Наука, вера и прошлое
В давние 70-е и 80-е (тогда у меня были школа, университет и работа в качестве геолога) я относился к науке, как к лучшему и высшему делу, главному ориентиру в жизни.
И даже поначалу, во время школы, мне и учёные виделись как лучшие люди, живущие духовными ценностями, не мещанскими. Высоконравственные, лишённые пороков.
Позже я долго цеплялся за эти свои представления, даже вопреки очевидному.
Подобным образом, в какой-то степени, тогда относились к науке многие.
Даже в начале 2000-х, одна моя знакомая по университету, работавшая в Палеонтологическом институте, называла геологический музей им. Вернадского (я подрабатывал там тогда) "островом погибших кораблей".
Это значило: она работает в ПИНе - почти что главном храме в земле обетованной. А я работаю в какой-то убогой конторе для неудачников.
(До чего же это всё сейчас забавно.)
Сейчас я строю догадки, почему так было. Все эти явления были следствием того, что многим нужна вера в какие-то идеалы, в духовное начало. Это всё и было формой такой веры; ведь тогда был в ходу материализм.
Одни хвалили советскую действительность (как я, например). Другие потихоньку ругали её - но материалистами чаще всего были и те, и другие.
Моя потребность верить во что-нибудь высшее была велика и на этом фоне. Один знакомый нарисовал в виде шаржа мой портрет: крестик на шее, и где-то ещё серп и молот. При этом он был материалистом, как и я; и верил в науку. Только в вопросах общества предпочитал капитал и деньги.
Всё описанное и сейчас во многом осталось. Те, кто помоложе, очень верят в науку и материализм. Бывает и некоторый снобизм в учёной среде.
Что до меня, я уже лет 25 как ушёл в метафизику, нашёл там ответы на свои вопросы и потребности. Для меня приобрели смысл такие понятия как Высшие силы, тонкий мир, душа, карма. Мои представления близки к теософии; а в неё органично входит и научный способ мышления. Он понимается, как один из способов познания, неполноценный без других способов.
Наука видится мне важным когда-то делом, которое много помогло грамотному мировоззрению; но в наше время стало просто системой, позволяющей его сохранить. Без новых важных достижений. По крайней мере, это касается нашей палеонтологии.
То новое, что в ней происходит - это уже вид творчества, интеллектуальных игр. Такое же дело, как (условно говоря) писательство и кино, интересные для узкого круга. Или изобретение модной одежды, которую носят только модели на подиумах, и показывают в журналах.
А также, коллекционирование каких угодно вещей.
Со всем этим я как-то соприкасаюсь, и по работе преподавателя, и по развлечениям. И ныне рад тому, что был не от мира сего, не думал о карьере, не был принят в "главные храмы науки" и ничего для этого не делал. Что жизнь сложилась как сейчас, а не по-другому.
И даже поначалу, во время школы, мне и учёные виделись как лучшие люди, живущие духовными ценностями, не мещанскими. Высоконравственные, лишённые пороков.
Позже я долго цеплялся за эти свои представления, даже вопреки очевидному.
Подобным образом, в какой-то степени, тогда относились к науке многие.
Даже в начале 2000-х, одна моя знакомая по университету, работавшая в Палеонтологическом институте, называла геологический музей им. Вернадского (я подрабатывал там тогда) "островом погибших кораблей".
Это значило: она работает в ПИНе - почти что главном храме в земле обетованной. А я работаю в какой-то убогой конторе для неудачников.
(До чего же это всё сейчас забавно.)
Сейчас я строю догадки, почему так было. Все эти явления были следствием того, что многим нужна вера в какие-то идеалы, в духовное начало. Это всё и было формой такой веры; ведь тогда был в ходу материализм.
Одни хвалили советскую действительность (как я, например). Другие потихоньку ругали её - но материалистами чаще всего были и те, и другие.
Моя потребность верить во что-нибудь высшее была велика и на этом фоне. Один знакомый нарисовал в виде шаржа мой портрет: крестик на шее, и где-то ещё серп и молот. При этом он был материалистом, как и я; и верил в науку. Только в вопросах общества предпочитал капитал и деньги.
Всё описанное и сейчас во многом осталось. Те, кто помоложе, очень верят в науку и материализм. Бывает и некоторый снобизм в учёной среде.
Что до меня, я уже лет 25 как ушёл в метафизику, нашёл там ответы на свои вопросы и потребности. Для меня приобрели смысл такие понятия как Высшие силы, тонкий мир, душа, карма. Мои представления близки к теософии; а в неё органично входит и научный способ мышления. Он понимается, как один из способов познания, неполноценный без других способов.
Наука видится мне важным когда-то делом, которое много помогло грамотному мировоззрению; но в наше время стало просто системой, позволяющей его сохранить. Без новых важных достижений. По крайней мере, это касается нашей палеонтологии.
То новое, что в ней происходит - это уже вид творчества, интеллектуальных игр. Такое же дело, как (условно говоря) писательство и кино, интересные для узкого круга. Или изобретение модной одежды, которую носят только модели на подиумах, и показывают в журналах.
А также, коллекционирование каких угодно вещей.
Со всем этим я как-то соприкасаюсь, и по работе преподавателя, и по развлечениям. И ныне рад тому, что был не от мира сего, не думал о карьере, не был принят в "главные храмы науки" и ничего для этого не делал. Что жизнь сложилась как сейчас, а не по-другому.