Мой отзыв про роман А. Сальникова. "Петровы в гриппе и вокруг него"
Так. Не могу молчать, а то меня разорвет. По поводу недавно прослушанной книги «Петровы в гриппе и вокруг него» А. Сальникова. Не зря он свои литературные премии получил. Ой, не зря…
Вот давно меня так не забирало. Я в восхищении.
2 недели после прочтения все еще хожу и думаю про эту историю. Уже прочитала все, что могла найти в сети про «кто что понял».
И даже имела смелость не согласиться с трактовкой моей любимой Е.Шульман.
Уже выяснила, что конкретно сам автор про свою задумку говорил интервьюерам, чтоб воскликнуть - Ага! Я была права!
Это был не сон, не смерть и не бред главного героя.
Это настоящий магический реализм.
Там в романе - несколько слоев, как в анекдоте.
Википедия, нам в помощь, разжевывает: «На поверхностном уровне история рассказывает о событиях в жизни семьи автослесаря Петрова, как текущих, так и хронологически отстоящих от настоящего времени. На глубинном же уровне текста обнаруживаются многочисленные аллюзии к древним танатологическим и другим мифам».
Галина Юзефович в аннотации к книге выразилась гораздо сочнее: «Все случайные знаки, встреченные гриппующими Петровыми в их болезненном полубреду, собираются в стройную конструкцию без единой лишней детали. Из всех щелей начинает сочиться такая развеселая хтонь и инфернальная жуть, что Мамлеев с Горчевым дружно пускаются в пляс, а Гоголь с Булгаковым аплодируют…»
Меня вместе с гриппующими главными героями попеременно кидало то в жуть, то в смех. А в самом конце, на последней главе, весь этот непросто устроенный текст так и сверкнул всеми гранями.
И все высветилось, как единый кристалл.
Чтобы удостовериться, что мне не померещилось и полюбоваться еще раз, я немедленно отмотала к первой главе и тут же прослушала второй раз с самого начала, получив еще больше удовольствия от упущенных тонких намеков. Красивый концепт получился, снимаю шляпу, расступаюсь.
И язык отличный. Очень живой, разговорный. Юмор, метафоры, трагифарсовые интонации - всё, как я люблю. И чтец тоже прекрасный, полностью соответствует замыслу.
Опять же Г.Юзефович: «Пишет Сальников как, пожалуй, никто другой сегодня - а именно свежо, как первый день творения. На каждом шагу он выбивает у читателя почву из-под ног, расшатывает натренированный многолетним чтением „нормальных“ книг вестибулярный аппарат.»
Сквозь призму бреда главных героев - алкогольного или просто гриппозного, идет реалистичное, почти судебно-экспертное описание окружающей действительности России конца 80-х годов.
С подробнейшими деталями, дергающими за все сенсорные системы читателя, как привет от авторского столика - столику Гришковца.
А еще у меня такое впечатление, что автор иногда вставал и хлопал стопарик не только за Булгакова и Гоголя, но и за Дж.Джойса и Довлатова.
Ощущение бреда той жизни, в которой совершенно закономерна абсурдность поступков персонажей, особенно ярко подчеркивается сценой, когда Сергей, друг юности Петрова-старшего, озвучивает, насколько он ненавидит все это предстоящее в жизни идиотство (с подробным перечислением)… Ооо, там такой нажористый монолог про все наши обывательские страхи и претензии к жизни, просто праздник какой-то!
Все это глубоко узнаваемое, исподнее, свое, много раз пережитое каждым из нас. Герои - настоящие архетипы из нашей реальности.
Очень рекомендую!
Дальше будут спойлеры и про то, что я сама поняла (для тех, кто уже читал и хочет сравнить свою версию.)
Итак, в канву реалистичного описания обыденной жизни Петровых вплетены регулярные появления некоего Игоря - соседа Петрова по даче.
На протяжении почти всего романа как-то непонятно и неочевидно, но Игорь, это, конечно, бес.
В первой же главе он во время пьяного застолья честно признается, что он - дух места, Свердловска и области. Бессмертный. Неотвратимый. И инициалы его звучат, как Аид. В своей земной ипостаси он - глумливый весельчак и вокруг него всегда море бухла. А на самом деле, он заведует смертью, как проводник между "этим" светом и "тем".
И шутки у него про это, как например в гастрономе, по-новогоднему нарядном, но сильно провонявшем прелым луковым духом, он с досадой спрашивает у кассира - у вас тут что, Чипполино, чтоли сдох?
Он постоянно всех спаивает, что позволяет ему вытворять необъяснимое, а потом все это списывается, само собой, на пьяный бред участников.
Удобно устроился, да?
Итак, что я поняла про связи между персонажами:
Петров-старший когда-то давно, в детстве, пришел на елку заболевшим и с температурой, в хороводе взял за руку Снегурочку (Марину). Прикосновение его горячей маленькой ладони, стало причиной, почему Марина, забеременевшая от Игоря, не смогла заставить себя пойти на аборт, а оставила себе ребенка, сына, с которым потом уехала жить в Австралию.
