Про беспредел «красных» и произвол «черных»
10 лет назад... Продолжение. Начало здесь
29 ноября 2010 года (понедельник)
В спецчасти ознакомили с сопроводиловкой к моему заявлению на имя Бригаднова - Нижнекамского прокурора по надзору за соблюдением законности в исправительных учреждениях. Заявление отправлено адресату 24-го ноября.
Оно о том, что в ФБУ ИК-10 безбожно нарушаются сроки направления адресатам заявлений и ходатайств. Те же ходатайства об УДО могут месяцами лежать без движения. Надзорные жалобы не отправляются в суд в течение трех суток (как положено по УИК РФ).
Даже заявление о нарушении сроков направления адресатам «маляв» арестантов спецчасть умудрилась продержать без движения две недели. Отнес-то я заявление еще 10-го ноября. И должны были его отправить в течении суток. Если это не правовой нигилизм, с которым призывают покончить и Медведев и Путин, то, что это такое?
Заявление об отпуске, которое я подал тоже 10 ноября, так же все рассматривается и рассматривается.
30 ноября 2010 года (вторник)
Первый день «календарной зимы» наступит только завтра, но настоящая зима, похоже, уже пришла. Снега навалило по самое не балуй. Сильный северный ветер доделал свое зимнее дело: когда идешь в питомник, снег под ногами скрипит, как скрипит снег разве что в крещенские морозы.
1 декабря 2010 года (среда)
Во времена моей комсомольской юности мы очень любили песню о том, как «Гайдар шагает впереди». Сегодня вспомнилась эта песня. Весь день хожу мурлычу себе под нос начало песни:
Слышишь, товарищ, гроза надвигается.
С белыми наши отряды сражаются.
Только в борьбе можно счастье найти.
Гайдар шагает впереди.
Вот и у меня, похоже, надвигается гроза. Салихов пригласил на беседу. Мол, начальник колонии недоволен, что у меня слишком много свободного времени, поэтому я рвусь… в библиотеку.
Кто бы мог подумать, что желание посещать библиотеку может вызвать такую болезненную реакцию. И такую стремительную. Менее чем через сутки после того как отнес в спецчасть два заявления. Одно - просьба разрешить посетить пункт переливания крови Менделеевской ЦРБ и сдать кровь. Второй - о том. Что в колонии-поселении нет библиотеки, а согласно ст.11 ПВР арестанты имеют право пользоваться библиотекой. А ст. 129 разрешает поселенцам «с разрешения администрации» передвигаться без надзора в пределах муниципального образования, где расположено исправительное учреждение. Учитывая всё это, прошу, мол, разрешить в свободное о работы время ( в субботу и воскресенье) посещать одну из публичных библиотек Менделеевска.
В общем, пришлось объяснить Салихову, что свободного времени у меня и не больше и не меньше, чем у других арестантов. Но не знаю как у других, но у меня очень сильное желание не впасть в депрессию и не скатиться в деградацию…
2 декабря 2010 года (четверг)
1 декабря, в первый день календарной зимы, когда температура воздуха свалилась на самое «дно» термометра, чуть ли не до -30, Сабантую, простодушному арестанту - толстяку с круглым лицом и добродушно-придурковатой улыбкой было жарко.
Всю осень он одержимо канючил запчасти для своего трактора. Утро начинал с «последнего китайского предупреждения», что трактор вот-вот встанет. Вечер заканчивал тем же назойливым предупреждением. Но ни до Сабантуя, ни тем более до его трактора никому не было дела. И в октябре трактор отдал Богу душу. Правда, не окончательно. Можно сказать, впал в летаргический сон. Сабантуй продолжал канючить запчасти, от него так же по инерции отмахивались.
Но первого декабря произошло невероятное. Вдруг, все вспомнили Сабантуя. Точнее не его самого, а его трактор. За одно вспомнили и маму, папу, бабушку, дедушку арестанта… Что только не услышал Сабантуй в этот день. Каких только интересностей о себе не узнал. Какие только угрозы не звучали в его адрес. «Сгноить в ШИЗО» и «отправить на перережим» - показались ему самыми безобидными карами за то, что трактор отчаянно не хотел «просыпаться».
Такого количества звезд на погонах рядом с собой трактор не видел, возможно, с тех самых пор, как стал трактором. Но «просыпаться» он всё равно не хотел. Огорчился, наверное, чертовски, что всё лето и всю осень он никому не был нужен, кроме Сабантуя.
Трактор затолкали на зону. В мастерскую. Бывалые зэки, способные, если приспичит, из бензопилы сделать вертолёт, а из мясорубки автомат Калашникова, оживить трактор так и не смогли. Вытолкали его обратно в поселок.
Вызвали с больничного зампотыла, приставили к трактору зампотеха, зампоБОРа, еще одного майора, двух капитанов и пяток-другой сотрудников и званиями и должностями помельче. А трактору хоть бы хны.
