Где заканчивается некомпетентность и начинается пропаганда?
Оригинал взят у antismith в Где заканчивается некомпетентность и начинается пропаганда?
Пропаганда, вообще говоря - это любое распространение информации от латинского propago - «распространяю». А конкретнее, в то время propaganda - «подлежащая распространению вера». В наше время речь уже не идет о вере. Для многих пропагандистов речь идет исключительно о бизнесе.
Статья Анны Лебедевой «Власть тьмы», опубликованная в номерах 170 171, 174 ростовской газеты «Наше время», построена по принципу «ложь между двух моральных истин» на фоне слезливого рассказа. Психологи и пропагандисты знают, что ложь, разбавленная истинами, воспринимается мягче, а апелляция к эмоциям дополнительно снижает критичность восприятия. К несчастью читателей, эти же пропагандистские методы пытаются применять на них и с газетных страниц.
Эмоции даны по нарастающей - от вопиющего случая с убийством собаки, далее к соседям, склонившим ребенка к воровству, с переменой на жалостливое участие потерпевшей.
Такой художественный эффект, особое тревожное состояние читателя, так называемый «саспенс», предшествует манипуляции - основной мысли статьи, которая должна восприниматься читателем без глубокого обдумывания, а лучше вообще без вопросов. К чему же нагнетались эмоции?
Что же это за мысль?
По мнению Анны Лебедевой, изъятие детей из семей - благо, которое государство, к сожалению, не может даровать всем.
Именно эта мысль, растянутая на две статьи, разложена между вызывающих тяжелые чувства рассказов про опустившихся на социальное дно родителей.
Чем же Анна Лебедева может аргументировать свое мнение?
Стройной аргументации журналист не приводит, ограничиваясь бурей возмущения.
Но даже возмущение может быть рассмотрено спокойно и внимательно.
Во «Власти тьмы» в номере 170 речь в первую очередь идет о промедлении и нерасторопности образовательных органов, не бьющих тревогу о том, что детей нужно срочно спасать от их преступных родителей. Упоминается об уклонении от разговора с журналистом правоохранительных органов.
Здесь журналист делает вид, что слабо представляет ответственность государственных служащих за неправомочные или халатные действия. Для лишения родительских прав требуется решение суда, а не только лишь устные заявления соседей. Люди, очевидно, могут конфликтовать, но далеко не всегда виновник конфликта ясен и понятен с первого взгляда. Зачастую действия сторон конфликта, если дело доходит до суда, оцениваются неоднозначно. Это ни в коем случае не мешает каждой из сторон иметь «свою правду» и настаивать на ней в разговорах с досужими людьми. Именно о такой ситуации Лебедевой говорит работник районного отдела образования - инспектор по охране детства.
Для правосудия не очень важно то, что пишут в газетах или скажут в личной беседе соседи и свидетели, пока это не примет во внимание судья. И даже мнение журналиста не отличается от мнения любого другого человека, который не готов ответственно свидетельствовать перед судом.
Однако Анна Лебедева считает, что с бездействием чиновников нужно бороться. Но неужели журналист призывает бороться с бездействием чиновников, не считаясь с законом, опираясь при этом на не подкрепленные личной ответственностью слова?
К сожалению, ориентируясь только лишь на эмоциональные оценки, в современном мире легко попасть в ловушки. Ловушки с эмоциональной приманкой ставят и многие деструктивные силы. Всякая, по сути, антиобщественная деятельность стремится прикрыться если не заботой о детях, о семье, то заботой о малоимущих, об инвалидах, о потребителях, об абстрактном общественном благе, наконец. В случае конфликта такое прикрытие обеспечивает хор возмущенных голосов попавших в эмоциональную ловушку людей. Возмущенный человек не станет выяснять тонкости дела, а сразу воскликнет «руки прочь!».
Вот и Анна Лебедева во «Власти тьмы» возмущается тем, что общественная организация защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» привлекает внимание общества к нечетким формулировкам в новом федеральном законе №442 «Об основах социального обслуживания граждан в РФ». А между тем стоило бы задуматься. Журналист утверждает, что «основательно проштудировала» текст закона, хотя ее статья явно показывает, что она незнакома с его содержанием. Она не присутствовала на упомянутом ей «круглом столе» в Донской Публичной Библиотеке, темой которого была необходимость внесения в закон поправок для исключения возможности злоупотреблений. Читала ли она материалы «круглого стола» и проект поправок к закону, прежде чем писать о том, что РВС выступает «против нового закона»?
