10 лет назад...
Продолжение. Начало здесь
24 декабря 2009 года (четверг)
Снова был «шмон».
***
Принесли передачу. Самое ценное в передаче - фотографии.
А вот газеты из передачи снова изъяли. Мол, должен посмотреть цензор.
Возмущаюсь:
-Вообще-то в России цензура СМИ запрещена.
-Как запрещена? Кем? - удивился надзиратель, который принес передачу.
-Конституцией России!
-Ты не в России, ты - в тюрьме - философски заметил надзиратель. - И вообще, я - человек маленький. Мне сказали отнести передачу, я принёс. Сказали, что газеты и журналы - у цензора, я тебе передал, что они у цензора. Не нравится - пиши жалобу.
В жалобах - заявлениях коробит, что в них я должен писать слово ПРОШУ. Даже в заявлении о покупке в тюремной лавке, арестант должен писать «прошу разрешить приобрести…». Какое-то лакейство! Прививаемое на протяжении всей жизни россиянина, который обязан писать «Прошу…» «…выдать справку», «…прислать сантехника», «….открыть счет в «Сбербанке». Всюду прошу, прошу, прошу…
Еще в одиночке придумал формулировку, которая, по сути, отражает то же самое, что и «прошу», но не так унизительна. Обращаясь к тюремной администрации, теперь пишу: «Заявляю ходатайство…», например, «… о приобретении в магазине…».
25 декабря 2009 года (пятница)
Дениса увезли в Вахитовский райсуд, на рассмотрение вопроса о продлении срока содержания под стражей.
А с утра снова был шмон. Прошмонали весь продол. Когда уже обыскали нас и нашу камеру, и мы вернулись на свои шконки, в продоле всё пищал и пищал металлоискатель.
Из-за общепродольного шмона камера лишилась бани. Подняли скандал, вызвали оперативника. «Переговоры» поручили провести мне:
- Согласно правилам содержания в исправительных учреждениях, мы имеем право на помывку в бане не реже одного раза в десять дней. Предыдущая баня была 10 декабря, то есть уже все сроки вышли. Когда будет следующая - одному богу известно, сильно сомневаюсь, что в новогодние каникулы кто-то будет организовывать помывку арестантов.
Оперативник внимательно выслушал и пообещал что-нибудь придумать.
26 декабря 2009 года (суббота)
Оперативник не обманул. С утра повели в баню.
***
А обед безнадежно испортили. Только принесли баланду, только расселись, только, пожелав друг другу приятного аппетита, взялись за ложки, как заскрежетал замок, заскрипел, залязгал засов, и дверь камеры распахнулась. В камеру вошло человек семь:
-С вещами на выход! - скомандовал один тюремщиков.
-Уважаемый, нельзя ли прийти минут через десять, дайте пообедать!
-Разговорчики! Бери вещи, выходи.
-Успею, - как можно спокойнее говорю я, с трудом сдержавшись от реализации накатившего желания швырнуть тарелку с тюремным рассольником в надзирателя:
-Чего ищете-то? Вчера искали, позавечра, сегодня - собираюсь нарочито медленно. - Друг другу не доверяете? Если вчера был обыск и ничего не нашли, а сегодня в камере, вдруг, появится «запрещенка», значит, кто-то из ваших пронес. Оборотень! Так и искали бы оборотней среди своих.
- Много говоришь, Муртазин. Выходи быстрее.
- А ты мне рот не затыкай - грубо перехожу на ты.
- Ты чего тыкаешь?
- А ты чего? Я с тобой водку не пил.
- В карцер пойдешь!
- Да хоть прямо сейчас. Есть основания - отправляй.
Но оснований, видимо, не нашлось.
***
Между тем прошел ровно месяц, как я престал быть вольным жителем Казани и стал арестантом. Каждый день по отдельности тянется вроде бы томительно-нудно, а вот месяц, кажется, пролетел быстро. Прав был старик Эйнштейн, все - относительно.
Про свое уголовное дело думать совершенно не хочется. Если бы отыграть назад время, хотя бы на август прошлого года, повел бы себя совсем по-другому. Не стал бы участвовать в этом фарсе под названием «судебный процесс», не стал бы мучить вопросами потерпевшего, свидетелей обвинения, экспертов. Получается, что я подыграл обвинению. И вопросы задавал, и в исследовании доказательств участвовал. Но суд во всем разобрался и вынес вердикт. Виновен! Достоин сурового наказания!
А смысла участвовать в процессе не было. Потому что мои аргументы никто не слышал, мои вопросы, ставящие в тупик потерпевшего, свидетелей, экспертов федеральный судья Алексей Кочемасов безжалостно снимал, как не имеющие отношения к делу.
Все было решено заранее. Канва сценария - прописана, роли - распределены. А я наивно рассчитывал, что суд будет как-то изгаляться, подгонять доказательства. Он же просто решил, что я виновен. И не стал утруждать себя серьезной аргументацией.
