Русская Революция и её осмысление русскими религиозными мыслителями
Надвигающуюся катастрофу начала ХХ в. предчувствовали многие мыслители, общественные деятели, писатели, политики. Из недр истории зрела великая социальная катастрофа. Вековое угнетение и пренебрежение к собственному народу со стороны состоятельных слоев общества вызвало обратную реакцию: извечные устремления русских людей к поиску справедливости наконец вылились в физическую и идеологическую борьбу, в ненависть к ближнему, в отпадение от христианских заповедей любви, в недоверие и презрение к власти, правительству, к потере патриотизма. Российское общество встало на грань борьбы духовного и бездуховного.
Социальный статус человека стал считаться признаком его благонадежности, не его душа, не его талант, не его самобытность, но происхождение и место в общественной иерархии. Для россиянина, жителя Москвы или Санкт-Петербурга прожить первые 20 лет ХХ века означало пережить апокалипсические переживания, на которые наводили обе русские революции и первая мировая война. Для кого-то это время - бич Божий за отступление от Христа, для кого-то- время великих революционных преобразований, для кого-то кровавый бессмысленный кошмар. «Однако назвать этот век веком-трагедии было бы не совсем верно - на него лишь пришлась развязка трагедии, которая начала разыгрываться в Европе,- трагедии отпадения человека от Бога. Это итальянско-французское Возрождение и немецко-голландская протестантская революция. Их мировоззренческий аспект состоял в переходе от теоцентрической к антропоцентрической картине мира. В России все произошло на триста лет позже. Первый сокрушительный удар духовной силе России нанес Петр, запретив брать в монастыри молодых, сильных и годных для государственной службы людей, которые могли посвятить себя молитвенному подвигу. Монастыри на Руси обычно состояли из цвета нации. Поэтому и образование, и просвещение, и духовное воспитание в допетровской России шло от монастырей. Далее Петр ликвидировал патриаршество и подчинил Церковь Синоду, который был одним из департаментов государственного аппарата. Институт Церкви стал превращаться в нечто казенное и официальное. Церковь стала ассоциироваться с бюрократическим аппаратом и монархией. В связи с этим в Х1Х в. огромная часть населения России - вся интеллигенция и те наиболее чуткие и беспокойные натуры из простого народа, которых можно охарактеризовать евангельской фразой «алчущие и жаждущие правды»,- начала покидать Церковь и искать эту самую правду в других местах: интеллигенты - в толстовстве, ницшеанстве, оккультизме, символизме, декадентстве, а простые люди - в бесчисленных расколах и толках. Последние годы ХIХ века в словаре Брокгауза и Эфрона названы «эпохой разброда и искания новых идеалов»(с.648). И тогда идеи марксизма и социализма оказались кстати, чтобы заполнить образовавшийся идеологический вакуум. Не случайно Запад выбрал капитализм - власть денег, а Россия - социализм - идею царства справедливости на Земле. Расцерковленное русское сознание обратилось к тому, что напоминало когда-то любимое и близкое, а именно царство Божие. Марксизм предлагал царство правды, только не на небе, а на земле, и последние должны были стать первыми. И конечно огромным достоинством марксизма было то, что он выдавал себя за научную теорию. А наука в то время уже обладала высшим авторитетом (В.Н.Тростников, Путь России в двадцатом столетии, изд-во «Чудесная Россия»,2001, с. 4).
Как осмысливали это время современники, многие из которых потом оказались в эмиграции, в ссылке, были уничтожены? Весьма интересна позиция русских религиозных философов, мыслителей, так или иначе связанных с православием, в чьих мыслях отразился христианский взгляд на происходящие события. Мы давно знакомы с коммунистической трактовкой прошлого нашей страны, но это очень односторонний взгляд, который упрощает все до предела. Русский религиозный ренессанс, который пробудил русскую интеллигенцию, обратил ее взор на христианство переносит эти события в иную плоскость, а именно духовную. Поэтому взгляд русских мыслителей оригинален, выходит за рамки общепринятого.