Игорь же, считавший себя бесплодным, был настолько рад факту рождения сына, что почтил себя обязанным всю жизнь потом инкогнито помогать Петрову-старшему. (Только в самой последней главе вся эта история становится понятна).
Виктор, у которого в первой главе квасили Игорь с Петровым-старшим, это - старший брат Марины. Он про нее упоминает во время своего обличения государственного строя и порочности идеи выборов в этой стране. Ах, какая там отличная философская отповедь и богатая тема!
Игорь подогнал Петрову подходящую жену, причем сделал так, чтоб она ему не навредила, а развелась, сняла себе жилье и отсиживалась там в течение своих приступов безумия. Жена эта была маниакальной убийцей, охотившейся на «разных отморозков». Что парадоксальным образом оправдывает ее безумие, как абсурд, накладывающийся на абсурд.
Игорь также оживил Петрова-младшего, когда Петров-старший, глядя на окоченевшего ребенка, думал, что тот умер, в ужасе и тоске не знал, что же теперь делать.
По роману рассыпано множество других мелких намеков на всемогущие проделки Игоря, наподобие того сообщения по радио, мол, пропавший с катафалком покойник, каким-то чудом очухался и сам пришел домой на свои поминки.
Игорь же способствовал излечению Петрова-младшего с помощью той таблетки, которую Виктор дал накануне гриппующему Петрову-старшему.
И закольцовано очень красиво, когда Петров-старший привозит сына на елку.
И пока ждет его в машине, происходит заключительный, все объясняющий разговор с бесом. (Кстати, где-то в интервью автор объяснил, что означают в названии слова "и вокруг него": вокруг гриппа, как вокруг елки и темы смерти.)
Так вот. Петров-старший, напрямую спрашивает Игоря, насмехающегося над нами, смертными: «А ты кто? Инопланетянин, что ли?» А тот ловко уходит от прямого ответа - усмехаясь, «Уж скорее, пришелец из «обратного осмоса». И сетует, что Петров не ценит своего счастья и его, Игоря, стараний… Не гони, меня, Иван-Царевич, я тебе еще пригожусь…
Алексей Сальников, спасибо Вам за мудрую сказку!
Вот до чего ж я не люблю людей, которые с хорошей миной и наилучшими намерениями лезут объяснять кому-нибудь, что он, де, наивный дурак, живет в дерьме и не знает лучшей жизни, думая, что счастлив, а на самом деле - последний лох.
А Сальников, наоборот, льет бальзам на все раны, и еще светлую надежду и радость - тонкой струйкой прямо в сердце.
Вот давно меня так не забирало. Я в восхищении.
2 недели после прочтения все еще хожу и думаю про эту историю. Уже прочитала все, что могла найти в сети про «кто что понял».
И даже имела смелость не согласиться с трактовкой моей любимой Е.Шульман.
Уже выяснила, что конкретно сам автор про свою задумку говорил интервьюерам, чтоб воскликнуть - Ага! Я была права!
Это был не сон, не смерть и не бред главного героя.
Это настоящий магический реализм.
Там в романе - несколько слоев, как в анекдоте.
Википедия, нам в помощь, разжевывает: «На поверхностном уровне история рассказывает о событиях в жизни семьи автослесаря Петрова, как текущих, так и хронологически отстоящих от настоящего времени. На глубинном же уровне текста обнаруживаются многочисленные аллюзии к древним танатологическим и другим мифам».
Галина Юзефович в аннотации к книге выразилась гораздо сочнее: «Все случайные знаки, встреченные гриппующими Петровыми в их болезненном полубреду, собираются в стройную конструкцию без единой лишней детали. Из всех щелей начинает сочиться такая развеселая хтонь и инфернальная жуть, что Мамлеев с Горчевым дружно пускаются в пляс, а Гоголь с Булгаковым аплодируют…»
Меня вместе с гриппующими главными героями попеременно кидало то в жуть, то в смех. А в самом конце, на последней главе, весь этот непросто устроенный текст так и сверкнул всеми гранями.
И все высветилось, как единый кристалл.
Чтобы удостовериться, что мне не померещилось и полюбоваться еще раз, я немедленно отмотала к первой главе и тут же прослушала второй раз с самого начала, получив еще больше удовольствия от упущенных тонких намеков. Красивый концепт получился, снимаю шляпу, расступаюсь.
И язык отличный. Очень живой, разговорный. Юмор, метафоры, трагифарсовые интонации - всё, как я люблю. И чтец тоже прекрасный, полностью соответствует замыслу.
Опять же Г.Юзефович: «Пишет Сальников как, пожалуй, никто другой сегодня - а именно свежо, как первый день творения. На каждом шагу он выбивает у читателя почву из-под ног, расшатывает натренированный многолетним чтением „нормальных“ книг вестибулярный аппарат.»
