Травма Великой Отечественной и задачи культуры. (Вынесено из комментариев)
При обсуждении предыдущего поста "Солнце светит всем". Феномен окончания войны было высказаны интересные мысли, которые стоят того, чтоб их вынесли из комментариев. Подискутировать с автором высказывания можете либо здесь, либо на его страничке
Первый тезис состоит в том, что любая мировая культура создает замкнутое и внутренне непротиворечивое пространство смыслов, в которых и живет социум. Это единое поле с едиными нормами, правилами хорошо-плохо, должно-неприемлемо, геройство-предательство и тд. Это пространство смыслов так же необходимо социуму для самовоспроизводства как, например, территория и ресурсы, а, возможно, и поболее. Но тут уже будут споры.
Это пространство существует не само по себе, как земля, природные ископаемые и т.д. Оно динамично, и все время как-то развивается, отвечая на текучие условия существования народа. Изменяется оно не само, а под воздействием большого количества экспертов. Они могут быть как самоучками, так и профессионалами, Это, например, Пушкин - эксперт в языке, гений с абсолютным "слухом" к языку. Ну и не только он. Твардовский, к слову, тоже. Любое событие, произошедшее как факт, еще не есть факт в культуре. Его культурное осознание, кодификация, - работа экспертов. Типичный пример - событие с боем Варяга на рейде Чемульпо. После его затопления какое то время раздавались разные голоса, и далеко не все хвалебные. После высочайшего рескрипта царя "Считать подвиг Руднева подвигом", - все встало на свои места.
Второй тезис. Для культурной кодификации такого огромного эпохального события, каким по факту явилась Великая Отечественная война, в культуре не доставало важных, каркасных элементов, и это далеко не только сами эксперты. Они то как раз, наверное, были. Например, Пастернак. Правда, если почитать его стихи о войне, можно сильно разочароваться. В этих стихах он не узнаваем, дикая поденщина. Ничего даже отдаленно сравнимого с Твардовским.
Не хватало, вероятно, тех несущих культуру конструкций, которые в любом универсуме отвечают на предельные вопросы человеческого бытия,- смысл жизни, смерть и бессмертие, происхождение всего и вся, и наличие зла во вселенной, возможность и условия добра. Бытие Бога и оправдание Бога. Вот чего не было, и без чего, вероятно, можно выиграть самую тяжелую в истории человечества войну, но невозможно выиграть Мир. И Мир был проигран.
Огромное количество жертв войны - не пустая статистика - это не залеченная травма в народной ментальности. Оплакать потери мало, не достаточно. Любая смерть вопиет не к жалости, а к смыслу (выделено мной). А если их миллионы? Тогда миллионы родственников ища и не находя этот смысл, отшатнутся в душе от той идеологии, что вела в бой, властно требовала жертв. И хотя все правильно было, и ясно, что надо было воевать и жертвовать, но все же, все же, все же.... (Так кажется, у Твардовского) Эта мысль, незаконная, не находящая для своего выражения должных слов, она все равно бьется в сердцах. Ну вот, стоят они, на туманном берегу, не смеют слова произнести, берег уходит в даль. А мы что - трава? Как восстановить связь с павшими, как снова вписать их в актуальную действительность светского, вопиюще антигуманитарного общества? Отсутствие важных несущих элементов в конструкции идеального подточило советскую идею. И Идея пала, когда народ разошелся. "Поколение дворников и сторожей потеряло друг друга в просторах бесконечной земли... Все разошлись по домам.." (Гребенщиков) Разошлись, справляться со своим горем по одиночке, если в публичном пространстве оно не выразимо. Нет, скоро загремели фанфары, появились памятники, праздники утвердили, парады. Но то ли поздно, то ли этого было не достаточно, то ли "песок плохая замена овсу".
Третий тезис. Собственно все уже и во втором ясно. Когда в культуре накапливаются кризисные явления, а потом все начинает рушится, это почти всегда для многих сюрприз. Это же не как дом, по стенам которого идут трещины. Их видно, дом скрипит, косится. Нет, с культурой не так. Просто люди "расходятся по домам". Это самое страшное, когда они отворачиваются и говорят себе,- отныне мы сами по себе... И это всегда не видно. Власть может сколько угодно таращить "Буркалы Петровы" (А. Тарковский), народ сколько угодно будет заученно реагировать на это, но при первой же реальной угрозе, он просто расходится, и все рушится. Он не согласен нести бремя неутешительной цивилизации, бремя культуры и идеологии, которая не объясняет ему зачем жить и умирать, и бремя опирающегося на все это, всегда мало симпатичного государства. Он, народ, просто тихо расходится, и все падает. Как и выл от боли Розанов, "Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три... Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая “Великого переселения народов”. Там была - эпоха, “два или три века”. Здесь - три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Чтó же осталось-то? Странным образом - буквально ничего"