Отец Сергий (Булгаков), Николай Бердяев, Семен Франк, Евгений Трубецкой, Отец Валентин (Свенцицкий), и др. были свидетелями и участниками разворачивающихся событий. Некоторым из них были симпатичны идеи марксизма, идеи социальных преобразований общества, само христианство вполне казалось совместимым с социалистическими идеями равенства, братства. Но кровавая сторона революции впоследствии разрушила иллюзии и несбыточные надежды. (Однако идея слияния социализма и христианства продолжала жить и нашла продолжение в умах обновленческих лидеров православной церкви, которым это было выгодно, поскольку они тесно стали сотрудничать с новой властью).
Труды и публицистика русских религиозных мыслителей («Вехи», «Из глубины»), посвященные анализу состояния мира начала ХХв., свидетельствуют о глубоких переживаниях авторов за судьбу России. Они ищут ответы на глубинные вопросы: где кроются причины революции? Почему рухнула монархия? Почему борьба за торжество справедливости вылилась в жестокий грабеж, убийства, истребление Церкви, всего того, что связанно с именем Христа? Что будет с Россией? Как в такое время сохранить веру, как строить отношения с безбожной властью? Их позиция тем более интересна нам, поскольку долгое время их творчество было для нас не доступным. И в связи с этим прошлое представлялось нам совсем в ином свете. Сейчас мы можем их глазами, их чувствами пережить все то, что творилось в недалеком ХХв. И представить развернувшуюся перед нами картину в более полном объеме и во всех красках.
Возможно, повторюсь, если скажу, что русская революция - это не внезапный социальный взрыв. Практически весь ХIХ в. оказался непосредственной подготовкой к событиям ХХ в. Война 1812 г., восстание декабристов, отмена крепостного права, развитие промышленности, доступность образования, освоение западных философских идей, падение авторитета церкви и правительства, развитие демократической, антиправительственной прессы, публицистики, дешевой литературы, кинематографа - все это привело к высвобождению личности, к отпадению от традиционных ценностей. С.Франк, задаваясь вопросами: «Откуда же взялась русская революция? Какие силы ее породили?» отвечает в своей работе «Из размышлений о русской революции» таким образом: «Когда вглядываешься теперь в прошлое, наученный настоящим, становится сразу же ясно одно: русская революция началась не в 17-ом году, и не в 1905 году. Идеологически она идет по меньшей мере от декабристов, и уже совсем явственно от Белинского и Бакунина. Как общественное движение, как выступление и продвижение вперед нового общественного слоя, с резко оппозиционным настроением и с разрушительными в отношении старого порядка тенденциями, она начинается во всяком случае уже в начале второй половины ХIХ века, в конце 50-х и начале 60-х годов».
Весь ХIХ век пытается ответить на вопросы: как жить, как спасти Россию от саморазрушения. В тайных кружках и салонах идут горячие споры по поводу политической системы, которая может вывести страну из тормозящего ее экономическое развитие и губящего ее политическую мощь крепостного права. Поражение в Крымской войне вызвало волну недовольства правительством.
