СУД Вечности ...
"Говорят, что перед тем как заглянуть в глаза смерти, уже стоящей на пороге, человек не только видит врата ада или сияющую глубину девственного света, но перед его внутренними очами мгновенно проносится вся его прожитая жизнь", - так начал он свою речь.
"Проклятие и страх, мудрое напутствие потомков и их благословение -- плоды не только прожитой жизни, но и внутреннего суда. Ах, если бы при нашем выборе или значимом решении, мы считались бы с мнением тех, кто ушёл из этой жизни, но не перестал быть человеком. Ведь наши ушедшие предки, более многочисленные чем род ныне живущих. И от того, что ушли ... они не утратили "право голоса", как и права суда над живущими в настоящем. Нет, их суд над живыми, становится более значительным, поскольку судят они "судом вечности". Только забвение вечного, явило миру трагичный и крайне опасный, по своим разрушающим последствиям, спор между старым и новым, между теми кого "уже нет" и теми кого - "потом уже нет". В прошлых писаниях и книгах, творениях и искусствах, музыки, живописи, архитектуре, науках и поэтических восторгах, философиях и религиях, звучит их громогласный голос, порыв духа и взывающая к нам совесть. Только забвением прошлого и страхом перед вечностью, можно объяснить современное преклонение перед новизной и стремительным бегом в неизвестное и спорное будущее. Есть пропасть перед нынешними: реформациями, модернизациями, перестройками, прогрессом, перезагрузками, инновациями и ... вечностью Обновления.
Обновление, это не столько перемены, несущие в себе вероятность трагедии и нравственной порчи, но прежде всего Восстановление. Заболевшее общественное тело нуждается в восстановлении своих расстроенных органов, а не в том, чтобы их выжигали, резали, отрывали и заменив суррогатами подключили к внешнему источнику питания, заставив при этом функционировать в заданном режиме".
"Позвольте, -- ответил я, -- но общественная организация современной жизни, технически и информационно более совершенна, чем жизнь наших предков и именно этот очевидный факт, заставляет меня убедится в прогрессе пускай и трагичном, а по своим результатам, порой и противоречивом".
"Это не совсем так, -- ответил он с улыбкой.
- Огромные империи древности, поражающие своим величием и гордостью, воображение рабов (как прошлого, так и нынешнего времени), республики, теократии и демократии, как впрочем и тоталитарные режимы продукт и "изобретение" прошлого. Даже пугающий многих новый мировой порядок с единым правительством и "электронным концлагерем", только технически отличается от деспотий шумеро-аккадской цивилизации, временами царей-энов, египетских фараонов или культом римских императоров, которые в одном лице совмещали божественную и светскую власть. Эта высочайшая ВЛАСТЬ, по сравнению с которой, нынешние носители власти, предстают жалкими рабами и ничтожными популистами, идущими на поводу -- чаяний и стихийного проявления недовольства неспокойных масс. Причина пиетета перед нынешнем человеком заключается в слишком книжно-теоретическом и высокопарным взгляде, на внешние (технические) достижения. Но, перед чудесами святости у наиболее духовно-чувствующих людей, эти достижения вызывают нечто похожее, что испытывает ювелир распознав гениальную подделку, в сверкающем лучами рубине. В отличие от чудес святости, "чудеса" научно-технического прогресса, несут в себе разрушения и являются по большому счету "совершенными" орудиями убийства, чем плодами "развитого человечества".
"Однако, религия, если позволите, -- возразил я, -- не только "фабрика" по "производству" святости, но и то, что способно вызвать глубочайшую ненависть к человеку иного религиозного опыта и божественного ведения. Одним словом, религиозная ненависть и желание полного порабощения человеком человека, свойственно религии (во всяком случае в профаном мире)".
