Москва - Третий Рим.
Оригинал взят у poleznoe-info muennich в Москва - Третий Рим.
Через неполный десяток лет русской культуре предстоит знатный юбилей - 500-летие возникновения идеи "Москва-Третий Рим". Впервые ее четко сфомулировал старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в своих посланиях к великому князю Василию III и псковскому дьяку Мисюрю - Мунехину.
"Два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать".
Строго говоря, из того, что два Рима пали, что Римом теперь стала Москва, логически никак не выводится невозможность Рима четвертого. Разве что сакральное значение, которое почему-то придается числу 3 и которое, помнится, мы часто использовали на студенческих пирушках, заставляя хряпнуть очередную рюмашку малопьющих однокурсниц: "Бог Троицу любит". Правда, через короткое время мы спешили эту теорию модернизировать и дополнить: "Бог не дурак - любит пятак", "Бог не японец - любит червонец" и т.д. до того состояния, о котором писал Булгаков: "Уже и водку пить нет никакой возможности, и вина пить нет никакой возможности". В общем, есть цифры ничуть не хуже тройки, и вполне себе можно было представить и Седьмой Рим, и Девятый Рим, да и Двенадцатый Рим звучит совсем себе неплохо.
Но это все гадательно и мечтательно, а вот теория Третьего Рима таки имела место быть. Не умоляя заслуг старца Филофея, нельзя не отметить, что наметки этой идеи появились гораздо раньше - в "Пасхалии" московского митрополита Зосимы, написанной в 1492 году. Там, среди прочего, указывалось, что Константинополь по грехам своим был захвачен неверными и что теперь истинным центром православия является Второй Константинополь - Москва. Поскольку Константинополь часто обозначался "Вторым Римом", то путем подстановки получаем: Москва = Второй Константинополь; Константинопль = Второй Рим; отсюда Москва = Третий Рим. Но о митрополите Зосиме старались лишний раз не вспоминать, поскольку он был тесно связан с придворным кружком вольнодумцев, многих из которых впоследствии обвинили в "жидовствующей ереси" и пожгли на кострах. К еретикам была близка и Елена Волошанка, мать Дмитрия Ивановича Внука, которого великий князь Иван III наметил было себе в наследники. По каким-то причинам Иван Васильевич потом передумал, власть наследовал Василий III, а Дмитрий Внук вместе с матерью закончил дни в заключении. Понятно, что вспоминать о "еретических" идеях Зосимы у Василия не было ни малейшего желания.
Составление в 1492 "Пасхалии", т.е. расчета празднования Христова Воскресенья на последующие года, имело особое значение из-за того, что по принятому в допетровской Руси летоисчислению 1492 год соответствовал 7000 году. Легко представть себе, как действовали на средневековых людей такого рода круглые даты. Не только простонародье, но и высшие иерархи русской церкви были убеждены, что конец света близок. И к чему тогда "Пасхалия" и вообще какие-либо расчеты на будущее? А вот еретики-вольнодумцы, ссылаясь на имеющиеся у них астрологические трактаты, утверждали, что конца света в обозримом будущем не намечается. Вожди антиеретиечсокой партии - Геннадий Новгородский и Иосиф Волоцкий - указывали, что астрология суть занятие бесовское и веры ему нет. В принципе, они были правы. Но в этот раз астрологи угадали - конца света не наступило. Это сильно укрепило авторитет еретиков, а Русской православной церкви послужило хорошим уроком: впредь она уже остерегалась педалировать тему близкого светопреставления.
Идея "Москвы-Третьего Рима" возникло в схожей, но вывороченной наизнанку ситуации. На этот раз под удар эсхатологического кликушества подставились астрологи: лейб-медик Василия III, любекский уроженец Николай Булев перевел в 1522 году астрологический "Альманах", в котором на 1524 год пророчествовался грандиозный потоп. Испуганные люди бросились за разъяснениями к духовным авторитетам. Все отвечали примерно одинаково: астрология - говно. То же самое содержалось и в начале послания страца Филофея - звезды не живые существа, а мертвые тела, влиять на судьбы людей, царств и народов они не могут, они сами способны двигаться только божьим соизволением. И только от бога зависят судьбы престолов и царств: так, Рим пришел в упадок благодаря тому, что впал в "ересь Апполинария" (католичество), "греческое царство разорено и не возобновится" из-за того что греки пошли на унию с католиками. Но Филофей не хочет заканчивать послание на грустной ноте:
"скажем несколько слов о нынешнем преславном царствовании пресветлейшего и высокопрестольнейшего государя нашего, который во всей поднебесной единый есть христианам царь и правитель святых Божиих престолов, святой вселенской апостольской церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в богоспасаемом граде Москве, церкви святого и славного Успения пречистой Богородицы, что одна во вселенной краше солнца светится. Так знай, боголюбец и христолюбец, что все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть римское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать. Много раз и апостол Павел упоминает Рим в посланиях, в толкованиях говорится: «Рим - весь мир"
Нота бене: тут речь идет не только и даже не столько о том, что Россия осталась на тот момент единственным независимым православным государством во всем мире - эта была бы никакая не идея, а просто статистический факт - нет, важно было то, что в России "сошлись" все христианские царства. Точнее, даже не в России, а внезапно в "римском царстве"! Ставшая Третьим Римом Москва уже не столица России, она столица Римской империи, возрожденной на русских северных широтах. Как в тени (или в солнце?) СССР терялась Россия (до сих пор помню мой школьный букварь - слов "русский", "Россия" в нем не было, только в тексте гимна упоминалась "Русь"), так и в филофеевской утопии Россия растворялась в Римском царстве.