Статус великой державы обязывал правительство России предпринять экономические, социальные и политические реформы в масштабах государства. Однако освобождение крестьян, на мой взгляд, было делом в первую очередь христианского милосердия, а потом уже необходимого государственного акта. Государство, именующее себя Православным, вступило в фазу кризиса, его православная идеология расходилась с реальным порядком дел, с реальным положением русского народа. Свобода и право на землю, данные человеку от Бога, нигде так жестоко не попирались, как в России. Царь был перед выбором - действительно освободить свой народ, дать ему право свободно жить и трудиться на благо государства или дать ему такую свободу, за которую народу еще раз придется платить потом и кровью. Некоторые деятели, понимая, что реформа, которая была выработана правительством, воспримется народом- как ложь, просили царя вообще не освобождать народ. Князь Орлов, председатель секретного комитета по крестьянскому вопросу, почти на коленях умолял государя «не открывать эры революции, которая поведет к резне, к тому, что дворянство лишится всякого значения и, быть может самой жизни, а Его Величество утратит престол»
(из старого)
Социальный статус человека стал считаться признаком его благонадежности, не его душа, не его талант, не его самобытность, но происхождение и место в общественной иерархии. Для россиянина, жителя Москвы или Санкт-Петербурга прожить первые 20 лет ХХ века означало пережить апокалипсические переживания, на которые наводили обе русские революции и первая мировая война. Для кого-то это время - бич Божий за отступление от Христа, для кого-то- время великих революционных преобразований, для кого-то кровавый бессмысленный кошмар. «Однако назвать этот век веком-трагедии было бы не совсем верно - на него лишь пришлась развязка трагедии, которая начала разыгрываться в Европе,- трагедии отпадения человека от Бога. Это итальянско-французское Возрождение и немецко-голландская протестантская революция. Их мировоззренческий аспект состоял в переходе от теоцентрической к антропоцентрической картине мира. В России все произошло на триста лет позже. Первый сокрушительный удар духовной силе России нанес Петр, запретив брать в монастыри молодых, сильных и годных для государственной службы людей, которые могли посвятить себя молитвенному подвигу. Монастыри на Руси обычно состояли из цвета нации. Поэтому и образование, и просвещение, и духовное воспитание в допетровской России шло от монастырей. Далее Петр ликвидировал патриаршество и подчинил Церковь Синоду, который был одним из департаментов государственного аппарата. Институт Церкви стал превращаться в нечто казенное и официальное. Церковь стала ассоциироваться с бюрократическим аппаратом и монархией. В связи с этим в Х1Х в. огромная часть населения России - вся интеллигенция и те наиболее чуткие и беспокойные натуры из простого народа, которых можно охарактеризовать евангельской фразой «алчущие и жаждущие правды»,- начала покидать Церковь и искать эту самую правду в других местах: интеллигенты - в толстовстве, ницшеанстве, оккультизме, символизме, декадентстве, а простые люди - в бесчисленных расколах и толках. Последние годы ХIХ века в словаре Брокгауза и Эфрона названы «эпохой разброда и искания новых идеалов»(с.648). И тогда идеи марксизма и социализма оказались кстати, чтобы заполнить образовавшийся идеологический вакуум. Не случайно Запад выбрал капитализм - власть денег, а Россия - социализм - идею царства справедливости на Земле. Расцерковленное русское сознание обратилось к тому, что напоминало когда-то любимое и близкое, а именно царство Божие. Марксизм предлагал царство правды, только не на небе, а на земле, и последние должны были стать первыми. И конечно огромным достоинством марксизма было то, что он выдавал себя за научную теорию. А наука в то время уже обладала высшим авторитетом (В.Н.Тростников, Путь России в двадцатом столетии, изд-во «Чудесная Россия»,2001, с. 4).
Как осмысливали это время современники, многие из которых потом оказались в эмиграции, в ссылке, были уничтожены? Весьма интересна позиция русских религиозных философов, мыслителей, так или иначе связанных с православием, в чьих мыслях отразился христианский взгляд на происходящие события. Мы давно знакомы с коммунистической трактовкой прошлого нашей страны, но это очень односторонний взгляд, который упрощает все до предела. Русский религиозный ренессанс, который пробудил русскую интеллигенцию, обратил ее взор на христианство переносит эти события в иную плоскость, а именно духовную. Поэтому взгляд русских мыслителей оригинален, выходит за рамки общепринятого.