«Родительское Всероссийское Сопротивление» не призывает отменить закон, но лишь доработать его, чтобы заявленные цели социальной поддержки не отменялась вольной их реализацией, при которой будут достигнуты цели прямо противоположные.
Нечеткость формулировок и вызванные ей возможности злоупотребления - это не просто недоработка законодательной власти. Это способ реализации «ювенальных» механизмов раздробления нашего общества через разложение института семьи. Все это укладывается в общемировые тенденции уничтожения традиционных общественных ценностей, о которых журналист не может не знать, если, конечно, стремится поддерживать свою компетентность в освещении общественной жизни. Но Анне Лебедевой, если судить по ее тексту, неизвестны ни участившиеся жалобы родителей на неправомочные действия органов опеки, ни общественные слушания по поводу предыдущих попыток принять в нашей стране «ювенальное право» и разрушающий общество «гендерный» закон. Противостояние деструктивных законодательных инициатив и неравнодушных к судьбе общества людей идет много лет, но журналист утверждает, что «даже попыток таких никто никогда не предпринимал».
Если бы Анна Лебедева реально заинтересовалась этим вопросом, то узнала бы о «таких попытках». Узнала бы она и о том, что, оказывается, отбирать детей легче у нормальных, но бедных и отягощенных трудностями родителей. У асоциальных людей, алкоголиков и правонарушителей отбирать детей сложнее, потому что они склонны к насилию. Чтобы безопасно забрать у них детей силами полиции сначала по суду их нужно лишить родительских прав. Готовить судебное решение сложно, а у бедного или попавшего в сложную жизненную ситуацию человека забрать ребенка гораздо легче. Это легко сделать даже силами работников опеки или социального обеспечения. Вовремя среагировать такие родители не могут. Они не имеют знаний для составления правильных заявлений, жалоб и отказов, не знают тонкостей законов, наконец, просто не осознают, что подобные действия вообще возможны.
Особенно примечателен тот факт, что журналист назвала такие случаи «бредом» в официальной газете Ростовской области. Работая в официальной газете необходимо поддерживать ее статус, который обязывает давать читателям точную и объективную информацию о различных сторонах жизни донского региона, компетентный анализ главных событий в жизни области. Абсолютно очевидно, что каждая публикация должна отвечать самым высоким требованиям профессиональной журналистики, но на деле получается, что события в изложении Анны Лебедевой могут искажаться до неузнаваемости.
Приведенное в статье «Власть тьмы» мнение начальника отдела детских учреждений и социального обслуживания семей с детьми Натальи Леонидовны Кириенко - это реакция неравнодушного человека на вопиющую необходимость помощи людям. Однако, свобода отказа от помощи, о которой говорит Наталья Леонидовна - это далеко не то же самое, что свобода от возможного неправомерного безответственного вмешательства.
Поспешность принятия закона в 2013 году и, как следствие, недостаточная проработка его норм создала условия для вольного его толкования теми, кому предстоит его применять. Как это может отразиться на свободе и правах граждан - вопрос риторический.
Весь 2014 год вплоть до вступления закона в силу «Родительское Всероссийское сопротивление» обращало внимание на угрозы правам и законным интересам семьи, таящиеся в формулировках нового закона. Именно в излишней свободе толкования закона заключаются опасности, которые зачастую не могут разглядеть даже специалисты, работающие в исполнительных органах власти.
Кроме того, лазейки в законодательстве, если их не устранить, позволяют связать несколько законов, каждый из которых сам по себе направлен на социальную помощь и защиту, в ту самую «ювенальную» систему, которая, благодаря усилиям гражданского общества, целиком не прошла в 2012 году. В результате спустя три года, вместо двух ювенальных законов каждая семья в России рискует столкнуться с разветвленной системой федеральных и региональных правовых актов, разобраться в которых будет невозможно без специальных правовых знаний и опыта их применения.