Уже из этого обстяетельства можно понять, что ошибаюся те, кто считает идею "Москва-Третий Рим" изоляционисткой и националистической. Ближе к истине, хоть и ненамного, был Николай Бердяев, сопоставляющий Третий Рим с Третьим Интернационалом (вспомним: "Рим-весь мир"). Какая уж тут изоляция! Как фокус линзы, Москва вбирала в себя жаркие лучи мировой истории. Вот Рим Первый - капитолийская волчица и первые цари, патриции и плебеи, сенаторы и народные трибуны, Цезарь и Помпей, Нерон и Марк Аврелий, Константин и Елена... А ведь Рим сам был наследником Эллады, и через троянского беглеца, который был парубок моторный и хлопец куды козак, связывал Россию с Платоном, с учеником Платона Аристотелем и учеником Аристотеля Александром Македонским. Последний, среди прочих своих титулов, был и египетским фараоном, что перекидывало мост ко временам пирамид и Сфинкса. По пути в Египет Александр не мог миновать Иерусалим - и вот в древнерусском списке его биографии содержится подробнейшее описание одежды иудейского первосвященника, который вышел его встречать. Встреча культур имела более чем масштабные последствия: через эллинизм Рим вобрал в себя иудаизм и дал на выходе христианство.
А был еще и Второй Рим с пламенными схватками вселенских соборов и христологическими дебатами, с императорами - иконоборцами и святой жестокой императрицей, восстановишей иконопочитание; с императором Юстинианом, избравшим себе в соперники царя Соломона, с царицей-стриптизершей Феодорой, с патриархом Фотием, отмахивающимся ризой Богородицы от русских кораблей, с пламеннооким Григорием Паламой, узревшим Фаворский свет... Русь находила свое место в поступательном историческом движении - от гусляра Давида до павшего в последней битве Константина Палеолога. На нем миссия Второго Рима заканчивалась, наступал час Третьего.
Нет, идея "Москва-Третий Рим" не изолировала русскую культуру, она делала ее открытой миру. Она - росток того, что Достоевский в своей знаменитой Пушкинской речи определил как нашу, русскую всемирную отзывчивость, открытость, способбность понимать и впитывать в себя лучшее, что есть во всех других мировых культурах.
Конечно, сформулировання Филофеем идея была далека от воплощения в жизнь, да и требования к руссиким она выдвигала немалые. Проще всего было, конечно, с внешним оформлением, но и тут действовали без особой торопливости. Только в 1547 году архаичный титул великого князя был сменен на титул царя, т.е. цесаря, императора (любопытная путаница произошла, когда Петр Великий заменил "царя" на "императора": долгое время люди не понимали смысла замены, потом решили, что императорский титул выше царского - иначе зачем нужна была замена?; царя стали приравнивать к королю; соответственно, титул великого князя, который на самом деле был русским эквивалентом "короля", понизили до "великого герцога"; как следствие, Польша в составе России получила название империи - "Царства Польского", а Финляндия - королевства - "Великое княжество Финляндское"). Глава русской церкви, де-факто автокефальной со времен Флорентийской унии, формально обзавелся патриаршим титулом лишь при Феодоре Ивановиче. Титулообразование сопровождалось соответствующим легендарным и мифологическим оформлением - так появлилось "Сказание о князьях Владимирских" с рассказом о шапке Мономаха, переданной якобы греческим царем Владимиру Мономаху, а от него - Юрию Долгорукому и тем его потомкам, кто будет достоин ее носить. Странным образом в идеологическом оформлении скромную роль отводили браку Ивана III с Софьей Палеолог, племянницей последнего константинопольского императора. Вот, казалось бы, идеальное связующее звено. И тот же двуглавый орел - разве не от Палеологов он перешел в Россиию? Однако, например, Иван Грозный упоминает о браке Владимира с царевной Анной, сочиняетсовсем уже фантастическую родословную, выводящую Рюрика от Октавиана Августа, но насчет Софьи как-то помалкивает.
