекательны, что даже самые заядлые двоечники, которым, казалось бы, всё до лампочки, приходили и тихо слушали Моцарта".
"Блестящим учителем был наш географ Алексей Филиппович Макеев. Его предмет назывался «экономическая география зарубежных стран». Географией я увлекался лет с десяти, и в общем, хорошо ее знал, но и мне приходилось туго на его уроках, особенно когда Макеев давал короткие письменные контрольные на 10-15 минут. Он внезапно объявлял: «Достать листки бумаги и убрать все остальное!» Все кричали: «Без предупреждения!» - но протесты не помогали. Дисциплина у Макеева была железная - иначе невозможно было бы успеть столько, сколько мы делали за один урок. Система преподавания Макеева уже тогда была похожа на преподавание в хорошей американской школе, когда отметка зависит от систематической работы на протяжении четверти, а экзамен в конце фактически ничего не решает.
Макеев сам оборудовал свой класс узкопленочным проектором и почти на каждом уроке показывал нам фильм о стране или регионе, который мы проходили. Мне трудно даже представить себе, сколько времени и энергии надо было тратить, чтобы доставать все эти фильмы".
И, конечно, мальчишеские воспоминания и впечатления особенно ценны тем, что напоминают нам, каким этот мир видится ребенку; и то, что, со взрослой точки зрения - пустяк, ему кажется ужасной катастрофой. Очень полезно бывает, время от времени, смотреть на все детскими глазами.