Как следует из буквального толкования ряда норм закона № 442-ФЗ, внимание к семье одних исполнительных органов власти будет сигналом для рассмотрения вопроса в других исполнительных органах власти и передачи информации в прочие ведомства. В соответствие с несколькими, казалось бы, слабо связанными законами и подзаконными актами к оказанию «услуг» будут привлечены не только государственные, но и некоммерческие структуры.
Впрочем, во «Власти тьмы» в номере 171 и вовсе высказываются сожаления о том, что в России пока еще мало «ювенальных судов». Анна Лебедева пишет, что «ювенальная юстиция - это на самом деле система гражданского, административного и уголовного судопроизводства, гарантирующая уважение прав ребенка». Тем самым, журналист умышленно либо в силу недостаточного изучения вопроса смешала понятия.
Действительно, не так давно - в конце 90х годов - середине 2000х в ряде регионов РФ, включая Ростовскую область, в рамках судебной реформы внедрялась система специального судопроизводства для рассмотрения уголовных и административных дел в отношении несовершеннолетних правонарушителей.
Такая «ювенальная юстиция» не имела ничего общего с вторжением в семью, и является, по сути, особым видом судопроизводства в целях профилактики преступности и правонарушений среди несовершеннолетних.
В результате такой манипуляции происходит смешивание понятий, в котором заинтересованы исключительно сторонники «западной ювенальной модели», но ведь это уже совершенно иное явление. На его угрозу и указывает «Родительское Всероссийское сопротивление».
При этом Анна Лебедева умалчивает, что западная «ювенальная» система, против которой выступает родительская общественность гораздо шире, чем некая система правосудия. Такая система ставит интересы ребенка выше интересов его воспитания родителями, таким образом, чтобы оправдать изъятие детей и разрушение семей.
Может быть Анне Лебедевой симпатичны действия норвежской коммерческой службы опеки «Барневарн» (норв. Barnevernet), ежегодно изымающей тысячи детей? Проследить их дальнейшую судьбу невозможно - служба защищена норвежским законодательством от внимания общественности и от ответственности за свои действия. Скольких из этих детей можно отыскать? Где гарантии, что эти дети не становятся товаром на международном криминальном рынке торговли людьми? Таковы вопросы реальной «ювенальной» системы в действии, в отличие от той благостной справедливости, которая расписывается пропагандистами.
Грубые заявления Анны Лебедевой в адрес «Родительского Всероссийского Сопротивления» не могут считаться аргументами за совершенство федерального закона «Об основах социального обслуживания граждан в РФ». При таком уровне владения вопросом журналист не может даже утверждать, что хотя бы прочла текст закона.
Даже очень внимательному не специалисту, который изучает закон трудно уловить лазейки и открытые формулировки.
Что будет, если в законе явно не описана ответственность? Она будет определяться отраслевыми инструкциями, изданными без согласования с общественностью.
Что, если в законе явно не описаны критерии оценки положения семьи и не указан орган, который их определяет? Критерии будут описаны без какой бы то ни было профессиональной консультации в ведомственном подзаконном нормативном акте.
Удивленный гражданин спросит - «ну почему вы считаете, что обязательно будет сделано плохо?». Ответить нетрудно - потому что есть возможность сделать плохо и не понести за это ответственности. Кроме того, речь, в конце концов, идет о коммерческой выгоде.
Рассматривается вроде бы необходимость помощи, но на деле, оценивается возможность оказания платных услуг. Оплатит ли ее государство или оплатит гражданин, для исполнителя не так важно. В другом случае вроде бы рассматривается воспитание ребенка, а на деле - возможность оказания платных услуг по воспитанию. Цели повышения качества помощи на деле превращаются в возможность заработать различным негосударственным структурам.
И все это будет сделано формально «по закону» на фоне отсутствия ответственности за решения и действия государственных, некоммерческих и коммерческих структур, которые будут «обслуживать» население. Зная то, как порой извращенно умеют толковать закон некоторые корыстные персонажи, не стоит ни секунды сомневаться - они это будут делать, прежде всего, потому, что закон им это позволяет.
Уже сейчас заявить о необходимости помощи гражданину могут не только его законные представители, но и «иные граждане» и учреждения (статья 14 ФЗ 442) и даже в электронном виде. Заявление не является персональной информацией получателя социальных услуг, распространение которой ограничено законом.
