Крылья для Счастливчика
Оригинал взят у geotales в Крылья для Счастливчика
На трассе Кутаиси - Батуми, которую я называю просто Шоссе, где-то примерно посередине между селами Григолети и Цкалцминда расположен небольшой очаг цивилизации.
Чистенькая заправка, рядом - гаражный сервис с перепачканными маслом веселыми автомеханиками, гостиница ядовито-розового цвета и цыганской архитектуры, несколько пластиковых забегаловок с едой, за которую можно продать любую родину, рыбный минирынок и сверкающий с иголочки прозрачный полицейский участок, окруженный идеальной английской лужайкой.
Среди всей этой очаровательной мешанины живет самая известная в Грузии собака. Зовут ее в переводе с грузинского "Счастливчик". Из четырех лап у нее есть только две, передние. Задние болтаются раздавленной тряпочкой, перееханные грузовиком.
Собака эта живет совершенно счастливой жизнью, о которой вся остальная грузинская фауна может только мечтать. Представьте себе вид этого комка страдания. Встать целиком она не может, потому что задних лап практически нет. Перебирая передними, она душераздирающе вихляется по тропинке всей своей тушкой, переползая с места на место. Весь ее вид представляет собой самое ужасное на свете зрелище, которое забыть невозможно, будет являться снова и снова в самых кошмарных снах.
Немудрено, что любой увидевший ее человек с сердцем не из монолитного бетона тут же исполняется к несчастному животному жалостью и состраданием, первый порыв каждого - накормить несчастную псинку. В результате кормится она с утра до вечера. И у турецкой заправки, и на сервисе, и из ядовито-розовой гостиницы ей постоянно приносят самые лучшие косточки, да и от полисменов наверняка перепадает. У нее самая теплая и удобная конура, с лучшей и свежайшей подстилкой. И совершенно довольный жизнью взгляд.
Но ползать с перебитой половиной тела все равно неудобно, шкура это не лапы, подошв там нет, а дороги шершавые. Бегать же хочется как нормальной здоровой собаке.
Короче, когда Счастливчик попался мне на глаза в третий раз, мое сердце тоже не выдержало. Я вспомнил давнишний репортаж известного Рустема Ринатовича про то, как с такими инвалидами обходятся в правильных сердобольных странах. И решил действовать.
Подходящая замыслу тележка нашлась на моем бездонном чердаке. Точно такая, как упоминается в метрополитенном объявлении: "за исключением хозяйственных сумок-тележек". Сумки у нее давно не было, но остальная хозяйственная конструкция вполне еще могла послужить благородному делу.
Ножовкой по металлу я отпилил лишние детали, потом приладил деревянную площадку размером с граммпластинку. Сверху пришил к ней степлером кусок старого одеяла и обтянул рогожкой. Из найденного на том же чердаке старого ремня сделал лямки с пряжкой. И отвез на велосипеде всю конструкцию к Счастливчику.
Поймать полуподвижную собаку особых трудов не представляло. Да она и не сопротивлялась. Живя во всеобщей любви и сострадании невольно проникаешься доверием к людям. Так что за пару минут я уложил ее филейную часть на площадку, пропустил ремни через ляжки и аккуратно затянул на спинке, проверив чтобы не натирало. Удостоверился, что собачий "задний свес" открыт для естественных надобностей. При такой кормежке это совсем не последнее дело.
Наконец поставил отележенного инвалида на ровную дорожку и легонько придал Счастливчику ускорение.
Что с ним творилось в следующие несколько минут - невозможно передать никакими словами. Чтобы представить - возьмите обычного человека, пристегните ему между лопаток пару ангельских крыльев, и подтолкните с горки...
Примерно то же самое было и со Счастливчиком. Обретя свободу и радость движения, он носился по дороге туда-сюда, шурша колесами в сторону горизонта, потом высунув на плечо розовый язык прилетал, нарезал вокруг меня десяток кругов и снова улепетывал в сторону заправки, ментов, рыбных торговцев, мимо веселившихся над этим зрелищем автомехаников, нёсся обратно, лая и хрипя от восторга. В его глазах плескалось целое море счастья.
А я стоял на обочине, смотрел на окрыленного пса, заново вкушавшего радость стремительного движения, такого естественного и такого недоступного еще несколько минут назад.
Стоял и думал, где же мои собственные крылья.
