КиберВойна и Вторая жизнь Доктрины информационной безопасности России
«Ростелеком» отразил DDoS-атаки на крупнейшие банки и финансовые организации России. ПАО «Ростелеком»,...
«Ростелеком» успешно отразил DDoS-атаки на 5 крупнейших банков и финансовых организаций России. Отраженные атаки имели похожий почерк: тип...
www.rostelecom.ru
***
Первая Доктрина информационной безопасности России была утверждена еще в 2000 году. Прошло 16 лет. Изменилось многое. Открытое военное противостояние между ведущими государствами на данном этапе приведет к гарантированному взаимному физическому уничтожению, к краху всего мироустройства и к глобальному экономическому коллапсу. За прошедшие 16 лет в военном плане силы Запада и силы России и Китая сокращают разрыв, военные силы трех основных геополитических игроков уже в прямом смысле слова стоят друг напротив друга у государственных границ, а Китай экономически постепенно становится основным мировым игроком. Гонка за лидерство, обеспечение безопасности и идеологическое противостояние смещается в технологическую, информационную и психологическую сферу. Термины «гибридная война», «мягкая сила» и «политика постправды» популярны как никогда.
Борьба сегодня идет не столько за прямой военный контроль над территорией, логистическими путями, природными или трудовыми ресурсами, сколько за технологическое преимущество, которое может стать ключом к неоспоримому глобальному лидерству отдельного государства или коалиции, а также за человеческий капитал - за таланты и умы, которые и обеспечат технологический прорыв.
Помимо этого глобального тренда и как реакция на идеологическое и технологическое доминирование ведущих держав возрастает и участие негосударственных акторов на мировой арене в виде религиозных и террористических групп, которые пока еще имеют доступ к глобальному информационному пространству.
Впрочем, уже есть понимание, что в обозримом будущем вряд ли будет наблюдаться уход государств с исторической арены, что транснациональные корпорации, частные военные компании, хакерские, религиозные или террористические группировки смогут играть весомую самостоятельную роль. Аналитики на том же Западе склоняются сегодня к тому, что мир вновь возвращается к противостоянию государств, в том числе теперь уже и в киберпространстве, а негосударственные акторы должны быть максимально быстро и жестко подавлены или лишены самостоятельности, чтобы не мешали проведению централизованной государственной информационной политики.
В этом направлении под давлением и угрозами государств уж не первый год идет пока еще неспешная работа над контролем распространения пропаганды различных группировок в интернете, но буквально на днях Facebook, Microsoft, Twitter и YouTube рассказали о своей новой инициативе по борьбе с распространением «террористического контента» в интернете. Если отбросить условности, то сегодня речь идет о создании глобальной системы политической цензуры.
Таким образом, новая Доктрина информационной безопасности России становится ответом на обострившуюся геополитическую ситуацию в мире и на бурное развитие информационных технологий, от которых сегодня зависит абсолютно все и которые доступны на бытовом уровне широким слоям населения.
По сути основные угрозы остались те же. Физическая угроза нарушения работы электросетей и интернета, угроза использования информационных технологий для промышленного и военного шпионажа, зависимость от зарубежных информационных технологий и угроза психологического воздействия на население и отдельных индивидуумов как в России, так и в других странах.
В старой Доктрине данные угрозы уже были учтены, но за 16 лет изменился сам накал борьбы. Россия стала представлять собой силу, с которой приходится считаться, отношения с Западом ухудшились после событий 2014 года на юго-востоке Украины и в Крыму, против России были введены экономические и технологические санкции. Прогресс информационных технологий за эти годы проник еще глубже во все сферы жизнедеятельности человека, когда под киберудары со стороны кибервойск другого государства теперь попадает не только военная инфраструктура, но и финансовая, промышленная, телекоммуникационная, а искомый отрыв в технологиях становится очевидным залогом лидерства того или иного государства.
Первую, вторую и третью угрозу в Доктрине предлагается нивелировать логичной поддержкой отечественной ИТ-отрасли, включая как работу над электронной промышленностью, «железом» и телекоммуникациям, так и над программным обеспечением и образованием населения. То есть, это в первую очередь все же технические задачи. Работы в этом направлении активно ведутся всеми ведущими странами, и в Доктрине по сути фиксируется уже осознанный факт того, что кибербезопасность и кибервойна крайне важны в сегодняшнем мире.