Вот и сигнал для участия коммерческих структур. Оценить могут не только обстоятельства, которые ухудшают, но и те что «могут ухудшить условия жизнедеятельности» (статья 15 п.1 ФЗ 442). Могут определить и «наличие внутрисемейного конфликта» (статья 15 п.1.5 ФЗ 442).
Кроме того, рассматривается законопроект, в соответствии с которым будет выявляться и некое туманное «психологическое насилие» и бесконтрольно оказываться «психологическая помощь» (законопроект № 553338-6).
Возвращаясь к проблемам закона «Об основах социального обслуживания», нужно отметить, что гражданина будут извещать только о принятом решении, но не о рассмотрении дела. И отказаться от обслуживания гражданин сможет, только если вовремя среагирует - вот как выглядит свобода отказа от помощи.
Казалось бы, помощь семьям, многодетным, инвалидам, - нужное дело, кто же от нее откажется? Однако критериев благополучности семьи не существует, а основанием для внимания некоммерческих организаций может быть практически анонимное заявление.
Знает ли все это Анна Лебедева? Если знает, то ее статья не более, чем очередной перл пропагандистов «ювенальной системы», которые, расставляя эмоциональные ловушки, не особенно заботятся о стройности своей пропаганды. А если не знает, то придется констатировать ее крайнюю некомпетентность в освещении важнейшего для общественной жизни вопроса. И в том и в другом случае ценность ее мнения для общества даже не нулевая, а отрицательная.
В заключение хотелось бы добавить, что Федеральным законом «О противодействии коррупции» предусматривается проведение экспертизы нормативных правовых актов и проектов таких актов на всех уровнях системы государственного и местного управления. Задача экспертизы - выявление в нормативных актах норм, которые создают условия для коррупционных проявлений и помогают избежать ответственности.
Учитывая повышающееся внимание государства к укреплению традиционных семейных ценностей, заботе о детях и о роли семьи в обществе, разве не было бы целесообразным ввести экспертизу угроз необоснованного вторжения в семью для всех нормативных актов и проектов актов, которые затрагивают права семьи?
Пропаганда, вообще говоря - это любое распространение информации от латинского propago - «распространяю». А конкретнее, в то время propaganda - «подлежащая распространению вера». В наше время речь уже не идет о вере. Для многих пропагандистов речь идет исключительно о бизнесе.
Статья Анны Лебедевой «Власть тьмы», опубликованная в номерах 170 171, 174 ростовской газеты «Наше время», построена по принципу «ложь между двух моральных истин» на фоне слезливого рассказа. Психологи и пропагандисты знают, что ложь, разбавленная истинами, воспринимается мягче, а апелляция к эмоциям дополнительно снижает критичность восприятия. К несчастью читателей, эти же пропагандистские методы пытаются применять на них и с газетных страниц.
Эмоции даны по нарастающей - от вопиющего случая с убийством собаки, далее к соседям, склонившим ребенка к воровству, с переменой на жалостливое участие потерпевшей.
Такой художественный эффект, особое тревожное состояние читателя, так называемый «саспенс», предшествует манипуляции - основной мысли статьи, которая должна восприниматься читателем без глубокого обдумывания, а лучше вообще без вопросов. К чему же нагнетались эмоции?
Что же это за мысль?
По мнению Анны Лебедевой, изъятие детей из семей - благо, которое государство, к сожалению, не может даровать всем.
Именно эта мысль, растянутая на две статьи, разложена между вызывающих тяжелые чувства рассказов про опустившихся на социальное дно родителей.
Чем же Анна Лебедева может аргументировать свое мнение?
Стройной аргументации журналист не приводит, ограничиваясь бурей возмущения.
Но даже возмущение может быть рассмотрено спокойно и внимательно.
Во «Власти тьмы» в номере 170 речь в первую очередь идет о промедлении и нерасторопности образовательных органов, не бьющих тревогу о том, что детей нужно срочно спасать от их преступных родителей. Упоминается об уклонении от разговора с журналистом правоохранительных органов.
