Депрессия
Как отмечал Франкл: «Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты, - поэтому я и говорю об экзистенциальном вакууме… Когда меня спрашивают, как я объясняю себе причины, порождающие этот экзистенциальный вакуум, я обычно использую следующую краткую формулу: в отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня, традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек, похоже, утратил ясное представление о том, чего же он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм). За этими двумя следствиями важно не пропустить и не забыть третье, а именно появление специфических невротических заболеваний, которые я обозначил как «ноогенные неврозы».
Действительно, в отличие от человека современного, человек традиции не жил в том, что мы называем «исторической перспективой». Автор солидарен с мнением о. Олега Стеняева, что: «время, в силу тотальной обращенности к грядущему со славою Господу, теряло земное выражение по заземленной горизонтали и дышало ожиданием вознесения. Можно прямо сказать, что так как жизнь верующего человека мыслится в категории вечности, то минуты, часы, дни, месяца и годы не воспринимаются с такой фатальностью… Наши предки были более разумны, чем мы. Они не жили несуществующим, надуманным или прошедшим». Нынешний человек, действуя в настоящем, как бы все время мысленно возвращается в прошлое (которого уже нет), заглядывает в будущее (перспективы, карьера, отличная и высокооплачиваемая работа, машина, норковая шуба для жены и т.д.), которого ещё нет. Его сознание «расколото» глубоким переживанием о не-существующем. О том, что уже прошло и тем, что ещё не наступило. Он живёт в тонком сне «майи-иллюзии». Имеет место постоянный диалог со временем в виртуальной точке 0. Происходит выделение личного времени в общественном - «хочешь жить умей вертеться, а если хочешь жить ещё лучше, вертись ещё сильнее». Времени, лишь опосредованно связанного с внешне-жёстком порядком. Тезис: время-деньги немыслим в традиционном обществе, также как представление о связи материального богатства с праведностью человека.Депрессию тяжко переживают и глубоко верующие люди. На языке христианской аскетики, неизменным атрибутом депрессии является - уныние, уже из которой пышным кустом разрастаются остальные миазмы грехов разлагающие дух и психику человека. Что это такое? Святитель Иоанн Златауст в своих «Трёх словах к Стагирию подвижнику, одержимому демоном» говорит: «Бог вложил уныние в нашу природу, - не для того, чтобы мы предавались ему неразумно, неблаговременно и при всяких обстоятельствах, и не для того, чтобы губили самих себя, но чтобы получали от него величайшую пользу. Как же мы можем получить от него пользу? Если будем предаваться ему в надлежащее время; а время уныния не то, когда мы терпим зло, но когда делаем зло. Мы же извратили порядок и перемешали времена; делая множество зла, мы не сокрушаемся и на короткое время, а если от кого-либо потерпим хотя малое зло, падаем духом, безумствуем, спешим отказаться и избавиться от жизни…Но надобно благодушествовать от того, что ты еще здесь освободился от грехов, и не будешь осужден вместе с миром. Сетующему должно сетовать не о том, что он наказывается, но о грехах, которыми он оскорбляет Бога; грехи удаляют нас от Бога и делают врагами Его, наказания же примиряют Его с нами и делают милостивым и близким к нам… Итак, если и ты захочешь воспользоваться тем и другим оружием и крепко оградишь себя со всех сторон, размышлениями заграждая унынию доступ к себе, а молитвами, как своими, так и чужими, устрояя эту крепкую ограду, то скоро увидишь плоды таких усилий. Ты приобретешь не только ту пользу, что станешь мужественно переносить настоящии страдания, но, хорошо укрепившись ими, будешь и впредь неодолим никакими житейскими горестями». Святой праведный Иоанн Кронштадский добавляет к этому нечто более удивительное: "Есть души очень хрупкие, они могут быть разбиты окружающим миром. И Бог спускает между такой душой и миром пелену или безумия, или какого-то частичного отчуждения и непонимания, пока эта душа не созреет. Она может и вовсе не созреть на этой земле, но она будет созревать в тишине этого, так называемого, безумия, этой отлученности от окружающего мира и вступит в вечность зрелой, созревшей».
В бешеной гонке от смерти … в смерть, человеку просто необходимо остановиться. Совершить внутренней катарсис или как говорили древние мужи заглянуть внутрь и познать «самого себя». Если угодно, депрессия и есть та самая остановка заставляющая меня, вас и нас заглядывать внутрь и что-то менять в себе. Наиболее религиозные люди называли депрессию «темной ночи души», видели в ней путь к «чистому видению»: «Потому что путь страдания намного надежнее, чем путь радости». Они рассматривали горечь депрессии, как средство оставить мир позади себя и пробиться к сияющему равновесию и гармонии. Это потрясение подобно «вратам великого отчаяния, вратам, открывающим путь к новому бытию». Депрессия или «темная ночь» - это одновременно уничтожение и возрождение. Они полагали, что для души человека будет лучше, если он сам не будет вмешиваться в процесс выхода из депрессии: «Человек в темной ночи знает, что его болезнь может исцелить только Господь. И оттого ему не позволительно самому разгонять темноту искусственными огнями, он должен подождать, пока взойдет солнце Господней любви. Иначе бедствие «ночи» не имело бы смысла».
Как и любая болезнь - это предупреждение о том, что что-то не в порядке в мире духовном. О том, что необходимо измениться. Это лекарство - жгучее, болезненное, жуткое и даже иногда смертельное, но видимо иного пути для развращенного в основной своей массе человечества просто нет. Как и любая болезнь - это предупреждение о том, что что-то не в порядке в мире духовном. О том, что необходимо измениться. Это лекарство - жгучее, болезненное, жуткое и даже иногда смертельное, но видимо иного пути для развращенного в основной своей массе человечества просто нет.