Дело в том, что брак с Софьей задумывался в другом идейном контексте - как претензия России на обладание Константинополем. Эта идея была злободневна для России века XIX, но никак не XV. Брак состряпали представители Венецианской республики, надеясь найти в России союзника против османов, да униатский кардинал Виссарион, недеявшийся контрабандой протащить вместе с Софьей идею соединения церквей. Иван IIII на Софье женился, но от других предложений отказался, с турками ссориться не стал и титула константинопольского императора не принял. Да и не могла Софья юридически передать ему даже призрачные права на престол: формально наследником последнего Палеолога была не она, а ее брат Андрей. Последний тоже наезжал Москву и пробовал продать Ивану III свой вирутальный титул, но получил отказ, и, в конце концов, втюхал свой сомнительный товар испанскому королю Фердинанду. С двуглавым орлом тоже не все ясно: слишком большой временной зазор - 1471 и 1497 гг. - между свадьбой с Софьей и появлением двуглавого орла на государственных печатях. А вот если вспомнить, что как раз в 1497 году Софья была в опале, а силу набирала тверская партия Дмитрия Ивановича (внука тверской княжны, первой супруги Ивана III) и что на тверских монетах попадались изображения двуглавого орла, то оснований связывать герб России с Палеологами станет еще меньше.
Впрочем, титулы титулами, гербы гербами, а требовалось еще ой как много. Чтобы быть настоящей Римской империей, нужно обладать сильной армией. Армия требует оснащения качественным современным оружием, а значит - обладания новейшими технологиями. Передовые технологии недоступны без развитой науки, школ, училищ, книгопечатния, университетов. Без школ и университетов не усвоишь и сотой доли того культурного богатства, который положен наследнице сразу двух Римов. В России же того времени и близко не было всего необходимого. В силу разных причин, о которых говорено и переспорено более чем достаточно, России пришлось долго, резкими рывками догонять Западную Европу в технологическом и культурном отношении. К тому времени, когда Россия действительно дозрела до того выского уровня, коорый ей когда-то задал Филофей, идея Третьего Рима казалась слишком религиозной и слишком архаичной. Она нуждалась в переформулировке, в новых словах, отражающих изменившиеся запросы времени. И слова эти были найдены. Но это - тема отдельного разговора.
Напоследок - о еще одном моменте в теории Филофея, которая неожиданно стала актуальной в наши дни. В послании к Василию III Филофей просит великого князя соответствовать своему положению - главе Третьего Рима и урегулировать три важнейших вопроса: во-первых, о способах класть крестное знаменье, во-вторых - о нехватке духовенства, а в третьих - о гомосексуализме:
"...пишу и с плачем горько говорю, чтобы искоренил ты в своем православном царстве сей горький плевел, о котором и ныне еще свидетельствует серный пламень горящего огня на площадях Содомских, о котором пророк Исайя, рыдая, повествовал: «Вслушайтесь в слово Божие, князья Содомские, и воспримите Божий глагол, люди Гоморры: «Что мне жир жертв ваших и подношений ваших, переполнен я всесожжениями. И если принесете мне кадило - мерзко мне это, и праздники ваши ненавидит душа моя!» Так пойми, благочестивый царь, что пророк не мертвым, уже погибшим содомлянам такое говорил, но живым, творящим злые дела. Ибо сказано: «Изменяющий жене разрывает плоть свою, но творящий содомский блуд убивает плод своего чрева». Бог сотворил человека и семя в нем для рождения детей, а мы сами свое семя убиваем и отдаем в жертву дьяволу. И мерзость такая преумножилась не только среди мирян, но и средь прочих, о коих я умолчу, но читающий да разумеет. Увы мне, как долго терпит милостивый, нас не судя! Все это я написал, много и горько рыдая, и сам я, окаянный, полон грехов, но боюсь и молчать, подобно тому рабу, что скрыл свой талант".
Русская церковь до сих пор отказывается следовать духу времени и признавать гомосексуализм нормой. Редкий случай, когда с ней согласно большинство население России... Впрочем, нельзя не обратить внимание на то, что Филофей проклинает содомский грех ни за что другое, как за нецелевое использование семени. Но тогда получается, что те, кто пользуется контрацептивами, т.е. убивает семя и отдает его в жертву дьволу, ничем не лучше содомита?
Тут есть над чем подумать....