Государство. Что дальше? Ч II
Действительно, если мы обратимся к сегодняшним актуальным событиям на нашем российском интеллектуальном и смысловом пространстве, мы без труда увидим, как много сегодня общего с ситуацией конца 80-х. По мысли Ю. Хабермаса, определенное общественно-политическое образование, в том числе государство, может развиваться, продолжаться во времени лишь до того момента, пока не будет исчерпана некая «утопическая энергия» его развития. Какая же «утопическая энергия» двигала развитием постсоветских государственных образований все минувшие 20 лет? Обобщая, несомненно, можно сказать, что это была энергия «демонтажа» и «преодоления» советского наследия по всем его ключевым параметрам: политическим, экономическим, историческим, философским и технологическим. К началу 2000-х уже было понятно (а к началу 2010-х это стало совершенно очевидно), что поставленные задачи в целом «успешно решены», советский запас государственной прочности преодолен, бороться с ним и далее невозможно и даже опасно с технологической точки зрения, что показали такие серьезные технологические катаклизмы, как «летняя жара» и «зимний холод» в 2010 г. Очевидно также, что уже в начале 2000-х необходимы были новые идеи, новая «утопическая энергия», новые основания для движения вперед, и для нового государственного строительства идеи более автономные и более перспективные, чем задачи «преодоления» и «демонтажа» «наследия мрачных времен».
Таким образом, ясное понимание, осознание того, что «мотор постсоветских преобразований» заглох, в целом сформировалось еще 10 лет назад, в начале «нулевых», и собственно движителем в свою очередь этих «нулевых» послужило ощущение исчерпанности господствующей постсоветской тенденции, этой по сути «негативной повестки дня», и стремление сформировать новую, «позитивную повестку дня», т.е. некую «перспективную программу развития», связанную не с преодолением этих «советских, устаревших и ложных реалий», а с созданием новых, направленных в будущее смысловых, социальных и экономических конструкций и проектов. В этом смысле «нулевые», конечно, были временем ожидания - ожидания появления как самой этой «позитивной программы развития», так и начала ее масштабной и решительной реализации. Однако сегодня есть все основания полагать, что и это «время ожидания» также исчерпано, и теперь новая «повестка дня» или «позитивная программа» в самом скором времени начнет формироваться, и вполне возможно, что это будет происходить уже стихийным и самодостаточным образом, вне зависимости от воли основных субъектов нынешнего политического процесса. Как говорил Д. Хармс, «жизнь победит смерть неизвестным науке образом», в том числе и нашей политологической и социологической науке.
При этом примечательно, что некоторые современные наблюдатели и эксперты считают, что у нас никакой социальной реальности как некоей независимой от их сознания сущности в общем-то и не существует. Об этом могут свидетельствовать как их практические действия и ожидания, сводящиеся к тем или иным попыткам бесконечного имитирования этой реальности, так и их собственные заявления типа: «где ты его видел, этот народ то?», которые сегодня часто можно слышать из разных компетентных источников. Эта практика имитации, теория имитации, вообще-то заслуживают отдельного исследования, - настолько всеобъемлющей и универсальной стратегией эта практика стала в течение «нулевых», и конечно, такое исследование - не тема данного вступления. Однако, как можно предполагать, от этих ожиданий и представлений, больше похожих на аутотренинг, эта«социальная реальность», конечно, не перестает существовать, как и не перестает развиваться по своим собственным законам. Например, если 25 лет назад тенденция сформировалась - тенденция на распад советскойсоциально-политической системы, то никакие заклинания не могли ее остановить и повернуть вспять. Так и сегодня, осмелимся полагать, что если эта тенденция «преодоления советского наследия» давно и глубоко исчерпана, то, соответственно, никакие заклинания, имитации, ценные указания и «решения съездов» ее не воскресят и не продлят ей жизнь. Равно как и не приостановят развитие тенденции противоположной, тенденции на формирование и реализацию той самой «позитивной программы», или «стратегии развития», о необходимости которой в последнее время так часто говорят и пишут на всех уровнях. Нет сомнения, что будет и «программа», и «развитие», и «модернизация», хотя при этом, возможно, набор методов и средств реализации «программы», ее содержание, да и состав исполнителей будет несколько иным, чем это можно предположить из сегодняшней перспективы.