"Это, следствие греха, -- ответил он, -- и легкомысленной поверхности в понимании божественного. Различие представлений о Боге, обусловлено различием представлений о конечности и смысле, исторической завершенности и эсхатологического обновления человечества и мира, т.е. различием представлений о судьбе. Убежденность в том, что духовность статична и постоянно -- иллюзия, поскольку стиль и метод познания варьировался и изменялся. Запредельная глубина божественного, может быть открыта, не только в поисках фундаментального единства, но и в традиционно-культурных различиях, как бесконечность Божества. Или точнее, Единство - это единство в многообразии. Хотя несомненно и, о чем хорошо знают глубокие мистики, глубинное ядро одной религии гораздо ближе к глубинному ядру другой религии, чем к собственной поверхности. Ещё Николай Кузанский представлял Бога как Сокрытое в многообразии религиозных представлений и практик Единство. Хотя причина такого многообразия, связанна, скорее, с человеческим несовершенством и ограниченностью наших ментальных и психобиологических средств восприятия и описания божественных теофаний, однако это не мешает находить общий язык и противостоять вселенскому злу. Тотальное препятствие на пути к духовной солидарности - массовая поверхностность, верующего народа, цепляющегося за внешние слова и буквализм. Беда в том, что многообразие предстает, в исторической ретроспекции, как досадный и ущербный феномен. Это как минимум. О максимуме, вы уже сказали и судя по всему сами знаете. Одним словом, чувство превосходства претензия на абсолютную исключительность (в культурном отношении) и бескомпромиссную истинность., остается главной пружиной для того чтобы все оставалось так как есть. Причем, косвенным доказательством истинности, является тезис о неизменяемости (структурной) религиозной личности (её опыта, символики, традиций, культуры и т.д.), в отличие от изменений профано-эмпирических или научных. Это не совсем так.
Например, прошлое человечество, не имело опыт мирового богоборчества и организацию общества на рафинированно-атеистических начал. Нынешнее человечество этот опыт имеет, но вопрос в том, сможет ли оно передать его последующему поколению, чей глобальный нигилизм, сметает с юношеской безрассудностью все на своем пути и с жадной алчностью поглощает накопленные веками богатства, только для того, чтобы бросить его в огонь своих низменных страстей. Проклиная опыт прошлого, пережитого их отцами и матерями, оно проклинает свое настоящее и призраки будущего совершенно четко обретают черты ужаса, для их не рожденных потомков. Но одно совершенно ясно, этот опыт прошлого, не может не наложить свой неповторимый отпечаток, на последующую религиозность.
Так религиозный опыт великого грешника, отличается от опыта человека выросшего в среде великих подвижников. Это не значит, что последний не может пасть, но его вера отлична. Так вера молодых нефитов-зилотов, разнится от веру епископа, учитывающего политическую конъюнктуру данного момента и умеющего уступать. Религия (re-ligare="связь") может ослабевать и усиливаться, забрасываться камнями и быть похоронена под пылью веков и поколений. Но она знает и свой Ренессанс и свое Возрождение, только благодаря памяти поколений и божественным порывам Героев Веры. Без героики и пафоса Прошлого, нет состоявшегося понимания Настоящего. Это и есть связь поколений, связь Прошлого и Будущего, а также и СУД Настоящего!"
(отредактированное из старого)
"Проклятие и страх, мудрое напутствие потомков и их благословение -- плоды не только прожитой жизни, но и внутреннего суда. Ах, если бы при нашем выборе или значимом решении, мы считались бы с мнением тех, кто ушёл из этой жизни, но не перестал быть человеком. Ведь наши ушедшие предки, более многочисленные чем род ныне живущих. И от того, что ушли ... они не утратили "право голоса", как и права суда над живущими в настоящем. Нет, их суд над живыми, становится более значительным, поскольку судят они "судом вечности". Только забвение вечного, явило миру трагичный и крайне опасный, по своим разрушающим последствиям, спор между старым и новым, между теми кого "уже нет" и теми кого - "потом уже нет". В прошлых писаниях и книгах, творениях и искусствах, музыки, живописи, архитектуре, науках и поэтических восторгах, философиях и религиях, звучит их громогласный голос, порыв духа и взывающая к нам совесть. Только забвением прошлого и страхом перед вечностью, можно объяснить современное преклонение перед новизной и стремительным бегом в неизвестное и спорное будущее. Есть пропасть перед нынешними: реформациями, модернизациями, перестройками, прогрессом, перезагрузками, инновациями и ... вечностью Обновления.
Обновление, это не столько перемены, несущие в себе вероятность трагедии и нравственной порчи, но прежде всего Восстановление. Заболевшее общественное тело нуждается в восстановлении своих расстроенных органов, а не в том, чтобы их выжигали, резали, отрывали и заменив суррогатами подключили к внешнему источнику питания, заставив при этом функционировать в заданном режиме".
"Позвольте, -- ответил я, -- но общественная организация современной жизни, технически и информационно более совершенна, чем жизнь наших предков и именно этот очевидный факт, заставляет меня убедится в прогрессе пускай и трагичном, а по своим результатам, порой и противоречивом".
"Это не совсем так, -- ответил он с улыбкой.