Собственно, на днях глава Минкомсвязи Николай Никифоров заявил, что России сегодня необходим 1 млн айтишников и что 1% населения должны быть программистами, чтобы экономика страны была конкурентноспособной.
Интереснее противодействие четвертой угрозе - «борьбе за умы и души», особенно после украинских событий, когда стало очевидно, что и длительное «холодное» информационное воздействие (или его отсутствие) на население со временем резко переходит на новый качественный уровень - в активную «горячую» фазу военного противостояния.
Здесь возможны три взаимодополняющих подхода - создание активного противовеса идеологически чуждой пропаганде, максимально возможная «прозрачность» и «открытость» освещения происходящего и донесение позиции государственных органов до населения, и, безусловно, подавление источников возникновения и распространения пропаганды.
В качестве противовеса и агентов донесения российской государственной позиции на мировой арене сегодня уже выступают такие российские СМИ, как Russia Today и Sputnik, деятельность которых вызывает активное противодействие со стороны стран Запада. В послании президента РФ Владимира Путина к Федеральному собранию в этом плане не зря отмечалось, что «нам нужны друзья», так как с того же 2000 года стало ясно, что в условиях нового противостояния с тем же Западом нужны союзники, и России вряд ли удастся остаться в стороне от глобальных процессов.
В качестве способов донесения позиции государства до собственного населения внутри страны предлагается повысить «эффективность взаимодействия» граждан и государственных органов. Речь о создании каких-либо новых конкретных прогосударственных структур или СМИ пока не идет. Скорее, будет в рамках существующих активнее вестись «работа от противного», когда будут опровергаться утверждения оппозиции.
Здесь, кстати, любопытен американский опыт, когда избранный президент США Дональд Трамп заявил, что он активно проявляет себя в социальных сетях (в Twitter) и становится проводником информации в прямом смысле из первых рук, так как СМИ, по мнению Трампа, предвзято освещают его деятельность. Пример из российских реалий - активность в медиа и социальных сетях официального представителя МИД РФ Марии Захаровой, которая лично озвучивает аудитории позицию государства по тем или иным вопросам. То есть еще более глубокая персонификация общения власти с населением становится политическим трендом.
В качестве подавления и цензуры в информационном пространстве может рассматриваться пример того же Китая, который контролирует внутренний и трансграничный обмен информацией. Так называемый «Великий китайский файервол» успешно действует уже более 10 лет и постоянно совершенствуется. В апреле 2016 года в Москве прошел первый китайско-российский киберфорум, после чего сотрудничество продолжилось и сегодня стороны изучают и перенимают подходы к контролю за интернетом и пользователями, начиная от локализации данных пользователей социальных сетей (конфликт с LinkedIn) и заканчивая отключением от сети абонентов или даже целых регионов.
Вызывает интерес и информация о возможном создании к 2020 году в Китае базы «социального доверия», где всем жителям присваивался бы некий рейтинг благонадежности, от которого зависит карьера, зарплата, доступ к кредитам и т.д.
В российской Доктрине оговаривается, что необходимо развивать «систему управления российским сегментом сети «Интернет»», а среди участников системы упоминаются, в том числе СМИ, образовательные организации и операторы связи. Нельзя исключать ужесточение контроля за этими организациями и отдельными пользователями с принятием новой Доктрины.
Так или иначе, в Доктрине отмечается, что необходимо соблюсти «баланс между потребностью граждан в свободном обмене информацией и ограничениями, связанными с необходимостью обеспечения национальной безопасности». Любые принятые критерии для определения такого баланса будут всегда вызывать массу вопросов. Для государства информационный протекционизм может нести как социальное благо и стабильность, так и привести к той же технологической изоляции от стремительно развивающегося мира.
О реальной ценности и конкретных результатах принятии новой Доктрины можно будет рассуждать более детально по результатам мониторинга, отраженным в ежегодном докладе Секретаря Совбеза России о состоянии национальной безопасности.
Илья Плеханов
http://navoine.info/ib-rusdoctrine.html