Отец Сергий (Булгаков), Николай Бердяев, Семен Франк, Евгений Трубецкой, Отец Валентин (Свенцицкий), и др. были свидетелями и участниками разворачивающихся событий. Некоторым из них были симпатичны идеи марксизма, идеи социальных преобразований общества, само христианство вполне казалось совместимым с социалистическими идеями равенства, братства. Но кровавая сторона революции впоследствии разрушила иллюзии и несбыточные надежды. (Однако идея слияния социализма и христианства продолжала жить и нашла продолжение в умах обновленческих лидеров православной церкви, которым это было выгодно, поскольку они тесно стали сотрудничать с новой властью).
Труды и публицистика русских религиозных мыслителей («Вехи», «Из глубины»), посвященные анализу состояния мира начала ХХв., свидетельствуют о глубоких переживаниях авторов за судьбу России. Они ищут ответы на глубинные вопросы: где кроются причины революции? Почему рухнула монархия? Почему борьба за торжество справедливости вылилась в жестокий грабеж, убийства, истребление Церкви, всего того, что связанно с именем Христа? Что будет с Россией? Как в такое время сохранить веру, как строить отношения с безбожной властью? Их позиция тем более интересна нам, поскольку долгое время их творчество было для нас не доступным. И в связи с этим прошлое представлялось нам совсем в ином свете. Сейчас мы можем их глазами, их чувствами пережить все то, что творилось в недалеком ХХв. И представить развернувшуюся перед нами картину в более полном объеме и во всех красках.
Возможно, повторюсь, если скажу, что русская революция - это не внезапный социальный взрыв. Практически весь ХIХ в. оказался непосредственной подготовкой к событиям ХХ в. Война 1812 г., восстание декабристов, отмена крепостного права, развитие промышленности, доступность образования, освоение западных философских идей, падение авторитета церкви и правительства, развитие демократической, антиправительственной прессы, публицистики, дешевой литературы, кинематографа - все это привело к высвобождению личности, к отпадению от традиционных ценностей. С.Франк, задаваясь вопросами: «Откуда же взялась русская революция? Какие силы ее породили?» отвечает в своей работе «Из размышлений о русской революции» таким образом: «Когда вглядываешься теперь в прошлое, наученный настоящим, становится сразу же ясно одно: русская революция началась не в 17-ом году, и не в 1905 году. Идеологически она идет по меньшей мере от декабристов, и уже совсем явственно от Белинского и Бакунина. Как общественное движение, как выступление и продвижение вперед нового общественного слоя, с резко оппозиционным настроением и с разрушительными в отношении старого порядка тенденциями, она начинается во всяком случае уже в начале второй половины ХIХ века, в конце 50-х и начале 60-х годов».
Весь ХIХ век пытается ответить на вопросы: как жить, как спасти Россию от саморазрушения. В тайных кружках и салонах идут горячие споры по поводу политической системы, которая может вывести страну из тормозящего ее экономическое развитие и губящего ее политическую мощь крепостного права. Поражение в Крымской войне вызвало волну недовольства правительством.
Статус великой державы обязывал правительство России предпринять экономические, социальные и политические реформы в масштабах государства. Однако освобождение крестьян, на мой взгляд, было делом в первую очередь христианского милосердия, а потом уже необходимого государственного акта. Государство, именующее себя Православным, вступило в фазу кризиса, его православная идеология расходилась с реальным порядком дел, с реальным положением русского народа. Свобода и право на землю, данные человеку от Бога, нигде так жестоко не попирались, как в России. Царь был перед выбором - действительно освободить свой народ, дать ему право свободно жить и трудиться на благо государства или дать ему такую свободу, за которую народу еще раз придется платить потом и кровью. Некоторые деятели, понимая, что реформа, которая была выработана правительством, воспримется народом- как ложь, просили царя вообще не освобождать народ. Князь Орлов, председатель секретного комитета по крестьянскому вопросу, почти на коленях умолял государя «не открывать эры революции, которая поведет к резне, к тому, что дворянство лишится всякого значения и, быть может самой жизни, а Его Величество утратит престол»
(из старого)