На снимке: судья Кочемасов оглашает приговор
24 декабря 2009 года (четверг)
Снова был «шмон».
***
Принесли передачу. Самое ценное в передаче - фотографии.
А вот газеты из передачи снова изъяли. Мол, должен посмотреть цензор.
Возмущаюсь:
-Вообще-то в России цензура СМИ запрещена.
-Как запрещена? Кем? - удивился надзиратель, который принес передачу.
-Конституцией России!
-Ты не в России, ты - в тюрьме - философски заметил надзиратель. - И вообще, я - человек маленький. Мне сказали отнести передачу, я принёс. Сказали, что газеты и журналы - у цензора, я тебе передал, что они у цензора. Не нравится - пиши жалобу.
В жалобах - заявлениях коробит, что в них я должен писать слово ПРОШУ. Даже в заявлении о покупке в тюремной лавке, арестант должен писать «прошу разрешить приобрести…». Какое-то лакейство! Прививаемое на протяжении всей жизни россиянина, который обязан писать «Прошу…» «…выдать справку», «…прислать сантехника», «….открыть счет в «Сбербанке». Всюду прошу, прошу, прошу…
Еще в одиночке придумал формулировку, которая, по сути, отражает то же самое, что и «прошу», но не так унизительна. Обращаясь к тюремной администрации, теперь пишу: «Заявляю ходатайство…», например, «… о приобретении в магазине…».
25 декабря 2009 года (пятница)
Дениса увезли в Вахитовский райсуд, на рассмотрение вопроса о продлении срока содержания под стражей.
А с утра снова был шмон. Прошмонали весь продол. Когда уже обыскали нас и нашу камеру, и мы вернулись на свои шконки, в продоле всё пищал и пищал металлоискатель.
Из-за общепродольного шмона камера лишилась бани. Подняли скандал, вызвали оперативника. «Переговоры» поручили провести мне:
- Согласно правилам содержания в исправительных учреждениях, мы имеем право на помывку в бане не реже одного раза в десять дней. Предыдущая баня была 10 декабря, то есть уже все сроки вышли. Когда будет следующая - одному богу известно, сильно сомневаюсь, что в новогодние каникулы кто-то будет организовывать помывку арестантов.
Оперативник внимательно выслушал и пообещал что-нибудь придумать.
26 декабря 2009 года (суббота)
Оперативник не обманул. С утра повели в баню.
***
А обед безнадежно испортили. Только принесли баланду, только расселись, только, пожелав друг другу приятного аппетита, взялись за ложки, как заскрежетал замок, заскрипел, залязгал засов, и дверь камеры распахнулась. В камеру вошло человек семь:
-С вещами на выход! - скомандовал один тюремщиков.
-Уважаемый, нельзя ли прийти минут через десять, дайте пообедать!
-Разговорчики! Бери вещи, выходи.
-Успею, - как можно спокойнее говорю я, с трудом сдержавшись от реализации накатившего желания швырнуть тарелку с тюремным рассольником в надзирателя:
-Чего ищете-то? Вчера искали, позавечра, сегодня - собираюсь нарочито медленно. - Друг другу не доверяете? Если вчера был обыск и ничего не нашли, а сегодня в камере, вдруг, появится «запрещенка», значит, кто-то из ваших пронес. Оборотень! Так и искали бы оборотней среди своих.
- Много говоришь, Муртазин. Выходи быстрее.
- А ты мне рот не затыкай - грубо перехожу на ты.
- Ты чего тыкаешь?
- А ты чего? Я с тобой водку не пил.
- В карцер пойдешь!
- Да хоть прямо сейчас. Есть основания - отправляй.
Но оснований, видимо, не нашлось.
***
Между тем прошел ровно месяц, как я престал быть вольным жителем Казани и стал арестантом. Каждый день по отдельности тянется вроде бы томительно-нудно, а вот месяц, кажется, пролетел быстро. Прав был старик Эйнштейн, все - относительно.
Про свое уголовное дело думать совершенно не хочется. Если бы отыграть назад время, хотя бы на август прошлого года, повел бы себя совсем по-другому. Не стал бы участвовать в этом фарсе под названием «судебный процесс», не стал бы мучить вопросами потерпевшего, свидетелей обвинения, экспертов. Получается, что я подыграл обвинению. И вопросы задавал, и в исследовании доказательств участвовал. Но суд во всем разобрался и вынес вердикт. Виновен! Достоин сурового наказания!
А смысла участвовать в процессе не было. Потому что мои аргументы никто не слышал, мои вопросы, ставящие в тупик потерпевшего, свидетелей, экспертов федеральный судья Алексей Кочемасов безжалостно снимал, как не имеющие отношения к делу.
Все было решено заранее. Канва сценария - прописана, роли - распределены. А я наивно рассчитывал, что суд будет как-то изгаляться, подгонять доказательства. Он же просто решил, что я виновен. И не стал утруждать себя серьезной аргументацией.
На снимке: судья Кочемасов оглашает приговор