Здесь журналист делает вид, что слабо представляет ответственность государственных служащих за неправомочные или халатные действия. Для лишения родительских прав требуется решение суда, а не только лишь устные заявления соседей. Люди, очевидно, могут конфликтовать, но далеко не всегда виновник конфликта ясен и понятен с первого взгляда. Зачастую действия сторон конфликта, если дело доходит до суда, оцениваются неоднозначно. Это ни в коем случае не мешает каждой из сторон иметь «свою правду» и настаивать на ней в разговорах с досужими людьми. Именно о такой ситуации Лебедевой говорит работник районного отдела образования - инспектор по охране детства.
Для правосудия не очень важно то, что пишут в газетах или скажут в личной беседе соседи и свидетели, пока это не примет во внимание судья. И даже мнение журналиста не отличается от мнения любого другого человека, который не готов ответственно свидетельствовать перед судом.
Однако Анна Лебедева считает, что с бездействием чиновников нужно бороться. Но неужели журналист призывает бороться с бездействием чиновников, не считаясь с законом, опираясь при этом на не подкрепленные личной ответственностью слова?
К сожалению, ориентируясь только лишь на эмоциональные оценки, в современном мире легко попасть в ловушки. Ловушки с эмоциональной приманкой ставят и многие деструктивные силы. Всякая, по сути, антиобщественная деятельность стремится прикрыться если не заботой о детях, о семье, то заботой о малоимущих, об инвалидах, о потребителях, об абстрактном общественном благе, наконец. В случае конфликта такое прикрытие обеспечивает хор возмущенных голосов попавших в эмоциональную ловушку людей. Возмущенный человек не станет выяснять тонкости дела, а сразу воскликнет «руки прочь!».
Вот и Анна Лебедева во «Власти тьмы» возмущается тем, что общественная организация защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» привлекает внимание общества к нечетким формулировкам в новом федеральном законе №442 «Об основах социального обслуживания граждан в РФ». А между тем стоило бы задуматься. Журналист утверждает, что «основательно проштудировала» текст закона, хотя ее статья явно показывает, что она незнакома с его содержанием. Она не присутствовала на упомянутом ей «круглом столе» в Донской Публичной Библиотеке, темой которого была необходимость внесения в закон поправок для исключения возможности злоупотреблений. Читала ли она материалы «круглого стола» и проект поправок к закону, прежде чем писать о том, что РВС выступает «против нового закона»?
«Родительское Всероссийское Сопротивление» не призывает отменить закон, но лишь доработать его, чтобы заявленные цели социальной поддержки не отменялась вольной их реализацией, при которой будут достигнуты цели прямо противоположные.
Нечеткость формулировок и вызванные ей возможности злоупотребления - это не просто недоработка законодательной власти. Это способ реализации «ювенальных» механизмов раздробления нашего общества через разложение института семьи. Все это укладывается в общемировые тенденции уничтожения традиционных общественных ценностей, о которых журналист не может не знать, если, конечно, стремится поддерживать свою компетентность в освещении общественной жизни. Но Анне Лебедевой, если судить по ее тексту, неизвестны ни участившиеся жалобы родителей на неправомочные действия органов опеки, ни общественные слушания по поводу предыдущих попыток принять в нашей стране «ювенальное право» и разрушающий общество «гендерный» закон. Противостояние деструктивных законодательных инициатив и неравнодушных к судьбе общества людей идет много лет, но журналист утверждает, что «даже попыток таких никто никогда не предпринимал».
Если бы Анна Лебедева реально заинтересовалась этим вопросом, то узнала бы о «таких попытках». Узнала бы она и о том, что, оказывается, отбирать детей легче у нормальных, но бедных и отягощенных трудностями родителей. У асоциальных людей, алкоголиков и правонарушителей отбирать детей сложнее, потому что они склонны к насилию. Чтобы безопасно забрать у них детей силами полиции сначала по суду их нужно лишить родительских прав. Готовить судебное решение сложно, а у бедного или попавшего в сложную жизненную ситуацию человека забрать ребенка гораздо легче. Это легко сделать даже силами работников опеки или социального обеспечения. Вовремя среагировать такие родители не могут. Они не имеют знаний для составления правильных заявлений, жалоб и отказов, не знают тонкостей законов, наконец, просто не осознают, что подобные действия вообще возможны.