- Огромные империи древности, поражающие своим величием и гордостью, воображение рабов (как прошлого, так и нынешнего времени), республики, теократии и демократии, как впрочем и тоталитарные режимы продукт и "изобретение" прошлого. Даже пугающий многих новый мировой порядок с единым правительством и "электронным концлагерем", только технически отличается от деспотий шумеро-аккадской цивилизации, временами царей-энов, египетских фараонов или культом римских императоров, которые в одном лице совмещали божественную и светскую власть. Эта высочайшая ВЛАСТЬ, по сравнению с которой, нынешние носители власти, предстают жалкими рабами и ничтожными популистами, идущими на поводу -- чаяний и стихийного проявления недовольства неспокойных масс. Причина пиетета перед нынешнем человеком заключается в слишком книжно-теоретическом и высокопарным взгляде, на внешние (технические) достижения. Но, перед чудесами святости у наиболее духовно-чувствующих людей, эти достижения вызывают нечто похожее, что испытывает ювелир распознав гениальную подделку, в сверкающем лучами рубине. В отличие от чудес святости, "чудеса" научно-технического прогресса, несут в себе разрушения и являются по большому счету "совершенными" орудиями убийства, чем плодами "развитого человечества".
"Однако, религия, если позволите, -- возразил я, -- не только "фабрика" по "производству" святости, но и то, что способно вызвать глубочайшую ненависть к человеку иного религиозного опыта и божественного ведения. Одним словом, религиозная ненависть и желание полного порабощения человеком человека, свойственно религии (во всяком случае в профаном мире)".
"Это, следствие греха, -- ответил он, -- и легкомысленной поверхности в понимании божественного. Различие представлений о Боге, обусловлено различием представлений о конечности и смысле, исторической завершенности и эсхатологического обновления человечества и мира, т.е. различием представлений о судьбе. Убежденность в том, что духовность статична и постоянно -- иллюзия, поскольку стиль и метод познания варьировался и изменялся. Запредельная глубина божественного, может быть открыта, не только в поисках фундаментального единства, но и в традиционно-культурных различиях, как бесконечность Божества. Или точнее, Единство - это единство в многообразии. Хотя несомненно и, о чем хорошо знают глубокие мистики, глубинное ядро одной религии гораздо ближе к глубинному ядру другой религии, чем к собственной поверхности. Ещё Николай Кузанский представлял Бога как Сокрытое в многообразии религиозных представлений и практик Единство. Хотя причина такого многообразия, связанна, скорее, с человеческим несовершенством и ограниченностью наших ментальных и психобиологических средств восприятия и описания божественных теофаний, однако это не мешает находить общий язык и противостоять вселенскому злу. Тотальное препятствие на пути к духовной солидарности - массовая поверхностность, верующего народа, цепляющегося за внешние слова и буквализм. Беда в том, что многообразие предстает, в исторической ретроспекции, как досадный и ущербный феномен. Это как минимум. О максимуме, вы уже сказали и судя по всему сами знаете. Одним словом, чувство превосходства претензия на абсолютную исключительность (в культурном отношении) и бескомпромиссную истинность., остается главной пружиной для того чтобы все оставалось так как есть. Причем, косвенным доказательством истинности, является тезис о неизменяемости (структурной) религиозной личности (её опыта, символики, традиций, культуры и т.д.), в отличие от изменений профано-эмпирических или научных. Это не совсем так.
Например, прошлое человечество, не имело опыт мирового богоборчества и организацию общества на рафинированно-атеистических начал. Нынешнее человечество этот опыт имеет, но вопрос в том, сможет ли оно передать его последующему поколению, чей глобальный нигилизм, сметает с юношеской безрассудностью все на своем пути и с жадной алчностью поглощает накопленные веками богатства, только для того, чтобы бросить его в огонь своих низменных страстей. Проклиная опыт прошлого, пережитого их отцами и матерями, оно проклинает свое настоящее и призраки будущего совершенно четко обретают черты ужаса, для их не рожденных потомков. Но одно совершенно ясно, этот опыт прошлого, не может не наложить свой неповторимый отпечаток, на последующую религиозность.
Так религиозный опыт великого грешника, отличается от опыта человека выросшего в среде великих подвижников. Это не значит, что последний не может пасть, но его вера отлична. Так вера молодых нефитов-зилотов, разнится от веру епископа, учитывающего политическую конъюнктуру данного момента и умеющего уступать. Религия (re-ligare="связь") может ослабевать и усиливаться, забрасываться камнями и быть похоронена под пылью веков и поколений. Но она знает и свой Ренессанс и свое Возрождение, только благодаря памяти поколений и божественным порывам Героев Веры. Без героики и пафоса Прошлого, нет состоявшегося понимания Настоящего. Это и есть связь поколений, связь Прошлого и Будущего, а также и СУД Настоящего!"
(отредактированное из старого)