Если вернуться в этом контексте к сегодняшней роли интеллектуалов, к их реальной работе по подготовке и осуществлению этого «качественного выбора», то, конечно, можно по привычке посетовать на крайнюю скудость философско-политического и идеологического «набора продуктов и товаров», присутствующего сегодня на российском рынке. Можно пожаловаться на засилье ситуативного и политтехнологического хлама, претенциозно именующего себя «стратегическими разработками» и «глобальными концепциями», попенять на плачевное состояние институциональной науки и образования, на всеобщую коррупцию и некомпетентность, которые сегодня царствуют отнюдь не только в крупных компаниях и чиновных кабинетах, но и на всех этажах нашего «общества», в том числе и на тех «ветках», где привычно гнездятся «интеллектуалы» и «обоснователи» всего и вся. Однако, по здравом размышлении, стоит все-таки признать, что развитие «позитивного», системного и действительно стратегического философского и идеологического проектирования и невозможно в сегодняшней ситуации «отрицательного отбора», который сегодня господствует и в означенной сфере «интеллектуального производства», а отнюдь не только в «экономике» или «политике». Поэтому прорыв к новой, позитивной по своей сути сверхидее нового государственного строительства в рамках господствующей системы и невозможен по определению. Такой прорыв, если он осуществится в философской и идеологической сфере, будет одновременно и началом реального исторического процесса по смене всей идейной, общественной и вообще господствующей парадигмы.
Именно в такие моменты, как кажется, и проявляется наиболее отчетливо сама сущность государственногопроцесса и подлинной государственной идеи, которая только и может лежать в его основании. Сущность той синтетической идеи, которая может сообщить историческому процессу ту позитивную утопическую энергию, которая только и может стать его движущей силой. И уж, конечно, такая утопическая энергия не может быть почерпнута из тех смысловых и идейных конструкций, которые носят заведомо прикладной, служебный, вторичный и «технологический» характер и, по сути, являются не идеями, а скорее унылыми бесконечными интерпретациями и объяснениями давно пройденного и заранее известного. Сегодня в той ситуации, где мы все оказались, снова становится понятно, что государственной идеей может быть только идея в полной степени автономная и самодостаточная, идея, которая не является интерпретацией или дополнением неких «объективных» процессов и тенденций, но которая сама по себе является совершенно автономным основанием всякой последующей морали, истории, государственного строительства и экономики. Таким образом, как мы видим, наш добрый старый боевой товарищ Г. В. Ф. Гегель, будучи было изгнанным 20 лет назад всякими импортными и доморощенными «попперами» и другими «хозяевами дискурса» в дверь, ныне властно и настойчиво стучится в окно, и он это окно-таки разобьет, будьте уверены. И тогда вот мы посмотрим, кто тут у нас является «настоящим либералом», а кто 20 лет «душой за народ страдал», а партбилет на даче в бане сохранил. И они еще называли его «земляным червяком»...
Другими словами, если попытаться сформулировать попроще, на наших глазах ползучему экономизму и оголтелому либерализму, тщетно претендовавшим на роль государственной сверх-идеологии и анти-идеологии в течение последних 20-30 лет во всем мире и в России в частности, приходит конец. Конец Перестройке и Новому мышлению, товарищи... Не будет у нас никакого «ночного сторожа» вместо государства, не станем мы «частью цивилизованного мира», и слава богу. А будет, по всей видимости, триумфальное «вечное возвращение» нашего родного, самодостаточного, общенародного, автономного, идеологического государства и соответствующего государственного строительства, которое всегда и было основным содержанием и формой всей настоящей Истории, и Русской Истории в частности. Кто-то может спросить, и что же будет, что мы будем делать? Ответ очень простой, то же, что и раньше, и с большим удовольствием, может, даже с гораздо большим, чем ранее. Вернемся в Историю, попытаемся, по крайней мере. Как говорил наш великий руководитель Петр Первый своему ближайшему соратнику: «будем, Сашка, мешаться в европейский политик..», будем, надеюсь, опять создавать «цивилизованному мировому сообществу» кучу проблем, будем помогать своим и мешать чужим, а не как сейчас...
Мы будем заниматься свободным историческим творчеством, социальным творчеством, без которого невозможно и творчество интеллектуальное, творчеством собственной истории, что и являлось всегдашним и излюбленным занятием нашего великого народа, а вовсе не какие-то там «расчеты по ставкам процента», что бы ни говорили наши«мудрые наставники». Или, по терминологии Карлсона, мы опять «будем шалить»...
А «ночной сторож», приставленный «просвещенными старшими братьями», и укравший, по стечению обстоятельств, наши вещи, вынесший из дома всю мебель, по всей видимости, долго уже не проживет. И печалиться по этому поводу, конечно, нет никаких причин. Наоборот, есть все основания полагать, что Россия, наконец, возвращается домой, и, разумеется, все мы, за исключением тех, кто сегодня мрачно повторяет, что «пора из рашки валить», будем свидетелями и участниками этого грандиозного возвращения. Похоже, что представление начинается, и, как шутили наши доблестные артиллеристы во время войны, «кто не спрятался, мы не виноваты»...
Иван Фомин
Источник: "Сократ "