Надо будет еще порыться на чердаке. Вдруг что-нибудь найдется)
На трассе Кутаиси - Батуми, которую я называю просто Шоссе, где-то примерно посередине между селами Григолети и Цкалцминда расположен небольшой очаг цивилизации.
Чистенькая заправка, рядом - гаражный сервис с перепачканными маслом веселыми автомеханиками, гостиница ядовито-розового цвета и цыганской архитектуры, несколько пластиковых забегаловок с едой, за которую можно продать любую родину, рыбный минирынок и сверкающий с иголочки прозрачный полицейский участок, окруженный идеальной английской лужайкой.
Среди всей этой очаровательной мешанины живет самая известная в Грузии собака. Зовут ее в переводе с грузинского "Счастливчик". Из четырех лап у нее есть только две, передние. Задние болтаются раздавленной тряпочкой, перееханные грузовиком.
Собака эта живет совершенно счастливой жизнью, о которой вся остальная грузинская фауна может только мечтать. Представьте себе вид этого комка страдания. Встать целиком она не может, потому что задних лап практически нет. Перебирая передними, она душераздирающе вихляется по тропинке всей своей тушкой, переползая с места на место. Весь ее вид представляет собой самое ужасное на свете зрелище, которое забыть невозможно, будет являться снова и снова в самых кошмарных снах.
Немудрено, что любой увидевший ее человек с сердцем не из монолитного бетона тут же исполняется к несчастному животному жалостью и состраданием, первый порыв каждого - накормить несчастную псинку. В результате кормится она с утра до вечера. И у турецкой заправки, и на сервисе, и из ядовито-розовой гостиницы ей постоянно приносят самые лучшие косточки, да и от полисменов наверняка перепадает. У нее самая теплая и удобная конура, с лучшей и свежайшей подстилкой. И совершенно довольный жизнью взгляд.
Но ползать с перебитой половиной тела все равно неудобно, шкура это не лапы, подошв там нет, а дороги шершавые. Бегать же хочется как нормальной здоровой собаке.
Короче, когда Счастливчик попался мне на глаза в третий раз, мое сердце тоже не выдержало. Я вспомнил давнишний репортаж известного Рустема Ринатовича про то, как с такими инвалидами обходятся в правильных сердобольных странах. И решил действовать.
Подходящая замыслу тележка нашлась на моем бездонном чердаке. Точно такая, как упоминается в метрополитенном объявлении: "за исключением хозяйственных сумок-тележек". Сумки у нее давно не было, но остальная хозяйственная конструкция вполне еще могла послужить благородному делу.
Ножовкой по металлу я отпилил лишние детали, потом приладил деревянную площадку размером с граммпластинку. Сверху пришил к ней степлером кусок старого одеяла и обтянул рогожкой. Из найденного на том же чердаке старого ремня сделал лямки с пряжкой. И отвез на велосипеде всю конструкцию к Счастливчику.
Поймать полуподвижную собаку особых трудов не представляло. Да она и не сопротивлялась. Живя во всеобщей любви и сострадании невольно проникаешься доверием к людям. Так что за пару минут я уложил ее филейную часть на площадку, пропустил ремни через ляжки и аккуратно затянул на спинке, проверив чтобы не натирало. Удостоверился, что собачий "задний свес" открыт для естественных надобностей. При такой кормежке это совсем не последнее дело.
Наконец поставил отележенного инвалида на ровную дорожку и легонько придал Счастливчику ускорение.
Что с ним творилось в следующие несколько минут - невозможно передать никакими словами. Чтобы представить - возьмите обычного человека, пристегните ему между лопаток пару ангельских крыльев, и подтолкните с горки...
Примерно то же самое было и со Счастливчиком. Обретя свободу и радость движения, он носился по дороге туда-сюда, шурша колесами в сторону горизонта, потом высунув на плечо розовый язык прилетал, нарезал вокруг меня десяток кругов и снова улепетывал в сторону заправки, ментов, рыбных торговцев, мимо веселившихся над этим зрелищем автомехаников, нёсся обратно, лая и хрипя от восторга. В его глазах плескалось целое море счастья.
А я стоял на обочине, смотрел на окрыленного пса, заново вкушавшего радость стремительного движения, такого естественного и такого недоступного еще несколько минут назад.
Стоял и думал, где же мои собственные крылья.
Надо будет еще порыться на чердаке. Вдруг что-нибудь найдется)