Сквозь призму бреда главных героев - алкогольного или просто гриппозного, идет реалистичное, почти судебно-экспертное описание окружающей действительности России конца 80-х годов.
С подробнейшими деталями, дергающими за все сенсорные системы читателя, как привет от авторского столика - столику Гришковца.
А еще у меня такое впечатление, что автор иногда вставал и хлопал стопарик не только за Булгакова и Гоголя, но и за Дж.Джойса и Довлатова.
Ощущение бреда той жизни, в которой совершенно закономерна абсурдность поступков персонажей, особенно ярко подчеркивается сценой, когда Сергей, друг юности Петрова-старшего, озвучивает, насколько он ненавидит все это предстоящее в жизни идиотство (с подробным перечислением)… Ооо, там такой нажористый монолог про все наши обывательские страхи и претензии к жизни, просто праздник какой-то!
Все это глубоко узнаваемое, исподнее, свое, много раз пережитое каждым из нас. Герои - настоящие архетипы из нашей реальности.
Очень рекомендую!
Дальше будут спойлеры и про то, что я сама поняла (для тех, кто уже читал и хочет сравнить свою версию.)
Итак, в канву реалистичного описания обыденной жизни Петровых вплетены регулярные появления некоего Игоря - соседа Петрова по даче.
На протяжении почти всего романа как-то непонятно и неочевидно, но Игорь, это, конечно, бес.
В первой же главе он во время пьяного застолья честно признается, что он - дух места, Свердловска и области. Бессмертный. Неотвратимый. И инициалы его звучат, как Аид. В своей земной ипостаси он - глумливый весельчак и вокруг него всегда море бухла. А на самом деле, он заведует смертью, как проводник между "этим" светом и "тем".
И шутки у него про это, как например в гастрономе, по-новогоднему нарядном, но сильно провонявшем прелым луковым духом, он с досадой спрашивает у кассира - у вас тут что, Чипполино, чтоли сдох?
Он постоянно всех спаивает, что позволяет ему вытворять необъяснимое, а потом все это списывается, само собой, на пьяный бред участников.
Удобно устроился, да?
Итак, что я поняла про связи между персонажами:
Петров-старший когда-то давно, в детстве, пришел на елку заболевшим и с температурой, в хороводе взял за руку Снегурочку (Марину). Прикосновение его горячей маленькой ладони, стало причиной, почему Марина, забеременевшая от Игоря, не смогла заставить себя пойти на аборт, а оставила себе ребенка, сына, с которым потом уехала жить в Австралию.
Игорь же, считавший себя бесплодным, был настолько рад факту рождения сына, что почтил себя обязанным всю жизнь потом инкогнито помогать Петрову-старшему. (Только в самой последней главе вся эта история становится понятна).
Виктор, у которого в первой главе квасили Игорь с Петровым-старшим, это - старший брат Марины. Он про нее упоминает во время своего обличения государственного строя и порочности идеи выборов в этой стране. Ах, какая там отличная философская отповедь и богатая тема!
Игорь подогнал Петрову подходящую жену, причем сделал так, чтоб она ему не навредила, а развелась, сняла себе жилье и отсиживалась там в течение своих приступов безумия. Жена эта была маниакальной убийцей, охотившейся на «разных отморозков». Что парадоксальным образом оправдывает ее безумие, как абсурд, накладывающийся на абсурд.
Игорь также оживил Петрова-младшего, когда Петров-старший, глядя на окоченевшего ребенка, думал, что тот умер, в ужасе и тоске не знал, что же теперь делать.
По роману рассыпано множество других мелких намеков на всемогущие проделки Игоря, наподобие того сообщения по радио, мол, пропавший с катафалком покойник, каким-то чудом очухался и сам пришел домой на свои поминки.
Игорь же способствовал излечению Петрова-младшего с помощью той таблетки, которую Виктор дал накануне гриппующему Петрову-старшему.
И закольцовано очень красиво, когда Петров-старший привозит сына на елку.
И пока ждет его в машине, происходит заключительный, все объясняющий разговор с бесом. (Кстати, где-то в интервью автор объяснил, что означают в названии слова "и вокруг него": вокруг гриппа, как вокруг елки и темы смерти.)
Так вот. Петров-старший, напрямую спрашивает Игоря, насмехающегося над нами, смертными: «А ты кто? Инопланетянин, что ли?» А тот ловко уходит от прямого ответа - усмехаясь, «Уж скорее, пришелец из «обратного осмоса». И сетует, что Петров не ценит своего счастья и его, Игоря, стараний… Не гони, меня, Иван-Царевич, я тебе еще пригожусь…
Алексей Сальников, спасибо Вам за мудрую сказку!
Вот до чего ж я не люблю людей, которые с хорошей миной и наилучшими намерениями лезут объяснять кому-нибудь, что он, де, наивный дурак, живет в дерьме и не знает лучшей жизни, думая, что счастлив, а на самом деле - последний лох.
А Сальников, наоборот, льет бальзам на все раны, и еще светлую надежду и радость - тонкой струйкой прямо в сердце.