Праздник, который...
Фильм «Париж в полночь» прелестный. Париж в нем упоителен и манящ. «Я вышел на улицу и зашагал в сторону бульвара Сен-Мишель, мимо столиков кафе «Ротонда», все еще переполненного, посмотрел на кафе «Купол» напротив, где столики занимали весь тротуар. Кто-то оттуда помахал мне рукой, я не разглядел кто и пошел дальше. Мне хотелось домой. На бульваре Монпарнас было пусто. Ресторан Лавиня уже закрылся, а перед «Клозери де Лила» убирали столики. Я прошел мимо памятника Нею, стоявшего среди свежей листвы каштанов в свете дуговых фонарей...».
«Зачем любовь, если она не спасает от страха смерти?» - вопрошает Хемингуэй. И хотя Хем много сотен тысяч раз опошлен фотками бородача в свитере, которые имелись в каждой интеллигентной советской квартире, вопрос актуален. Так актуален, что практикующий сценарист и начинающий писатель Гилл задумывается и даже расторгает помолвку. Так вот, зачем нужен Париж и зачем, вообще нужна культура - задуматься о своем месте в мире и о качестве происходящего с тобой по сравнению с аналогами других эпох. Гилл не готов променять на эпоху «потерянного поколения» уютный мир 2000-х, кошмар его снов - отсутствие еще не изобретенных антибиотиков у дантиста, но он готов принять и полюбить Париж и себя, настоящего, в нем.
Марийон Котийяр обворожительна, нежная муза, душа Парижа. Ее прелесть вдохновляет и Пикассо, и Модильяни, и Гогена. Она органична и в 20-е и в belle epoque.
«Сюжет ни о чем,» - сказали выходящие со мной из зала девушки. Конечно, ни о чем - он обо всем, о самом важном. Надо вспомнить о Сильвии Бич, когда Гилл подходит к «Shakespeare and company». «С тех пор как я обнаружил библиотеку Сильвии Бич, я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский, Толстого в переводе Констанс Гарнетт и английские издания Чехова». Помнить о Гертруде Стайн, почитать «Фиесту», «Праздник, который всегда с тобой», «Великого Гэтсби». Не так уж много, вобщем-то, чтобы почувствовать нерв той эпохи и ощущение города, в котором каждый обретает то, что ищет.
Моя приятельница-киноманка сказала, что Бунюэль в фильме совсем неубедителен. И вообще фильм дурацкий. Вот то ли дело «Модернисты»...
«Зачем любовь, если она не спасает от страха смерти?» - вопрошает Хемингуэй. И хотя Хем много сотен тысяч раз опошлен фотками бородача в свитере, которые имелись в каждой интеллигентной советской квартире, вопрос актуален. Так актуален, что практикующий сценарист и начинающий писатель Гилл задумывается и даже расторгает помолвку. Так вот, зачем нужен Париж и зачем, вообще нужна культура - задуматься о своем месте в мире и о качестве происходящего с тобой по сравнению с аналогами других эпох. Гилл не готов променять на эпоху «потерянного поколения» уютный мир 2000-х, кошмар его снов - отсутствие еще не изобретенных антибиотиков у дантиста, но он готов принять и полюбить Париж и себя, настоящего, в нем.
Марийон Котийяр обворожительна, нежная муза, душа Парижа. Ее прелесть вдохновляет и Пикассо, и Модильяни, и Гогена. Она органична и в 20-е и в belle epoque.
«Сюжет ни о чем,» - сказали выходящие со мной из зала девушки. Конечно, ни о чем - он обо всем, о самом важном. Надо вспомнить о Сильвии Бич, когда Гилл подходит к «Shakespeare and company». «С тех пор как я обнаружил библиотеку Сильвии Бич, я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский, Толстого в переводе Констанс Гарнетт и английские издания Чехова». Помнить о Гертруде Стайн, почитать «Фиесту», «Праздник, который всегда с тобой», «Великого Гэтсби». Не так уж много, вобщем-то, чтобы почувствовать нерв той эпохи и ощущение города, в котором каждый обретает то, что ищет.
Моя приятельница-киноманка сказала, что Бунюэль в фильме совсем неубедителен. И вообще фильм дурацкий. Вот то ли дело «Модернисты»...