О трансгендерах. Часть 1.
Пока мне еще отвечают на мои вопросы, поэтому не буду писать пока в целом свое мнение. Но об одном из моих вопросов и ответах на него рассказу сегодня.
Одним из широко распространенных в зарубежных правопорядках подходов к регламентации трансгендерного перехода является требование медицинской стерилизации человека, решившегося на изменение пола. Теоретическое объяснение этого, на мой взгляд, варварского требования, является то, что от трагсгендерного перехода страдают будущие дети, которые в этом случае будут формировать у себя искаженные представления о семье. Иногда требования медицинской стерилизации прямо не называются в законе, но установлено требование предоставления документа о бесплодии, что по сути является завуалированным требованием стерилизации. На это обстоятельство указал ЕСПЧ (европейский суд по правам человека) при рассмотрении дела одного из трансгендеров против Турции. Суд указал, что такое законодательное требование можно реализовать единственным способом - обратившись в медицинское учреждение для проведения необратимой стерилизации. А такое требование является недопустимым ограничением права на неприкосновенность частной жизни. Турция проиграла дело.Кстати, надо сказать, что в ЕСПЧ практически все дела, возбужденные трансгендерными людьми, решаются в их пользу. У ЕСПЧ уже наработана весьма богатая практика рассмотрения подобных споров, принятые решения являются стимулом для национальных законодательств для модернизации с учетом необходимости обеспечения прав трансгендерных людей.
В отношении существующих детей ситуация тоже весьма и весьма плачевна. В России наиболее распространенным подходом является признание того, что общение с трансгендерным родителем плохо сказывается на психике ребенка, поэтому суды ограничивают родительские права трансгендеров. В июле этого года Россия проиграла дело трансгендеру в ЕСПЧ. В том случае гражданин был зарегистрирован отцом своим двум детям. Он развелся, с бывшей женой заключил соглашение об уплате алиментов, которое исправно исполнял. Затем совершил трансгендерный переход и стал женщиной. Для встреч с детьми теперь уже она надевала мужскую одежду и вела себя как отец. Бывшая жена, узнав о трансгендерном переходе, перестала давать детям возможность общаться с отцом. Гражданка, являющаяся отцом обратилась (звучит конечно странно - «отец обратилась» - но вот так) в суд с иском об устранении препятствий в общении, мать обратилась к отцу с иском об ограничении родительских прав, органы опеки поддержали требования матери, в итоге родительские права отца были в судебном порядке ограничены. ЕСПЧ встал на сторону отца в этом деле, счел что оснований для ограничения прав не было.
И еще одна интересная проблема - кем являются трансгендерные родители своим детям. В августе этого года в Санкт-Петербурге судом было принято решение об отказе трансгендерной женщине записать ее матерью детям. Настоящая мать детей умерла, отец совершил трансгендерный переход, сменил имя, теперь она являлась единственным представителем детей и везде представляла документы, не соответствующие ее внешнему облику, ей приходится объясняться почему она - отец детей. Отказывая в иске суд ссылался на право детей знать свою семейную историю и свое происхождение, в связи с чем исключение записи о настоящей матери из актовой записи о рождении недопустимо. В этой связи в литературе предлагают вообще исключить указание на то, каким именно родителем является этот человек по отношению к ребенку. На мой взгляд, в актовой записи следует указывать всех задействованных в процессе рождения ребенка людей, например, при использовании вспомогательных репродуктивных технологий. Но конечно вопрос этот сложный и дискуссионный.