ПУШКИНА ПОХОРОНИЛИ В ИНДИЙСКОМ СЕНЕ
Наш театр только что приехал из Индии, где участвовал в театральном фестивале. Да-да!!! Представьте! В Калькутте ежегодно проходит Международный театральный фестиваль, на который приезжают театра из Европы, Америки, Азии - со всего мира. Мы, надо сказать, гастролями избалованы. Приходилось играть не только на фешенебельных европейских площадках и форумах вроде театра Пьера Кардена в Париже или Боннском Биеннале, но и в довольно экзотических местах, к примеру, в Сеуле, Египте и даже в Тегеране. Однако с ТАКОЙ экзотикой столкнулись впервые.
Атмосфера приема была не просто теплой, а жаркой: температура колебалась вокруг отметки 40 градусов, кондиционеров почти нигде не было, приходилось довольствоваться вентиляторам. Темперамент водителей тоже зашкаливал: нас возили с невероятной скоростью, постоянно обгоняя кого-то, отчаянно гудя, задевая проходящие машины, стукаясь бамперам, попутно одаривая друг друга радостными приветствиями. В сочетании с непривычным левосторонним движением это казалось верной дорогой к аварии, но всякий раз мы доезжали до пункта назначения в целости и сохранности.
По совету радушно принимавшего нас генерального консула России в Калькутте Ирины Башкировой, мы отправились на цветочный рынок, расположенный на берегу священной реки Ганг. Цветы были прекрасны. Но еще больше поразила река. Священные воды Ганга несли мимо нас не только прах умерших, который индусы по традиции сбрасывают в ближайшие водоемы, но и мыльную пену с людей, принимающих в Ганге ванну, продукты жизнедеятельности, которые также принято отправлять в Ганг самым непосредственным образом, вздувшуюся тушу мертвого пса и много другое. На берегу играли грязные дети, носились куры, какая-то женщина, сидя на корточках перед закопченым тазиком, жарила в черном, кипящем, похожем на нефть масле, пончики…
Вот в этом контексте нам предстояло сыграть спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина»… Поначалу я был уверен, что ни о каком Пушкине тут и слыхом не слыхали. И ошибся. Встретившись на открытии фестиваля с местными драматургами, актерами, продюсерами, журналистами, мы обнаружили фантастическую образованность. Мы говорили с одним известным артистом о технологических приемах Михаила Чехова и преобразовании их в актерской школе Голливуда. Совершенно сразил меня вопрос о том, насколько в России интересуются театром Евреинова…
Еще в начале переговоров об участии «Камер-юнкера» в фестивале обсуждалась перевозка декораций. Договорились, что дешевле будет изготовить их на месте. Мы объяснили индийским коллегам, что именно представляет собой та «субстанция», которая составляет основу сценографии спектакля и в чем ее смысл: это имитация пепла, черного песка, земли, в которой в финале нам нужно похоронить главного героя…
Для индусов ключевым моментом стало именно это: похоронить. Когда мы приехали, они радостно показали нам … глину. Технический директор пообещал: похороните - очень хорошо! Мы объяснили, что актер, играющий Пушкина, нам будет нужен и в дальнейшем, а потому его похоронить тут в глине… Это, конечно, хорошо, но все-таки… хотелось бы чего-то более легкого.
Нам предложили каучук, пенопласт, резаную бумагу… Все не то. За два часа до спектакля в театральный (более похожий на скотный) двор въехала телега, доверху наполненная… сеном, которое поспешно начали красить распылителями в черный цвет. Я все это остановил и сказал, что играть мы, видимо, не станем. Назревал скандал. И тут их завпост говорит: «Послушайте! Ну чуть лучше пройдет спектакль или чуть хуже… Ведь от этого Россия и Индия не станут меньше дружить!»
Думаю, этими словами он сформулировал главный смысл фестиваля, в котором участвовали театры из Англии, Франции, Египта и других стран. Смысл, который сегодня стал очень важным.