К ночи у трактора то ли совесть проснулась, то ли жалость к Сабантую и он затарахтел, заработал. Конечно, не лучше прежнего, но и не хуже. Счастливый Сабантуй прицепил грейдер, выехал из колонии и расчистил дорогу к «базе». Там уже почти сутки «куковал» начальник колонии, который 1 декабря так и не смог приехать на службу.
В барак Сабантуй вернулся уже 2 декабря. В третьем часу ночи. Арестанты спали. И никому из них было и невдомек, что если бы не Сабантуй и его трактор, то пришлось бы всем встать часа в три - четыре ночи, вооружиться лопатами и пойти вызволять из снежного плена начальника колонии. Позволить себе два дня подряд не выйти на службу он никак не мог.
***
В штабе столкнулся с Гариповым.
-Что это Вы здесь делаете? - сурово спросил начальник колонии.
-Пытаюсь забрать копию платежки об оплате госпошлины за рассмотрение моего дела в Менделеевском райсуде.
-Хорошо, забирайте - сказал Гарипов и проследовал к себе в кабинет.
Но не прошло и пяти минут, как прибежал Загидуллин - начальник колонии-поселения:
-Муртазин, идите на рабочее место.
-Это Вас Гарипов вызвал? - спрашиваю, но не получаю ответа и покидаю штаб.
***
Вечером перед самым отбоем пригласил на разговор Салихов. Очень огорчила его характеристика «наполеончик», полученная им в одной из еще летних записей и которую он, по всей видимости, прочел.
Разговор затянулся до полуночи. От личных обид перешли на проблемы всей исправительной системы.
-Когда я пришел сюда, здесь всем управляли блатные, смотрящие и прочая шолупонь - горячился Салихов - я со всем этим покончил.
-А Вы думаете, что беспредел «черных» хуже произвола «красных»? Оба варианта плохие. Но произвол актива и администрации, по- моему хуже беспредела «черных».
-Почему это?
-Когда всем заправляют «черные», основная масса арестантов - «мужики» - понимают, что так не должно быть. Они терпят, но перегибание палки может вызвать бунт и «черным» хоть теоретически может наступить «кирдык». Когда же то же самое «мужики» испытывают со стороны «красных» в головах у них сидит, что, видимо, так и должно быть, что это и есть наказание, назначенное судом. А это уже безпросвет. И говорить об исправлении арестантов уже не приходится. Тогда лучше переименовать исправительные колонии в карательные, чтобы вместо ИК повсюду были КК. Сплошные «каки» по всей России.
Фотография отсюда
29 ноября 2010 года (понедельник)
В спецчасти ознакомили с сопроводиловкой к моему заявлению на имя Бригаднова - Нижнекамского прокурора по надзору за соблюдением законности в исправительных учреждениях. Заявление отправлено адресату 24-го ноября.
Оно о том, что в ФБУ ИК-10 безбожно нарушаются сроки направления адресатам заявлений и ходатайств. Те же ходатайства об УДО могут месяцами лежать без движения. Надзорные жалобы не отправляются в суд в течение трех суток (как положено по УИК РФ).
Даже заявление о нарушении сроков направления адресатам «маляв» арестантов спецчасть умудрилась продержать без движения две недели. Отнес-то я заявление еще 10-го ноября. И должны были его отправить в течении суток. Если это не правовой нигилизм, с которым призывают покончить и Медведев и Путин, то, что это такое?
Заявление об отпуске, которое я подал тоже 10 ноября, так же все рассматривается и рассматривается.
30 ноября 2010 года (вторник)
Первый день «календарной зимы» наступит только завтра, но настоящая зима, похоже, уже пришла. Снега навалило по самое не балуй. Сильный северный ветер доделал свое зимнее дело: когда идешь в питомник, снег под ногами скрипит, как скрипит снег разве что в крещенские морозы.
1 декабря 2010 года (среда)
Во времена моей комсомольской юности мы очень любили песню о том, как «Гайдар шагает впереди». Сегодня вспомнилась эта песня. Весь день хожу мурлычу себе под нос начало песни:
Слышишь, товарищ, гроза надвигается.
С белыми наши отряды сражаются.
Только в борьбе можно счастье найти.
Гайдар шагает впереди.
Вот и у меня, похоже, надвигается гроза. Салихов пригласил на беседу. Мол, начальник колонии недоволен, что у меня слишком много свободного времени, поэтому я рвусь… в библиотеку.
Кто бы мог подумать, что желание посещать библиотеку может вызвать такую болезненную реакцию. И такую стремительную. Менее чем через сутки после того как отнес в спецчасть два заявления. Одно - просьба разрешить посетить пункт переливания крови Менделеевской ЦРБ и сдать кровь. Второй - о том. Что в колонии-поселении нет библиотеки, а согласно ст.11 ПВР арестанты имеют право пользоваться библиотекой. А ст. 129 разрешает поселенцам «с разрешения администрации» передвигаться без надзора в пределах муниципального образования, где расположено исправительное учреждение. Учитывая всё это, прошу, мол, разрешить в свободное о работы время ( в субботу и воскресенье) посещать одну из публичных библиотек Менделеевска.