Особенно примечателен тот факт, что журналист назвала такие случаи «бредом» в официальной газете Ростовской области. Работая в официальной газете необходимо поддерживать ее статус, который обязывает давать читателям точную и объективную информацию о различных сторонах жизни донского региона, компетентный анализ главных событий в жизни области. Абсолютно очевидно, что каждая публикация должна отвечать самым высоким требованиям профессиональной журналистики, но на деле получается, что события в изложении Анны Лебедевой могут искажаться до неузнаваемости.
Приведенное в статье «Власть тьмы» мнение начальника отдела детских учреждений и социального обслуживания семей с детьми Натальи Леонидовны Кириенко - это реакция неравнодушного человека на вопиющую необходимость помощи людям. Однако, свобода отказа от помощи, о которой говорит Наталья Леонидовна - это далеко не то же самое, что свобода от возможного неправомерного безответственного вмешательства.
Поспешность принятия закона в 2013 году и, как следствие, недостаточная проработка его норм создала условия для вольного его толкования теми, кому предстоит его применять. Как это может отразиться на свободе и правах граждан - вопрос риторический.
Весь 2014 год вплоть до вступления закона в силу «Родительское Всероссийское сопротивление» обращало внимание на угрозы правам и законным интересам семьи, таящиеся в формулировках нового закона. Именно в излишней свободе толкования закона заключаются опасности, которые зачастую не могут разглядеть даже специалисты, работающие в исполнительных органах власти.
Кроме того, лазейки в законодательстве, если их не устранить, позволяют связать несколько законов, каждый из которых сам по себе направлен на социальную помощь и защиту, в ту самую «ювенальную» систему, которая, благодаря усилиям гражданского общества, целиком не прошла в 2012 году. В результате спустя три года, вместо двух ювенальных законов каждая семья в России рискует столкнуться с разветвленной системой федеральных и региональных правовых актов, разобраться в которых будет невозможно без специальных правовых знаний и опыта их применения.
Как следует из буквального толкования ряда норм закона № 442-ФЗ, внимание к семье одних исполнительных органов власти будет сигналом для рассмотрения вопроса в других исполнительных органах власти и передачи информации в прочие ведомства. В соответствие с несколькими, казалось бы, слабо связанными законами и подзаконными актами к оказанию «услуг» будут привлечены не только государственные, но и некоммерческие структуры.
Впрочем, во «Власти тьмы» в номере 171 и вовсе высказываются сожаления о том, что в России пока еще мало «ювенальных судов». Анна Лебедева пишет, что «ювенальная юстиция - это на самом деле система гражданского, административного и уголовного судопроизводства, гарантирующая уважение прав ребенка». Тем самым, журналист умышленно либо в силу недостаточного изучения вопроса смешала понятия.
Действительно, не так давно - в конце 90х годов - середине 2000х в ряде регионов РФ, включая Ростовскую область, в рамках судебной реформы внедрялась система специального судопроизводства для рассмотрения уголовных и административных дел в отношении несовершеннолетних правонарушителей.
Такая «ювенальная юстиция» не имела ничего общего с вторжением в семью, и является, по сути, особым видом судопроизводства в целях профилактики преступности и правонарушений среди несовершеннолетних.
В результате такой манипуляции происходит смешивание понятий, в котором заинтересованы исключительно сторонники «западной ювенальной модели», но ведь это уже совершенно иное явление. На его угрозу и указывает «Родительское Всероссийское сопротивление».
При этом Анна Лебедева умалчивает, что западная «ювенальная» система, против которой выступает родительская общественность гораздо шире, чем некая система правосудия. Такая система ставит интересы ребенка выше интересов его воспитания родителями, таким образом, чтобы оправдать изъятие детей и разрушение семей.
Может быть Анне Лебедевой симпатичны действия норвежской коммерческой службы опеки «Барневарн» (норв. Barnevernet), ежегодно изымающей тысячи детей? Проследить их дальнейшую судьбу невозможно - служба защищена норвежским законодательством от внимания общественности и от ответственности за свои действия. Скольких из этих детей можно отыскать? Где гарантии, что эти дети не становятся товаром на международном криминальном рынке торговли людьми? Таковы вопросы реальной «ювенальной» системы в действии, в отличие от той благостной справедливости, которая расписывается пропагандистами.
