Глобализация.
Сегодня в электричке наблюдал интересную пару.
Он - одет прилично, очки с усиленными диоптриями, когда глаза будто из иллюминаторов смотрят; лицо почти без морщин, в седенькой стриженной бородке, но руки в дряблой коже выдают - под пятьдесят мужику. Она - крупная, с широким лицом, странной азиатской монументальной красоты, которая встречается южнее Сингапура, похожая грубостью черт на синих женщин Гогена, кажется лет сорока и только при взгляде в упор видится молодость, а может это только вечная покорность азиатских вопрошающих глаз делает её почти юной.
Сидели они голова к голове, как голубки, рука в руке и смотрели в окно. Она говорила с ним по-английски, с характерным юго-восточными мяукающим акцентом и только иногда русское "спасибо тебе". Он говорил только ей на ушко и касался при этом всем лицом её черных гладких волос - коснется, прижмется, выдохнет, а уж потом говорит. На выходе он все время гладил её спину ладонью, поправлял короткую шубку, трогал за локоть и прижимал к себе, целовал висок, как влюблённый мальчишка.
Такая вот поздняя любовь в среднерусской электричке.
Он - одет прилично, очки с усиленными диоптриями, когда глаза будто из иллюминаторов смотрят; лицо почти без морщин, в седенькой стриженной бородке, но руки в дряблой коже выдают - под пятьдесят мужику. Она - крупная, с широким лицом, странной азиатской монументальной красоты, которая встречается южнее Сингапура, похожая грубостью черт на синих женщин Гогена, кажется лет сорока и только при взгляде в упор видится молодость, а может это только вечная покорность азиатских вопрошающих глаз делает её почти юной.
Сидели они голова к голове, как голубки, рука в руке и смотрели в окно. Она говорила с ним по-английски, с характерным юго-восточными мяукающим акцентом и только иногда русское "спасибо тебе". Он говорил только ей на ушко и касался при этом всем лицом её черных гладких волос - коснется, прижмется, выдохнет, а уж потом говорит. На выходе он все время гладил её спину ладонью, поправлял короткую шубку, трогал за локоть и прижимал к себе, целовал висок, как влюблённый мальчишка.
Такая вот поздняя любовь в среднерусской электричке.