В общем, пришлось объяснить Салихову, что свободного времени у меня и не больше и не меньше, чем у других арестантов. Но не знаю как у других, но у меня очень сильное желание не впасть в депрессию и не скатиться в деградацию…
2 декабря 2010 года (четверг)
1 декабря, в первый день календарной зимы, когда температура воздуха свалилась на самое «дно» термометра, чуть ли не до -30, Сабантую, простодушному арестанту - толстяку с круглым лицом и добродушно-придурковатой улыбкой было жарко.
Всю осень он одержимо канючил запчасти для своего трактора. Утро начинал с «последнего китайского предупреждения», что трактор вот-вот встанет. Вечер заканчивал тем же назойливым предупреждением. Но ни до Сабантуя, ни тем более до его трактора никому не было дела. И в октябре трактор отдал Богу душу. Правда, не окончательно. Можно сказать, впал в летаргический сон. Сабантуй продолжал канючить запчасти, от него так же по инерции отмахивались.
Но первого декабря произошло невероятное. Вдруг, все вспомнили Сабантуя. Точнее не его самого, а его трактор. За одно вспомнили и маму, папу, бабушку, дедушку арестанта… Что только не услышал Сабантуй в этот день. Каких только интересностей о себе не узнал. Какие только угрозы не звучали в его адрес. «Сгноить в ШИЗО» и «отправить на перережим» - показались ему самыми безобидными карами за то, что трактор отчаянно не хотел «просыпаться».
Такого количества звезд на погонах рядом с собой трактор не видел, возможно, с тех самых пор, как стал трактором. Но «просыпаться» он всё равно не хотел. Огорчился, наверное, чертовски, что всё лето и всю осень он никому не был нужен, кроме Сабантуя.
Трактор затолкали на зону. В мастерскую. Бывалые зэки, способные, если приспичит, из бензопилы сделать вертолёт, а из мясорубки автомат Калашникова, оживить трактор так и не смогли. Вытолкали его обратно в поселок.
Вызвали с больничного зампотыла, приставили к трактору зампотеха, зампоБОРа, еще одного майора, двух капитанов и пяток-другой сотрудников и званиями и должностями помельче. А трактору хоть бы хны.
К ночи у трактора то ли совесть проснулась, то ли жалость к Сабантую и он затарахтел, заработал. Конечно, не лучше прежнего, но и не хуже. Счастливый Сабантуй прицепил грейдер, выехал из колонии и расчистил дорогу к «базе». Там уже почти сутки «куковал» начальник колонии, который 1 декабря так и не смог приехать на службу.
В барак Сабантуй вернулся уже 2 декабря. В третьем часу ночи. Арестанты спали. И никому из них было и невдомек, что если бы не Сабантуй и его трактор, то пришлось бы всем встать часа в три - четыре ночи, вооружиться лопатами и пойти вызволять из снежного плена начальника колонии. Позволить себе два дня подряд не выйти на службу он никак не мог.
***
В штабе столкнулся с Гариповым.
-Что это Вы здесь делаете? - сурово спросил начальник колонии.
-Пытаюсь забрать копию платежки об оплате госпошлины за рассмотрение моего дела в Менделеевском райсуде.
-Хорошо, забирайте - сказал Гарипов и проследовал к себе в кабинет.
Но не прошло и пяти минут, как прибежал Загидуллин - начальник колонии-поселения:
-Муртазин, идите на рабочее место.
-Это Вас Гарипов вызвал? - спрашиваю, но не получаю ответа и покидаю штаб.
***
Вечером перед самым отбоем пригласил на разговор Салихов. Очень огорчила его характеристика «наполеончик», полученная им в одной из еще летних записей и которую он, по всей видимости, прочел.
Разговор затянулся до полуночи. От личных обид перешли на проблемы всей исправительной системы.
-Когда я пришел сюда, здесь всем управляли блатные, смотрящие и прочая шолупонь - горячился Салихов - я со всем этим покончил.
-А Вы думаете, что беспредел «черных» хуже произвола «красных»? Оба варианта плохие. Но произвол актива и администрации, по- моему хуже беспредела «черных».
-Почему это?
-Когда всем заправляют «черные», основная масса арестантов - «мужики» - понимают, что так не должно быть. Они терпят, но перегибание палки может вызвать бунт и «черным» хоть теоретически может наступить «кирдык». Когда же то же самое «мужики» испытывают со стороны «красных» в головах у них сидит, что, видимо, так и должно быть, что это и есть наказание, назначенное судом. А это уже безпросвет. И говорить об исправлении арестантов уже не приходится. Тогда лучше переименовать исправительные колонии в карательные, чтобы вместо ИК повсюду были КК. Сплошные «каки» по всей России.
Фотография отсюда