Грубые заявления Анны Лебедевой в адрес «Родительского Всероссийского Сопротивления» не могут считаться аргументами за совершенство федерального закона «Об основах социального обслуживания граждан в РФ». При таком уровне владения вопросом журналист не может даже утверждать, что хотя бы прочла текст закона.
Даже очень внимательному не специалисту, который изучает закон трудно уловить лазейки и открытые формулировки.
Что будет, если в законе явно не описана ответственность? Она будет определяться отраслевыми инструкциями, изданными без согласования с общественностью.
Что, если в законе явно не описаны критерии оценки положения семьи и не указан орган, который их определяет? Критерии будут описаны без какой бы то ни было профессиональной консультации в ведомственном подзаконном нормативном акте.
Удивленный гражданин спросит - «ну почему вы считаете, что обязательно будет сделано плохо?». Ответить нетрудно - потому что есть возможность сделать плохо и не понести за это ответственности. Кроме того, речь, в конце концов, идет о коммерческой выгоде.
Рассматривается вроде бы необходимость помощи, но на деле, оценивается возможность оказания платных услуг. Оплатит ли ее государство или оплатит гражданин, для исполнителя не так важно. В другом случае вроде бы рассматривается воспитание ребенка, а на деле - возможность оказания платных услуг по воспитанию. Цели повышения качества помощи на деле превращаются в возможность заработать различным негосударственным структурам.
И все это будет сделано формально «по закону» на фоне отсутствия ответственности за решения и действия государственных, некоммерческих и коммерческих структур, которые будут «обслуживать» население. Зная то, как порой извращенно умеют толковать закон некоторые корыстные персонажи, не стоит ни секунды сомневаться - они это будут делать, прежде всего, потому, что закон им это позволяет.
Уже сейчас заявить о необходимости помощи гражданину могут не только его законные представители, но и «иные граждане» и учреждения (статья 14 ФЗ 442) и даже в электронном виде. Заявление не является персональной информацией получателя социальных услуг, распространение которой ограничено законом.
Вот и сигнал для участия коммерческих структур. Оценить могут не только обстоятельства, которые ухудшают, но и те что «могут ухудшить условия жизнедеятельности» (статья 15 п.1 ФЗ 442). Могут определить и «наличие внутрисемейного конфликта» (статья 15 п.1.5 ФЗ 442).
Кроме того, рассматривается законопроект, в соответствии с которым будет выявляться и некое туманное «психологическое насилие» и бесконтрольно оказываться «психологическая помощь» (законопроект № 553338-6).
Возвращаясь к проблемам закона «Об основах социального обслуживания», нужно отметить, что гражданина будут извещать только о принятом решении, но не о рассмотрении дела. И отказаться от обслуживания гражданин сможет, только если вовремя среагирует - вот как выглядит свобода отказа от помощи.
Казалось бы, помощь семьям, многодетным, инвалидам, - нужное дело, кто же от нее откажется? Однако критериев благополучности семьи не существует, а основанием для внимания некоммерческих организаций может быть практически анонимное заявление.
Знает ли все это Анна Лебедева? Если знает, то ее статья не более, чем очередной перл пропагандистов «ювенальной системы», которые, расставляя эмоциональные ловушки, не особенно заботятся о стройности своей пропаганды. А если не знает, то придется констатировать ее крайнюю некомпетентность в освещении важнейшего для общественной жизни вопроса. И в том и в другом случае ценность ее мнения для общества даже не нулевая, а отрицательная.
В заключение хотелось бы добавить, что Федеральным законом «О противодействии коррупции» предусматривается проведение экспертизы нормативных правовых актов и проектов таких актов на всех уровнях системы государственного и местного управления. Задача экспертизы - выявление в нормативных актах норм, которые создают условия для коррупционных проявлений и помогают избежать ответственности.
Учитывая повышающееся внимание государства к укреплению традиционных семейных ценностей, заботе о детях и о роли семьи в обществе, разве не было бы целесообразным ввести экспертизу угроз необоснованного вторжения в семью для всех нормативных актов и проектов актов, которые затрагивают права семьи?