Так и сыграли с сеном, не крашеным. Похоронили нашего героя очень хорошо. Публика (переполненный зал под тысячу мест) принимала спектакль с восторгом, потому что Россия и Индия - друзья навеки. А вернувшись в Москву, где, к счастью, прохладно, я узнал, что мы только что подписали договор на гастроли в Германии, которая, кстати, только что включила в Россию в список глобальных угроз…
Атмосфера приема была не просто теплой, а жаркой: температура колебалась вокруг отметки 40 градусов, кондиционеров почти нигде не было, приходилось довольствоваться вентиляторам. Темперамент водителей тоже зашкаливал: нас возили с невероятной скоростью, постоянно обгоняя кого-то, отчаянно гудя, задевая проходящие машины, стукаясь бамперам, попутно одаривая друг друга радостными приветствиями. В сочетании с непривычным левосторонним движением это казалось верной дорогой к аварии, но всякий раз мы доезжали до пункта назначения в целости и сохранности.
По совету радушно принимавшего нас генерального консула России в Калькутте Ирины Башкировой, мы отправились на цветочный рынок, расположенный на берегу священной реки Ганг. Цветы были прекрасны. Но еще больше поразила река. Священные воды Ганга несли мимо нас не только прах умерших, который индусы по традиции сбрасывают в ближайшие водоемы, но и мыльную пену с людей, принимающих в Ганге ванну, продукты жизнедеятельности, которые также принято отправлять в Ганг самым непосредственным образом, вздувшуюся тушу мертвого пса и много другое. На берегу играли грязные дети, носились куры, какая-то женщина, сидя на корточках перед закопченым тазиком, жарила в черном, кипящем, похожем на нефть масле, пончики…
Вот в этом контексте нам предстояло сыграть спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина»… Поначалу я был уверен, что ни о каком Пушкине тут и слыхом не слыхали. И ошибся. Встретившись на открытии фестиваля с местными драматургами, актерами, продюсерами, журналистами, мы обнаружили фантастическую образованность. Мы говорили с одним известным артистом о технологических приемах Михаила Чехова и преобразовании их в актерской школе Голливуда. Совершенно сразил меня вопрос о том, насколько в России интересуются театром Евреинова…
Еще в начале переговоров об участии «Камер-юнкера» в фестивале обсуждалась перевозка декораций. Договорились, что дешевле будет изготовить их на месте. Мы объяснили индийским коллегам, что именно представляет собой та «субстанция», которая составляет основу сценографии спектакля и в чем ее смысл: это имитация пепла, черного песка, земли, в которой в финале нам нужно похоронить главного героя…
Для индусов ключевым моментом стало именно это: похоронить. Когда мы приехали, они радостно показали нам … глину. Технический директор пообещал: похороните - очень хорошо! Мы объяснили, что актер, играющий Пушкина, нам будет нужен и в дальнейшем, а потому его похоронить тут в глине… Это, конечно, хорошо, но все-таки… хотелось бы чего-то более легкого.
Нам предложили каучук, пенопласт, резаную бумагу… Все не то. За два часа до спектакля в театральный (более похожий на скотный) двор въехала телега, доверху наполненная… сеном, которое поспешно начали красить распылителями в черный цвет. Я все это остановил и сказал, что играть мы, видимо, не станем. Назревал скандал. И тут их завпост говорит: «Послушайте! Ну чуть лучше пройдет спектакль или чуть хуже… Ведь от этого Россия и Индия не станут меньше дружить!»
Думаю, этими словами он сформулировал главный смысл фестиваля, в котором участвовали театры из Англии, Франции, Египта и других стран. Смысл, который сегодня стал очень важным.
Так и сыграли с сеном, не крашеным. Похоронили нашего героя очень хорошо. Публика (переполненный зал под тысячу мест) принимала спектакль с восторгом, потому что Россия и Индия - друзья навеки. А вернувшись в Москву, где, к счастью, прохладно, я узнал, что мы только что подписали договор на гастроли в Германии, которая, кстати, только что включила в Россию в список глобальных угроз…